10 ноября, понедельник
"Ne inducas in tentationem." [Не введи нас во искушение (лат.)]
Евангелие от Матфея.
Утро понедельника началось для Гарри Поттера, как и большинство других дней – то есть, отвратительно. Увы, в этот раз к обычному ощущению ненависти ко всему свету присовокупилась ужасная головная боль, которой он обязан был пребыванием до трех с половиной часов ночи в ирландском пабе. Будильника он даже не услышал, несмотря на то, что тот по меньшей мере час на повышенных тонах осыпал его всевозможными проклятьями, пока окончательно не охрип.
Было уже около двенадцати утра, когда Гарри наконец продрал один глаз. Правый. После того, как зрачок засек светящиеся цифры на табло часов, Поттер решил, что держать глаз открытым слишком тяжело и опустил веко. Левый глаз открылся сам, как только до Гарри дошло, что с ним сделает Гермиона за такое опоздание. Где-то глубоко зашевелилось смутное чувство вины.
Кое-как он выпутался из влажных простыней и поплелся в ванную, стараясь игнорировать свою опухшую морду в зеркале. Чертова магическая штука что-то пробурчала, явно нелицеприятное для него, но Гарри даже не стал слушать.
- Побывало бы ты на моем месте... - скрежетнул он, обращаясь к зеркалу, но развивать эту тему, не стал. В горло после первых же слов будто насыпали песок.
Он вспомнил, что сегодня понедельник и мысленно застонал. Проклятье... У него действительно не было сил на обычный еженедельный визит в ничем не примечательный дом в дальнем конце Косого переулка. Но он давным-давно взял на себя эту обязанность и не имел права отказываться сейчас. Он тяжело вздохнул и открыл кран.
Холодная вода слегка привела его в чувство, он даже оказался способен одеться в некоем странном стиле и трансгрессировать в Министерство, не разорвав себя в процессе на кусочки.
Гермиона в их общем кабинете рвала и метала. Гарри понял это, когда миловидная секретарша Грюма с болезненно бледным лицом прошла мимо него буквально на цыпочках. Он успокаивающе кивнул ей и соблюдая всевозможные предосторожности открыл дверь.
Гермиона сидела за столом и методично рвала бумагу на мельчайшие кусочки. Он знал эту ее привычку, так она делала каждый раз, когда хотела максимально быстро успокоиться, не причиняя при этом окружающим серьезного ущерба. Милая Гермиона, всегда спокойная, собранная, профессиональная, правильная... Иногда ему казалось, что она не человек.
- Гарри. - Приветствие было предельно сухим, женщина даже не подняла на него глаз, продолжая свое занятие. - Хорошо развлекся ночью?
Поттер не ответил. Голова просто раскалывалась от боли. Усевшись на краешек своего стола, он помассировал виски, но это мало чем помогло.
- Ты видно не понимаешь, - холодно произнесла Гермиона, вставая со стула и приближаясь к нему, - ты видно не понимаешь, насколько все это серьезно. На свободе убийца, Гарри! Он хладнокровен и безжалостен, и кто знает, не вздумается ли ему повторить сотворенное злодейство с кем-то еще...
- Ты же не думаешь, что...
- Не думаю, - жестко оборвала его она.- Я почти уверена, что больше убийств не будет, но мы все равно не имеем права терять ни минуты.
- Знаю. Прости, Гермиона. Этого больше не повторится. Я сейчас выпью кофе и отправлюсь опрашивать соседей.
Гермиона отошла к своему столу и направила на Гарри волшебную палочку.
- Не отправишься. Я уже сделала это утром. - Она произнесла какое-то неразборчивое заклинание и часть племени горных гномов, поселившихся у Гарри в голове, решила отдохнуть. Он благодарно улыбнулся Гермионе. - Никто ничего не знает, ничего не слышал и ничего не видел. Беккер жил в Ист-Энде, в магловском небоскребе. Я представилась страховым агентом и его соседи по этажу рассказали мне все, что знали о нем. Увы, это было совсем немного. Беккер переехал туда всего месяц назад, часто устраивал вечеринки, его соседи слева, симпатичная пожилая пара, даже жаловались домоуправителю на шум, и тот сделал ему предупреждение. Никаких особых скандалов в его квартире они не слышали, странных посетителей не заметили.
- Ты запросила его досье из Архива?
- Да, вот оно. - Гермиона взяла со стола свиток, отмеченный печатью Министерства, и аккуратно развернула. - Ничего особенного. 20 лет, выпускник Хаффлпафа, учится... учился на втором курсе Лондонской Академии колдомедицины, ни в чем криминальном замешан не был... Не замечен, не участвовал, не привлекался... Родители – маглы, отец преподает английскую литературу в Оксфорде, мать недавно открыла частную адвокатскую контору. Грюм разговаривал с ними, ни о возможных врагах Томаса, ни об опасных или особенных друзьях они ничего не знают.
