Глава 1Все начинается здесь, в курительной.
Если бы я знал тогда, чем закончится эта знаменательная встреча, я бы унес оттуда ноги и навсегда бросил курить. Но предсказания не были моим любимым предметом в Академии, к сожалению.
Как только я вхожу в комнату, меня окутывает облако сигарного дыма, в котором я с трудом различаю Артуса, беседующего с какими-то гостями. Осторожно, стараясь не попасться ему на глаза, я пробираюсь вдоль обитой красным деревом стены к хьюмидорам. Я уже почти добрался до цели, почти.
– Арман! – раздается за спиной резкий голос дяди, и я понимаю, насколько была провальной сама идея остаться инкогнито. – Я так рад тебя видеть!
– Артус, – я слегка кланяюсь, нацепив дежурную улыбку.
Мы так давно не виделись, старый лис! Два часа назад, столкнувшись в коридоре Шеверни, ты даже не кивнул мне в знак приветствия, а сейчас рад меня видеть?
Лицемерный чёрт.
– Арман, я хочу познакомить тебя с нашими английскими гостями: почтенным Сигнусом Финеасом Блэком, – дядя указывает на высокого брюнета, словно вытянувшегося по стойке смирно в своем невероятно узком фраке, – и сэром Уилфридом Эйвери. А вам, дорогие друзья, позвольте представить моего племянника – Арман Эмери Розье, маркиз де Вибрэ и сеньор Шеверни.
По мере того, как звучат мои титулы, в глазах Блэка зажигается узнавание, и я задаюсь вопросом, что дядя уже успел рассказать обо мне этим пижонам. Протягиваю руку для рукопожатия, и только по удивлению в глазах англичан вспоминаю, что у них это не принято. Пресловутый сэр Эйвери отвешивает легкий поклон, и мне отчего-то кажется, что английская знать до безобразия нелепа.
– Рад с вами познакомиться, маркиз! – первым реагирует Блэк, и пожимает мою ладонь своими длинными пальцами. – Ваш дядя очень хорошо отзывался о вас.
– Неужели? – с притворным удивлением уточняю я, перехватывая предупредительный взгляд Артуса. – Мне это очень льстит.
– Том хотел с тобой познакомиться – пойду, разыщу его. Прошу меня извинить, – дядя ловко проскальзывает в сторону выхода, а мы светски улыбаемся друг другу, что начинает немного утомлять.
В комнате воцаряется неловкая тишина, и я пользуюсь моментом, чтобы все-таки закурить несчастную сигару. Сизые колечки дыма плавно поднимаются вверх и стелются плотным туманом под потолком. Под изучающим взглядом Блэка становится не по себе, и я ищу подходящую для непринужденной беседы тему. Выручает Эйвери, который начинает расспрашивать меня об охоте. Как выясняется, Артус уже успел их пригласить в Шеверни на лисицу.
Что меня особенно поражает в дяде, так это его гостеприимность. Да чёрт с ней, но он мог хотя бы поинтересоваться моим мнением о том, что какие-то малознакомые иностранцы будут шататься по моему дому!
Впрочем, я вообще плохо понимаю, что эти люди здесь делают.
Я как раз собираюсь задать им этот вопрос самым нагло-светским тоном, но тут в дверях появляется Артус, пропуская перед собой молодого мага крайне высокомерного вида. Тот скучающим взглядом обводит комнату, но, заметив меня, оживляется. Я вежливо смотрю на дядю, ожидая, когда он представит мне этого франта. Однако, британец опережает Артуса, первым протянув руку:
– Том Марволо Риддл, – смотрит так внимательно, будто знает обо мне что-то, чего не знаю я.
После такой бестактности я даже немного теряюсь, но, в свою очередь, представляюсь, с неудовольствием отметив, что на этого персонажа мои титулы не произвели ни малейшего впечатления.
Наверное, когда встречаешь человека, который перевернет весь мир с ног на голову и пустит твою жизнь под откос, должно появляться ощущение некой фатальности и безнадежности, предвещающей самое ужасное. В тот исторический момент никаких ощущений у меня не было, кроме острой неприязни к британцам, непонятно по какому поводу собравшихся в доме моего дяди.
Впрочем, Риддл оказывается любопытным собеседником; мало-помалу, ему удается меня разговорить, пустившись в пространные рассуждения о первородной магии. Я сам не замечаю, как теряю бдительность, расслабленно развалившись в широком кресле, пуская в потолок колечки дыма, и рассеянно слушаю приятный баритон англичанина, не заметив, что в курительной никого, кроме нас, не осталось.
– Мистер Розье, – издалека начинает Том, хитро щурясь и глядя на пляшущий в камине огонь, – я слышал, в вашей фамильной библиотеке хранится немало интересных книг.
