Глава 1 - Дорога сновиденийОн слишком мрачен, в глазах тоска
И страх сливаются воедино.
К мечу привычна его рука,
Разит для Красной наверняка,
Но даже с нею — всегда один он.
Алиса — радостный светлый сон,
Ей незнакома к мечу привычка.
Её мечты чуть коснулся он
И даже думал, что был влюблён,
Но нет, упорхнула птичка.
А сны приходят в ночной тиши
Ко всем, забывшим свою дорогу.
Алиса к новой мечте спешит,
Валет злодейства опять вершит,
Но помнит про недотрогу.
А сказке кончиться не дано,
И, значит, случится встреча.
Не нам решать, что судьбой дано,
Но всё же ясно, как день, одно —
Что сказка продлится вечно.
Непрочитанное предсказание Оракулума.
Почти полгода прошло с того поистине фантастического дня, когда Алиса победила Бармаглота и покинула Страну Чудес, пообещав Тэрренту вернуться. Ответить на все вопросы и закончить незавершённые дела оказалось не так просто и быстро, как поначалу предполагала девушка. Затеянное мисс Кингсли предприятие по освоению Китая требовало и времени, и сил, а потому она погрузилась в работу с головой. Лорд Эскот восхищался удивительной деловой хваткой своей несостоявшейся невестки. В Гонконге она не теряла времени даром, находя всё новые возможности для бизнеса, так что Китайская Торговая Компания развивалась весьма успешно. Но мало кто мог предположить, что в глубине души юная Алиса Кингсли мечтает вовсе не о богатстве или славе, а о сказочной стране, которую не найдёшь на карте.
Доводы разума были достаточно сильны, чтобы Алиса могла позволить себе расслабиться и позабыть о нынешних обязательствах, но сердце её тосковало по Стране Чудес — так она по-прежнему продолжала называть Нижний Мир. Здесь, в Мире Верхнем, всё было другим — размеренным, чётким, правильным. Предсказуемым и скучным, если совсем откровенно. Конечно, ни в Англии, ни в Китае цветы не разговаривали, коты не улыбались, от еды и питья невозможно было вырасти или уменьшиться — а ведь Алиса снова чуть не позабыла обо всех этих чудесах, едва вернувшись в свой мир. О Стране Чудес девушке напомнил Абсолем, загадочным образом появившись перед ней в день отплытия в Гонконг. Хотя теперь он уже был бабочкой, Алиса его сразу же узнала, и память о пережитых приключениях стала возвращаться — как и в детстве — в полусне-полуяви. Теперь-то Алиса понимала, что это не сны, а воспоминания.
Перед ней опять возникали лица друзей: улыбался Чешир, хохотал Мартовский Заяц, вновь задавал свою загадку без ответа Шляпник. Но память сохранила не только приятное, и порой Алисе вспоминались-снились то Ирацибета, грозившая отрубить кому-нибудь голову, то Стейн, тенью скользивший по коридорам Красного Замка. И хотя девушка предпочла бы забыть как Королеву Червей, так и её Валета, она волей-неволей задумывалась об их судьбе.
Алиса вновь слышала, как они кричали, когда Мирана объявила свой приговор, и стража поволокла изгнанников в Дикоземье. Неожиданно для себя девушка стала испытывать жалость к врагам Белой Королевы, размышляя о том, что же побудило их совершать те ужасные дела, за которые они понесли наказание — заслуженное наказание, напоминала себе Алиса. Мирана однажды вскользь упомянула, что её сестра не всегда была такой, и теперь девушка иногда пыталась представить себе эту неизвестную ей Ирацибету, которая не рубила голов, не кричала в злости и не держала в страхе своих подданных.
***
— Жалость к врагам — это не так плохо, Алиса, — шепчет Чешир.
— Ты думаешь? — спрашивает девушка, радуясь тому, что вновь видит его улыбку, пускай всего лишь во сне. — Но разве это не слабость?
— Напротив, это свойственно всем великодушным людям. Таким и должен быть настоящий Бравный Воин.
— Всего-то один раз сразилась, — теперь, когда всё давно позади, сражение с Бармаглотом уже не кажется чем-то страшным.
— С мечом — один раз, — уточняет Чешир, — а сколько без него?
— О чём это ты? — не понимает Алиса.
Но очертания Чешира уже расплываются в воздухе, и она поспешно кричит:
— Погоди, не исчезай! Скажи, как мне вернуться?
— Жди знака, — отвечает ей зависшая в воздухе улыбка.
— Какого знака? Как он должен выглядеть? — продолжает допытываться девушка.
— Всему своё время, — вот и всё, что произносит улыбка без кота прежде, чем окончательно исчезнуть.
— И почему все жители Страны Чудес так любят загадки? — сетует Алиса, — Даже в моих снах!
