Встречи и огорчения- Уилл, я здесь, - помахала рукой Блисс и не смогла сдержать улыбки, когда большой, нескладный шофер начал расталкивать столпившихся людей, с недовольством на него поглядывающих.
Что и говорить, она обожала Уилла, который работал у них шофером и дворецким одновременно с того момента, как ей исполнился год. Большой, с каштановыми волосами, зелеными, неестественно блестящими глазами, Уилл напоминал нескладного плюшевого медведя, наполненного изрядным количеством любви, странного склада ума и доброты. Не смотря на то, что Уилл служил у отца Блисс более четверти века, Блисс и её мать ничего не знали о прошлом Уилла, не знали даже его фамилии.
- Мисс Бромлей, дорогая вы моя, - пробасил Уилл, стряхивая с неё остатки воспоминаний. - Ну что, обнимешь старика? Как-никак, три месяца не виделись, тут не до стеснений.
Блисс засмеялась и крепко обняла Уилла, который прижал её к себе так крепко, что на мгновение перекрыл доступ кислорода.
- Как ты можешь называть себя стариком, Уилл? - шутливо спросила Блисс, когда отстранилась. - Особенно когда выглядишь в сто раз лучше меня.
- А вы всё льстите, мисс Бромлей, - покачал головой Уилл, впрочем, чувствуя себя польщенным.
- Льстить тебе? Никогда в жизни. Помнишь наше правило? Говорить друг другу только правду.
Уилл засмеялся и, взяв Блисс за локоть, потащил её через поредевшую, но всё ещё достаточно большую толпу.
Из аэропорта они вышли спокойно, хотя им пришлось покопаться на стоянке, чтобы найти машину. Блисс увидела её первой и махнула рукой Уиллу, который ходил вдоль рядов припаркованных машин чуть поодаль чуть поодаль. Уилл щелкнул ключами и Блисс тут же открыла дверь, юркнув на переднее сидение.
- Ну что? Рассказывайте, мисс Бромлей, как вы провели свои каникулы, - возвышенным тоном спросил Уилл, от чего Блисс прыснула в кулак.
- Ты же знаешь, что вполне спокойно. Жила у Эмилии, штудировала школьную программу Хогвартса, проверяла старые доклады со времён Шармбатона.
- И этим вы занимались вместо того, чтобы веселиться в заслуженное время? - укоризненно покачал головой Уилл. - Мисс, вам нужно себя жалеть. Вы же знаете: Каникулы - для отдыха, школа - для знаний. И зачем вам копаться в бумажках Шармбатона? Для вас это, конечно, печально, но этот год вам придется доучиться в новой школе.
- Я давно смирилась с моим переходом, Уилл, - успокоила друга Блисс. - Но, если честно, покопавшись в моих докладах, я значительно упростила себя пребывание в Хогвартсе. Ты же знаешь, некоторые школы хороши в одной стези, некоторые в другой, - Блисс открыла окно и подставила лицо свежему воздуху, наблюдая за снующими на улицах людьми. - Точно так же и с Хогвартсом. Например, Хогвартс, в отличие от Шармбатона, уделяет мало времени астрологии. Все мои конспекты и доклады, сделанные ещё на шестом курсе, хорошо сгодятся для седьмого.
- Хотел бы я сказать, что это жульничество.
- Но?
- Умен не тот, кто много учит, а тот, кто получает знания.
Блисс вздохнула и покачала головой:
- В последнее время на моём пути попадает слишком много людей, говорящих странными фразами.
Уилл сделал резкий поворот и выехал на шумную улицу с множеством маленьких магазинчиков, после чего ответил:
- Но я же всегда буду лучшим.
- Ты безусловен, - заверила его Блисс.
Какое-то время они ехали молча, проезжая мимо всё тех же кипящих жизнью улиц, практически ничем не отличающихся друг от друга, и Блисс любовалась на аккуратные, симпатичные домики, поставленные ровно в ряд друг с другом.