Я наклоняю голову в знак сомнения:
– Боюсь, эти книги едва ли покажутся вам действительно интересными.
– Вот как? – Риддл хищно улыбается уголками губ, отчего меня передергивает.
– Видите ли, они во многом касаются тех разделов черной магии, которые запрещены законодательством. Их изучение может обернуться серьезными последствиями.
– Неужели? – Том резко наклоняется ко мне, облокотившись о резные ручки кресла. Я не понимаю, зачем он это делает, как и то, почему я не могу отвлечься от его расширившихся зрачков, внезапно оказавшихся прямо напротив моих.
И именно в этот миг я ловлю себя на мысли, что прокручиваю в голове события десятилетней давности – первую встречу с фамильным демоном. Снова ощущаю удушливый запах благовоний и серы в жарко натопленном помещении, доносящиеся издалека заклинания; чувствую, как горячая кровь густыми каплями стекает по руке на старые ссохшиеся страницы гримуара*, пропитывая пергамент и вдыхая жизнь в мертвую магию; слышу чужеродный и дикий гортанный смех, раздающийся словно у меня в голове, и ощущаю появление в круге чего-то бестелесного, а затем ужас, липко растекающийся вдоль позвоночника.
От этих воспоминаний меня начинает колотить крупная дрожь, сердце отбивает барабанную дробь; мне кажется, что я сейчас задохнусь. С тех пор прошло десять лет, я переступил через свой страх, но те ощущения, настолько противные человеческой сущности, не забудутся никогда.
Риддл все еще буравит меня пронзительным взглядом. Я медленно начинаю понимать, что только что впервые в жизни подвергся вторжению в сознание, причем вторжению неожиданному и крайне неприятному.
– Какого дьявола, Риддл?!!
Тот отстраняется, на его красивом лице светится такое победное выражение, что мне хочется запустить в него каким-нибудь крайне неприятным заклятием или хотя бы хорошенько врезать по тонкому аристократическому носу.
– Именно дьявола, Розье, - словно сплевывает Том, снова глядя на танцующие языки пламени, – признайся, ведь так и было? Тогда ты вызывал духа?
Я молчу, тщетно пытаясь успокоиться, разглядывая коньяк в пузатом хрустальном бокале, будто надеясь, что янтарное мерцание напитка сможет унять ярость, накатывающую с каждым разом все сильнее и сильнее. Риддл, скрестив руки на груди, смотрит на меня выжидательно и насмешливо; кажется, что он вполне расслаблен, но воздух курительной комнаты пропитан искрящимся напряжением.
– Знаешь, Риддл, я должен бы вызывать тебя на дуэль, – говорю, отбросив церемонность. Голос неприятно вибрирует, но я стараюсь не обращать внимания.
– И я бы согласился. Хотя ты сам показал мне это воспоминание. Оно лежало на поверхности, я всего лишь взял его, – Том пожимает плечами и опускается в кресло напротив, всем своим видом демонстрируя безразличие. Единственное, что выдает его с головой – лихорадочный блеск темных глаз и неестественный румянец на впалых щеках.
Я никогда не подвергался атаке легилимента. Некому было этим заниматься, в Академии подобному не учат, да и незачем.
– И что оно тебе дало, это воспоминание?
– Подтверждение того, что ты не тот, кем пытаешься казаться. И что существует еще совершенно не изученный мной вид черной магии, – вкрадчивый, но настойчивый голос Риддла так убедителен, что я почти готов ему поверить.
Как я понял позже, в тот момент Том Риддл был в первый и последний раз предельно честен со мной.
Это довольно-таки смелое заявление с его стороны – во всех смыслах, учитывая отрицательное отношение к чернокнижникам после войны с Гриндельвальдом. Одной фразой он расписывается в том, что владеет черной магией и серьезно ею увлекается. Уже за это признание я мог бы его уважать. Не так сейчас много черных магов, а тех, кто готов открыто в этом признаться – еще меньше.
Второй полезный вывод, который напрашивается – он меня не выдаст. И это важно, потому что накладывать Obliviate я не люблю и толком не умею.
Подобная мысль немного успокаивает; выпрямляюсь в кресле, разминая затекшую спину.
– Эта магия доступна немногим и очень опасна. Ты должен это знать.
Риддл снисходительно качает головой, прежде чем ответить своим мягким баритоном:
– Меньше всего меня волнует опасность. И ты не ответил: ведь это был дух?
Мной овладевает весьма странное чувство. До этого времени никто, кроме семьи и слуг в Шеверни, не знал о нашем демоне, что вполне резонно, учитывая противозаконность гоетии**. Но сейчас я впервые могу показать чужаку, на что я способен, объяснить, на что я потратил восемь лет своей жизни. Я удовлетворю свое тщеславие, увижу восторг в блестящих глазах этого наглого британца, я буду знать, что он желает обладать подобной властью, почувствую его зависть, увижу, как она сжигает его изнутри…
Пожалуй, оно того стоит.