***
Надо сказать, что времени на отвлечённые размышления и бесплодные — а любой здравомыслящий человек назвал бы их именно так — мечтания у Алисы выдавалось немного, ведь дни девушки были расписаны буквально по минутам. Встречи, сделки и неизбежные светские приёмы, которые мисс Кингсли не очень-то жаловала, но и пренебрегать ими не имела права. К тому же именно на светских приёмах легче было договориться с нужными людьми.
Многих поначалу удивляло назначение представителем Китайской Торговой Компании девушки, от неё ожидали ошибок и уступок, но Алиса Кингсли быстро доказала, что умеет справляться с трудностями и настаивать на своём. К тому же она явно унаследовала от отца смекалку и сообразительность, чем завоевала уважение в деловых кругах. Про себя Алиса думала: «Ну, теперь уж Тэррент не сможет сказать, будто мне не достаёт булатности», а на месте особенно упрямых деловых партнёров, не желающих идти на уступки, представляла временами Брандашмыга, которого просто нужно приручить, каким бы страшным он поначалу не казался.
Всё это превращало работу в некое подобие игры, но никто не имел повода сказать, будто Алиса с ней не справляется. Воспоминания о Стране Чудес придавали девушке сил. Она верила, что там ждут её возвращения.
Но пока что Алису ожидали дела, встречи, переговоры… Они бывали в равной степени и утомительными, и приятными. Так, в один из тёплых осенних дней Алиса отправилась на пикник к Вилберну Трейси, который вместе с ней трудился на благо Китайской Торговой Компании, и это мероприятие, в отличие от прочих многочисленных светских приёмов, не вызывало у неё приступа зевоты. Мистер Трейси был обаятельным молодым человеком со склонностью к авантюризму — прежде он работал в Лондоне у лорда Эскота, но вдохновился идеей мисс Кингсли по освоению Китая. Вилберн и Алиса быстро нашли общий язык и с лёгкостью перешли на «ты». Алиса радовалась тому, что в чужой стране у неё появился друг, однако, будь девушка чуть повнимательнее, она бы разглядела в отношении Вилберна нечто большее, чем просто дружеская симпатия. Но Алиса слишком часто думала о Тэрренте.
Мистер Трейси арендовал в Гонконге дом, но не в центре города, где располагалось представительство Компании, а ближе к окраине. Это было довольно живописное место — большой сад возле дома идеально подходил для проведения пикников, а сам дом располагался рядом с бамбуковой рощей. Именно о ней Вилберн взялся рассказывать Алисе. Молодой человек увлекался культурой и традициями Китая, а мисс Кингсли была, пожалуй, самым благодарным его слушателем.
— Бамбук для китайцев — одно из любимых, я бы даже сказал священных растений. Он очень быстро расчёт, его корни тянутся на много миль под землёй, образуя свой собственный мир.
— Нижний Мир? — улыбнулась Алиса, но Вилберн не понял, что она имела в виду.
— Можно и так сказать, — вдохновлённый её улыбкой, он продолжил свой рассказ: — Кстати, обрати внимание, бамбук зацвёл, это очень редкое явление.
— Не могу отсюда разглядеть, — с сожалением заметила Алиса, — но думаю, что это должно быть удивительно красиво.
— Только китайцам не стоит так говорить, — заговорщически произнёс Вилберн. — Они считают это плохим знаком. Дело в том, что на цветение у бамбука уходят все силы, и роща гибнет.
Девушка задумалась. Ей казалось странным, что цветение может считаться плохим предзнаменованием.
— Значит, эта роща скоро исчезнет?
— Появление чего-то нового часто требует гибели старого, — философски заметил Вилберн. — Впрочем, бамбук ещё только начал цвести. Не хочешь пойти и посмотреть поближе?
Алиса кивнула, и молодые люди направились к роще, но по пути их остановил общий знакомый, которому срочно требовалась помощь мистера Трейси.
— Алиса, ты извинишь меня, если я ненадолго отлучусь? Обещал кое-кому представить своего приятеля, ведь без рекомендаций в наше время никак, — объяснил смутившийся Вилберн. Он совсем забыл о своём обещании, увлёкшись разговором с мисс Кингсли.
— Конечно, — кивнула девушка, — я подожду.
Но, глядя в спину удаляющемуся Вилберну, Алиса подумала, что представления и светские беседы могут занять немало времени, и не будет ничего дурного, если она и сама осмотрит рощу, не уходя слишком далеко.
— Прогуляюсь немного, а потом вернусь, — решила девушка, которой овладело любопытство. — Когда ещё удастся увидеть цветение бамбука?
