Глава 2Нут
В начале был хаос и многочисленные воспоминания, принадлежавшие сотням поколениям. Метаинформация плавала в вакууме, оглушая, заставляя вспоминать всё самое тёмное, самое страшное, что было до него. К первым секундам жизни он уже знал всё, кем и чем он являлся. Беда была в том, что он не знал, как он очутился здесь, в этом подвале, в контейнере с толстыми стёклами. Всё, что он пока мог, это шипеть на примитивных двуногих созданий, воображающих себя его хозяевами.
Он знал, что этому очень скоро придёт конец.
Его сородичи называли этот мир Та’ури, «первый мир». Именно здесь они построили свою первую Империю. Именно первый мир стал стартовой площадкой для колонизации Галактики. Примитивные существа, населявшие этот мир, их выносливые тела стали прекрасной заменой уродливым телам существ, которые его сородичи захватывали. К тому же, тела тау’ри были более эстетичными, даже красивыми. И их было так легко латать!
Поначалу они все были бесполыми, но с появлением тау’ри всё больше особей из них начали предпочитать тот или иной гендер. С появлением половых различий расширялась и граница дозволенного; и теперь его сородичи могли познавать плотские удовольствия. Появлялись предпочтения в еде, одежде, гендере и половых партнерах. Его сородичи научились использовать податливые тела на полную мощность. Мозг тау’ри мог вместить в себя большое количество информации. Именно поэтому тела тау’ри стали наиболее желанными для них.
Он знал, что тела самцов тау’ри более выносливы, хотя представленные в этом подвале особи не походили на сильных и ловких. В них присутствовала вырожденческая черта – самцы были невысокие, щуплые на вид, их глаза были постоянно скрыты за стекляшками. Во времена его праотцев они бы пошли в расходный материал. Тогда были славные времена – примитивные двуногие признавали в них богов, и его сородичи сами потихоньку начинали верить в то, что они боги. Разве они не превосходили тау’ри по разуму, силе и хитрости? Божествами становились только самые смелые, самые умные и самые сильные его сородичи. Они выбирали себе прекрасные тела. Они назывались самыми могущественными богами, в зависимости от веры того или иного племени. Им строили жертвенные храмы, приносили самые красивые драгоценности и одежды, отдавали своих самых прекрасных детей. Достойны ли они были называться их богами? Более чем. Они делились с тау’ри своим знанием, они учили своему языку и письменности, они давали все блага цивилизации. И самое главное – они открыли своим рабам священную тайну путешествия между мирами. Чаппа-ай, кольцо богов, оно должно удерживать его сородичей в их божественном статусе.
Но примитивные тау’ри отплатили своим богам чёрной неблагодарностью. Они воспротивились богам и завалили Чаппа-ай. С тех пор Первый Мир был потерян для его сородичей. Для многих, рожденных после Восстания, Тау’ри стала чем-то вроде легендой, над которой можно посмеяться.
Теперь же Первый Мир отряхнулся от песков времени. Тау’ри создали развитую цивилизацию, основанную на нигилизме и ложной свободе. Но тау’ри всегда были собственностью его сородичей. Скоро примитивные двуногие, как прежде, признают в нём своего бога и падут к его ногам.
Посторонние звуки вне контейнера нарушили его покой. Он открыл глаза и увидел самку тау’ри, ранее не замеченную им в этом подвале. Он знал всех примитивных, находящихся тут. Чужак!
Он зашипел на самку, приблизившуюся вплотную к стеклу. Стук, последовавший за этим, оглушил его. Самка что-то проблеяла на своём странном языке, внимательно его разглядывая. Какая дерзость! Но, кроме как яростно шипеть от беспомощности, он ничего сделать не мог.
Самка развернулась спиной к контейнеру и хотела было покинуть помещение, но не тут-то было – откуда-то сверху зазвучал голос еще одной самки, что-то монотонно повторяющей. Он почувствовал панику первой самки, но по-настоящему заволновался, когда перед ней закрылись двери. Шестое чувство кричало об опасности. И тогда он решился.