- То есть, мы в тупике. - Гарри сокрушенно покачал головой.
- Ну, разумеется, нет! - возразила Гермиона.- Мы еще многое можем сделать. Во-первых, надо обыскать квартиру Беккера...
Тут ее прервал стук в дверь.
- Войдите! - крикнул Гарри.
В их маленький кабинет вихрем ворвался Колин Криви, профессиональный маг-вскрыватель. Так странно решили назвать абсолютно новую специальность в колдомедицине – аналог магловской патологоанатомии. Колин был из первого выпуска этой революционной кафедры Лондонской Академии и Министерству весьма повезло, что оно сумело его заполучить в свой Отдел Магического Законодательства. Но многие волшебники до сих пор сторонились Криви и его собратьев и считали подобные методы чуть ли не кощунственными.
- Прекр-расный образец, друзья мои! - возбужденно заявил прямо с порога Колин. Несмотря на черные круги под глазами, он явно не унывал. - Просто прекрасный! Великолепно! Ис-клю-чи-тель-но!
Гарри с Гермионой озадаченно переглянулись.
- Э-э-э... Колин, это ты про что? - осторожно поинтересовалась Гермиона.
- Как про что? - совершенно искренне удивился маг-вскрыватель. - Про тело, конечно!
- Ты называешь труп прекрасным образцом? - поразился Гарри.
- Гарри Поттер! Мы не пользуемся этим ужасным словом "труп"! Убитый же был человеком и после смерти его останки надо называть соответственно! Тело, запомни, те-ло! - Своим строгим тоном Криви до ужаса напомнил профессора МакГоннагал. И эта его дурацкая привычка раскладывать слово на отдельные слоги... - Давайте пройдем в лабораторию и...
- Нет, Колин, у нас каждая минута на счету, - бесцеремонно перебил его Гарри, немного обиженный на непрошенную лекцию. - Давай рассказывай все, что смог узнать.
- Хорошо, - неожиданно легко согласился тот. - Вообщем, это самый интересный случай в моей практике. Жертв настоящего магловского убийства мне еще не попадалось...
- Так ты считаешь, что нападавший был маглом? - прервала его Гермиона.
- Вовсе нет, - твердо сказал Колин. - Способ, который избрал убийца, на первый взгляд кажется магловским, но не все так просто. Большие сомнения вызывает прежде всего оружие убийства: это не просто нож. По моему определению, Томасу Беккеру перерезали горло при помощи атамэ.
В комнате сразу стало как будто темнее и загустевший воздух с трудом проталкивался в легкие.
- Ч-что?! - в ужасе прошептал Гарри. Гермиона промолчала, но лицо ее побелело.
- Да-да, - подтвердил довольный произведенным эффектом Криви. - Именно атамэ, особенный вид кинжала, используемый в темных ритуалах.
- Ты уверен? - с трудом выдавила Гермиона.
- Абсолютно.
Наступило тяжелое молчание. Гарри нервно постукивал кончиками пальцев по столешнице. Гермиона снова принялась рвать бумагу на узкие полоски.
- Время смерти? - коротко спросил, наконец, Поттер.
- Между восемью тридцатью и десятью сорока пятью вчерашнего вечера, - последовал незамедлительный ответ. - Но это всего лишь предварительная оценка. Боюсь, точный ответ я смогу дать лишь к вечеру, просто тут используются очень тяжелые и медленно действующие заклинания...
- Так чего же ты, черт подери, тогда ждешь?! - внезапно заорал на него Гарри. - Мотай в свою лабораторию и из нее – ни ногой, пока не добьешься результатов!
Криви смерил его ледяным взглядом, с достоинством развернулся и вышел.
- Зря ты его так.
- Знаю. Но ничего не могу с собой поделать.
- У тебя проблемы с самоконтролем.
Они немного помолчали, потом Гермиона хмыкнула:
- Что начнется в прессе, когда журналисты проведают, что по Лондону шатается адепт Темных искусств в поисках невинных жертв?
- Натуральная свистопляска, - усмехнулся в ответ Гарри. - Предлагаю сматываться отсюда, пока к нам не пожаловал разъяренный Грюм.
- Я все равно как раз собиралась в квартиру Беккера, - заметила Гермиона.- Ты со мной?
Поттер слегка смутился.
- Извини, но я присоединюсь к тебе позже.
- Ах, - понимающе произнесла она. - Понедельник. Хорошо, только не задерживайся слишком. Объясни ей, что мы расследуем убийство и ты должен спешить.