Что бы ни говорил ей Вилберн, но роща не выглядела умирающей. Цветов было ещё не так много, но они придавали зелёным побегам праздничный вид. Девушка зачарованно разглядывала стройные стебли, тянущиеся вверх, и наслаждалась относительной тишиной — голоса прогуливающихся по саду гостей звучали здесь приглушённо. Шаг за шагом, сама того не замечая, она всё дальше уходила от дома и не успела уловить тот момент, когда все звуки исчезли, и стало так тихо, как будто и не было рядом этой бурлящей суеты. Впрочем, уже не рядом — Алиса пыталась понять, в какую сторону ей возвращаться, но вокруг были одни только зелёные бамбуковые стебли, украшенные цветами. Ни намёка на присутствие человека, словно она и не в роще оказалась, а в диком лесу.
— Неужели я умудрилась заблудиться? — спросила себя Алиса и подивилась тому, как странно и даже неуместно звучит её голос в наступившей тишине.
Она двинулась наугад, надеясь вновь услышать знакомые голоса, но вместо человеческой речи за спиной раздалось угрожающее рычание. Обернувшись, Алиса слабо вскрикнула — прямо на неё смотрел огромный тигр. Смотрел так внимательно, словно собирался что-то сказать, но Алиса прекрасно понимала, что в Верхнем Мире животные не разговаривают.
— Хороший котик, — пробормотала девушка, хотя котиком стоящего перед ней зверя можно было назвать с большой натяжкой.
Тигр как будто понял обращённые к нему слова, и рычать перестал, но зато двинулся по направлению к Алисе. «Что хуже — тигр или разозлённый Брандашмыг?», — лихорадочно соображала девушка, делая шаг назад. Она не решалась бежать, ведь среди тонких стеблей бамбука не спрячешься, да и забраться на них, как на дерево, не представлялось возможным. Алиса продолжала отступать, совершенно не глядя под ноги, и, когда земля неожиданно ушла у нее из-под ног, лишь ахнула от неожиданности.
Первая лихорадочная мысль, которая пришла девушке в голову, была о том, что она свалилась в какую-то яму, но падение длилось слишком уж долго. Солнечный свет над головой давно исчез, а она всё падала и падала. «Знакомое ощущение, — усмехнулась Алиса, — похоже, что не я нашла дорогу в Страну Чудес, а дорога сама нашла меня». Но, в отличие от кроличьей норы, через которую Алиса попала в Страну Чудес в прошлый раз, наблюдая вокруг множество диковинных предметов, здесь было совершенно темно. «Интересно, куда я попаду? — гадала она. — Может, не в саму Страну Чудес, а в Дикоземье?»
Падать в темноте и неизвестности Алисе было страшновато, но к страху примешивалось чувство радости от возможной встречи с друзьями. Когда падение успело наскучить, и Алиса стала прикидывать возможность поспать прямо в полёте, тоннель начал менять своё направление. Теперь девушка уже не падала, а скользила куда-то вбок. А потом её и вовсе подхватило невесть откуда взявшимся порывом ветра и выбросило наружу.
***
Когда Алиса представляла себе своё возвращение в Страну Чудес, в её мечтах всё происходило несколько иначе. «Уж теперь я не запутаюсь, — говорила она себе, — и сперва возьму ключик, выпью уменьшительный напиток, открою дверь в волшебный сад, а уж потом, в саду, съем расти-булку».
Но в этот раз падение завершилось не в комнате со стеклянным столиком. Выбравшись наружу, девушка оказалась на открытом воздухе.
— Что ж, по крайней мере, здесь тепло, — следуя детской ещё привычке, начинает вслух рассуждать Алиса. — И теперь я не в бамбуковой роще, а в дубовой.
Впрочем, девушка тут же и сомневается в своём выводе, ведь растущие вокруг деревья не совсем похожи на те, что она привыкла видеть в Англии. Их ветви причудливо изгибаются, а листва особенно ярко сияет в солнечном свете. Впрочем, в Стране Чудес всё выглядит по-особенному, напоминает себе Алиса. Она радостно улыбается, думая о том, что теперь ей нужно только как-нибудь найти дорогу к замку Белой Королевы, ведь и Шляпник, и Чешир наверняка сейчас именно там. Но вот куда ей идти дальше Алиса совершенно не представляет,.
— Надеюсь, я не заблужусь опять? — она тихонько смеётся над своей недавней оплошностью. — В прошлый раз я вроде бы неплохо здесь ориентировалась.
Пробираясь среди деревьев Алиса и не задумывается о том, что ей может грозить какая-нибудь опасность, ведь времена Кровавой Ведьмы остались давно позади и поэтому искренне радуется, услышав чьи-то шаги: «Ведь это наверняка кто-нибудь из рыцарей Белой Королевы». И действительно, навстречу выходит высокий мужчина в светлом плаще, и улыбка застывает на Алисиных губах, поскольку перед ней не кто иной, как Илосович Стейн.
