Глава 2
Он был везде и всегда своим,
Влюблял в себя целый свет
И гнал свой байк, а не лимузин -
Таких друзей больше нет.
Перед Лысой Горой Танька завязала Ваньке глаза, и они с Люсей взяли его за руки: только так теперь он мог проходить в места, где защита от лопухоидов была не такой сильной. У Лысой Горы она была неравномерная – кое-где поплотнее, где маги подлатывают регулярно, а в иных местах, куда никто благоразумно не суется даже днем, довольно слабая, как, например, у Быльцова Погоста. Именно там и было вероятнее всего пройти лопухоиду, если, конечно, ему не сделается жутко, и он не сбежит поскорее из места, которое издревле считалось «ведьминой тенью». Здесь, близ старейшего и опаснейшего кладбища Лысой Горы, отделенного лишь истончившейся защитой-невидимкой, всегда сыро, сумрачно, и тишину нарушают лишь редкие шорохи падающей листвы и высохших сучков.
Вот между двух могил Быльцова Погоста и оказались Валялкины. Ну, как – между… Танька как раз угодила левой ногой в плохо забросанную яму, и тут же чьи-то цепкие пальцы ухватили ее за лодыжку. Ванька немедленно среагировал: рванул жену на себя. Таня наградила его благодарной улыбкой и быстрым поцелуем.
- Мам, у тебя кровь, - Люся уже стряхивала прилипшую землю с маминой ноги. – Давай я исцелю? – и, не дожидаясь согласия, зашептала простой наговор.
- Нашли, где обниматься, голубки! – Ягун подхватил Люсю под мышки одной рукой, второй же хлопнул по спине Ваньку – вместо приветствия, вероятно. – Двигаем отсюда поскорее, пока на запах крови все мертвяки не повылазили. Знаете ведь, что сюда никто даже днем не суется – тут и так нежить бешеная, солнца – и того не боится; а как некромагов стало меньше аж на троих – так вообще управы на них никакой, только щитами и спасаемся.
Все это Ягун говорил на бегу, зная, что друзья уже последовали за ним. За оградой он позволил себе остановиться и отдышаться.
- Сам-то ты сюда зачем полез?
- Ох, Танька, Танька, я зверею от тебя! Что я, по-твоему, совсем плохой, что ли, догадаться не смогу, где гостей встречать? А чтобы вы – да не вляпались, - это уже фантастика. Вот и полез.
- Да ну тебя, - Танька пристыжено отвернулась, - вечно ты краски сгущаешь. Спасибо, Ягун.
- То-то же. Пойдемте, почти все уже в сборе.
Свадебная Аллея на Лысой Горе была местом колоритным в полном смысле этого слова. Здесь каждый день можно было увидеть несколько свадеб, одну-две юбилейных вечеринки и с полдесятка подростковых тусовок с очередной «очень серьезной» помолвкой; и все праздники не похожи один на другой. В этот день госпожа Припятская в окружении сотен камер и прямоэфирных зудильников выходила замуж за молодого, лет трехсот, вампира. Разумеется, помимо телевизионщиков, сюда собрался и почти весь бомонд во всем своем пестром великолепии, одетые по десяткам вариантов «последней» лысогорской моды. Чуть поодаль, но все же попадая на задний план камер, давали друг другу клятвы «обязательно пожениться, как только будет по шестнадцать» двое подростков – девочка с яркими длинными волосами и мальчик в черном. Чуть дальше были расставлены подковой несколько круглых столиков, а в центре – небольшой квадратный с пожилой четой за ним – эти отмечали Древнир весть какой юбилей. В самом же конце Свадебной Аллеи возвышались три гигантских постройки.
- Ух ты! Ягун, ну Эйфелеву и Останкинскую я, допустим, узнал. А третья?
Валялкины смотрели на большую площадь с тремя башнями с нескрываемым восхищением.
- Канадская, - гордо выпятив грудь, ответил Ягун. – Правда, круто? А кто все придумал?
- А где все?
С детской непосредственностью Люся спросила то, чего взрослые даже не заметили. Ягун с хитрым прищуром посмотрел куда-то наверх, Таня и Ваня проследили за его взглядом: там, выше шпилей Канадской и Останкинской вышек виднелась какая-то небольшая точка.
- Вот это действительно круто, - выдохнула Люся. – А как мы туда поднимемся?
- Вон там – видишь? – пылесосы: на них специальные амулеты, бабуся постаралась. На них и поднимемся.
«Почти все» оказались всеми приглашенными – небольшой круг близких друзей и волшебной родни, ждали только Валялкиных. Были Гломовы, пока еще без детей, одинокая Шито-Крыто, которая растеряла за прошедшие несколько лет всю «пиковость», зато нашла свое счастье в магической арахнологии, алхимии и авторской песне, Бульоновы с двумя неугомонными пятилетними сорванцами (даром, что близнецы – они были такими же разными, как и их родители) и Ягге.
Площадка была просторной – между столом и сценой с молодой джаз-рок бандой был большой танцпол и маленький фонтан; ограждениями служила прозрачная, но все-таки заметная магическая стена в полтора человеческих роста. Вид открывался потрясающий – на всю Лысую Гору, лес вокруг нее и несколько деревень размером со спичечный коробок.
Едва ребята успели со всеми поздороваться и найти себе место за столом, как Ягун уже щелкнул по своему верному спортивному другу – серебряному рупору – и вечеринка началась.