- Нет уж, я не хочу ее волновать, - решительно покачал головой Гарри.
Гермиона открыла дверь, собираясь выйти, и вздохнула.
- По-моему, как раз волнения и не хватает в ее жизни.
***
Панси Паркинсон прибыла, как и обещала в ответе на посланное Малфоем письмо, точно в двенадцать. Приезд ее был шумным и эффектным, только что красную ковровую дорожку не растилали. В четырех каретах торжественной процессии разместились сама леди, с пяток ее родовых домовиков, горничная, повар, итальянский специализированный дегустатор вин и многочисленные чемоданы. Поместье тут же стало казаться намного более живым и... очеловеченным, что-ли.
- Панси, ты так не доверяешь моим слугам, что привезла с собой свой собственный штаб? - поинтересовался Драко, с сомнением наблюдая, как горничная, хрупкая милая дама, грозно наступает на несчастного Лотти, требуя отвести своей хозяйке целое крыло замка.
- О, ну ты же меня знаешь, Драко, дорогой, - пропела Панси, клюнув его в молочно-белую щеку. - Я не выезжаю из Паркинсон-мэнор без Лидии, а Шарль единственный, кто может приготовить по-настоящему вегетарианские блюда, а других я не употребляю. И думаю, что мои домовики окажут тебе громадную помощь, когда все съедутся.
- Ты права, - вынужден был согласиться Малфой. – Ну, а этот-то, зачем тебе? Смею тебя заверить, что все мои вина по меньшей мере пятидесятелетней выдержки и прекрасного качества.
Он имел в виду стройного итальянца, в данный момент вылезавшего из кареты с крайне капризным выражением на холеном лице. Панси кинула на него мечтательный взгляд.
- Я не сомневаюсь в содержимом твоего погреба, Драко. Но ты только посмотри на него: это тело, эти руки, эти глаза... Он похож на юного Нарцисса, ты не находишь?
- Юный Нарцисс плохо кончил, смею тебе напомнить, - ехидно заметил Малфой. - В любом случае, меня не интересует это твое новое эротическое приобретение. Сосредоточься на Блейзе, дорогая.
- Разумеется, - сразу посерьезнела она. - Отведи меня к нему.
Укрытый белоснежным одеялом Блейз лежал на кровати, опираясь на гору подушек. Он уже проснулся и сейчас внимательно читал "Ежедневного Пророка", слегка прищуривая глаза (он был немного близорук, но предпочитал об этом не распространяться).
- Забини, - Сопровождаемая Малфоем, Панси царственно вплыла в спальню, шурша кринолином. - Сколько лет, сколько зим...
- Вообще-то всего два года, - любезно сообщил Блейз и закрылся от них газетой. - Уже третий пошел.
- Как самочувствие? - спросил Драко, усаживаясь в кресло.
- Как будто меня пережевала и выплюнула венгерская хвосторога.
- И так же выглядишь, - усмехнулась Панси.
- Про то, как выглядишь ты, Паркинсон, я лучше промолчу из вежливости, - съязвил в ответ Блейз. - Лучше послушайте вот это: "Опаснейший преступник Блейз Забини, осужденный в 2001 году за попытку проведения Темного ритуала, находится на свободе! Этот злостный нарушитель закона сумел сбежать из тщательно охраняемого Азкабана и по имеющейся у авроров информации скрывается где-то на территории Англии. Министерство обращается ко всем сознательным гражданам магической Британии с просьбой помочь в следствии. Если вы увидите Забини, не пытайтесь справиться с ним в одиночку, а сообщите в соответствующие инстанции!" Каково, а? Они печатают эту заметку каждый день. Правда, колдографию мою они поместили удачную, спасибо хоть за это...
- Но я слышала, что не только твой побег взбудоражил волшебный мир, - заметила Панси, тщательно растегивая на своих кружевных перчатках маленькие перламутровые пуговички.- Вчера в магловском Лондоне убили не то магла, не то грязнокровного, я не разобралась.
- Неужели? - Драко чуть выпрямился в своем кресле. - Как... интересно.
- Да, здесь про это тоже написано, совсем мало, но "Пророк" обещает к завтрашнему выпуску подготовить большую статью, - сообщил Забини, переворачивая страницу. - "На одном из мостов над Темзой вчера был зверски убит Томас Беккер, маглорожденный волшебник ирландского происхождения. Министерство пока отказывается комментировать это беспрецедентное преступление... бла-бла-бла... Глава Отдела Авроров Аластор Грюм назначил следователями по этому делу знаменитого Гарри Поттера и его напарницу Гермиону Грэйнджер. Он заявил о своей уверенности, что убийца скоро будет найден и предан Визенгамоту для справедливого суда." Ха. Ни фига они не найдут.
