Глава 2«Живой привратник» закрывался в девять – и посетители, и призраки знали об этом. А Кей знал, что уборку зала можно оставить на Джейн, и потому в две минуты десятого утянул Локка на улицу.
- Вот, - сообщил он, вручая ему пакет. – Очередной правый ботинок.
- Спасибо.
- Если бы ты брал сразу пару, было бы легче.
- Но с левым у меня всё в порядке, зачем менять сразу два?
- Чтобы я не вводил сапожника в ступор требованием именно одного ботинка.
- А ты вводишь?
- Неа. Я беру пару, а тебе отдаю только правый. И в кладовке у меня склад обуви на левую ногу.
Они медленно промерзали, говорили о ботинках и с удовольствием бы никуда ещё сто лет не сдвинулись. Но в «Живом привратнике» вдруг погас свет.
- Проводка? – удивился Кей.
Кофейня, не освещаемая изнутри, вдруг вспомнила о том, что стоит вплотную к кладбищу. Заострились углы, скособочились стены – дом уже не подавался вперёд, чтобы заглянуть в душу, а подбирался перед прыжком. Плющ превратился в чёрные путы, удерживающие каменного великана на месте.
Изнутри донёсся визг Джейн. Она звучала уже не как юная леди, которая хочет казаться серьёзной и взрослой, а как маленькая, испуганная и очень громкая девчонка.
- Крысы? – не сдавался Кей.
Локк, приволакивая хромую ногу, ринулся вверх по ступеням. Кей поспешил за ним.
Когда они были уже на крыльце, из окна вылетел стул.
- Пьяные крысы?
Они открыли дверь в дикую бурю.
Призраки заполняли весь зал. Они сливались друг с другом, смешивались, дрались, завывали. Летала мебель, трепетали скатерти, будто намеревались сорваться со столов и взметнуться в макабрической пляске.
Джейн нигде не было.
- Локк, я задам глупый вопрос! – проорал Кей, заглушая потусторонние стенания и те непередаваемые звуки, с которыми умирает антикварная и очень любимая мебель. – Ты случайно не забыл захлопнуть дверь между мирами?
- Я что, идиот? – прокричал Локк в ответ. Он, пригнувшись вперёд, как против ветра, шёл сквозь призрачное месиво к кладовке, где в последний раз видел свою ученицу.
- Да нет, вроде Замком всегда был, - отвечал Кей.
Локк добрался до кладовки и постучался в дверь.
- Джейн, ты там?
- Убирайтесь! – крикнула Джейн.
- Это я, Локк. Ты в порядке?
- Нет! Я сижу на ящике, и надо мной летает лысый старик, у которого глаза размером с теннисный мяч!
- О, мистер Цвирк. Но он давным-давно умер, его просто некому звать, - сказал Кей. Призраки вились вокруг него, как огромное волнующееся облако. – Хм, леди Вирджиния. Прекрасно выглядит. И братья Глупп. Им всем не к кому было возвращаться, но они здесь. У тебя случайно не найдётся ещё одна сине-бело-оранжевая подушка?
Локк его не слушал.
- Джейн, этот джентльмен не причинит тебе никакого вреда. Но лучше тебе не смотреть на его зубы.
- О господи!.. – простонали из-за двери.
- Я же говорил, - вздохнул Локк. – Не бойся, мы скоро вытащим тебя.
- Сначала вы затащили меня в это безумное место, где полупрозрачные мужья возвращаются проведать живых жён, а теперь просите не бояться! Мне кажется, я имею все права на обморок от страха!
- Локк, ты разговариваешь с дверью и совсем не слушаешь меня, я ревную, - Кей, загребая взмахами рук полный призраков воздух, подплыл поближе.
На то место, где он только что стоял, обрушилась люстра.
По плечи утопая в светящемся тумане, они переглянулись. Что-то подобное уже происходило пять сотен лет назад. В результате Кея чуть не сожгли, а Локка на три дня провозгласили монархом. И больше тысячи лет назад имел место похожий случай. И ещё раньше.