Девушка успевает подумать, что лучше бы ей встретить ещё одного тигра, чем Валета Червей, а в его глазах, тем временем, уже мелькает узнавание. Впрочем, было бы странно, если б он её забыл.
Голос рассудка подсказывает, что надо бежать, но Алиса не желает показывать Стейну свой страх. А Валет Червей выглядит так, будто и сам чем-то напуган — нервно сжимает рукоять обнаженного меча, словно собирался с кем-то сражаться, избегает смотреть в глаза. «Интересно, чего же он боится? У меня-то при себе нет оружия», — размышляет Алиса и приходит к выводу, что Стейн опасается столкнуться с рыцарями Белой Королевы, ведь он, судя по всему, сбежал из ссылки. «Вероятно, увидел меня и решил, что и Мирана со своей свитой может быть рядом», — Алиса решает воспользоваться этой идеей.
— На твоём месте я бы не расхаживала во владениях Белой Королевы, — громко произносит девушка, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно. — Её рыцари появятся здесь с минуты на минуту.
— На твоём месте я бы не молол чепухи, — усмехается Стейн, но всё же убирает меч в ножны, — здесь нет никакой стражи.
— Откуда тебе знать?
— Была бы здесь стража — не было бы здесь меня, — резонно замечает Валет.
— Ты что, давно здесь?
— Вполне, — уклончиво отвечает Стейн и, оглядывая её испачканное землей платье, делает свои выводы: — А вот ты, как мне кажется, только-только прибыла к нам из своего мира. Заблудилась?
В этом простом вопросе Алисе слышится издёвка. Обдумывая, как ей быть дальше, она отмечает изменения, произошедшие с Валетом. Уж на что жалко он смотрелся, когда Красная Королева была повержена, но сейчас выглядит и того хуже. Исхудавший, со спутанными волосами и в потрёпанной одежде Илосович Стейн не кажется таким опасным, как прежде. «Но доверять ему в любом случае нельзя», — напоминает себе девушка.
— Как ты освободился? — спрашивает Алиса, намеренно игнорируя заданный ей вопрос. Не стоит Стейну знать, что она даже не представляет себе, где находится. — И что с Ирацибетой?
— Тебе действительно нужен ответ?
— Как же это мерзко, — презрительно шепчет Алиса, озарённая внезапным пониманием. Конечно же, Валет Червей не мог не попытаться ещё раз убить свергнутую королеву, и наверняка довёл задуманное до конца. Девушке становится жаль Ирацибету, ведь так ужасно умереть от руки человека, которому когда-то доверяла.
— О да, а заточить нас живьём в замке, зная, что мы друг к другу испытываем, было так по-доброму! Конечно, наша светленькая Мирана не может никого убить, но почему бы не подстроить убийство сестрички чужими руками?
— Не смей говорить о ней так! — гневно восклицает Алиса.
— А знаешь ли ты, милая наивная девочка, что такое лютая ненависть, — цедит Стейн сквозь зубы, делая шаг к ней, — и каково это — быть рядом с тем, кого ненавидишь всей душой, и знать, что тебя ненавидят столь же сильно?
Как же не хотел Валет вспоминать недавнее прошлое! Но она, эта девчонка, вынуждает его вновь мысленно вернуться в тот проклятый замок среди диких и безжизненных земель.
— Знаю, — твёрдо отвечает Алиса, — благодаря тебе.
И сейчас она действительно его ненавидит, хотя прежде куда большее негодование вызывала у неё Красная Королева.
Илосович замирает, глядя на девушку, а потом вдруг хрипло смеётся, да так, что мурашки по коже. Алиса не понимает, чем вызван такой приступ веселья.
— Это не ненависть, — отсмеявшись, объясняет Валет. — Ты просто злишься — злишься потому, что я сказал тебе правду.
— Ты? Сказал правду? Это даже не смешно, — отворачивается Алиса, собираясь уйти, но Валет Червей заслоняет ей дорогу.
— Не надо отводить глаза от очевидного, это всё равно, что зажмуриться во время боя. А ты же однажды возомнила себя воином? Так следуй этому пути до конца.
Стейну отчего-то нравится жалить её словами, а ещё он наконец-то получил долгожданную возможность хоть кому-нибудь высказать всё, что успело накопиться в глубине души за время заточения.
— Тебе разве не казалось, что поступить подобным образом с родной сестрой жестоко? У тебя вот есть сестра?
— Не твоё дело. И не тебе говорить о пути воина. Не ты ли, о грозный рыцарь, унижался сперва перед одной королевой, а потом, надеясь спасти свою шкуру, перед другой? Вот только Мирана тебе не поверила, поэтому злишься сейчас именно ты.
