Глава 2Ноябрь 1970
Могла ли Молли Прюэтт… ах нет, теперь уже Молли Уизли когда-нибудь подумать, что, держа на руках своего первенца, она будет ощущать не радость, а безумное облегчение? Артур, храбро хлопнувшийся в обморок, да и хлопотавший над ним колдомедик приняли ее слезы за проявление материнского счастья, однако плакала она совсем не поэтому.
«Если ты не хочешь, чтобы твои родители стали моими слугами, Молли Уизли, то ты дашь мне Непреложный обет, поклянешься, что не расскажешь о происшедшем ни одной живой или мертвой душе, не намекнешь ни словом», - раздавался в ее голове голос Абраксаса Малфоя. Что ей оставалось делать?
Когда через три недели после визита Малфоя Молли поняла, что беременна, паника захлестнула ее с головой. Данная клятва не позволяла ей сказать Артуру, в чем дело, да она и не посмела бы. Но все девять месяцев прошли в непрекращающейся легкой истерике. Немного растерянный Артур списывал все на «женские штучки» и беременность, пропадал на работе больше обычного, старался баловать ее различными вкусностями, которые мог себе позволить, а она, баюкая растущий живот, все представляла себе, как колдомедик положит ей на руки маленькую копию Абраксаса Малфоя.
Однако сейчас ее грудь посасывало крохотное создание с гребешком рыжих волос на макушке. И носик ее первого сына, Уильяма, отдаленно напоминал нос Фабиана, когда тот был совсем ребенком. Молли вспомнила колдографии из родительского дома, и слезы снова потекли по ее щекам.
Это настоящее чудо. Родители спасены от разорения, ее маленькая семья – от позора, и у нее теперь есть сын. Какую грязную тайну приходится нести в себе его матери, как эта тайна копошится внутри нее, подобно алчному гоблину, пересчитывающему монеты… Молли вздохнула. Долги и жадность. Она бы отдала многое за то, чтобы Биллу не приходилось иметь дела с дельцами, долгами и шальными деньгами. И она сделает все, чтобы вырастить его честным и добрым человеком. Все, лишь бы только он не вырос таким же, как и Абраксас Малфой, с которым она надеялась никогда больше не увидеться.
Март 1972
Не увидеться не получилось.
Молли буквально вросла в землю прямо у вольера со спящим валлийским зеленым драконом. Абраксас Малфой в элегантной зимней мантии вальяжно шел рядом с директором драконьего заповедника и с многозначительным видом что-то ему втолковывал. Завидев Молли, он приподнял шляпу и прищурился. Ее желудок словно ухнул в пропасть, и ей на миг показалось, будто она стоит посреди заповедника совершенно голой и незащищенной. Но нет. Ее потертая мантия была по-прежнему на ней, шерстяной берет все так же колол лоб, а торчащие из-под него рыжие волосы так же бесновались на ветру.
Как же невовремя владелец аптеки попросил ее помочь!
- Добрый день, миссис Уизли. Какими судьбами? – любезно осведомился Абраксас Малфой. Молли что-то невразумительно пробормотала.
- Здравствуйте, - в свою очередь поприветствовал ее директор заповедника. – Миссис Молли Уизли? Вы, вероятно, от владельца аптеки «Гордон и Хэвишем». Не возражаете, если я попрошу вас обратиться к моему заместителю? Его кабинет находится вот за тем сараем, да-да, где сложены поилки. Расскажете ему, в чем заключаются претензии мистера Хэвишема. А я пока побеседую с господином Малфоем, очень важное дело, понимаете ли.
Молли машинально кивнула и поплелась в указанном направлении. В аптеку, где она подрабатывала по десять часов в неделю, уже второй раз завезли некачественную партию драконьих когтей, и некстати захворавший хозяин аптеки отправил ее в заповедник – разобраться.
Получив от заместителя директора горячие заверения о том, что подобное не повторится, и получив в качестве компенсации чек и брошюру о драконах в придачу, Молли поспешила к выходу.
Однако возле того самого сарая сильные пальцы ухватили ее за рукав и заставили остановиться.
- А вы все хорошеете, миссис Уизли. Жаль, манеры остались прежними, - с насмешкой протянул Абраксас.
- О ваших повадках тоже ничего хорошего не скажешь, - дерзко ответила Молли, хотя внутри у нее все сжималось от нехорошего предчувствия.
- Как поживают ваши почтенные родители, миссис Уизли? Довольны ли жизнью? Навещают ли внука? Я видел объявление в «Пророке», мои поздравления. Уильям, кажется?
