Пролог
Автор: Шантанель
Название: "Дьявол в твоей душе"
Пэйринг: Драко Малфой/ Гермиона Грэйнджер, Гарри Поттер/Луна Лавгуд
Рейтинг: R
Размер: Миди
Жанр: Детектив/Роман/Ужасы
Бета: Lavanda
Гамма: Ирэн Адлер
Саммари: Вообще-то, это заказ Cookie Vanille на Второй Фикатон, но я такое из него сотворила... Спустя пять лет после победы над Вольдемортом всеобщая эйфория нарушается чередой странных и загадочных убийств. Гермиона Грэйнджер начинает расследование, и след преступника выводит ее на некий закрытый аристократический клуб, созданный избежавшими обвинений детьми Пожирателей Смерти. Каждый из них что-то скрывает... Не заговор ли это? Убийца вроде найден, но все ли так просто, как кажется?
Песня: “On Fire” by Switchfoot
Предупреждения: Пишется без учета шестой книги.
Disclaimer: Драко Малфой, увы, мне не принадлежит. Он, как и все остальные персонажи этого произведения, принадлежит Дж. К. Роулинг. А эта злая, злая женщина просто неправильно им пользуется!
Есть вещи, которые невозможно простить или забыть. За них просто нужно платить. И любая пролитая кровь – своего рода взнос, неважно, кому она принадлежит. Каждая капля вашей грязной крови приближает меня к цели.
Цели, которую одни забыли, а другие предали.
Но я напомню.
Вы теперь спокойны, волшебники. Вас ничто не тревожит, ничего не угрожает. Ваш идеальный мир подобен розовым панталонам Панси Паркинсон. С кружевными оборочками. Вам не повезло лишь в одном.
Я хочу крови.
Вашей.
Грязной, вязкой и густой, как сливочное пиво. Вашей дерьмовой победительской крови. И я не успокоюсь, пока ее не получу. Вы заплатите за все. И только тогда вернется Великий.
Я уже чую, кто первый отмечен Его знаком. Он так беспечен сейчас, не зная, что я слежу за ним. Он здоровается со мной за руку, не зная, что эта же рука в скором времени нанесет ему смертельный удар. И его отвратительно алая кровь оросит мои подставленные ладони и внутри Великого впервые затеплится дыхание.
Ах, как нам будет весело вместе, волшебнички!.. Давайте поскорее начнем.
Давайте поиграем.
И пока солнце скатывается в Ад на западе и, хорошенько оттраханное Дьяволом, выползает из него на востоке – вам меня не поймать. Потому что я вам не дамся, пока не будет исполнена моя миссия. А после... Что ж, после вы будете гораздо более озабочены спасением собственной шкуры, чем сдиранием моей.
Трепещите, победители, ибо имя мне – Смерть.
Глава первая
9 ноября 2003 г., воскресенье
"То листья палые иль мертвецы
ноябрьским вечером кружат в тумане?"
Джеймс Элрой Флекер.
- La commedia e finita!
Коломбина лежала бездыханной в объятиях убитого любовника. Над ними стоял Пьеро с окровавленным кинжалом и искаженным от ярости лицом. Его насмешливый, почти дьявольский взгляд пронзил зрительный зал, и люди застыли, будто пораженные отравленным клинком.
"Чего вы ждали,- словно говорили эти насмешливо-горькие глаза калеки-шута,- счастливого конца? Тогда вы еще большие глупцы, чем я сам. Для Арлекина и Коломбины нет счастья на этом свете."
Музыка неожиданно смолкла и занавес опустился. "Паяцы" , бессмертное творение гения Леонкавалло, были окончены.
Драко Малфой медленно поднялся и вышел из обитой алым бархатом ложи. В богато разукрашенном позолотой фойе Джино набросил на его плечи подбитый мехом черный плащ, подал трость с набалдашником из слоновой кости. Они вышли из роскошных дверей Ковент-Гардена почти в одиночестве – большинство зрителей предпочли остаться на "Сельскую честь". Поскольку эта опера никогда ему не нравилась, он решил отправиться домой уже сейчас.