Валет криво ухмыляется, так что невозможно понять, насколько сказанные девушкой слова попали в цель.
— Что ты знаешь об унижении, — бросает он.
Алиса не отвечает, решив более не вступать в спор. Она вновь отворачивается и собирается уйти, лишь бы поскорее расстаться с Валетом. Но не успевает она сделать и нескольких шагов, как он кричит ей вслед:
— И куда же ты идешь?
— Разве это не очевидно? — отвечает ему Алиса. — К Миране.
Она не видит смысла скрывать от него, к кому направляется. Может, тогда он оставит её в покое. Тем не менее, девушка медлит уходить — ещё надо решить, в какую сторону направляться, к тому же, как знать, может, придётся не идти, а бежать? Кто знает, что на уме у человека, только что сбежавшего из заточения. Алиса надеется, что уж убежать-то она сумеет — Валет выглядит уставшим, а она пока чувствует себя довольно бодрой. К тому же ей и прежде удавалось от него ускользнуть.
— Ты идёшь не в ту сторону, — замечает Валет, когда Алиса всё-таки идёт куда-то — явно же, что наугад! — при этом старается не выпускать его из вида.
— Куда-нибудь да приду, — тихо произносит Алиса не столько ему в ответ, сколько себе самой, — главное, достаточно долго идти.
«Заблудится, — понимает Стейн, отстранённо наблюдая за девушкой, — и сгинет где-нибудь. А хотя какое мне дело?». Убивать её уже не хочется, ведь, исключая Ирацибету, убивать женщин Валету не приходилось, но с Красной Королевой у него были свои счёты. Что до Алисы, то она вызывает у Стейна самые противоречивые чувства, а сквозь них пробивается ещё и любопытство — почему она снова попала в Нижний Мир? Почему именно его повстречала первым?
— Да постой же ты! — он всё-таки кидается следом за ней. — Я могу проводить тебя. В конце концов, я лучше знаю эту страну. Да и Мирана сейчас живёт у моря, в летнем замке. Сама ты не найдёшь туда дорогу.
— С чего вдруг ты решил мне помочь? — подозрительно щурится Алиса. Валет пожимает плечами. Он и сам не знает, как ответить на этот вопрос.
И хотя их встречу едва ли назовёшь похожей на воссоединение близких друзей, мысль о том, чтобы вновь продолжать путь в одиночестве, кажется Стейну невыносимой. «К тому же как знать, — прикидывает он, — может, её появление в нашем мире связано с очередными переменами, лучше мне быть в курсе событий».
— Знаю, — презрительно кривится Алиса, — ты надеешься получить что-нибудь взамен?
Память услужливо подкидывает сцену в замке, когда он уже выказывал своё расположение, и Алису передёргивает.
— Я давно не смею надеяться на чью-либо благосклонность, — высокомерно отвечает Стейн, глубоко уязвлённый тем, что его попытку помочь не оценили. Валет пускает в ход последний аргумент: — Можно подумать, у тебя есть выбор.
Алиса думает, что выбора у неё действительно нет, и лучше позволить Стейну сопровождать её, чем он незримо будет красться за спиной.
«В конце концов, — успокаивает себя девушка, — если бы он хотел, то уже навредил бы мне... но ведь он выглядит таким измождённым. Наверное, всё же надеется на милость Мираны, хотя и говорит про неё просто ужасные вещи».
— Я согласна, — с явным неудовольствием в голосе произносит девушка, — но имей в виду…
— Что ты не спустишь с меня глаз, Бравный Воин? — перебивает её Стейн. — Да не собираюсь я тебе вредить, какая мне с этого выгода? Пойдём!
Алиса, вздохнув, идёт за ним следом, надеясь, что это не слишком глупо с её стороны. О том же размышляет и Стейн, который отнюдь не питает иллюзий по поводу отношения к нему Белой Королевы. «Даже если бы мне удалось скрыть убийство Ирацибеты, — думает Валет, — Мирана довольно ясно дала понять, что я не заслужил милости Её Величества».
Но хоть разумнее было бы ему отправиться куда-нибудь подальше отсюда в поисках лучшей доли, Стейну не так просто покинуть эти места.
«Как знать, может, у меня появится возможность остаться здесь», — мелькает на краю сознания слабая надежда, в которой Валет Червей боится признаться даже самому себе, понимая её тщетность.
***
Оставив рощу позади, Стейн и Алиса держат путь на восток, по краю Глущобного леса. Можно пройти и мимо бывшего замка Красной Королевы, добраться до побережья моря и уже оттуда свернуть на восток, но Валету такой вариант кажется не слишком безопасным. Кто знает, кого они могут повстречать в нынешних владениях Мираны. А восточные земли покрыты густыми лесами, и там проще пробраться незамеченными.
