Как нужна любовь твоя / Mир Гарри Поттера

Глава 2

Любил, рядом был –
Я не видела тебя…

Анжелика Варум «Ты и я»

Гермиона невольно улыбнулась этим воспоминаниям и сделала глоток капучино. Он давно остыл. Незаметным движением палочки она подогрела содержимое чашки и вернулась к собственным размышлениям.

Никто не знает, повлияли ли мои слова или продолжающиеся уговоры Министерства, Попечительского Совета, коллег и даже родителей некоторых учеников, но профессор Снэйп согласился быть Директором Хогвартса и преподавать обе предлагаемые дисциплины до тех пор, пока не найдется новый толковый учитель по ЗОТИ. Многие были в недоумении, ожидая, что самым любимым у профессора была именно защита, и он скорее откажется от зелий, однако Снэйп и тут всех удивил. Я подозревала, что легенда о его жгучем желании занять должность преподавателя ЗОТИ – одна из интриг Дамблдора, но никаких комментариев на этот счет профессор не давал.

Восстановление замка шло полным ходом. И герои войны, конечно, не могли бросить второй дом в беде. Мы с Роном лишь ненадолго отлучались, чтоб восстановить моим родителям память и вернуть их домой. А потом почти все лето трудились в замке. С 1 июля Гарри и Рона зачислили в аврорат, и они стали появляться лишь в свободное от основной деятельности время. У нас же работа кипела.

Снэйп, казалось, успевал везде – сидел в библиотеке (недалеко от меня) и искал всё, что касалось магии замка; участвовал в воссоздании помещений; командовал слаженной работой эльфов, разбирающих завалы и обрабатывающих уцелевшие камни для повторного использования; вместе с профессором Макгонаголл рассылал письма для первокурсников; выбивал деньги в министерстве; искал новых преподавателей и т.д. и т.п. Похоже, он был такой же фанатик и трудоголик, как и я. Во всяком случае, не редкостью было то, что мы оба совершенно забывали о еде. Если бы не эльфы, приносящие еду даже в читальный зал, страшно представить, до какого состояния мы могли бы дойти.

Порой мы спорили. Иногда весьма ожесточенно. О тех или иных чарах Хогвартса. Сначала Снэйп готов был поставить под сомнение любую мою реплику. Он считал, что я могу оперировать лишь зазубренными материалами из книг. Но вскоре вынужден был признать свою неправоту (не вслух, разумеется!), когда я сумела разрешить проблему с двигающимися лестницами, основываясь не на точном описании, а лишь на обобщении принципа хаотичного движения зачарованных предметов. С тех пор Директор стал прислушиваться к моему мнению, и процесс восстановления пошел быстрее.

Лишь сейчас я понимаю, что по сути мы проводили рядом круглые сутки. Даже язвительность и сарказм профессора я стала воспринимать иначе – по характеру его «шпилек» становилось понятно, какие эмоции сейчас бушуют в этом сдержанном человеке. Иногда подколка скрывала раздражение, в другой раз – усталость, бывало – смущение. Оказалось, что на самом деле очень редко эти замечания таили в себе явную злобу или бешенство. Ну, вот таков был профессор. И я была даже рада, что есть в этом мире что-то неизменное – язвительный Северус Снэйп!

Хотя порой этот суровый и саркастичный человек меня удивлял.

Однажды в один из приездов мальчишек Рон нашел меня в библиотеке.

- Как же я соскучился! – сказал он, крепко прижав меня к себе и поцеловав в висок. – Когда же вы уже закончите, и мы сможем быть ближе? Сразу поженимся! Я так мечтаю, что буду возвращаться домой, где меня будешь ждать ты, любимая!!!

- Ах, Рон, это, конечно, прекрасно, - улыбнулась я и провела рукой по его щеке, - но разве моё мнение не учитывается?

Рон посмотрел недоуменно:
- Ты не хочешь стать моей женой? Ты больше не любишь меня?

- Ну что за глупости? – посмотрела я на него. – Очень люблю. И скучаю не меньше. Мне не хватает твоего тепла, твоего чувства юмора, иногда даже твоей безалаберности. Но ведь замужество не сама цель! Я даже Хогвартс ещё не закончила. Я не получила элементарного образования. Не решила, чем хочу заниматься в жизни. Не состоялась в профессии.

- Гермиона! Ты и так одна из самых умных ведьм столетия! Разве наличие диплома что-то изменит?

- Конечно, изменит!

- Для кого? Мне, например, совершенно всё равно, будут ли у моей жены ТРИТОНы с наивысшими оценками или нет.

- Это важно, прежде всего, для меня. Ведь от этого будет зависеть моя дальнейшая карьера.

- Положа руку на сердце, я вообще не понимаю, зачем тебе работать? – искренне удивился Рон. – Я сделаю всё, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Ты сможешь заниматься домом и детьми. Уверен, ты дашь им лучшее дошкольное образование, какое только можно получить.