- Драко, подожди!
Он недовольно обернулся, останавливаясь на ступеньках и одновременно натягивая перчатки. Оскальзываясь на мокром от недавнего дождя асфальте, к нему спешила Шейла Лейстрандж. Ее темные волосы разметались по прикрытым лисьим мехом плечам, глаза лихорадочно горели. Опять нанюхалась дурман-травы, равнодушно подумал Малфой. Что ж, у каждого свои дурные привычки.
- Я не видела тебя на первом акте, Драко. - Шейла остановилась возле него, тяжело дыша от наркотического возбуждения. - Ты опоздал?
- Насколько я понимаю, ты тоже, кузина, - заметил он. - Или ты опустилась настолько, что упивалась своей травкой, запершись в кабинке женского туалета?
Она выглядела так, словно ей хотелось его ударить. Но он знал, что она не посмеет, несмотря на искусственную силу, которую временно дал ей наркотик. Знала это и Шейла. Поэтому она просто резко рассмеялась, прикрывая чувственный рот изящной рукой, затянутой в шелковую перчатку. Смех у нее был точно такой же, как у ее матери, Беллатрикс, с внезапной неприязнью подумалось Малфою.
- Мы не упрекаем друг друга, помнишь, Драко? Иначе пришлось бы слишком многое вспоминать. А вспоминать... неприятно.
- Я вовсе не упрекаю тебя, Шейла.
В его голосе прозвучали раздраженные нотки. Она мягко улыбнулась и подняла руки в знак перемирия.
- В любом случае, я окликнула тебя по другому поводу.
Малфой промолчал, приглашая ее продолжать.
- Не удивляйся неожиданности моего интереса. Я хотела спросить, веришь ли ты все еще в Лорда. - Ее фиалковые глаза казались огромными на фоне бледного лица, уже тронутом явными знаками злоупотребления наркотиками. Драко с трудом подавил раздраженный вздох.
- Темный Лорд мертв, кузина. - Отрывисто сказал он. - Как я могу верить в покойника?
- Христиане ведь верят в Иисуса, а он был распят.
- Он воскрес.
- Возможно, Лорд тоже может воскреснуть.
Он молчал, стараясь обуздать просыпающийся гнев.
- Возможно, мы можем его воскресить, - не унималась женщина.
- Убирайся домой, Лейстрандж. - Малфой сказал это спокойным голосом, но внутри него все клокотало. - Убирайся домой и не смей больше показываться в моем присутствии в таком состоянии. Хочешь унюхиваться дурман-травой до одурения – ради бога, только делай это у себя дома.
Он отвернулся от нее и спустился по ступенькам вниз, где ждала карета. Джино открыл перед ним дверцу, а сам вскочил на козлы рядом с кучером.
- Малфой! Я поставлю этот вопрос на завтрашнем собрании клуба.
Драко поставил ногу на подножку кареты и оглянулся. Шейла Лейстрандж стояла на ступеньках Ковент-Гардена, напряженная как гитарная струна. Сейчас она казалась почти прекрасной.
- Как ты похожа на тетю Беллу, Шейла,- с некоей странной тенью нежности произнес он.- Она тоже так любила верить. Вряд-ли кто-то из членов клуба будет завтра вечером достаточно трезвым, чтобы выслушать тебя серьезно. Но мы ведь не упрекаем друг друга, верно?
Его кузина не сказала больше ни слова. Он запрыгнул в карету и сидевший внутри эльф тут же накрыл его ноги теплым пледом. Реагируя на свист кнута в руках кучера, вороные крылатые кони рванулись вперед, с каждым шагом поднимаясь все выше в воздух. На карету, разумеется, было наложено заклятие Невидимости, иначе маглы были бы весьма удивлены зрелищем черного фиакра с вензелем "М" на дверце, пролетающим над шпилями Вестсминстерского Аббатства.
Впрочем, в этот раз заклятье было ни к чему, так как этой ночью над Лондоном стоял густой туман.