- Ты что-то об этом знаешь? - насторожился Малфой.
- Возможно, - хитро прищурился Блейз, но тут его лицо исказила гримаса боли. Резко выдохнув, он упал на подушки.
- Помолчал бы лучше, - грубовато бросила ему Панси и выудила палочку откуда-то из пышных недр своего платья. - Приготовься к сеансу нетрадиционного лечения.
- Как бы после твоих дилетантских заклятий я не превратился в настоящую хвосторогу, - выразил свои опасения Забини, вглядываясь в ее подозрительно довольное лицо.
- Если всего лишь в хвосторогу, считай, что тебе повезло, - подмигнула ему Паркинсон.
***
Входная дверь открылась чертовски вовремя, как раз, когда на Гарри упали первые капли дождя.
- Проходи, проходи, чего встал на пороге. - Чрезвычайно толстая и круглолицая дама вытерла руки о фартук и сделала приглашающий жест.- Что-то ты припозднился сегодня.
- Прошу прощения, мадам Малкин, заработался. - Гарри вошел в полумрак прихожей, в нос ударил запах каких-то трав и свеже-наструганных дров. Под ноги сразу же что-то попалось, он ушибся, чертыхнулся сквозь сжатые зубы. Знакомая гостиная по сравнению с прихожей показалась наполненной солнечным светом, хотя на небе дневного светила не было и в помине, и сквозь окна пробивалась разве что тусклая серость осени. А окно было, кстати, всего одно, зато громадное, французское, на всю стену. Она настояла, чтобы сделали такое. Сказала, что всегда любила большие окна – от них мир кажется светлее даже в самую темную, безлунную ночь. Поттер не знал, как там насчет света, но для нее-то мир навсегда останется погружен в безлунную ночь, какие-бы не были окна у нее дома.
- Она сегодня что-то неважно себя чувствует, - охая и потирая поясницу, сообщила мадам Малкин. - Я даже магазин не стала открывать, осталась здесь за ней присматривать... Ты присаживайся пока, а я пойду посмотрю как она там.
- Не стоит, - остановил ее Гарри. - Я пойду сам. Она в своей комнате?
- Да, не захотела сегодня вставать из постели, так и лежит пластом с утра... - Мадам Малкин казалась серьезно расстроенной. - Иди уж, может, хоть ты ее как-то оживишь.
Короткий коридор вывел его к дверному проему, в котором вместо обычной двери висела занавеска из голубого бисера, нанизанного на длинные нити. Когда он прошел сквозь нее, бусины издали мелодичный, почти волшебный звук.
Ее спальня была цветочной. Так он всегда воспринимал эту немного странную комнату. И дело было даже не в смешных детских обоях, разрисованных белыми ромашками, не в фигурках божьих коровок и всяких невиданных животных, и не в этом чарующем запахе цветущих ландышей. Цветы жили в ней самой, а все в этой спальне дышало ею.
Луна Лавгуд сидела в кресле, поджав под себя ноги и устремив неподвижный взгляд в дождливое марево за окном. В ее светлые волосы было вплетено множество разноцветных ленточек, каждая из которых оканчивалась крошечным колокольчиком. Он улыбнулся. Луна всегда отличалась изобретательностью в плане своей прически. Стоит только вспомнить ту гигантскую шляпу с рычащей львиной пастью, в которой она заявилась на квидичный матч Гриффиндор-Слизерин... Как они все смеялись тогда...
- Привет, Гарри.
Она слегка повернула голову и колокольчики в ее прическе тут же отозвались музыкальным звоном. Он придвинул к креслу стул и сел, скрестив ноги. Аромат ландышей накрыл его теперь с головой.
- Как ты узнала, что это я?
- Услышала твое дыхание, - улыбнулась Луна, - и почувствовала твой запах. Ты пахнешь хвоей и дикими травами.
Он помолчал немного, не зная, что сказать. Потом спросил:
- Почему ты не лежишь в постели? Мадам Малкин сказала, что тебе сегодня не здоровится.
- Я знала, что ты скоро придешь, вот и решила встать, чтобы тебя не тревожить.
- Ты не должна была делать этого ради меня. Лучше ложись обратно, как бы тебе не стало хуже.
Луна не ответила. Ее тонкие бледные пальцы нащупали горшок с цветами на подоконнике и стали бережно поглаживать зеленые листья. Она начала тихо напевать себе под нос что-то незнакомое, но мелодичное. Гарри до боли защемило сердце, так трогательно и беззащитно она выглядела, и он вдруг почувствовал себя виноватым за то, что ему тяжело было ее видеть, тяжело приходить сюда каждый понедельник, в этот полу-детский дом, тяжело видеть ее глаза, в которых он видел снова и снова то, что сделало ее ущербной. Ведь это он сломал ей крылья пять лет назад.