- Все в порядке. Если вы не возражаете, я пойду дальше, - Молли попыталась вырвать рукав, но почувствовала, что пальцы снова немеют. Снова эти его беспалочковые фокусы!
- Зайдем-ка сюда, - Малфой втащил ее в сарай. – Нам есть, что обсудить. Например, то, кто отец Уильяма.
- Да уж точно не вы, - выплюнула Молли ему в лицо; растрепавшиеся рыжие волосы делали ее похожей на Горгону. – И, будь моя воля, я изваляла бы вас в драконьем дерьме, благо, тут его много. Может быть, на человека стали бы похожи!
Увидев остекленевший взгляд Абраксаса, она успела пожалеть о вырвавшихся словах. Но было уже поздно.
- Драконье дерьмо, говоришь, - руки Малфоя развернули ее к каменной стене. – Сейчас мы посмотрим, кто здесь чего стоит. И не забывай о Нерушимой клятве.
Когда в июне того же года газеты писали о скоропостижной кончине многоуважаемого Абраксаса Малфоя от драконьей оспы, беременная и здоровая Молли чувствовала едва ли не двойное облегчение. А когда в декабре колдомедик вручил ей крупного и рыжего, как пламя, Чарльза, и Билл сразу же полез тыкать его пальцами и дуть новорожденному брату в нос и уши, Молли решила, что ничего не станет говорить Артуру. Нерушимой клятвы уже не было, она рассеялась со смертью Малфоя, но муж был так счастлив, а кровь Прюэттов исправно наливала волосы ее сыновей яркой медью, так что Молли предпочла заглушить все угрызения совести.
Декабрь 1975
В отделе по ограничениям применения волшебства к изобретениям магглов было шумно. Зря она боялась привлечь лишнее внимание своим появлением – сотрудникам было просто не до того. Дезиллюминационные чары перед тем как завернуть в нужный коридор – и вот ее уже совсем не видно. Кабинет начальника отдела был совсем близко. Молли проскользнула внутрь, сняла чары и легонько кашлянула.
- Молли! – Корнелиус Фадж обернулся. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Как тебя впустили?
- Здравствуйте, Корнелиус, - она старалась подчеркнуть этим обращением степень их знакомства. – Простите за неожиданный визит. Тётушка Мюриэль передавала вам самые сердечные приветы и спрашивала, когда вы снова заглянете к ней на ужин.
- Да-да, конечно, передавай привет и милейшей мисс Прюэтт, - засуетился Фадж. – Загляну обязательно, но не знаю, когда: так много дел, просто ужас. И сейчас мне надо бежать, так что прости, Молли…
- Корнелиус, - Молли стала у него на пути, надеясь, что ее фирменный взгляд действует на него хотя бы немного так, как на Артура. – Я должна с вами поговорить.
Вопросительный и одновременно виноватый взгляд Фаджа красноречиво показывали, что он знает, о чем пойдет речь, и всеми силами постарается этого разговора избежать.
- Вы не можете уволить моего мужа. Артур не может попасть под сокращение, вы не имеете права. У него двое детей, Корнелиус, как вы только смеете, - Молли чудом удержалась от крика. – Я прошу вас, отмените ваше решение. Не увольняйте Артура.
- Милая моя юная миссис Уизли, что вы можете знать о планировании бюджета, о распределении рабочих мест, - начал Фадж.
- По закону вы не имеете права уволить отца двоих маленьких детей. Он единственный, кто их обеспечивает.
- Законы всегда можно переписать, дорогая моя, - протянул Фадж. – Но если уж вам так хочется… - он задумчиво осмотрел ее с головы до ног и втянул носом воздух. Молли показалось, что в кабинете стало душнее и темнее.
- Если уж вам так хочется помочь вашему мужу, драгоценная моя Молли, мы с вами можем найти компромисс. Если вы понимаете, о чем я, - закончил Фадж и вопросительно на нее посмотрел.
В последующие за этим десять минут Молли молилась только об одном: чтобы Артура никогда, никогда больше не трогали на работе. Сидел бы в этом отделе и сидел, спокойно, стабильно, лишь бы никогда больше не нависала над ним угроза увольнения. Сама же угроза увольнения, запыхавшись, поправляла мантию и отводила глаза.
- Тебе хватит моего устного обещания, что Артур останется в должности? – спросил Фадж.
- Вполне, - холодно ответила Молли, вспомнив Абраксаса и внутренне содрогнувшись.
Родившийся в августе следующего года Перси был темно-рыжим, рос тихим и часами мог строить лесенки из кубиков.