Конечно, это была авантюра. Он мало, что мог в своём родном теле. Будь он в теле тау’ри, его способности возросли бы до сверхчеловеческих. Телекинез же в родном теле требовал огромных энергетических затрат. Но он чувствовал, что у него мало времени и поэтому старался не думать о возможной неудаче. Стекло – ненавистная преграда - должно лопнуть, если правильно на него воздействовать. Он сконцентрировал внимание на стекле, думая о нём со всенарастающей яростью - как оно крошиться, сминается под ударами его сверхчеловеческой ненависти.
Разбейся!
Оглушительный треск стекла, и вот вода выталкивает его тело наружу. Свежий воздух непривычен – приходится широко раскрывать пасть, чтобы дошло до самих легких. Он почуял страх – липкий, первобытный. Так и есть – самка. Смотрит широко закрытыми глазами, отползает в сторону. Хорошо, хоть кричать не пытается – он ненавидел эти резкие, противные звуки.
Тело самки казалось хорошо развитым. Это и будет спасением. Самки, как правило, менее сопротивляются, чем самцы, значит, проблема симбиоза отпадёт сама собой. Сначала её тело пронзит острая боль, но потом спасительная тьма накроет её сознание. Он не знал, как отключается их сознание – но оно подчинялось более сильному разуму, это факт.
Самка будто поняла его намерения и заскребла ногтями по железной двери. Выхода нет – и он, и она это прекрасно понимали. Почему она так глупа? С ним у неё хотя бы есть попытка выжить.
Самка внезапно вскочила и попыталась убежать, но споткнулась о провода, хаотично лежащие на полу, и с неприятным шлепком упала на пол. Из-под волос, по виску ручейком побежала кровь. Только этого не хватало – чтобы его единственный шанс вырваться из этого подвала умер от кровотечения! Он молниеносно бросился к самке. Она была еще жива, но если он помедлит, то получит беспомощный и никому не нужный кусок мяса. Бездумно следуя инстинкту, он скользнул в её ушное отверстие – это был самый короткий путь к мозгу. Обвившись вокруг позвоночника и погрузив свои усики в мягкую податливую ткань мозга, он попробовал послать сигнал к руке. Пальцы шевельнулись. Он обрадовался своей маленькой победе, но рано – механический голос самки преобразовался в понятные для этого тела слова.
- Лаборатория будет уничтожена через две минуты. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.
Две минуты?! Он и так потратил слишком много энергии, чтобы разбить стекло и вселиться в тело этой самки тау’ри! Ему не успеть…Неужели это его бесславный конец?...
Его глаза вспыхнули белым убийственным светом. Железная дверь, служившая преградой, оплавилась. Из последних сил он доковылял до второй двери. Код. Вспоминай код. Память самки была еще в большим хаосе, чем его. Вместо желаемого кода постоянно вылезали ничего не значащиеся цифры чьих-то дней рождений. Пустая трата драгоценной памяти!
Наконец ему удалось отыскать код. Введя нужные цифры плохо слушавшимися пальцами, он выполз на лестницу. Чёртово тело умирало, а у него не было возможности исцелить его. Он был так слаб!
Голос позади бесстрастно сообщил, что до самоликвидации осталось 40 секунд. Помоги мне,- обратился к затухающему сознанию самки и почувствовал неожиданный прилив сил. Она помогала ему! Но на удивленные возгласы не оставалось времени. Держась за перила, он довольно быстро преодолел лестницу.
- 10 секунд, - отсчитывал голос. – 9,8,7,6…
Белый кабинет, арка, фикус, зеркальный коридор – он видел это в её сознании. Выход! Он пнул дверь и, разбежавшись, прыгнул – как можно дальше от строения. Сзади прогремел взрыв, и он лишился сознания. Всё вокруг заволокло дымом.
«Больше нет страха, больше нет» - всплыли строчки из ненавязчивой попсовой песенки.