Любой установившийся порядок время от времени летит в тартарары – в этом заключается порядок большего масштаба. И Локк с Кеем имели слишком богатый опыт, чтобы всерьёз переживать из-за очередного бардака.
- Мне нужен Знак! – оповестил мироздание Кей.
Из сундука у стены раздался громкий стук.
- Сойдёт, - решил Кей и щёлкнул пальцами, чуть не придавив при этом нос одному из призраков.
Крышка сундука откинулась, и из него выбрался пыльный, помятый Томми.
- Ух ты, туман! – восхитился он.
Кей поправил очки.
- Отрок, как ты оказался в сундуке, который нам сейчас крайне нужен? Мы могли бы согнать туда призраков, не заметив, что ты внутри. Было бы весело.
- Ну, я... я поскользнулся, я упал, крышка захлопнулась, я стучал, я уснул, я проснулся... – доложил Томми.
- Ты говоришь, как настоящий поэт... Хотя ладно. Ну что, призрачьё, приготовьтесь узнать гнев моего зонтика!
Кей воздел свой зонт, как шпагу. И заметил, что туман из душ стал чуть более разряжённым. Повинуясь негромкой – но абсолютно непоколебимой – уверенности взгляда Локка и беззвучному шёпоту, призрачное море скручивалось воронкой и лилось в сундук.
- О, ты уже?
- Раз наши дети в безопасности, стоит заняться уборкой, разве нет? – промолвил Локк.
- А. Наши дети. Ага.
Локк шептал, Кей махал руками, будто голубей гоняя, Томми радостно вопил. Зал всё меньше напоминал перекуривший сам себя кальян. Сквозь ошмётки мебели проступал лик старомодной кофейни в ужасном состоянии, и только недостаток света хоть как-то скрывал царящее безобразие.
- Джейн, - снова постучался Локк. – Если хочешь, можешь побыть одна, но выпусти, пожалуйста, мистера Цвирка.
- И бочонок вина тоже! – потребовал Кей.
Когда лысый старик, в рот которого действительно не стоило заглядывать, был водворён в сундук, Локк крест-накрест провёл по крышке. Из-под его пальцев тут же зазмеились цепи и крепко обхватили вместилище духов.
- О, закрывающий друг мой, у меня есть предложение, от которого ты не откажешься, - сказал Кей в воцарившейся густой тишине после разрушения. – Не откажешься, иначе я больше никогда не буду приносить тебе правые ботинки.
- Что за предложение?
- Смываемся, вот что. Мы убрали потустороннее, а земную уборку оставим на деву.
- Что-о-о?! – взвыла Джейн из кладовки.
- Ходу, ходу, полутораногий!
- Господин Кей, господин Локк, а правда, что вчера было пришествие всех призраков Смоллгейта?
- Да, - сказал Кей.
- Нет, - одновременно с ним сказал Локк.
Они переглянулись.
- Нет, - поправился Кей.
- Да, - передумал Локк.
Мистер Браун поскрёб в затылке.
- Ну, лучше тогда пока туда не заходить, да? Во избежание... Ну, сами понимаете, потустороннее, гневные призраки, полтергейсты, необъяснимые смерти. Лучше не рисковать.
- Да, - сказали оба.
Люди перестали ходить в восстановленного «Живого привратника», но Локк, казалось, этого не заметил. Ровно в девять утра он переворачивал табличку «Мы открыты для Вас!» на двери и шёл к стойке.
Он любил свою кофейню. Вне зависимости от того, пользуется ли она популярностью. Он любил её за рокот кофемолки, за деревянную ручку турки, гладкую, знающую его ладони много лет, за запах – аромат сотен разных сортов, слившийся в один общий дух кофе, сложный и приятный.
За то, что она есть.
Проходило время, когда зал обычно наполняли утренние посетители, желающие полноценно и со вкусом проснуться. Пролетал обеденный и послеобеденный период, раньше полный людей, которые насытили желудок и теперь хотели порадовать душу. Истекало вечернее время. В «Живом привратнике» был только один посетитель.