- Не грусти, Гарри, - прошептала Луна, оставляя в покое цветы и касаясь прохладной рукой его лица, проводя пальцами по его чертам. - Все в порядке. Лучше скажи мне, снаружи, на улице сейчас светло или темно?
- Светло, - соврал он, не раздумывая.
- Идет дождь, я слышу. - Она прижала ладонь к оконному стеклу, вибрировавшему от ударов крупных капель. - Я помню, как это красиво. Словно разверзаются небеса в попытке хоть как-то прикоснуться к земле, приблизиться к ней, обнять... Моя мама была христианкой, она всегда говорила, что дождь – это слезы Иисуса. Бедняга, он видно часто плачет...
- Ты тоже христианка? - спросил Гарри, хотя знал ответ. Они часто об этом говорили.
- Я бы не сказала, - улыбаясь, она покачала головой. - Эта вера не для меня, она слишком слепа и идет напролом. Я верю в другие вещи.
- Во что? - почти шепотом спросил он.
Ее взгляд устремился куда-то вдаль, на миг ему даже показалось, что она что-то видит. Но если это и было так, то видела она это в себе, в своей памяти.
- Я верю в птиц, в небо и в тучи,- произнесла она нараспев и голос ее лился музыкой, принося ему некое подобие облегчения.- В дыхание листьев, шум волн, крылья и нежность материнских рук. Верю в цвет твоих глаз, в детский смех, в правдивость стихов и песен. - Она повернулась к нему, нащупала его руки и сжала их в своих ладонях. - Я верю в волшебство и в чудеса. Я верю во все это, хотя и не могу увидеть. Пора бы поверить и тебе, Гарри.
Он все смотрел на нее и смотрел, и никак не мог поверить, что она настоящая. Какие уж тут чудеса!
Тогда, во время финальной битвы, она заслонила его собой от страшного заклинания. Оно должно было покалечить ее и покалечило, да только не так, как все думали. Он как раз сидел тогда возле ее койки в больничном крыле, все думал и не мог понять, почему она спасла его, ведь они даже друзьями не были. Хотел спросить ее об этом сразу же, как только она проснется, но так и не посмел. Потому что, когда Луна Лавгуд открыла глаза одним солнечным майским утром, первым, что она сказала был вопрос, на который ей никто тогда не ответил. Она спросила, почему так темно.
Потом она много раз говорила ему, что все хорошо, что она никого не винит, что это был ее выбор, но он так и не поверил. Ее отца еще раньше убили Пожиратели и мадам Малкин, бывшая его хорошей подругой и не имевшая семьи, по доброте душевной поселилась вместе с ней в опустевшем доме, чтобы заботиться и ухаживать за ней. На втором этаже до сих пор сохранилась редакция того странного журнала, "Придиры", что выпускал Гилберт Лавгуд. Правда, там уже давно никто ничего не печатал.
А он, отважный Гарри Поттер, заимел малодушную привычку навещать ее каждый понедельник, чтобы хоть чуть-чуть облегчить свою вину перед ней. Каждый понедельник уже целых пять лет. Иногда он ее ненавидел за это чертово спасение, которое теперь висело на нем тяжким грузом. Правда, потом он чувствовал себя еще более виноватым.
Разумеется, он так и не спросил ее, почему она заслонила его собой тогда.
- Я верю в тебя, - шепнул он, сжимая в ответ ее руки. Но она только покачала головой.
- В меня не надо верить. Я и так существую. Верить есть смысл лишь в то, чего не видишь или чего вообще нет на свете.
Гарри улыбнулся в ответ на это странное изречение. Никто не говорил так, как она. Она сама была чудом.
- Тебе пора, я знаю. Приходи еще.
Она вновь отвернулась к окну. Гарри медленно поднялся, одновременно желая и не желая уходить. Он наклонился и поцеловал ее в лоб, прошептав:
- Я приду завтра.
- Нет,- твердо сказала она.- В понедельник.
Его провожал звон колокольчиков.
Снаружи Иисус проливал дождевые слезы над осколками разбитых снов и надежд, усеевших мокрую землю. Кто мог увидеть их, кроме него? Быть может, только слепые ангелы.
***
Когда Гарри вошел в свой кабинет, там его уже поджидала Гермиона. Судя по ее довольному лицу, эта кошка слопала как минимум полевую мышь.
- Есть новости? - спросил он напряженно, хотя и так уже понял, что есть.