О летнем замке Белой Королевы Валет узнал из обрывистых бесед стражников. Хотя они старались не обсуждать свои дела при пленниках, но временами, когда Ирацибета забывалась беспокойным сном, Стейн тщательно прислушивался к разговорам, раздававшимся за дверью. А в последнее время рыцари Белой Королевы и вовсе утратили осторожность. Им обоим было обидно, что приходится охранять изгнанников, когда все отправились к морю, чтобы впервые после свержения Красной Королевы отметить так любимый Мираной праздник середины лета.
Стейн никогда прежде не бывал у моря и путь к нему знал только по картам. Мало кто решался жить на побережье, где зимой почти каждый день бушевал шторм, так что даже Ирацибета не изъявляла желания распространить туда свою власть. А Валет следовал за Красной Королевой, исполняя её волю, да так и привык жить чужой тенью. Даже когда на смену любви пришло охлаждение, привычка оказалась сильнее его собственных желаний.
Выныривая из воспоминаний, которые последние недели преследовали его неотступно, Валет обратился к насущным желаниям — а, точнее, к мыслям о еде. Им с Алисой не помешает ужин, ведь время близится к вечеру. Впрочем, ужин ещё предстоит раздобыть. Но на востоке, в отличие от того же Дикоземья, это гораздо проще. Дикие груши, яблони и сливы плодоносят здесь с самого начала лета, и Стейн замедляет шаг, оглядываясь по сторонам, что почти сразу же замечает Алиса. Она по-своему понимает такое поведение.
— Кого-то опасаешься? — словно невзначай спрашивает девушка.
Стейн награждает её хмурым взглядом.
— Вообще-то я думаю, что раздобыть на ужин. Но если у тебя есть какие-нибудь идеи, буду рад их выслушать.
— Пока нет, — сконфужено замолкает девушка, и Валет воздерживается от замечаний, продолжая изучать окрестности. Его старания вскоре вознаграждаются. Путникам открывается небольшая поляна, на которой растут грушевые деревья, и их ветви склоняются к земле под тяжестью созревших плодов.
— Не бог весть что, — разводит руками Стейн, словно извиняясь, — но они довольно вкусные, попробуй.
Девушка срывает одну грушу и осторожно надкусывает её. Она оказывается гораздо вкуснее, чем можно было ожидать.
— Ну как? — интересуется Валет.
— Чудесно! — одним словом выражает своё удивление Алиса.
Он едва заметно усмехается и тоже срывает себе несколько груш. Такой ужин сложно назвать сытным, но он хотя бы частично утоляет как голод, так и жажду. И, по сравнению с Дикоземьем, где почти ничего не растёт, эта поляна кажется Стейну самым прекрасным местом на свете. Впервые за долгое время он чувствует себя почти счастливым.
Алиса тоже выглядит гораздо веселее, когда они отправляются дальше. Девушка даже пытается завести вполне мирный разговор:
— В нашем мире подобные дички редко отличаются приятным вкусом. Да и созревают, по-моему, позднее.
В последней своей фразе она не до конца уверена, так как ей прежде не приходилось ужинать дикими фруктами в лесу. К тому же девушка не знает, какой сейчас месяц в Стране Чудес. В Верхнем Мире был октябрь, но здесь, похоже, в самом разгаре лето.
— У нас они плодоносят всё лето, — отвечает Стейн, радуясь возможности поддержать беседу, — помню, их часто подавали на десерт к королевскому столу.
Алиса на миг представляет Мирану, сидящую за столом со своими подданными, но через мгновение понимает, что Стейн имеет в виду совсем другую королеву. Валет, искоса взглянув на девушку, замолкает, мысленно укоряя себя за неудачную фразу. Алиса пытается исправить ситуацию.
— Наверное, не всё так плохо было? — Валет удивлённо оборачивается к ней, и она спешит пояснить: — Я помню, что, когда впервые попала сюда ребёнком, мне Красная Королева вначале не показалась ужасной. Хотя красить белые розы было самым дурацким занятием из всех возможных.
Девушка вспоминает, что хоть в те времена Ирацибета и грозилась отрубить голову каждому, кто приходился ей не по нраву, реальных казней ещё не было.
— Она не всегда была такой, какой ты её видела, — произносит Стейн после небольшой паузы. Валету Червей всё-таки хочется поговорить о прошлом, вдруг тогда оно его наконец отпустит?
— Не всегда рубила головы? — решает уточнить Алиса, так как Стейн вновь замолкает, погрузившись в раздумья.
— И это тоже, — кивает он. — Когда-то она искренне желала добиться любви своих подданных. И очень досадовала, что у неё не вышло.