И он блаженно жмурился и причмокивал.
- Чудеснейший кофе. Я чувствую, как опыт стольких веков слился в этой маленькой-маленькой чашечке. Восхитительно.
Пухлощёкий, румяный, Авель походил на мальчишку-служку, который без спроса надел чужую сутану. Но он был священником, один из немногих людей, приехавших в Смоллгейт и оставшийся в нём.
- Прекрасно, - продолжал он. – Я будто перенёсся в то время, когда этот рецепт только изобрели. Должно быть, придумавшие его были истинно счастливы.
Кей, сидящий за столиком у окна и прячущийся за газетой, чуть опустил её и переглянулся с Локком. Тот, вытирая стойку, улыбался ровно и тепло – как горит свеча.
- Если желаете, я могу приготовить кофе «Офламерон», - предложил он.
- Ах, не стоит. Пусть ожидание того дня, когда я смогу вкусить сей шедевр, скрашивает мои дни. Ожидание – разве не в этом заключается вся наша жизнь?
- Людская жизнь похожа на пиццу, - сказал Кей из-за газеты.
- На пиццу? – переспросил Авель.
- Вкусно, начнёшь – не остановишься. И не думаешь о том, что по сути это маленький кусок теста, растянутый до размера целого блюда. А он берёт и кончается в самый неожиданный момент.
Локк глядел на них и видел – они не только сидят за разными столиками, они находятся в разных вселенных. И как хорошо, думал он, что в мире столько людей – непохожих друг на друга, верящих во что-то или только в отсутствие веры, желающих, боящихся, выбирающих.
Авель иногда заходил выпить кофе – и каждый раз за полчаса до его прихода Кей садился у окна с газетой. «Безнаказанно хороший человек», - говорил он про священника.
Опасений горожан Авель не разделял, а потому пришёл и был таким же благостным, каким и всегда.
- Конец жизненного пути действительно трагичен, особенно для близких людей. Линда Джонсон очень скорбит по мужу. Я в меру сил своих пытаюсь ей помочь, но её духовное и физическое состояние ухудшаются, - вздохнул он.
Кей опустил газету ровно настолько, чтоб видеть глаза Локка.
Они слушали, внешне спокойно – и внутренне тоже.
- Три дня назад с ней случился припадок. Бедняжка никак не смирится, пусть и настояла на похоронах.
Три дня назад у Джейн появился седой волос, Томми перестал бояться темноты, а Локк обзавёлся сундуком с призраками. И Кей тогда тоже неплохо провёл время.
- Припадок, святой отец? – очень ровно спросил Локк.
- Да, пришлось давать ей настойку валерианы. Она даже плакать не могла, только звала и звала своего мужа по имени.
- Кроссворд! – объявил Кей из-за газеты. – Кто был семьдесят девятым архиепископом Кентерберийским?
Авель заморгал.
- Ох, я не могу найти в своей скудной памяти ответа на этот вопрос. Но он станет лучом света, который поведёт меня путём познания!
- Угу... – хмыкнул Кей. – В библиотеку.
- Вы правы, - потупился Авель, поднимаясь.
Не сразу, но после его ухода Кею удалось уговорить Локка закрыть кофейню пораньше. В ход пошли всё обаяние похоронных дел мастера, похищение трости и немного шантажа. Но, так или иначе, они заперли дверь и пошли проведать вдовствующую миссис Джонсон.
Та встретила их, замотанная в одеяло, маленькая, растрёпанная и слегка пьяная. Напоила чаем со вкусом сердечных капель и тихо-тихо ответила на все вопросы. Да, она скучает по Энди, хотя и понимает, что он мёртв. Она просто хочет его увидеть. Один раз. Сказать кое-что важное. Нет, он не может быть жив, он мёртв. Почему? Три года ни одной весточки, он не мог. И его искали в других городах, не нашли. Нет, это не дарджилинг, обычный чай. Да, она держится.