- Но я не хочу лишь готовить, стирать, убирать, воспитывать и быть содержанкой! – возмутилась я. – Как ты не понимаешь? Я хочу приносить пользу магическому сообществу. Хочу заниматься какими-нибудь исследованиями, выдумывать новые заклинания или разрабатывать законы. Сейчас, после войны, устройство жизни магов может в корне измениться! И я не хочу быть непричастной к этому. В жизни столько интересного! Конечно, я хочу иметь семью и детей, но, кроме этого, я мечтаю быть для них кем-то еще, а не только женой и матерью. Поэтому я уже приняла решение, что обязательно пройду седьмой курс в Хогвартсе и сдам все ТРИТОНы. За этот год я смогу определиться, чем хочу заниматься. Ты сможешь понять, нравится тебе твоя работа или что-то нужно изменить. Мы проверим свои чувства. И, если ничего не изменится, следующим летом поженимся.

- Что значит «проверим свои чувства»??? – как всегда, из всего моего монолога Рон зацепился лишь за самую раздражающую его фразу. – Мне ничего проверять не нужно! Я люблю тебя! Ты нужна мне! Я хочу быть рядом всегда!

- Я. Я! Я!!! А почему ты никогда не спрашиваешь, чего я хочу? Почему мы не можем учитывать мнения друг друга? – я смотрела на Рона, а непрошенные слезы уже навернулись на глаза.

- Потому что ты тоже поступаешь только так, как сама считаешь нужным! Уже приняла решение и у меня даже не спросила! - он отстранился и выпустил меня из объятий, после чего начал кричать: – Кто тебе важнее, Гермиона: я или образование, Хогвартс, ТРИТОНы, эти книги?

- Рон, перестань! – слёзы уже катились по моим щекам, я попыталась обнять его.

- Нет! – он сбросил мои руки со своих плеч и с горечью добавил: - Когда определишься, сообщи мне!

И мой разозленный рыжик развернулся и пулей вылетел из библиотеки.

Я лишь бессильно закрыла лицо руками и разрыдалась. Не знаю, сколько прошло времени, но я почувствовала, что чей-то взгляд прожигает меня. Подняв голову, я увидела профессора, стоящего возле стеллажа. Выражение его лица было нечитаемым, но что-то в нем было такое, что разозлило меня:
- И как давно Вы, профессор, наблюдаете истерику Гриффиндорской Заучки, способной променять любовь на собственные принципы?

- А Вы способны, мисс Грэнджер? – зельевар усмехнулся. – После такого-то ультиматума! Неужели профессор Трелони была права, и сердце Ваше отдано навек лишь страницам древних фолиантов?

- О, да, конечно, профессор, - слезы мои моментально высохли от растущего внутри гнева, - я же бесчувственный сухарь, всего лишь Мозги Золотого Трио, книжный червь и невыносимая всезнайка! И уж никак не покорная жена волшебника, единственная цель которой – ублажать мужа и плодить детей…

- Избавьте меня от своих рассуждений о том, чего не знаете! – оборвал меня директор. – Далеко не все волшебники стремятся сделать из своей жены обслуживающий персонал. Однако каждый ведет себя так, как ему позволяют. Вы слишком низко цените себя. Вот уж чего никак не ожидал…

Профессор осекся и замолчал. Мы пристально смотрели друг на друга. На мгновение мне показалось, что взгляд его как-то потеплел, но лицо вновь стало непроницаемым, когда он продолжил:
- Как все гриффиндорцы, мистер Уизли является человеком порыва. Думаю, он не собирался загонять Вас в угол – это произошло скорее в силу его врожденной ту… недальновидности. Мы часто причиняем боль тем, кого любим. Но такова уж, видно, Ваша женская доля. Потерпите, мисс Грэнджер, всё образуется, - он повернулся, чтоб уйти, но неожиданно вновь посмотрел на меня и сухо добавил: - И не засиживайтесь в библиотеке – сегодня мы собирались восстанавливать одну из башен, если Вы не забыли – для этого понадобится энергия многих волшебников, тем более такого уровня, как Вы.

Наверное, я тогда была слишком занята своими переживаниями, чтоб попытаться проанализировать, что это такое было – попытка профессора утешить меня или его комплимент моим способностям? Однако его слова и необходимость много и упорно работать, чтобы воссоздать Хогвартс во всей красе, заставили меня перестать себя жалеть и заняться делом.

Снэйп оказался прав: через пару дней Рон прислал мне письмо, в котором просил простить его за вспыльчивость, говорил, что любит меня и готов ждать столько, сколько мне будет нужно, чтобы понять, что мы созданы друг для друга, ведь он давно это понял. Он согласился с моим решением и просил только обещать ему, что при первой возможности мы будем видеться даже во время учебного года. Я читала это письмо в Большом Зале за завтраком и невольно улыбалась, даже не сразу заметив, как внимательно наблюдал за мной директор.

Еще через день Рон смог вырваться на целый день, который мы провели вместе. До обеда он помогал мне восстанавливать чары, защищающие от несанкционированного проникновения на территорию школы, а после мы устроили себе пикник в тени деревьев на берегу озера. Мы сидели, обнявшись, и смотрели на воду, когда по дорожке от ворот к замку пронесся Снэйп. Он лишь на миг остановился, посмотрев на нас, затем сдержанно кивнул и направился далее. Но я была поглощена своим любимым рыжим и совершенно не обращала внимания ни на директора, ни на его не всегда понятные реакции, когда он видел нас вместе.