— Так, значит, всё дело в том, что она просто была несчастна? — Алиса сама удивляется тому, что Красная Королева вместо гнева и ненависти вызывает теперь только жалость.
— Может быть, — уклончиво отвечает Стейн, — однако её подданные тоже счастливы не были.
Он снова думает о том, что глупо было добиваться всеобщей любви. Только страх может заставить людей подчиняться и делать то, что от них требуется. С другой стороны, Белой Королеве как-то удавалось удерживать подданных любовью, а не страхом. Эта загадка прежде волновала Валета, но после он махнул на неё рукой.
— А ты, значит, спокойно на это смотрел? — со свойственной ей прямотой Алиса не может удержаться от откровенного вопроса, хотя и понимает, что Стейну он будет не слишком приятен.
— А причём здесь я, позволь спросить? — холодно интересуется Валет, останавливаясь. Его совсем не радует, в какую сторону заходит их беседа. Он мог бы пуститься в объяснения и рассказать о том, что побудило его когда-то выбрать сторону Красной Королевы, но вряд ли Алиса попытается его понять. «С чего я вообще решил с ней откровенничать, — сам себе удивляется Стейн, — она наверняка переживает исключительно за своего безумца Тэррента».
— Ты, конечно, думаешь только о себе? — язвительно замечает Алиса. Она тоже останавливается и оборачивается к нему. «Вот уж кого жалеть не стоит», — решает она, глядя на Стейна.
— Интересно, о ком думала столь обожаемая тобой Мирана, поручая тебе всю грязную работу? — спрашивает он, отвечая ей тем же пристальным взглядом.
— Ты её совсем не знаешь! — горячо возражает Алиса.
— О да, конечно — я ничего не знаю, в отличие от тебя. Ведь это ты прожила тут всю жизнь.
— То, что ты прожил тут всю жизнь, ещё не означает, что ты всё понимаешь.
— По-моему, это ты кое-чего не понимаешь, — произносит Стейн. И каждое его слово — как удар наотмашь. — Белая Королева предпочла использовать тебя, чтобы не марать свои белые руки в крови. Чтобы оставаться в глазах своих подданных невинной, доброй и беззащитной, ей нужен был Бравный Воин. Такой, который сделает то, что нужно, а после исчезнет и не станет напоминать своим присутствием о жестокости, совершенной — о, конечно же! — исключительно во имя добра.
— Ты просто сумасшедший, — бормочет Алиса, отступая. Она уже жалеет, что согласилась пойти с ним.
— Не более чем твой друг в шляпе, — парирует Стейн. — Однако если ты всё-таки хочешь увидеть и его, и Белую Королеву, стоит продолжить путь пока ещё не совсем стемнело.
Алиса думает, что чем меньше она будет спорить со Стейном, тем скорее они доберутся до замка Мираны. Поэтому, проглотив последнюю реплику, кивает, и Валет с девушкой направляются дальше, погрузившись каждый в свои мысли.
***
Долго они идут в тишине — Алиса молчит, придерживаясь принятого решения, да и Стейн тоже не стремится начать разговор.
Девушка обдумывает всё, сказанное за сегодня Валетом, и ей не хочется признавать, что его слова задели за живое. Понимая, что он просто обижен на Белую Королеву, не проявившую к нему ожидаемой милости, Алиса всё же задумывается о своём месте в Стране Чудес. Стоило ли ей возвращаться сюда? Действительно ли её ждут?
«Я не должна так думать, — убеждает себя девушка, — ему просто нравится сбивать меня с толку. Во всяком случае, Тэррент меня уж точно ждёт. К нему я вернулась в первую очередь. И я достаточно хорошо знаю это место».
Алиса, погруженная в свои мысли, все еще продолжает идти, когда Валет вдруг слегка придерживает ее за локоть. Девушка испуганно отшатывается, и Валет тут же убирает руку. Он демонстративно усмехается — в который уж раз за этот день, но в глубине души вспыхивает обида: «Пытаешься помочь, а на тебя смотрят, как на зверя».
— Темнеет, нам надо где-то заночевать, — объясняет свой жест Стейн. — Здесь место подходящее, и ручей неподалёку. И не смотри на меня так, будто я предлагаю тебе что-то неприличное, — добавляет после напряжённой паузы он. — Не думаю, что даже Бравный Воин способен шагать без остановки всю ночь.
— Почему ты так язвительно это произносишь? — вскидывается Алиса, которой в глубине души становится неловко оттого, что она заподозрила в предложении Стейна нехороший намёк.
— Что именно?
— Бравный Воин. Ты каждый раз говоришь эти слова так, будто быть воином плохо.
— Я не считаю, что быть воином плохо. Просто я не считаю воином тебя.