- Страшная женщина, - сказал Кей, когда они вышли на улицу. – Такая с того света достанет.
- Но Джонсон так и не явился. Зато в этот мир затянуло всех остальных призраков. Всех, кроме него.
- Следовательно, мы сели в лужу.
- Как ни печально, не в первый раз.
- Ты найдёшь его?
- Да, - ответил Локк.
Они прошлись по узким чистым улицам города, здороваясь с людьми, отвечая на улыбки и находясь не совсем по эту сторону Порога. Впрочем, так было всегда.
- В этом наша проблема – мы верим людям. Если пропал – то умер, а не бросил семью. Подумать только, и я положил в его гроб самый лучший грильяж! – возмутился Кей.
- Он находится в городке Холлвэй, - не слыша его, сказал Локк.
Они нашли его почти сразу, решив заглянуть в самое шумное и грязное заведение в Холлвэе. Там собирался всякий сброд, чьей шкурой были лохмотья, судьбой – пьянство, а удачей – великое пьянство. Запах стоял такой, что Локк поддёрнул шарф, закрывая нос.
Многорукое, дурное, крикливое существо – Толпа – ворочалось меж заляпанных стен трактира. Воровало из своих же карманов, спаивало, обманывало, запугивало само себя, орало песни или ругательства, бросалось объедками. Чумное веселье, подстёгнутое высоким градусом.
Кея и Локка никто не замечал. Это был нормальный мир, и они в нём не существовали.
Чтобы задать вопрос спящему на липком столе пьянчуге, Кею пришлось его сильно потрясти, а потом помахать ладонью у него перед носом.
- Слушай, падшая душа. Как зовут вон того джентльмена в зелёной рубашке?
- А? Ик! Да Энди-Штопор это. Вертлявый бес, ненавижу. Своими руками бы...
Издав рычание, перешедшее в бульканье, пьянчуга снова уснул. О том, что с ним кто-то разговаривал, он уже не помнил.
- Вертлявый бес, - повторил Кей. – По нему там жена убивается, а он здесь пьёт вместе с карточными игроками и продажными женщинами. Аж зависть берёт. Эй, ты куда? – он еле успел поймать Локка за предплечье.
- Я? – удивился тот. – Он жив, а мы его похоронили. Линда зовёт его дух, не может дозваться, и в наш мир затягивает других призраков.
- Я в курсе последних новостей. Но ты-то куда?
- Если явится призрак Джонсона, Линда перестанет звать.
Кей надвинул на глаза цилиндр.
- О боже, я и забыл о твоей бескомпромиссности в решении проблем. А может, не будем его убивать, а?
- Я не вижу других выходов из ситуации, – мягко, как и всегда, сказал Локк.
- Ну... Мы можем убить Линду. Стой, стой, я пошутил! – Кей еле удержал его на месте. – Пусть живёт. У неё милое одеяло. Но убивать Джонсона, когда он только-только зажил той жизнью, что ему нравится, – это как-то невежливо.
Джонсон, не подозревая, что решается его судьба, опустошил кружку соседа, пока тот отвернулся. Он был пьян, рыж и небрит. Он должен был быть мёртв.
- Локк, давай уйдём отсюда и поговорим в месте, где чуть меньше людей и чуть больше тишины. Давай уйдём, давай уйдём, давай! – заладил Кей, который многому научился у Томми и предыдущих своих учеников.
Он знал, что Локка лучше убрать подальше от самого логичного и естественного решения проблем, включающего в себя тело Джонсона, обведённое мелом. В сонном уюте Смоллгейта можно было тянуть время и отвлекать внимание, искать компромиссы и доводы. Здесь же Локк хотел всё быстро закончить и покинуть это место.
- Давай уйдём, вот, вот так, мы уходим, мы уходим, и там будет хорошо и спокойно. Ты сделаешь очередной кофе, за который хоть душу продать, обхватишь руками чашку и выдохнешь. И мы поговорим.
