Глава 2
У Гарри было, верно, с десяток причин для такой вопиющей невнимательности - но он всё равно чувствовал себя ослом. Начать с того, что на волне успеха с учебником принца-полукровки он упустил маленький нюанс: можно быть трижды счастливчиком с помощью чужих конспектов, но до хорошо обученного мага уровня ну хотя бы той же Гермионы надо очень много трудится. Заклинание может не сработать от малейшей ошибки - в жесте ли, в произношении или уровне сосредоточенности - а он допускал ошибки. Нет, не так. Он точно знал, что допускал ошибки. Но всё равно всё срабатывало. Раз за разом, так, как надо.
Не только у него, на самом деле - но у него в большей степени.
Это заметила Луна. Подошла к нему, как ни в чём не бывало, и пропела на ухо:
- Гарри-Гарри, умница Гарри, у него всё получается, что ни возьми-и-и, - это было ужасно глупо, он даже рассердился. Да если б у него всё получалось, разве был бы жив Волдеморт? Было бы вообще всё так, как сейчас?
- Ты чего?
- О, но я видела, как ты колдуешь. Когда я так держу палочку - и когда Рон держит или Невилл, у нас ничего не выходит. Только у тебя, у тебя получается всё.
- Ты просто неправильно её держишь, Мерлинова борода, да мы вместе были в ОД и Отделе Тайн, могла бы обратить внимание - ничем не лучше у меня выходит!
- Но, Гарри, всё изменилось, теперь всё изменилось.
И ушла, не дав ему ни слова вставить. Он разозлился даже, хотя на Луну злиться грех, на то она и... Луна.
Просто потом понял, что ей не кажется. Не сразу, но понял.
Когда начались странности.
Вот, например, звук. Гарри никогда не жаловался на слух. Даже наоборот, как всякий близорукий человек слуху он доверял даже несколько больше, чем надо. Звуки не подводили его. Раньше.
Но теперь бывали такие случаи... Ну вот, например, на ужине в большом зале он как-то заметил, что почти не слышит друзей. Рон, гордясь, рассказывал про какой-то взятый им хитрый мяч, Лаванда несколько визгливо поддакивала - но всё это было странно смазано, будто звук шёл через подушку. И будто на общий шум Хогвартса накладывались другие голоса, плохо различимые, незнакомые.
И не только в большом зале! По дороге к Хагриду, у самого огорода, он пару раз слышал звон, будто железо врезалось в железо. И окрики, вроде команд, точнее было не разобрать.
В кабинете зельеварения - рычание большого зверя.
У озера - беспрерывный гвалт, вроде рыночного.
На одной из лестниц - женский крик. Его тогда пробрало до печёнок, он кинулся было на помощь, но не понял - куда. Даже грешил было на портреты - но ни одного женского поблизости не было и картины утверждали, что "он переутомился, бедный мальчик, никто не кричал здесь последние пару часов".
Но не только звук - ещё тени. Он бы их вообще не заметил, но как-то вышло: день был солнечный, смена игроков на отборе затянулась - и он загляделся под ноги. Только его тени там не было. Сначала он вообще ни одной не заметил. Но взглянув под другим углом... Множество чужих силуэтов, очень слабых, смешивалось и разъединялось, толпилось вокруг. Недолго. Словно обман зрения.
И у него действительно были причины не замечать это, не придавать, во всяком случае, значения. Пока он, раздражённый странным разговором с Луной не начал думать и анализировать. Это было то, чего он ждал и чего боялся.
Пожиратели искали путь в Хогвартс и, очевидно, поиски приносили результат.
Во всяком случае, ничем другим объяснить происходящее он не мог.
***
Рождение - игра на удачу. Вот родись, к примеру, Гвен дочерью какого-нибудь благородного рыцаря - и горя бы не знала, вышла бы уже замуж, детишек бы нянчила. Как положено. Гвен ведь всегда удаётся делать так, как положено.
А вот родись Моргана в семье кузнеца, болталась бы в петле. Или горела бы, заживо, как это и бывает. Ей огонь теперь везде мерещился - только попрекнуть бы никто не решился.
Ещё бы! Вчера ночью её комната разом вспыхнула, как свечка. Из окон било пламя в человеческий рост, такое жаркое, что никак не сбить было, сколько б воды не лили. Сам камень местами оплавился. А Гвен ей сказала, что Артур, верно, плакал, таскал воду и плакал, можно ли представить? Моргану ведь никто уже и не думал увидеть живой - так долго с пожаром не могли справиться. И ведь не только пламя - дым.
А она сидит на полу - живая, чистая! - только трясёт её, бедную, что есть силы. И край платья тлеет. Едва-едва.
А быть бы ей дочерью кузнеца, не пощадил бы Утер. Не обнимал бы, пира бы не устраивал, в благосклонность богов не верил.
В общем, выиграла Моргана. Изначально.
***
Когда твои лучшие друзья не разговаривают поневоле надо выбирать - к кому идти. Он и выбрал.
- Но, Гарри, почему ты так уверен, что это Сам Знаешь Кто? Ты его... видел?
- Нет, но сама подумай! Разве за этим может стоять кто-то ещё?
Она кивнула и подтянула колени к подбородку.
- Да. Да, ты прав, конечно. Только я не понимаю, при чём тут усиление твоей магии. Ты в нём, кстати, уверен? Просто знаешь, мне и самой постоянно кажется, что я делаю что-то не так, а на самом деле...
- Нет же, Гермиона! Ну, сама смотри, - он снимает очки и с силой бьёт ими о стену. Осколки осыпаются под ноги, дужка выворачивается под странным углом. Тогда Гарри неловко заводит руку с палочкой и выдыхает: - Рипаро!
- Гарри! Что ты делаешь?!
- Но целые же, смотри.
- Нельзя менять буквы в заклинании, никогда!
- Но ведь сработало!
- Это и страшно. Пойми, так ты можешь создать новое заклинание, Гарри, новое опасное заклинание. И оно у тебя, с большой вероятностью, сработает.
- От безобидного "репаро"?
- Я читала, Гарри, ежегодно - не менее семи смертей от испытания новых заклинаний в одной только Англии!
- Небольшая цифра, да?
- Это семь человеческих жизней, Гарри! Как с матерью Луны. Магов мало, куда меньше, чем магглов, для нас это не так очевидно, понимаешь, мы как бы в двух мирах - и не замечаем это так остро.
- Ладно, всё, я не буду. Честно. Не надо больше, - она смеётся в ответ и гладит его по голове, как ребёнка. То есть, Гарри, конечно, вовсе не считает себя ребёнком - но иногда ему нравится такая игра во "всё хорошо". Если честно, даже чаще, чем иногда.
С Гермионой спокойней, чем с Роном, чем с любым, кого он знает. Можно дурачиться, можно быть серьёзным - и даже бояться можно. Не здесь и не сейчас, конечно, когда толстые стены замка защищают тебя от любой непогоды. Кроме, разве что... холода?
- Гарри, тебе не кажется, что тут похолодало? - Гермиона медленно встаёт и осторожно идёт к окну. Оно плотно закрыто и призвано отсекать шум.
- Да. А ещё мне кажется, что запретный лес пришёл под стены Хогвартса - и я его слышу.
- Но его слышу и я, - они медлят, быть может, мгновение, а потом кидаются друг к другу, на ходу доставая палочки. Она ощутимо нервничает и не отводит взгляд от его лица.
- Гермиона, на полу...
- ...Тени?
- Нет, листья, - но когда она, наконец, решается перевести взгляд на пол, что-то бьёт её в спину.
И тогда Гермиона кричит.
