Глава 2Следующая встреча с Мерлином произошла у Дамблдора на следующее утро. Альбус сидел на крыльце своего дома, поглядывая на свою сестру Ариану. Та была именно такой, какой воображал ее себе ее брат: жизнерадостной, живущей в полной гармонии со своим волшебством. И Дамблдор уже успел подумать – не видение ли она? Это ведь очень странное место, и очень трудно сейчас понять разницу между реальностью и миражом. Хотя о чем говорить, что значит – реальность. Чем она здесь отличается от миража? Дамблдор при жизни не слышал и не читал ни о чем подобном. Он знал достаточно много о чарах, которые держались посмертно, о чарах, которые воплощались только при смерти творящего, о разнообразных отголосках ушедших. Он гораздо больше понимал в событиях, случившихся с юным Гарри на кладбище в Хэнглтоне, чем кто-либо мог себе представить, но… это все равно никак не помогало ему постичь тот мир, где он оказался. Интересно, пытаются ли другие, кто оказался здесь, постичь это? Ведь как можно спокойно смотреть на любимую сестру и не понимать, мираж это или действительно она?
- Это твоя дочь, Альбус, несомненно, - произнес голос позади Дамблдора. Седовласый волшебник обернулся и увидел все того же молодого волшебника, на тысячелетие старше его самого.
- Ты думаешь? – спросил Дамблдор, не удержавшись от иронии.
- Уверен, - ответил Мерлин, улыбаясь. Крыльцо и дорога, проходящая мимо дома, оказались озарены вставшим солнцем и тут же засияли чистотой красок. Дамблдор уже привык к тому, что силы Мерлина были так велики, что даже здесь влияли не только на его сокровенный мир (так назвал это место Дамблдор), но и на сокровенный мир самого Дамблдора, - Во-первых, твоим главным желанием было именно встретиться с сестрой. Не извиниться, не оправдаться, а именно встретиться. Во-вторых – она сама ждала встречи с тобой и откликнулась по первому зову. Ну и наконец – сейчас она меня узнает.
И действительно, девочка уже бежала через лужайку и незамедлительно поцеловала подставленную Мерлином щеку, прощебетав: «Доброе утро, дедушка Мерлин!»
- Как она с тобой познакомилась? – удивлению Дамблдора не было предела, - и почему… дедушка? Меня она называет не иначе как Альбус.
- Хорошие вопросы, Альбус – улыбнулся Мерлин, - Начнем с того, что ты уже понял основу этого мира. Он может воплотить для тебя реальность, а может – создать мираж. Мы это уже обсуждали. Главное просто захотеть что-то, а не захотеть использовать. Это – основа этого мира. И для многих он стал адом. Адом изолированным, потому что никто не может вторгнуться в твой мираж. А те из нас, кто постиг суть этого места, оказываются в далеко не изолированных мирках. Это – один большой мир, со своими законами, принципами. Но, несомненно, он един для всех, кто чист помыслами. А Ариана очень сильная волшебница. При ее жизни никто не мог этого оценить. Как ты знаешь, чем сильнее магические силы ребенка, тем сильнее он переживает стрессы. И то несчастье, что постигло Ариану – ты даже не представляешь себе, насколько сильно оно разрушило ее сознание там. И никто не мог представить.
А здесь, в этом месте, она в полной гармонии со своими силами. А силы ее превосходят твои Альбус. Много превосходят. Не ты, а она – единственная за все времена, кто по силе мог бы сравниться со мной. Жаль, что ее судьба при жизни была так плачевна. И она видит меня молодым волшебником, как и ты. Но она сразу почувствовала, насколько я стар. Ты тоже это понял, но куда медленнее.
Ариана тем временем уже давно резвилась где-то в лугах недалеко от дома, оставив взрослых волшебников разговаривать. А вернее – одному из них объяснять другому. И Альбусу кто-то что-то объяснял впервые с тех пор, как он учился в младших классах Хогвартса. Поэтому легко представить, насколько непривычен ему был этот диалог.
- Но ты вряд ли пришел, чтобы поговорить со мной о сестре, Мерлин, - после небольшой паузы проговорил Дамблдор.
- Естественно. Я пришел поговорить о тебе. У тебя ведь уже назрел вопрос, на который ты сам себе пока что не дал ответа? – Мерлин смотрел куда-то за горизонт, но Дамблдор понимал, что от него не укрылось выражение, мелькнувшее на лице Дамблдора. Выражение нетерпения, как будто Дамблдор сам пришел к Мерлину и именно за этим.
- Я могу вмешиваться в жизнь того мира? Вернее… мое сознание способно оказаться там? Или… кто-то может меня вызвать? – Дамблдор с видимым услием остановился и не стал перечислять остальных догадок, так как сразу почувствовал, что он уже сказал достаточно, чтобы Мерлин понял, что именно он имеет ввиду.
- Я вижу, ты очень много об этом думал, - ухмыльнулся Мерлин, - это… подвластно не всем. Твоя юная сестра может то, что не можешь ты. А я – что не может никто. Но ты, Альбус, один из очень немногих, для кого есть путь обратно. Тут важно обладать силой. Силой, неподвластной многим. Некоторым и вовсе неведомой. Силой, противостоять которой не может ничто. Ты знаешь, о чем я говорю. Сколько после тебя осталось любви, Альбус?