***
- Проклятый туман! - раздраженно выругалась Гермиона Грэйнджер, перегибаясь через перила моста и всматриваясь в черную гладь Темзы. От реки так и веяло смертным покоем.
- Согласен. - Гарри устало поднялся с колен и отряхнул брюки. - Если бы не эта хреновая погода, кто-нибудь мог бы заметить убийцу.
- Что, ничего не нашел? - Гермиона подошла к нему, зябко кутаясь в простую коричневую мантию.
- Нет, - разочарованно покачал головой Поттер. - Следов слишком много, здесь обычно полным-полно гуляющих. А я тебе не Шерлок Холмс, окурки собирать. Я думал, может, наши эксперты что-то пропустили, но нет. Ничего, кроме записки.
Искомая записка уже лежала в специальном чемондачике, по правилам безопасности упакованная в пластиковый пакет – а то вдруг на бумагу или чернила наложено какое-то медленно действующее заклятье?
Впрочем, бумага выглядела обычной, просто небрежно вырванный из школьной тетрадки листок. В клеточку. И чернила – вовсе не чернила, а скорее шариковая ручка. Да и текст...
- Думаешь, преступник – магл? - поинтересовалась она, стараясь не смотреть вниз, под ноги. Труп уже убрали, но темно-красная кровь местами еще не впиталась в булыжную мостовую.
- Полагаю, это возможно. Нападающий подкрался к Томасу Беккеру сзади и перерезал ему горло. Не легче было бы волшебнику просто пальнуть ему в спину Авадой Кедаврой?
Гермиона в задумчивости прикусила нижнюю губу. Налетевший вдруг с реки ледяной порыв ветра с легкостью выбил несколько прядей волос из ее прически. Она раздраженно провела рукой по голове, пытаясь их пригладить.
- Но какой может быть мотив у магла? - Гарри отстраненно следил за ее стараниями справиться с непослушными волосами. - Не ограбление точно, кошелек и золотой перстень остались при нем.
- Может, что-то личное? - предположила Гермиона. - Надо как можно скорее выяснить, знал ли Томас своего убийцу.
- И как ты предлагаешь это выяснить? - кисло проворчал мужчина. - Пойти спросить у трупа? Некромантия, кстати, относится к Темным искусствам.
- Некромантия здесь и не поможет, - серьезно ответила Гермиона. - Я вообще-то имела в виду более традиционные способы. Поспрашивать соседей, знаешь ли, обыскать квартиру...
Она присела у лежащего на земле чемоданчика для сбора улик и вытащила пакет с запиской. Гарри заглянул ей через плечо. Машинально они в который уже раз прочитали то, что там было написано.
"Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было: и Бог воззовет прошедшее ."
- Это из Библии?
- Наверное. Но с уверенностью утверждать не могу.
- Неужели ты не читала Священное Писание?
- Конечно, читала! Но это не значит, что я помню его наизусть, вместе со всеми Евангелиями, письмами и тому подобным.
Оба аврора казались спокойными и собраными, потому что так их учили. Но на душе было муторно. Впервые они сталкивались с подобным преступлением. Столь откровенная в своей кровавой наготе жестокость была чужда им, дипломированным волшебникам с зарегестрированными в Министерстве палочками, выпускникам знаменитого Хогвартса. Ведь все это не имело никакого отношения к магии вообще. Было просто что-то острое в чьей-то человеческой руке. Была хлынувшая на камни моста кровь. Черт подери, всего несколько часов назад кому-то на этом мосту хладнокровно перерезали горло! И это никак не укладывалось в голове.
- Представляешь, что будет, если окажется, что это дело рук недобитых Пожирателей?
- Скитер окочурится от восторга.
- Фадж нам головы поотрывает.
- Зато Грюм обрадуется. А то в последние пять лет ему нечего делать.
Они невесело засмеялись. Позже, в тепле и уюте своих домов, им захочется блевать и пить, пить и блевать, пока из их душ не исторгнется последнее воспоминание о лежащем в луже крови трупе Томаса Беккера, непроницаемом тумане над Темзой и клетчатом тетрадном листке. Им захочется сообщить в Министерство, что они больны и на работу не придут, но они не смогут, потому что найти этого ублюдка – их долг. А еще они смогут заснуть только под утро, когда над горизонтом займется уныло-серый рассвет, но и тут их будут подстерегать кошмары, которые прервутся только со звуком будильника. Увы, они этого еще не знают, но так они проведут многие из последующих ночей.