– Это был демон.
– Как Люцифер, сверженный с небес?
Я киваю:
– Да, только гораздо ниже рангом, - я удивлен замечанием Риддла, но не подаю вида. – Ты разбираешься в христианской демонологии?
Риддл кривит губы, словно я спросил его о чем-то неприятном:
– Нет, но вкратце знаком с катехизисом.
И вот это меня вправду настораживает.
Большинство магов еще во времена Инквизиции отошли от Церкви, полностью отринув существование Бога и Дьявола, и обратились к чистой магии стихий, черпая энергию природы в любом ее проявлении.
Катехизис современные британские маги не изучают, воскресных школ у них нет, равно как и понятия о Рае и Аде. Следовательно, либо Риддл магглорожденный, либо он действительно неплохо разбирается в демонологии. Вопрос в том, что для меня хуже.
– Ты нечистокровный, не так ли? – весьма некорректно интересуюсь я. Впрочем, по сравнению с тем, что он проделал со мной несколько минут назад, это звучит даже вежливо.
Однако Риддл не впечатлен моей учтивостью: черты его лица ожесточаются, а темные глаза опасно блестят.
Попал в точку.
– Это не имеет значения, – в голосе Тома сквозит плохо скрытое раздражение. Отвлеченно разглядывая барельеф над камином, я тщетно пытаюсь унять чувство превосходства, всегда появляющееся в присутствии полукровок.
Хотя происходящее меня забавляет, я все же не настолько бестактен, чтобы настаивать, поэтому увожу разговор в более безопасное русло:
– Это был фамилиар. Князь Розье – демон любострастия, второй чин в лике Господств. Впрочем, иерархия у демонов не так уж и важна, она ненамного отличается от нашей в том смысле, что есть правящая элита и их подданные. Это лишний раз подтверждает, насколько близки маги к демонам.
Риддл еле заметно выдыхает и ведет плечами, сбрасывая напряжение:
– Он связан с вашей семьей, не так ли?
– Да, напрямую. По легенде, мы его потомки.
Том задумчиво наблюдает за огнем в камине, хмуря брови, а я, воспользовавшись паузой, доливаю себе в опустевший бокал немного коньяка.
– Что именно может демон?
– Именно мой – ничего особенного. Вернее, не так. Он может все, только я не прошу многого. Он служит мне, потому что мой дом – его дом. Ему нравится возвращаться туда, он любит замок, привязан к нему не меньше меня. Еще в XVIII веке мой предок продал ему несколько десятков душ за службу. И, наконец, он вправду считает нас своими потомками. Но если однажды ему придет в голову шальная мысль, я навряд ли смогу долго удерживать его рядом с собой.
Риддл рассеяно крутит на безымянном пальце отвратительное кольцо с безвкусным черным камнем:
– Ты говоришь о нем, будто о человеке.
– Нет, конечно, нет. Они не люди – очень важно об этом не забывать. Они дьявольски умны, прости за каламбур, но сфера их интересов очень ограничена, они с трудом ориентируются вне этого круга. Интеллектуально мы гораздо более развиты, и демоны это знают. Пожалуй, именно это нас и спасает.
– Тебе служит только он, или ты можешь заставить любого демона? – Риддл явно держит что-то на уме, но пока осторожно прощупывает почву.
– Я не вправе заставить демона что-то сделать, но я могу заключить с ним контракт. Теоретически, я могу потребовать что угодно не только от фамилиара, но и от других. Но тогда придется платить по счетам, а в случае с Розье это было сделано до меня.
Том собирается еще что-то спросить, но осекается, услышав звук приближающихся шагов.
В дверях появляется Эйвери и, застыв на пороге комнаты, кивает Риддлу. Тот прикрывает глаза в знак ответа и поднимается с кресла:
– Думаю, пора возвращаться в зал. Было очень приятно с вами познакомиться, месье Розье. Надеюсь, мы продолжим наш разговор.
По тому, с каким нажимом Риддл произносит это «продолжим», я понимаю: просто так он от меня не отстанет. Впрочем, я не возражаю. Неплохо было бы слегка припугнуть его, оставив наедине с существом, которого не впечатлишь внезапной легилименцией.
– К вашим услугам, мистер Риддл, – ухмыляюсь, глядя вслед англичанам и предвкушая чудесную месть за возмутительную наглость собеседника.
Знал бы я тогда, чем все это закончится…
*Гримуа́р (фр. grimoire) — книга, описывающая магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов), или содержащая ещё какие-либо колдовские рецепты.
**Гоетия (от др. греч. γοητεία — «колдовство») — средневековая магическая традиция вызывания демонов и составления талисманов.