- Мне кажется – или ты говоришь тем самым тоном, каким успокаивал понёсшую лошадь? – спросил Локк, позволяя вывести себя на воздух.
В Смоллгейте, по сути, было много чего странного. Явления призраков. Похоронные ритуалы. То, что девять из десяти жителей были завзятыми кофеманами.
Так что Кей, деловито прикручивающий к своему сюртуку крылья, никого бы не удивил. Крылья предполагались ангельскими, но наводили на мысль о тяжело болеющих курах.
- Мне идёт? – спросил он, приглаживая волосы пятернёй.
- Нет, - отрезала Джейн.
- Завидуешь, дева?
Джейн прикрыла глаза и начала считать до ста. На восьмидесяти девяти к ним присоединился Локк.
Он молча приблизился, оглядел Кея с одной стороны, наклонив голову, затем с другой.
- Мистер Кей, мистер Локк, - сказала Джейн, привлекая внимание. – Это Майкл Спенсер, мой... сосед. Он тут немного посидит и уйдёт,
правда, Майкл?
- А это – будущая миссис Спенсер, - не преминул сообщить Майкл в своей невыносимо самоуверенной манере. – И она уйдёт сегодня пораньше – со мной.
- Майкл, я тут работаю!
- Ничего, один раз уйдёшь чуть раньше, делов-то.
Локк переводил взгляд туда-сюда: Кей с крыльями, Джейн с Майклом.
- Очень рад, - только и сказал он.
Джейн утянула Майкла за соседний столик, молясь, чтобы он ещё чего не сказал.
- Джей, а почему ты так шипишь, ты разве мне не рада?
Майкл Спенсер большую часть своей жизни пребывал в непробиваемой уверенности, что его все любят и восхищаются им, поэтому находиться с ним в одном помещении было сложно. Но Джейн это удавалось, за что Майкл хотел отблагодарить её женитьбой. Она иногда даже подумывала о таком опрометчивом поступке как согласие.
Локк тем временем продолжал изучать крылья Кея.
- Я надеюсь, это сделано не из живых птиц? – спросил он, двумя пальцами поддевая правое.
- Не беспокойся, из мёртвых.
Все перья были разной степени белизны, но среди них затесалось одно павлинье. Неуловимое движение пальцев – и Локк помахал им в воздухе.
- Варвар, - буркнул Кей. – Перья дёргает, нет бы поперебирать. Не дам я тебе Джонсона убить, вот.
Локк вздохнул и присел за столик. Джейн навострила уши.
Большую часть их разговоров она не понимала, но, хоть и злилась, думала, что они страшно интересны. Беседы Локка с Кеем были похожи на книжные приключения, как настоящие фрукты схожи с лимонадом. Всё хорошо, но иначе.
- Майкл, я уйду с тобой пораньше, если ты помолчишь десять минут! – страшным шёпотом предложила она, в качестве аргумента пододвигая блюдце с пирожными.
Локк говорил негромко, даже тиканье часов мешало слушать.
- Кей, нарушены правила. Чем дольше сохраняется нынешнее положение дел, тем сильнее будут последствия для обоих миров. Мы должны действовать.
Кей возвёл глаза к потолку и сделал самое благостное выражение лица.
- Я – ангел господень и не могу допустить гибель невинного человека, - тут он не выдержал и ухмыльнулся, моментально превращаясь во что-то гораздо менее святое. – К тому же, это ведь так захватывающе – бросить вызов всему, расхохотаться опасности в лицо!.. И постоять в сторонке, посмотреть, что выйдет. Так что я против убийства. Сам помрёт.
- Разумней будет не оставлять всё на волю случая. И потом, разве ты не помнишь двести сороковой год, когда ты...
- Нет, это определённо был ты.
- Думаешь? – Локк озадачился, что выражалось в ещё более внимательном, чем обычно, взгляде.