- Зацепка, но слабая. - Она помахала перед ним квадратиком белой плотной бумаги, исписанной золотыми чернилами.
- Что это?
- Билет в Ковент-Гарден на 9 ноября, 21.00.
- Что за Ковент-Гарден?
Гермиона посмотрела на него с искренним возмущением.
- Гарри! Как ты можешь быть таким необразованным? Это же величайший оперный театр Британии!
Когда она брала этот тон, Поттеру начинало казаться, что он снова ученик Хогвартса, которого строгая подруга отчитывает за несделанное домашнее задание по Зельеварению.
- Э-э-э... хорошо. Что Беккер там забыл?
- Видимо, он любит не только ирландские пабы, - ехидно заметила Гермиона, но тут же пожалела об этом, заметив болезненное выражение, мелькнувшее в глазах Гарри. - Извини. Я не хотела...
- Все в порядке, - взмахом руки остановил ее Поттер. - Что ты еще узнала?
- Ничего. Я ждала тебя, чтобы отправиться в театр. - В ее голосе содержался легкий упрек за то, что он так долго пробыл у Луны. - Как она?
- Не знаю, - честно ответил Гарри. - Не знаю. Послушай, сделай мне одолжение, пойди в Ковент-Гарден сама и попытайся что-нибудь узнать, а я пока поговорю с Колином и выясню, что нового с тру... телом. Да и кажется, я должен перед ним извиниться за утреннее.
Гермиона со вздохом кивнула и трансгрессировала. Гарри повернулся, распахнул дверь кабинета и немедленно столкнулся с Ритой Скитер в вызывающе алом костюме.
- Привет, Гарри, - хищно улыбнулась она. - Можно задать тебе несколько вопросов?
Ох. Он знал, что это будет плохой день.
***
Королевский оперный театр Ковент-Гардена представлял из себя величественное белокаменное здание, поддерживаемое массивными колоннами. Дух захватывало, когда все это великолепие классики представало перед глазами. Гермиона никогда не бывала внутри, но и внешний вид здания мог оставить без слов.
И все же она была жутко недовольна, узнав до ужаса мало: всего лишь, что в девять часов прошлого вечера в Ковент-Гардене шла опера Леонкавалло "Паяцы". Название ей ни о чем не говорило, но вряд ли это имело какое-то значение. Разумеется, кассирша не опознала Беккера. Шутка ли, среди всех сотен людей, которые каждый вечер наведываются в театр!
На Лондон опускался ясный синий вечер. У входа толпились дамы в красивых платьях и прозрачных вуалях, сопровождаемые галантными кавалерами. В звенящем воздухе далеко разносились звуки смеха, стук кружевных вееров, пристегнутых к запястиям, изысканные комплименты и воркование белоснежных голубей, изобилующих на мостовой перед Ковент-Гарденом. Элегантные леди с улыбками придерживали края шляпок, которые так и норовил сорвать с их ухоженных головок задорный осенний ветер. Гермионе показалось, что она попала в какой-то другой век, неизвестно как затесавшись среди, что называется, высшего общества. Все эти джентельмены в черных цилиндрах наверняка были по крайней мере графами или даже герцогами. Во всяком случае, выглядели они именно так. И были они здесь вовсе не ради оперы, а только для того, чтобы себя показать и посмотреть на других. Гермиона поняла это с неожиданной ясностью. В слабой надежде она взмахнула палочкой и просканировала царственное здание в поиске адептов Темных искусств. Разумеется, ничего. Она уже собиралась прекратить действие заклинания, когда вдруг почувствовала что-то прямо позади себя. Она резко крутанулась на каблуках и лицом к лицу столкнулась с Драко Малфоем.
- Кого-то ищешь, Грэйнджер? - любезно поинтересовался он, не выказывая ни капли удивления.
***
- Э-э-э... - промямлил Гарри, как всегда теряясь в присутствии Скитер. Какая жалость, что Гермиона уже ушла! Она бы дала отпор этой старой карге...
Настырная журналистка уже вытащила Прытко Пишущее Перо и изготовилась записывать все, что он скажет, и даже то, о чем ему в голову и мысли не приходило.
- Что ты можешь сказать о вчерашнем убийстве? Вы с Гермионой Грэйнджер уже кого-то подозреваете? Не было ли это преступлением на сексуальной почве? Или ты считаешь, что это совершили Пожиратели? - Вопросы из ее ярко напомаженного рта вылетали со скоростью света. - Недавно из Азкабана сбежал Блейз Забини, возможно ли, что это его рук дело? А...
- Хватит! - оборвал ее вконец разозлившийся Гарри. - Мы ведем расследование и вскоре обязательно выйдем на преступника. Это все, что вам нужно знать, Скитер! А теперь извините меня, но я спешу.