- Неужели тут совсем нет небоскребов? - удивилась Блисс.
-Бирмингем делится на два района: старый и новый. В новом небоскребов не счесть, но на нашем пути он не попадётся, - ответил Уилл. – Но вы ещё там побываете, когда придёт время ехать в Хогвартс.
Блисс представила себе великое множество высоких зданий, отполированных, блестящих. После Салон-де-Прованса, где не было ни одного строения выше семи этажей, и много, много зелени, простилающейся на мили вокруг, Бирмингем казался ей слишком мобилизованным, большим и пугающим и Блисс не была уверена, что когда-нибудь привыкнет к этому городу.
«До совершеннолетия». Слова, сказанные старику в самолете, внезапно вспомнились ей сейчас. Да, именно так и будет. Она отучится в Хогвартсе последний год, а в восемнадцать лет уедет из Бирмингема. Почему в восемнадцать? Блисс никогда не раздумывала над этим вопросом, с шестнадцати лет она точно знала: ей привычнее жизнь и законы обычных людей, роднее их уставы и правила. Отец это понимал. Мать даже не хотела вникать, но что Блисс давно не удивляло, так это желание матери не слушать свою дочь. Она привыкла, и вполне сможет с этим прожить остаток жизни, потому что, не смотря на периодические ссоры и доведенные до грани нормальности отношения, они с матерью любили друг друга. Не понимали, не хотели признавать свои ошибки, не хотели выглядеть неправыми в своих глазах, но любили.
- Мисс Бромлей? - осторожно позвал Уилл.
- Да-да? - она чуть повернула голову. - Я слушаю.
- Я спросил, знаете ли вы что-нибудь о вашем новом доме?
- Нет, практически ничего. Эмилия спрашивала меня о нём, но я так и не смогла сказать ничего вразумительного.
- Будете скучать по ней, да? - сочувственно спросил Уилл.
- Конечно, - легко соврала Блисс. - Она моя лучшая подруга.
Блисс не чувствовала угрызений совести, когда сказала Уиллу неправду. Если подумать, это для его же блага, думать, что у Блисс достаточно чувств для того, чтобы привязаться к человеку. Но у неё никогда не получалось, и всё, что ей удавалось испытывать к кому бы то ни было, являлось лишь холодной благодарностью. А сейчас, вспоминая последние события минувшего года, Блисс понимала: вряд ли кто-то заслуживает её привязанности. У неё был человек, который её заслуживал, был человек, за которого она обязана была бороться, обязана оберегать. Она упустила этот шанс, упустила только по своей вине. Она тряхнула головой, словно на неё вылили ушат холодной воды, и снова обратилась к Уиллу:
- Дом. Ты же уже был там. Как там? Тебе оборудовали мастерскую?
Не поворачивая головы, Блисс чувствовала, как он кивает, быстро и довольно. Она еле сдержалась, чтобы не отвесить ему дружеский подзатыльник, но ограничилась лишь поворотом головы и легкой улыбкой.
- Прихожу к выводам, что тебе понравилось.
- Мастерская - нечто невероятное, - восторженно пробасил Уилл. - Ваш отец постарался, дал такие указания рабочим, что они буквально дворец смастерили. Инструменты, несколько гончарных кругов, печь.
- А твой мотоцикл? - поинтересовалась Блисс.
- Конечно привезли. Я бы без него с места не сдвинулся.
Блисс поймала золотистую прядку, выбившуюся из её каштановой гривы, после чего отбросила её назад, раздумывая о мастерской Уилла и его мотоцикле.