- Ага. Я бы выждал до последнего и потом провернул бы всё с фейерверками и революциями, а имело место решительное воздействие на проблему в её зародыше, из-за чего нам пришлось менять имена и смываться из города.
- Хм... Ты прав.
Они помолчали. Кей сложил из салфетки лягушку и заставил её запрыгнуть в опустевшую чашку.
- А в пятьсот семнадцатом году ты... – не сдавался Локк.
- Был очень даже! Да, я помню, отличный век.
- О чём это они? – Майкл не мог терпеть, когда на него долго не обращают внимания.
- Тихо! Ругаются.
- Они-то? Да они учебник истории листают!
- Я никогда не видела, чтоб они в чём-то не соглашались друг с другом. Не дошло бы до драки.
- Не бойся, я тебя защищу.
- Знаешь, по неписаным законам жанра это ты должен был бы доказывать, что Джонсон имеет право на жизнь, - сказал Кей.
- Да? – удивился Локк.
- Типа того. Ну ты ведь по жизни весь такой смягчённый, тихий, улыбаешься. Ещё взгляд этот твой.
Локк пожал плечами.
- Джонсон должен умереть, потому что нарушает установленный порядок и угрожает обоим мирам, - без злости, но и без жалости сказал он и отпил кофе.
Кей тоже пожал плечами, отчего ангельски-куриные крылья за его спиной дёрнулись, и понизил голос.
- Давай не будем пугать детей, они уверены, что мы поругались.
- Смертные. К тому же в самом начале накопления жизненного опыта.
Джейн пыталась услышать хоть что-то и думала.
Кей и Локк были очень закрытыми. Не потому, что хотели что-то скрыть – потому, что мало кто понял бы.
Пришло в голову – некстати, а может, и нет – что каждый дюйм столешниц в «Живом привратнике» покрывала резьба. Линии сплетались в рисунки, те – в картины. Животные, люди, небо, улыбки, города, леса, слова из разных языков. Каждый стол был настоящим произведением искусства, но скатерти всё скрывали. И никто не знал, что за неровности так мешают передвигать блюдца. Джейн, увидев эту резьбу, впервые подумала, что её учителя не так уж и просты.
Пирожных на тарелке оставалось всё меньше, с ними уходили шансы хоть что-то услышать. Майкл мог заглушить что угодно, не говоря уж о негромкой беседе двух бессмертных существ.
Только она подумала об этом, как раздался звон – чашка Майкла упала в блюдце. Сам он исчез. Просто растворился в воздухе.
Джейн, пребывая в умственном ступоре, взяла чашку и уставилась на расплывающееся по блюдечку кофейное солнце.
- Опять эти ваши фокусы? – громко спросила она.
- Это не мы.
- А?!
Они оба поглядели на неё, потом, более пристально, на
пустоту рядом с ней. Майкл, конечно, был шумным и излишне самоуверенным типом со странным чувством юмора, но он бы не стал прятаться под столом или ещё как-то изображать своё исчезновение.
Кей и Локк развили активную деятельность – Кей ощупывал воздух, которым только что дышал Майкл, а Локк пошёл готовить кофе.
- Только что я получил крайне весомый довод. Нестабильность миров вызвана Джонсоном, и есть только один способ...
- Ой, да ладно, наверняка Майклу там понравится. Ты ведь знаешь Ферри, они поладят.
Джейн сидела посреди их разговора и думала, что Майкл Спенсер – придурок, который сразу после школы, даже не сняв форменного пиджака, шёл гулять, лазить по крышам и гонять мяч. Что у него ужасно милые кривые зубы. Что он недавно нанялся разносить газеты и с первой же получки купил ей, Джейн, коробку конфет, но не подарил – и конфеты исчезли вместе с ним. Так же надёжно, как если бы их положили в гроб.
- Дева, соберись, - велел Кей. – Если ты будешь тут неотвратимо сползать в истерику, Локк начнёт волноваться, а без привязки к нему я не смогу сюда вернуться.
