Сделай самНаписано на заявку "TES. Oblivion. Черная Рука, события в Эпплвотче. Как Лашанса убивали, убивали, да недоубили. Юмор, стеб, глум, хэппи энд".
Связанный Люсьен Лашанс сидел на стуле и смотрел в стену. Банус Алор потянул кинжал из ножен и нерешительно занёс его над бывшим соратником, размышляя, куда бы нанести первый удар, чтобы и не перестараться, и не опростоволоситься.
— Нет, я так не могу! — вздохнул он и торопливо добавил: — Неинтересно!
Матье Белламон бросил на него яростный взгляд:
— Хочешь освободить предателя?!
Лашанс сдавленно кашлянул, поелозил на стуле и многозначительно на них посмотрел.
— Лучше развяжем ему рот, — вмешалась Аркуэн. — Чтобы кричал и молил о пощаде!
— И завяжем глаза, — каким-то странным, мечтательным тоном сказал Банус, поглаживая кинжал.
— Это ещё зачем? — удивилась Аркуэн. — Пусть видит!
— Не могу ему в глаза смотреть, — признался Белизариус Ариус. — Только неделю назад с ним вместе пили…
— Так давайте же их для начала завяжем! — обрадовался Банус. — А ты, Аркуэн, выйди, если тебе что-то не нравится. И ты, Белизариус. Да и Матье здесь делать нечего. Оставьте нас наедине.
Лашанс попытался подпрыгнуть на стуле, замотал головой и задвигал бровями.
— Кажется, он что-то хочет нам сказать.
Лашанс закивал, косясь на загадочно улыбающегося Бануса.
— Не советую, — вполголоса сказал Белизариус, склонившись к Банусовому острому уху, — укусит!
Тот вздрогнул и посмотрел на заухмылявшегося под кляпом Лашанса уже с опаской.
— Вы что, забыли, зачем мы здесь собрались?! — завопил Матье.
Остальные трое членов Чёрной Руки неодобрительно на него посмотрели. Лашанс на своём стуле осуждающе замычал.
— В таких делах, мальчик мой, спешка недопустима. — Белизариус дружески положил Матье руку на плечо и сжал. Что-то хрустнуло. — Поспешишь — людей насмешишь.
Лашанс замычал одобрительно.
— Узнаю Люсьена, — растроганно сказала Аркуэн. — Так любит… любил… нет, пока что любит всё контролировать!
— Точно, — согласился Белизариус. — Бывало, деньги за контракт получишь, проснёшься после попойки, а он сидит в углу комнаты и смотрит на тебя… глазами!
— Высокомерными, — пробормотала Аркуэн.
— Выразительными, — вставил Банус.
— Так и лупает, — добавил Матье.
— А бывало, заходишь в Убежище, а Люсьен там новичкам Пять Принципов читает…
— Наизусть их помнил… помнит, — кивнула Аркуэн.
— А какой голос! — ввернул Банус. — До глубины души пробирает. Я от него так и… Восхищаюсь им, в общем.
— Никакого спасу от него не было! — пожаловался Матье, но не нашёл у коллег отклика.
— Везде успевал, — заметила Аркуэн. — Никогда никуда не опаздывал!
— Так у него лошадь, — обиделся Матье.
— У всех лошадь, — строго сказала Аркуэн, — а он свою вообще подарил.
— Ну, раньше была, — хмыкнул Матье.
— И всё равно он даже без неё сюда прежде нас поспел! — восхитился Белизариус.
— Это не говоря уж о том, что он и за собой следить успевает. — Банус с намёком покосился на небритого Белизариуса, лохматого невыспавшегося Матье и длинное, без капли косметики, лошадиное лицо Аркуэн.
Лашанс задрал нос и еле заметно покраснел.
— Надо будет хоть выпить за его здоровье, — вздохнул Белизариус. — И за упокой заодно.
Все четверо посмотрели на выпрямившегося на стуле Лашанса. Всем четверым одновременно послышался знакомый глубокий баритон и знакомый же совет не тратить попусту чужое время.
— Даже как-то неловко… — в тишине проговорил Банус. — Может, всё-таки выйдете? Или вот вы двое Белламона выведете, он нынче какой-то нервный.
Аркуэн, Белизариус и Матье одновременно повернулись к нему, и стало окончательно ясно, что Лашанс ему одному достанется нелегко и в лучшем случае по частям.
В этот самый миг за хлипкой дверью фермы послышался перестук копыт по тронутой морозцем земле, следом — бодрое лошадиное ржание и топот ног в тяжёлых сапогах по ступенькам. Дверь распахнулась, и в неё ворвался, яростно выдыхая белый пар, будто сам скакал под седлом, здоровенный орк с выпученными глазами, замызганной книгой в одной огромной ручище и ужасно воняющим мешком — в другой.
Матье, завидев книгу и мешок, побледнел и затрясся. А Лашанс, завидев радостно осклабившегося орка, вздохнул и возвёл очи горе. В голове взглянувшего на него Белизариуса словно наяву раздалось усталое и немного злорадное: «Всё, ровным счётом всё нужно делать самому, иначе оно рискует быть никогда не сделанным!»