Но пока они здесь, вдвоем, на месте преступления, они профессионалы. В людей они превратятся только дома. Этому их научила война, за что они иногда благодарили ее, иногда – проклинали.
- Я, пожалуй, трансгрессирую домой, Гермиона, - сказал, наконец, Гарри. - Сегодня мы все равно уже ничего не обнаружим.
- Постарайся поспать, хорошо? - заботливо попросила она.
- Постараюсь. - Гарри криво усмехнулся, и Гермиона подумала, что он снова будет сидеть всю ночь над стаканом огневиски, рассматривая старые фотографии и слегка пожелтевшие плакаты "Пушек Педдл". Но не стала ничего говорить. По прошествии стольких лет она уже понимала, что это бессмысленно.
- Ты знаешь, - прошептал он, уже вынимая палочку, - только вчера я договоривался с Беккером пойти в среду в ирландский паб выпить. Он их очень любил, эти пабы. Думаю, я пойду туда один. Прямо сейчас.
С негромким хлопком Поттер исчез. Она щелкнула застежками на чемоданчике и выпрямилась. Гарри, Гарри... Что же с тобой сделали? Ей было дико больно оттого, что он предпочитал напиваться в одиночестве, а не поделиться своей болью с ней, ведь она бы утешила его, успокоила... приняла бы на себя часть его тоски, хоть самую малую. Собственная неспособность ему помочь была невыносима. Но ей придется с этим справиться.
Ночь была промозглой и влажной, но Гермионе хотелось прогуляться до дома пешком. Тем более, что отсюда было совсем недалеко до Килберна – неброского магловского района, где она снимала двухкомнатную квартиру.
С реки внезапно потянуло удушливым смрадом. Брезгливо поморщившись, Гермиона свернула с набережной на узкую старую улочку. Стук ее низких каблуков далеко разносился в окружающем тумане. В этот поздний час на улицах никого не было, во всяком случае, здесь – из-за отсутствия круглосуточных баров и ночных клубов. Но она не боялась. К чему? Палочка была при ней. Да и вообще их жизнь казалась столь прекрасной и беззаботной последние пять лет – с тех пор, как пал Вольдеморт... Жаль только, что идеально розовым был лишь красивый фасад. А внутри все пошло трещинами.
Внезапно она вспомнила откуда взята эта строчка из записки. Третья глава книги Екклезиаста, не слишком известный ее отрывок. Как наяву она вдруг увидела себя снова на уроках в воскресной школе, склонившуюся над фолиантом в простой черной обложке, на белых страницах которого, словно черви, боящиеся дневного света, извивались тоскливые слова: "Потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом..."
***
Когда Драко Малфой прибыл, наконец, домой, было уже далеко за полночь. Его фамильный особняк, мрачный замок, построенный в готическом стиле и изобилующий остроконечными башенками и крытыми галереями, резко выделялся на фоне зеленых полей графства Уилшир. Он, наверное, казался бы более уместным где-нибудь в Трансильвании, в качестве последнего оплота графа Влада Дракулы. Неведомый архитектор создал великолепное поместье, но его красота скорее подавляла, чем восхищала. Впрочем, для Драко этот мрачный особняк был домом. Нелюбимым, нежеланным, но все же домом.
Но сегодня он и там не нашел покоя. Не то чтобы он особо искал.
Как только Малфой зашел, домовики доложили, что в Красной гостиной его дожидается гость. Не тратя времени на расспросы, он прошел туда сам, злой донельзя на эти треклятые визиты посреди ночи вопреки всем правилам элементарного этикета. Если это кто-то из членов клуба, он его придушит, просто придушит.
Но это оказался некто весьма неожиданный.
- Блейз Забини, - произнес Малфой спокойно, останавливаясь в дверях. Его удивление выдавали только чуть расширенные глаза.