Уилл обожал свою мастерскую, Уилл обожал само существование гончарной и механической работы. Его мастерская во Франции буквально ломилась от горшков, тарелок и чашек, деревянных кресел-качалок. Стол, за работой которого Уилл проводил большую часть времени, был сделан его же руками, а деревянные фигурки животных, птиц и морских существ и вовсе не поддавались счету. Но гордостью Уилла был мотоцикл восьмидесятых годов, похожий на опасного зверя. «Зверь», правда, вот уже пять лет не желал подчиняться какой-либо починке, а магию использовать Уилл категорически не хотел, потому что, по его словам, он давно не практиковался с заклинаниями. Но каждый раз, ещё с недавних, но таких далеких времён Франции, когда Блисс оставалась в мастерской Уилла, заваривала обоим сладкий, горячий чай и устраивалась за столом, готовя домашнее задание на каникулы, она смотрела на то, как Уилл возится с мотоциклом и понимала вещь, в которой, возможно, Уилл никогда не признается себе:
Он чинил мотоцикл не ради конечного результата, но ради самого процесса, от которого он получал истинное удовольствие.
- Мисс Бромлей? Вы меня слышите? - снова поинтересовался Уилл.
- Извини, - отстраненно произнесла Блисс, нехотя отпуская воспоминания времен Салон-де-Прованса. - Ты что-то говорил?
- Сказал, что совятня расположена не так, как прежде.
- На крыше больше нет совятни? - Блисс почувствовала неприятное ощущение внутри себя. Крыша её родного дома прочно ассоциировалась именно с просторным, высоким помещением, с извне которого проникали косые лучи света, отражая маленькие водовороты пыли и золотистые перья, время от времени кружащиеся в воздухе.
- Нет, - Уилл снова бросил сочувствующий взгляд, уже порядком осточертевший Блисс. - Для неё выстроили отдельную башню.
- Понятно.
На несколько минут воцарило молчание, и Блисс, почувствовав себя виноватой, снова возобновила разговор:
- Есть ещё что-нибудь интересное?
- Конечно, - живо откликнулся Уилл. - Вы бы видели просторы, окружающие дом. Невероятный парк, столько зелени, деревьев и пышных кустов. Уже и не говорю о простилающемся поле посреди вокруг этого великолепия. Вот вам будет разгон, - подмигнул Уилл.
Блисс улыбнулась, вспомнив ощущения, когда пускаешь в галоп скачущую лошадь, вспомнила чувства сильно бьющего ветра в лицо и небольшое ощущение опасности, когда на мгновение кажется, будто ты упустила контроль. Она обожала лошадей всем своим сердцем и могла часы напролет проводить в конюшне, расчесывая гриву особенно милой ей сердцу Марципан, могла разговаривать с ней и в которой раз понимать простую истину, известную многим: лошади чувствуют гораздо тоньше, чем люди. Иногда она понимала кое-что ещё, возможно, известное чуть меньше: лошади гораздо человечнее людей. Единственное, что могло принести ей радости и чистоты разума кроме лошадей, была...
- Библиотека, - с нарастающим беспокойством вспомнила Блисс. - Уилл, умоляю тебя, скажи, что они её не трогали.
- Что вы, мисс, - с изумлением сказал Уилл. - Конечно нет. Все коробки с книгами поставили в помещение, отведенное под неё, а больше там ничего и не трогали. Не волнуйтесь, - Уилл плавно повернул машину вправо. - Как только у вас появится время, вы сразу займетесь библиотекой.
Несколько секунд Блисс думала, что Уилл случайно оговорился, но он продолжил:
- Я, если честно, не считаю это хорошей затеей. Конечно, дела в Бирмингиме нужно налаживать, да и вам с новыми сокурсниками знакомится, но не так же сразу. Сначала надо обжиться немного, а только потом приемы устраивать.
Боковым зрением Уилл заметил движение, а когда повернул голову, то увидел, что Блисс медленно поворачивается к нему всем корпусом. Расслабленная поза, полная неги и мимолетного спокойствия, исчезла моментально, как только до Блисс дошел смысл фразы Уилла. Уилл, увидев в глазах Блисс непонимание, понял, что сболтнул лишнего, но взять свои слова назад или соврать уже не мог. Сказанного не воротишь.