Не дав ей вставить ни слова, он быстро сосредоточился и трансгрессировал прямо в лабораторию. Склонившийся над длинным металлическим столом Колин подпрыгнул от неожиданности и схватился за сердце.
- Гарри! - воскликнул он. - Ты напугал меня до смерти.
- Извини. Я пытался скрыться от Скитер.
- А, эта страшная тетка и до тебя уже добралась? Она побывала и здесь, пыталась пробиться к телу, но я ее отшил. Почти без потерь.
Они немного помолчали, Гарри переминался с ноги на ногу.
- Слушай, Колин... - нерешительно начал он. - Я должен перед тобой извиниться... Утром я был немного не в себе. Прости. Я знаю, что без тебя мы бы и половины преступлений не раскрыли и очень ценю твою работу. Мы все ценим. И я обещаю, что буду пользоваться только словом "тело"!
При последних словах маг-вскрыватель не удержался от заразительного смеха, глядя на него, улыбнулся и Гарри.
- Давай-ка я лучше расскажу тебе то, что узнал, - отсмеявшись, предложил Колин. - Во-первых, время смерти 21.14.
- Так точно? - поразился Поттер, записывая информацию в маленьком блокнотике. Он старался не смотреть в сторону накрытого белой простыней тела, распростертого на лабораторном столе.
- В этом наше выгодное отличие от магловской патологоанатомии, - заметил Криви. - Заклинание долго действует, но зато выдает результат с точностью до минуты.
- Ясно. Значит, на оперу бедняга уже не попал. Что еще?
- Зелье для обнаружения токсинов выявило в крови наличие алкоголя. Доза средняя, он был навеселе, но вовсе не пьян в стельку. Он не ждал нападения. Полагаю, что не ошибусь, если предположу, что Томас Беккер знал своего убийцу. Скорее всего, он повернулся к нему спиной, не чувствуя угрозы, и тогда этот подонок перерезал ему горло. Хорошо так перезал, легко, аккуратно. Чистая работа. Почти профессиональная, я бы сказал.
- То есть, возможно, он учился в Академии колдомедицины?
- Или до сих пор учится. К тому же я не исключаю, что он выпускник магловского медицинского института.
- Да-а-а... - протянул Гарри. - Хорошо, Колин, спасибо. Пойду-ка я домой. Сегодня был тяжелый день.
- Береги себя, - откликнулся Колин.
- Обязательно.
Оставшись один в лаборатории, маг-вскрыватель откинул простынь с трупа и еще долго всматривался в искаженное предсмертной мукой лицо Томаса Беккера. Он думал о том, чего не посмел сказать молодому аврору. Он еще больше убрал покрывало, обнажая выжженный на груди несчастного, прямо напротив сердца, маленький крест с черепом на каждом из четырех концов.
Колину Криви было страшно.
***
Он потрясающе вписывался во все это блестящее общество. Подбитая соболиным мехом черная мантия, перчатки из дорогой кожи, серебристая трость... Только голова непокрыта и холодный ветер нещадно треплет платиновые волосы. Драко Малфой почти не изменился за эти пять лет. Возмужал, конечно, отшлифовался, так сказать, но не стал более похожим на своего отца. Все то же бледное породистое лицо, тонкие черты, небольшой, брезгливо сжатый рот и чуть узковатые глаза. Белая кость, как неодобрительно бы сказала ее мама, которая в душе была немного коммунисткой, случись ей его увидеть.
- Никого я не ищу, Малфой, - резко ответила Гермиона, даже не пытаясь скрыть враждебности.
Как она ненавидела его и ему подобных, этих скользких аристократишек, сумевших как-то ускользнуть от карающего меча правосудия после окончания войны. Министерство так и не смогло доказать их причастность к преступлениям родителей. Благо, осталось этих чистокровных совсем мало. И влияния у них теперь почти не было, при всем их баснословном богатстве и пресловутой чистоте крови.
- Что же ты стоишь здесь и оглядываешься так беспомощно? - В его холодном, хорошо поставленном голосе сквозила насмешка. - Не хватает денег на билет?
Гермиона решила не обращать внимания на издевку.
- Я расследую преступление, Малфой, - сердито заявила она. - А вот что здесь делаешь ты?
- Я провожу в Ковент-Гардене почти каждый вечер, - надменно произнес Драко. - Не то чтобы ты имела право меня допрашивать. Или я уже в списке подозреваемых?
- Пока нет, - нехотя процедила она. - Но если будешь продолжать меня провоцировать, скоро там окажешься.
Он неожиданно весело усмехнулся.