- Драко, - кивнул в ответ тот.
- Паршиво выглядишь.
- А ты любезен, как всегда.
Забини и в самом деле смотрелся ужасно. Его смугловатое горбоносое лицо было испещрено царапинами и кровоподтеками, разбитые губы походили на какие-то отвратительные ошметки сырого мяса. Один глаз совсем заплыл, на месте второго – узкая щелка. Красная в клеточку рубашка разодрана на плече и виднеется кошмарного вида открытая рана, а руки, там, где их видно из-под закатанных рукавов, страшные, багровые, в надувшихся синих венах. Похоже было, что его долго и методично избивали.
- Лотти! - властно позвал Драко домового эльфа. - Принеси теплую воду и бинты.
Домовик умчался исполнять приказание.
- Ложись, Блейз. - Подойдя к мужчине, Малфой мягко, но сильно толкнул его на обитую золотистым сатином софу. Тот не стал сопротивляться. - Отдохни. Когда ты сбежал?
- Десять дней назад. - Малфой молчал, но видно было, что он ждет продолжения. - Крепость оказалась окружена специальным заклятием. Колючим заклятием.
- Разумеется, Забини. Неужели ты думал, что создатели Азкабана полагались только на дементоров?
Но в голосе Малфоя не было язвительности. Внутри росло неприятное беспокойство, хоть он и не показывал этого.
Незаметно появился Лотти и поставил серебрянный тазик, наполненный водой и бинты на вычурный стул с изогнутыми ножками. Небрежным взмахом руки Драко отпустил его. Затем присел на колени, вымочил собственный шелковый платок с вышитой монограммой "М" в теплой воде и стал вытирать кровь с лица и рук Блейза.
- Я знаю, что подвергаю тебя опасности, находясь в этом доме. - Голос Забини был ровным, но он морщился от боли каждый раз, когда Малфой проводил платком по какой-нибудь из ран. - Авроры сидят у меня на хвосте, словно стая гончих собак, озверевших от запаха крови. Но мне необходимо немного отдохнуть. Завтра на рассвете я уйду.
- Не мели ерунды, Блейз. - Драко брезгливо кинул платок в тазик и выпрямился. - Ты, разумеется, останешься здесь. Ты же знаешь, что нет ничего, что я люблю больше, чем доводить Министерство до белого каления.
Он вытащил палочку и направил ее на лежащего человека.
- Я не силен в колдомедицине, но смогу облегчить твою боль. А утром приедет Панси и займется тобой всерьез.
Он произнес заклинание и пытливо всмотрелся в Блейза. Бинты поднялись в воздух и обвились вокруг раненного плеча. Лицо Забини разгладилось, он даже нашел в себе силы улыбнуться краем губ.
- Почему ты это делаешь, Драко? Зачем помогаешь мне? - спросил он с искренним непониманием. - Вряд ли в память о нашей кратковременной дружбе на седьмом курсе.
Какое-то время Малфой молчал, расправляя свои безукоризненно белые манжеты, потом ответил:
- Нас осталось очень мало, Блейз. Слишком мало, но каждый из нас – весьма болезненная заноза в заднице этих чертовых победителей. Я просто не хочу, чтобы они вытащили хоть одну.
Он повернулся и направился к выходу, бросив из дверей равнодушное "Постарайся поспать", не зная, что за несколько минут до этого Гермиона Грэйнджер сказала в точности те же самые слова самому главному из победителей.
***
А на одном из лондонских мостов, уже много минут после того, как стук каблуков женщины-аврора затих вдали, над темными пятнами недавно пролившейся крови, которые вскоре окончательно смоет утренний дождь, собиралась неясная черная тень, подобная грозовой туче. Кусочки тьмы соединялись друг с другом, как части паззла, и внутри непонятного облака беспрестанно что-то волновалось, рвалось, всхлипывало и шептало. Там жили мертвецы.
Тот несчастный убийца и не знал, что пробуждает из вековой дремы.
Он и не узнает до самого последнего момента, когда будет уже слишком поздно.