- Уилл, - медленно заговорила Блисс, смотря на него взглядом более чем странным. - Объясни.
- Будет вам, мисс Бромлей, - попытался исправить ситуацию Уилл. - Я заговорился, вот и сказал что-то, что вы не так поняли.
- Уилл, - тихо сказала Блисс, сощурив глаза. - Говори. Я начала догадываться, ещё когда говорила с папой.
Молчание, воцарившее в машине, казалось обоим вечностью. Уилл прекрасно знал, что Блисс доверяет ему безоговорочно, а таким взглядом и тоном чаще награждалась Розалинда Бромлей, но никогда он сам.
- Я не имею права говорить вам, мисс, - виновато сказал он, потупив взгляд. - Меньше, чем через десять минут, мы окажемся у вашего дома. Видите? Мы выехали в пригород.
Но Блисс не заметила, как сначала исчезли дома и шумные улицы, не заметила, как постепенно их сменил просторный, идеальный лес, явно созданный не без помощи людей и удобрений, не заметила она и железные, высокие ворота, очертания которых ясно выделялись вдали.
- Уилл, - всё так же тихо и четко произнесла Блисс. - Родители устраивают прием, да? Я поняла, мне не привыкать. Но знаешь, чего я не могу понять? Каким образом тут замешана я? И не смей отрицать, - ещё тише сказала Блисс. - Сказанного не воротишь.
Уилл, до этого ехавший достаточно быстро, сбавил скорость и,
потерев двумя пальцами глаза, объяснил ситуацию:
- Ваш отец знает пять человек, которые хотят заключить с ним сделки.
- Артефакты, ингредиенты или зелья? - машинально задала вопрос Блисс.
- Одного человека интересуют артефакты, оставшихся - ингредиенты,- сдержанно ответил он, неприятно удивленный осведомленностью Блисс. - Четверо из них уже два года добиваются сделки с вашим отцом, другие двое объявились совсем недавно, так как узнали, что он перебирается в Бирмингем на достаточно большое время. Ваш отец, как вы знаете, ведет свои дела только на одну страну и всегда с неохотой соглашается на сделки вне Франции. Но теперь, когда Филипп окончательно перебрался в Британию, он собирается понемногу переводить весь бизнес сюда.
Уилл не удержался от усмешки, когда не увидел ни капли удивления на лице Блисс. Он, любивший дочь работодателя и лучшего друга, как свою, всегда надеялся, что с возрастом её дурная привычка подслушивать исчезнет так же, как и детское ребячество. С каждый годом он понимал, что все его надежды были пустыми.
- У каждого из них есть дети, - продолжил Уилл. - Вашего возраста, родившиеся в Магической Британии и, если мне не изменяет память, все они учатся в Хогвартсе с первого курса. Кажется, только одна семья перевела своего сына на третий курс.
- А остальные? Как их фамилии? - спросила Блисс, стараясь выказать интерес и не чувствовать себя настолько несчастной.
Уилл уже открыл рот, чтобы ответить, но Блисс махнула рукой:
- Не надо, Уилл. Я всё равно не собираюсь с ними общаться.
- Но... - попытался образумить её Уилл, но Блисс остановила его:
- Я займусь библиотекой. И повторю ещё раз: я не собираюсь с ними общаться.
Слова, сказанные простым и спокойным тоном, без угрозы в голосе, полностью уверили Уилла: не будет. Блисс никогда не говорит уверенно о том, чего не знает. Даже если Розалинда устроит дочери третью мировую, а отец её поддержит, всё, чего они дождутся, это закрытой двери библиотеки. Да, он обожал Блисс, но иногда, от её непосильного упрямства, у него опускались руки.
- Мы приехали, мисс Бромлей, - отозвался Уилл, пребывая в своих мыслях.