- Тогда я лучше удалюсь, пока ты не сочла меня достаточно провокативным.
Он уже направился к входу в Ковент-Гарден, но тут Гермиона окликнула его. Малфой медленно, словно делая одолжение, обернулся и остановился, поджидая ее.
- Ты знал Томаса Беккера? - слегка запыхавшись от быстрой ходьбы, без предисловия спросила она. Дыхание вырывалось из ее рта белыми облачками пара.
- Знал.
- Хорошо?
- Достаточно.
- Он часто ходил сюда?
- Часто.
- А вчера ты его здесь видел?
- Нет.
- А когда...
- Послушай, Грэйнджер, - раздраженно прервал ее Малфой. - Мне вовсе не улыбается стоять здесь на холоде и отвечать на твои дурацкие вопросы. К тому же, - он взглянул на аккуратные серебрянные часики на левом запястье, - я опаздываю на первый акт. Так что...
В этот момент, заставив его замолчать, хлынул сильный ливень. Гермиона мгновенно промокла до нитки и продрогла. Зонта у нее не было, у Малфоя, как оказалось, тоже. Его светлые волосы тут же прилипли к высокому лбу, он зло отбросил с лица намокшие пряди.
- Мы так и будем здесь стоять под дождем? - спросил он у нее участливо, как у безнадежной идиотки.
- Если хочешь, то пожалуйста, можешь стоять, - язвительно сказала Гермиона. - А я трансгрессирую домой. К тому же ты разве не спешил в оперу?
- А ты разве не хотела меня допросить?
- Допрошу при другом случае.
- Другого случая может и не быть. Я редко разговариваю с... маглорожденными.
Понятно было, что с его уст чуть не сорвалось другое, гораздо более оскорбительное слово. Гермиона снова начала злиться.
- Так что ты предлагаешь, Малфой? - раздраженно потребовала она. У нее зуб на зуб не попадал от холода, а этот ублюдок изощряется в своих намеках, понимаешь ли...
- Сегодня дают "Турандот". - Произнес он тихо. - Присоединяйся. У меня личная ложа. Ты сможешь задать мне все свои вопросы.
Турандот... Одно это слово звучало, как музыка. Гермиона вдруг почувствовала, что ее приглашают прямиком в волшебство. В сам Ковент-Гарден, где она всегда хотела побывать, но почему-то никак не решалась.
- Турандот... - повторила она, как зачарованная, отворачиваясь от Драко и устремляя взгляд на манящую громаду театра.
- Да, Турандот, прекрасная принцесса с ледяным сердцем, - шепнул Малфой, вставая позади нее. - Обещанная тому, кто разгадает три ее загадки.
Его горячее дыхание обжигало ее шею. Дождь шел какими-то урывками – или так они его запомнили.
- Ответ на первую... - в замешательстве пробормотала она.
- ...надежда, - подхватил он. - второй ответ – кровь, третий же...
- ...сама Турандот, - прошептала она и резко обернулась, встречая горящие глаза Драко, где, казалось, плясали свой дьявольский танец демоны. - И кто же разгадывает правильно все загадки?
- Калаф, - выдохнул он почти ей в губы. - Но после того, как поцелуем он растапливает ледяное сердце Турандот, она представляет его всем, как принца Любовь.
- Любовь... - повторила она, ловя ртом облачко пара, вырвавшееся из его губ при этом слове.
- Драко!
Они одновременно оглянулись, в то же время отшатываясь друг от друга. Дождь снова пошел нормально, не прерываясь. Колдовство лопнуло, как мыльный пузырь.
Это оказалась Шейла Лейстрандж. Она призывно помахала рукой Драко, приглашая его присоединиться к ней. Он кивнул ей, потом повернулся к Гермионе:
- Впрочем, я уже рассказал тебе весь сюжет, - холодно произнес он. - Теперь опера покажется тебе не интересной.
- Я и не собиралась идти, - в тон ему ответила Гермиона. Она заново ощутила на себе тяжесть намокшей одежды и промозглый холод, пробирающийся до самых костей. Мокрая мышь, прекрасно оттеняющая экзотическую красоту Шейлы Лейстрандж, устало подумалось ей.
Даже не попрощавшись, Малфой направился к ожидающей его кузине. Впрочем, он обернулся, когда Гермиона уже вытаскивала палочку, чтобы трансгрессировать, и крикнул ей:
- В последний раз я видел Беккера позавчера вечером! На "Волшебной флейте" здесь, в Ковент-Гардене...
И зашел внутрь театра, пропустив перед собой Лейстрандж.
- Чертова опера... - пробормотала Гермиона, прежде чем взмахнуть палочкой и раствориться в морозном воздухе.