С этими словами он достал из кармана связку ключей, выбрал один, самый маленький и тусклый, с облезающей позолотой. С нездоровой чёткостью зрения Джейн разглядела на нём узор из совсем крошечных ключиков. Дождавшись кивка Локка, Кей поднёс этот ключ к губам и удивительно немелодично засвистел.
Ноты провисали в воздухе, царапали слух, как рыболовный крючок – зеркало.
У Джейн заложило уши – и тут Кей исчез, прихватив с собой оборванный ломоть свиста.
Локк прихромал к ней, усталый, бледный, с изжелта-тёмными кругами под глазами.
- Не бойся, мы сделаем всё возможное, - сказал он.
Джейн не отвечала. Она ждала свиста.
На той стороне шёл дождь, и Кей тут же раскрыл зонтик. По возвращению одежда высохла бы, но местный дождь нёс дух серы и мёда – отвратительное сочетание, как последние пятнадцать веков думал Кей. Раньше ему нравилось.
Над головой у него простирались горы, бездны и открытые консервные банки – без какого-либо порядка. Он шёл, стараясь не замарать туфли, и очень ясно ощущал, что его тянет обратно. Желание вернуться имело форму замочной скважины и пахло кофе.
- Вот не бросал вроде бы в прошлый раз монетку, а всё равно... – слушать было некому, потому Кей замолчал.
Горячий, горячечный туман льнул к ногам, как ласковый кот.
- Тише, тише, всё будет хорошо, - твердил ей Локк и гладил по волосам невесомо, будто не был уверен, что именно так нужно успокаивать. – Тебе могло показаться, что мы не слишком серьёзно ко всему относимся, но это не так, просто у нас действительно большой опыт.
Река была совсем неглубокой, и, если бы Кей не боялся намочить обувь и будь он последним идиотом, он мог бы перейти её вброд.
Река была совсем неглубокой, и в лучах жестяного солнца просматривались скелеты на дне.
- Так-так, - сказал Кей, снова забывая, что он один. Впрочем, он никогда не был действительно один, чем поистине наслаждался. – Кто последний на переправу?
- Ты, - ответили ему.
Янтарная лодка покачивалась у берега, построенная словно из затвердевшего чая. Огромные, вытесанные из цельных кусков дерева вёсла смотрелись в ней неуместно. Как и Ферри-паромщик.
Кей был высоким и наравне с Локком всегда возвышался над толпой, что считал важным элементом своего счастья. Ферри-паромщик был выше любого из них на две головы.
Он одевался как фермер средней опрятности – клетчатая рубашка с закатанными рукавами, плотный комбинезон, высокие сапоги. На макушке красовалась кепка, повёрнутая козырьком назад. Из-под белёсого чуба мрачно глядели глубоко посаженные глаза. Их взгляд ни на чём не задерживался надолго, отчего складывалось впечатление, что Ферри боялся пристально изучать окружающий мир – и так и смотрел многоточиями.
- Произошла маленькая, но неприятная, как камешек в ботинке, ошибка, - сказал Кей.
- Мне плыть надо, - не слишком дружелюбно ответил паромщик.
Он погладил лежащую на коленях коробку конфет и продолжил сыпать на лицо Майкла золотые монеты.
Вот он смотрелся в янтарной лодке правильно, нужно. И Кею не могло это понравиться.
- А зачем столько монет? Обычно ведь только две, если я не ошибаюсь. На глаза, чтоб не слишком по сторонам смотрели.
- Обычно две, - тяжеловесно согласился паромщик. Его мысли медленно и неторопливо плыли по масляной реке. – Обычно две, но обычно и конфета одна. А тут много. Спасибо.
- Это не мы. И тебе нельзя с ним отплывать. Он тут случайно.
- Надо плыть, - повторил Ферри. – А у тебя крылья.
- Да-да, я в курсе.
Локк положил обе руки на сундук, в котором тихо-тихо, шёпотом, выли призраки. Выдохнул, как выдыхает человек, поднимающий слишком тяжёлый груз. И закрыл глаза.
