Дневник Эстебана Колиньяра

Глава 2

Глава 2.

Юлия
- Эстебан, я тобой очень недоволен.
Когда отец говорит со мной вот так - тихим, спокойным, ничего не выражающим голосом - мне хочется провалиться сквозь землю. Лучше бы накричал, сказал что-то обидное, я бы это пережил. Но не такое ледяное равнодушие. Чувствуешь себя насекомым.
- Что я сделал не так? - спокойно спросил я.
Главное, держать себя в руках. Я должен соответствовать своему происхождению и титулу. Проявлять эмоции, даже перед близкими - значит, позорить себя.
- Я забыл тебя предупредить перед началом вечера, думал, ты догадаешься сам, но было поздно. Ты не должен проявлять к Юлии больше внимания, чем того требуют правила приличия и этикет. Я не доверяю ее отцу. Он заискивает перед нашей семьей, перед такими, как мы, но я подозреваю, что на самом деле он связан с талигойскими заговорщиками.
- Понимаю, - ответил я. Внутри все похолодело.
- Конечно, я осознаю, что ты еще подросток и что мне рановато посвящать тебя в наши дела, рассказывать о том, что происходит в наших землях и в стране вообще. Но ты мой старший сын, а времена наступают неспокойные, поэтому я обязан предупредить. Тебе и ей всего четырнадцать, детские увлечения приходят и проходят быстро. Так что, я думаю, тебе не трудно будет выбросить эту девочку из головы.
Детские увлечения! Если бы он знал! Знал, как сильно мне понравилась Юлия, как вчера я ловил каждую минуту, старался затянуть прогулку надольше... Но. Он прав. Интересы семьи превыше всего.
- Я так и сделаю, отец, - сказал я как можно равнодушнее, пряча за спиной левую руку, впиваясь ногтями в ладонь, до боли, только бы сдержать рвущееся наружу чувство обиды и несправедливости.
- Это хорошо, Эстебан. Я знаю, ты умный мальчик. Ты не позволишь своей прихоти взять верх над рассудком.
- Не так уж эта девочка мне и понравилась. Есть красивее и интереснее.
- Правильно, - сказал отец, уже более добродушным тоном. - Когда придет время, я найду тебе достойную невесту. Красивую, знатную, богатую.
- Я в этом не сомневаюсь.
- Вот и хорошо. А теперь иди. И помни, о чем мы с тобой сегодня говорили.

На занятии по рисованию я еле-еле заставлял себя сосредоточиться на перерисовывании очередной головы какой-то статуи. Глупости! Не то чтобы я не люблю рисование. Да кого вообще интересует, что я люблю или нет. Раз благородного происхождения - значит обязан уметь. Не позориться же перед всякими... Но эти дурацкие изваяния, они меня бесят. Вот лошадей рисовать я люблю. А сегодня мне хотелось нарисовать Юлию. Такой, как вчера, в саду, с венком. Только - нельзя. Я сцепил зубы, собрал волю в кулак, и переносил на бумагу очертание каменного болвана. И все же похвала ментора не радовала. Нет, я должен радоваться! Кошки с ней, с этой девчонкой. Что, на ней свет клином сошелся?

Прогулка. Я вежливо-холодно поздоровался с Юлией и тут же заговорил о лошадях с Северином. Похоже, девчонку расстроило то, что я не обратил на нее внимания. Она взглянула на меня как-то грустно и обиженно. Мне хотелось извиниться, утешить... Но я дал слово отцу! Поэтому я только изобразил равнодушно-светскую улыбку. Юлия так же улыбнулась мне в ответ - ее выражение лица напомнило мне куклу сестры. Все поняла.

Общаясь со сверстниками, я запрещал себе говорить с Юлией больше, чем этого требовали обстоятельства. Как будто мне все равно. Вечером, сидя в библиотеке, аккуратно занес в "парадный" дневник дату приезда в наше поместье гостей, перечислил всех по именам и титулам. Девчонка осталась в этой записи всего одной строчкой.
И какого зверя я столько пишу о ней в дневнике "для себя"?! Только трачу время, бумагу и чернила. К тому же пора уже спать, а завтра с самого утра фехтование.