«Эй, детка, мои мозгошмыги от тебя без ума»Общение с Луной преподнесло свои плоды: на прошлой неделе я обозвал Малфоя морщерогим кизляком. И, знаете, что в этом самое смешное? Он ни черта не понял, но я спинным мозгом чувствовал, как это грызет его!
Наши с Луной встречи некоторое время были неожиданными и спонтанными. Каждый раз, когда я выходил на Астрономическую Башню покурить, или шел к Абефорду в «Кабанью голову», чтоб приобрести конфискованный огневиски для «Клуба джентльмена» - Лавгуд тут как тут. Позже я уже привык к тому что, где я – там и она. Мы до смешного разные! Я – Слизеринец, она – Рейвенкловка, мы как земля и небо, как белое и, кхм, черное, как молоко и шоколад, как... в общем, можно продолжать и продолжать.
***
Только что закончился завтрак. Ученики покидают Зал, в толпе я потерял Малфоя, с которым должен был идти на Зельеварение. Поднимаюсь на Цокольный этаж и вижу Малфоя с его громилами Крэбом и Гойлом. Они кого-то обступили и громко ржут. Небось, вновь приперли к стене какого-то младшекурсника. Вот, черт! Это не младшекурсник, а Луна. Лавгуд смиренно выслушивает все оскорбления в свой адрес, теребит пальцами ожерелье из пробок. Она поднимает взгляд с пола и через плечо Драко смотрит прямо мне в глаза. О, нет. Нет, нет, нет! Не смотри так на меня! Прекрасно… С каких это пор я стал таким сентиментальным?
Я, конечно, не мстительная тварь, но подсыпать во время обеда волшебный порошок в сок Малфоя считаю своим святым долгом. Пусть проведет денек-другой на унитазе.
***
Сегодня в Запретном Лесу сыро. Я опираюсь спиной о дерево, чувствуя влагу коры даже через рубашку, и наблюдаю за Луной, которая кормит фестралов. Она что-то шепчет, улыбается. Когда у Луны заканчивается мясо, она подходит ко мне и, скорее утверждает, чем спрашивает:
- Это ты подсыпал порошок в стакан Малфоя.
Кивая головой.
- Спасибо, - Лавгуд смело берет меня за руку.
От этого прикосновения мой желудок сделал сальто и от ладони, в которой я сжимал белоснежную руку Луны, тепло разлилось по всему телу. Понеслась…
***
- Пэнс? – позвал я.
Пэнси Паркинсон оторвала взгляд от своих ярко-красных ногтей и, посмотрев на меня, протянула:
-Хм-м-м?
Я прилег рядом с ней и положил голову на её колени, при этом не опасаясь, что этот жест может показаться двусмысленным. Пэнси это... Пэнси. Та самая Пэнси, которую я немножко люблю, за то, что она не такая, как остальные девчонки. Я знаю её слишком хорошо, чтоб заводить с ней романтические отношения.
- У тебя когда-нибудь бывало такое, будто желудок в тиски зажали? – спрашиваю я.
- Диарея, что ли? – Пэнси выразительно заламывает бровь.
- Да, нет! – я ерзаю на месте, не зная, как объяснить. – Ну, как бабочки в животе.
- А, ты об этом! – моя подруга понимающе хмыкает. – Бывало подобное. Когда ты смотришь на человека, и у тебя коленки подкашиваются, ладони потеют… Ты вдруг ощущает, как твой желудок делает сальто, а сердце стучит где-то в горле. И десятки бабочек вспархивает в желудке…
Я смотрю на Паркинсон и думаю: «Кто ты, и что сделала с Пэнси?». Может, нанюхалась испарений своего лака для ногтей?
- Но потом я понимаю, что тот кекс с марихуаной, который принесла Милисента, какой-то паленый и я дико хочу жрать, - ну, после этих слов Пэнси у меня на душе отлегло!
Мы громко смеемся. Паркинсон так накрыло, что она начинает хрюкать, и я смеюсь ещё громче.
***
Мне нравится битыми часами смотреть в небо, надеясь, что оно даст мне ответы на мои вопросы. Круглая луна возвышается над замком в своем небесном троне. Солнце ночи…
За моей спиной раздаются тихие шаги. Луна Лавгуд садится рядом со мной прямо на пол Астрономической Башни, скрещивает ноги по-турецки и молчит. Молчит так долго, что мне даже непривычно. Спустя некоторое время она пристально смотрит (по-другому не умеет) на меня и спрашивает:
- У тебя что-то случилось?
И что я ей скажу? «Эй, детка, мои мозгошмыги от тебя без ума»?
- Ты можешь мне все рассказать, - уверяет меня Луна.
И тут меня прорвало! Таких длинных предложений я ещё никогда не выдавал. Я говорю ей что-то про луну и звезды, говорю Луне о том, что она на меня пагубно влияет, что я стал слишком хорошим, говорю о её теплых руках и своих потных ладонях, о пируэтах своего желудка и нашествии бабочек в животе. А Лавгуд внимательно слушает, не моргая, изредка улыбается уголками губ.
Когда, наконец, замолкаю, я тяжело дышу, морально готовлюсь к тому, что Луна посчитает меня сумасшедшим, уйдет и больше не вернется.
- Может, ты влюбился? – предположила Луна.
Перевожу взгляд с темного неба на её светлые глаза и отвечаю:
- Как дурак. По самые уши.
Луна понимающе кивает. Пожалуйста, только не уходи. Но она не уходит – наоборот, подвигается ближе ко мне, накрывает мою руку своей ладонью. Я прижался щекой к её плечу, облегченно выдохнул ей в шею.
Хогвартс утонул в тихой ночи, лишь неспокойное озеро плескалось у берега, и луна перешептывалась о чем-то со звездами…