— Вот как? — усмехается в свою очередь Алиса, и ей хочется как-то поколебать его излишнюю самоуверенность. — Может быть, тебе просто не нравится, что девчонка дала тебе отпор?
Она даже не успевает понять, когда Стейн оказывается так близко. Один шаг — и вот он уже рядом, нависает над ней с высоты своего огромного роста. Алиса отступает назад и упирается спиной в ствол дерева. Липкий страх сковывает движения, и девушка понимает, что убежать попросту не сможет. «Не надо было напоминать о том случае», — приходит запоздалое сожаление.
— Послушай, девочка, тебе не стоит меня дразнить. В конце концов, моё терпение не бесконечно, — покрытое шрамами лицо Стейна искажается от злости, хотя он и пытается держать себя в руках.
— И что ты сделаешь? — пытается произнести она громко и вызывающе, но понимает, что выходит довольно жалко. Валет же, напротив, почти шепчет:
— Ты уверена, что хочешь узнать?
Алисе хочется закричать ему прямо в лицо что-нибудь вроде: «Ну давай, докажи, что ты подлец, способный сражаться только с девушками», но инстинкт самосохранения всё же срабатывает, так что она молчит. Стейн продолжает:
— Если ты однажды помахала тяжёлой металлической штукой и даже кого-то ею случайно зарубила, это ещё не делает тебя воином.
Алиса собирается что-то возразить, но некстати вспоминает, как Бармаглот почтительно приветствовал её меч и с презрением отнёсся к ней самой. «А ведь мои заслуги действительно невелики», — мелькает в голове довольно грустная мысль.
— Я не хотела быть воином, — устало замечает Алиса и в её взгляде на Валета уже нет ни презрения, ни гнева. Это словно отрезвляет мужчину, и он отступает, пробормотав под нос что-то похожее на извинение.
«Что вообще на меня нашло, — пытается понять Стейн, — и почему всякий раз, как мы встречаемся, я не могу держать себя в руках?»
Он начинает собирать ветки для костра, чтобы хоть как-то отвлечься, и Алиса, чуть помедлив, принимается помогать ему. Ярко вспыхивает пламя и пляшущие искры устремляются в ночное небо. В любое другое время Алиса сочла бы это зрелище весьма радостным, но сейчас она ощущает себя подавленной. «Я не могу доверять ему, — наверное в миллионный рад думает она, искоса наблюдая за Валетом, — но какой у меня выбор? Я не знаю, куда мне идти, где сейчас Мирана и Тэррент… Он прав, я вообще толком не знаю этого мира».
Стейн, если и замечает обращённый на него взгляд, то делает вид, что ему всё равно. Он разбирает свои нехитрые пожитки — заплечный мешок оказывается сделанным из старого плаща. Оттуда Валет извлекает ещё один белый плащ, который протягивает Алисе. Она старается не думать о том, где Стейн мог его взять, но это единственное, помимо костра, спасение от ночного холода.
Сам Стейн безмолвно смотрит в огонь, и его измождённое заточением и скитаниями лицо выглядит ещё мрачнее, чем днём.
«Не стоило мне его злить», — думает Алиса. Молчание её тяготит, но нарушить тишину она не решается. Впрочем, Стейн сам начинает разговор.
— Пора спать. Завтра следует встать с рассветом, тогда мы, возможно, доберёмся до замка Мираны через полтора дня.
— А на нас никто не нападёт ночью? — обеспокоено спрашивает Алиса.
— Не волнуйся, я сплю очень чутко, — усмехается Стейн. — Но если ты боишься меня, могу дать тебе это.
Валет отстёгивает с пояса ножны с кинжалом и кладёт оружие на землю.
— Пусть тебе будет спокойнее, — отвечает Стейн на её немой вопрос.
— Не боишься, что я тебя прирежу? — Алису злит, что Валет читает её страхи как открытую книгу, но кинжал она всё-таки берёт.
— Не думаю, что Бравный Воин способен зарезать спящего, — усмехается он. — Впрочем, повторюсь — я сплю очень чутко.
С этими словами Стейн ложится неподалёку от догорающего костра и накрывается плащом, давая понять, что на сегодня все разговоры закончены. Алиса облегчённо вздыхает: «Да уж, сегодняшнее общение было не из приятных. Вот тебе и пикник». Она тоже укутывается в плащ, надеясь, что летняя ночь не будет слишком холодной, и покрепче сжимает рукоять кинжала.
Алиса проваливается в сон гораздо быстрее, чем ожидает. Ей кажется, что она не сможет заснуть, зная, кто находится рядом, но усталость берёт своё. А вот Стейн ещё долго ворочается без сна. Разговор о Красной Королеве заставляет его погрузиться в воспоминания о том, какой она была когда-то. Прежде, чем начала рубить головы.
Он и сам в те далёкие времена был совсем другим.