- Ну правда, зачем тебе этот отрок? А вот свора призраков – между прочим, от тебя сбежавших, – это ведь дело, да?
- Это дело, - согласился паромщик.
Вода билась о борта лодки, но брызги не отрывались от неё поверхности. Лёгкий дождь тоже не касался реки.
- Ну и отлично, обмен обоюдно выгоден, разве нет? – Кей улыбнулся, а улыбаться он умел.
- Обмен. Но конфеты не отдам.
- Ходу, отрок-два, ходу! Если дверь захлопнется, нам под этим дождём всю вечность мокнуть!
- Стойте, стойте, а как же мои конфе?..
- Цыц!
- Я три недели газеты разносил!!!
На исходе пятнадцатой минуты с исчезновения Майкла Джейн поняла, что не боится. Только ладони вспотели, и пальцы чуть потряхивало. Но она не боялась.
Она слушала рассказы Томми, который весь день дежурил в конторе Кея на случай, если придут клиенты, заскучал и пришёл в кофейню. Она улыбалась ему и гладила по голове. Она краем глаза следила за Локком, который тоже ничуть не волновался.
Но даже он чуть дрогнул, когда у лестницы, ведущей на верхний этаж, пространство разломилось. Трещины побежали по воздуху, быстро и изящно, как росчерки острого пера, смоченного в дорогих чернилах. Они сложились в человеческую фигуру, но, конечно же, первое впечатление было ошибочным, потому что это был Кей.
- МАЙКЛ! – крикнула Джейн, бросаясь вперёд, к самому невыносимому соседу в мире.
- Макаронинка! – воскликнул Кей, тоже кидаясь вперёд.
Трость стукнулась о зонт, Кей врезался в Локка, в зале воцарилась суматошная, запутанная, счастливая атмосфера. Джейн, обнимая Майкла, срывающимся голосом обвиняла его во всех смертных грехах, Томми скакал на месте, ничего не понимая, но радуясь, Кей хлопотал вокруг Локка, усаживая поудобней и обмахивая салфеткой. Тот только смущённо улыбался и кивал.
- Нет, дева, не благодари меня, - разрешил Кей, и Джейн тут же опомнилась – она ведь даже «спасибо» не сказала. – Это наша работа, в конце концов, мы Ключ и Замок. Только я могу там находиться, и только мистер Локк может меня туда отправить, и это обязывает. Хотя каждая такая прогулка и сказывается напрямую на нём... Как ты, Локк, как ты? Не иди к свету, это фонарик паромщика. Вообще никуда не иди, у тебя тут такие удобные стулья.
- Ты наступил на мой хвост, - сказал Локк, кротко снося его поведение.
- Какой хвост?
- Демонический.
- Не вижу никакого хвоста.
- Естественно, он ведь воображаемый.
Первый кофе, приготовленный Томми, был довольно странным на вкус. Как сказал Кей, смесь кипятка и люстры. Но он сказал это Локку, вполголоса, потому что видел, с какой гордостью мальчик несёт поднос с чашками.
Книги, данные Локком, весьма пригодились в обучении. Кей ставил их Томми на голову и заставлял так ходить, что сильно сократило частоту его падений.
И он шёл такой счастливый, так заглядывал всем в глаза, пока они пили его кофе, что у них не было иного выхода, кроме как изобразить блаженство.
- Знаешь, а отрок весьма напоминает мне его пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадедушку, - промолвил Кей.
- Ты на самом деле считал поколения? – спросил Локк.
- Ну, иногда мне бывает сложно уснуть после таких объёмов кофе, а овец пересчитывать я не люблю.
Джейн потёрла виски.
- Пожалуйста, пожалуйста, вы можете хоть раз просто объяснить мне, о чём говорите?
- Пошепчетесь с ней по-семейному? – подмигнул Кей Локку.
- К сожалению, мне пора.
- Сбегаешь?
- Предвосхищаю неловкую ситуацию.