Дамблдор молчал. Молчал и ждал, чему еще его научит этот молодой мужчина, старше многих и многих магов на свете.
- Только так ты можешь вернуться обратно. Если кто-то, любящий тебя, призовет тебя. Он сам даже не будет отдавать себе отчет, что он делает. Есть много предметов, которые позволяют это сделать, например…
- Камень Антиоха Певерелла? – пробормотал Дамблдор.
- Нет, это камень Морганы. Одной из немногих, кому не нужно имя. Признаться, когда-то между нами была непримиримая вражда. Она потеряля любимого… и создала этот камень. Затем поняла, какой ужасающей силой над разумами любящих людей он обладает, и отдала его Антиоху. Он был молод и заносчив, и как-то имел счастье – Моргана ему задолжала. К сказкам и легендам это имеет мало отношения. Он знал о камне и потребовал его. А затем сделал символом своего дома. И потом этот камень погубил его.
Ты также знаешь о Зеркале Сокровения. Очень могущественный предмет, открывающий завесу в наш мир и обладающий могуществом… ты по себе знаешь, что это зеркало могло бы сделать с людьми менее стойкими чем ты. Теперь ты понимаешь, что есть путь явить себя, подлинного себя, в тот мир. Но какую цену заплатит тот, кто любит тебя. Готов ты к этому?
- Камень… - Дамблдор бледнел на глазах, - Гарри… он получит камень. Я спрятал его и завещал ему. Что же…
- Ну, Юный Гарри показал себя стойким в очень раннем детстве. Согласись, испытание Зеркало он перенес куда более стойко, чем ты. Так что не расстраивайся понапрасну. Этот юноша таит немало тайн. Так что вернемся к тебе, Альбус.
Есть путь. Для твоего сознания. Без тела, без намека на какое физическое воплощение. Но твое сознание будет там. И этот мир может помочь тебе. Или заточить тебя в ад твоего разума. А мне пора идти. Я думаю, теперь ты знаешь достаточно, чтобы понять – тебе нужно тщательно выбирать и свои желания, и средства. Особенно, когда ты собираешься вмешиваться в жизнь других людей. И тщательнее всего – когда ты хочешь вмешаться в жизнь мира, который ты уже покинул.
И Мерлин исчез. Было такое ощущение, как будто он и не появлялся вовсе. А Дамблдор просто придумал весь этот разговор. Но Дамблдор точно знал, что разговор был реален. Настолько реален, насколько может быть реальным хоть что-то в этом мире. Все равно ощущалось странное состояние – он почти осознавал, что ему нужно делать. Но важная деталь ускользала. Подошла Ариана. Подошла, села рядом с ним, заглянула ему в глаза.
- Ты хочешь поговорить с ними? – прямо спросила она.
- Да, родная, хочу. Очень хочу с ними поговорить.
- Так захоти, Ал! – рассмеялась она и побежала в дом.
Альбус сидел в немом удивлении несколько секунд, а потом неожиданно рассмеялся. Вот ведь как! Даже сестра понимает в происходящем больше, чем он. Захотеть. Не использовать, а просто захотеть найти. И это вроде бы совсем легко. Действительно, для организованного разума что есть смерть, как не новое интересное приключение?
- А ты мог бы выражаться и яснее, Мерлин, - пробормотал Дамблдор и закрыл глаза.
***
В директорском кабинете было тихо. Портреты мирно посапывали на стенах, приборы не стрекотали – тишину не нарушало ничто. Кабинет был в точности таким, каким занимал его живой Дамблдор. Только теперь было одним портретом больше – в большой золоченой раме поблескивали очки уже покойного Альбуса Дамблдора. Портрет не спал. Нарисованный Дамблдор оглядывал свой кабинет с таким живым интересом, что его взгляд можно было назвать жадным. Остальные директора спали, или их портреты и вовсе были пусты. Никто не мешал портрету Дамблдора спокойно озираться.
Дуновение ветра, скрип входной двери – и в кабинет вошел молодой темноволосый волшебник. Он тщательно закрыл за собой дверь, а затем рухнул в кресло, прикрыв глаза рукой. Раздался протяжный выдох.
- Очень трудный день, Северус? – раздался голос совсем рядом.
Северус Снегг ни капли не сомневался и сразу же повернулся к портрету. Альбус лучезарно улыбался с картины, его глаза сияли небесно-голубым.
- Наверное, к этому ощущению нужно привыкнуть, - проговорил Снегг после небольшой паузы, - вы, пожалуй, первый человек, с кем я разговаривал живым, а теперь – с портретом.
- Да еще и с тем, кого вы лично отправили на тот свет, Северус – ухмыльнулся Дамблдор.
- Для портрета вы достаточно язвительны, Дамблдор. Но я думал, что портрет, фотография – это лишь маленький отпечаток, оживленный заклятьем. Откуда вам знать, как вы умерли, да и вообще, откуда вы знаете, что вы умерли? Пообщались с другими портретами с тех пор, как ожили?
- Нет, Северус, все значительно интереснее. Боюсь, я не совсем портрет. И мне есть что вам рассказать…
