Глава 2. В КаиреВ конце июня самая длинная река мира предстает не в самом великолепном и блистательном виде. Нил в это время сильно мелеет; вдоль берегов, изрытых оросительными каналами, тянутся обнаженные полосы красноватого илистого русла, усеянного всяким плавучим мусором. Грязь высыхает на солнце и покрывается трещинами. А высокие пальмы по берегам стоят унылые, пыльные - последний месяц хамсин, горячий южный ветер, безжалостно засыпал их песком, принесенным из Сахары.
Но все-таки Нил прекрасен, решил про себя Дикки. Тем более что старик Хамис аль-Сеиф, хозяин мелкого отеля для приезжих вроде их четверых, говорил, что в прошлом Нил мелел еще сильнее и вода в нем даже как будто переставала течь - стояла грязными лужами. Так было до постройки Асуанской плотины.
Темнокожие местные жители копались в прибрежных огородах, чистили канавы для полива от разного мусора, принесенного рекой, а их дети резвились на берегу и плескались на мелководье. "Интересно, есть ли тут крокодилы", - подумал Дикки, но крокодилы, видимо, боялись куизных лодок и катеров, сновавших вверх-вниз по реке. Пригород Каира представлял собой скопище довольно грязных строений, а вернее, бараков, с кривыми узкими улицами, маленькими жавшимися к реке огородами. Здешним смуглокожим маглам, очевидно, жилось еще труднее, чем могла предположить Арлен.
На самой окраине города стоял тот самый "отель", где поселились хогвартские туристы - низенький невзрачный домик, набитый самыми разносортными постояльцами. Названия у него не было, и на поиски этого жилья у них ушло немало времени - при том осложнявшем дело обстоятельстве, что в здешних трущобах были сотни безымянных приютов и ночлежек. Правда, в имевшемся у Альбуса рекомендательном письме было определенно указано, что им требовался именно "дом абу Хамиса", но достичь этого дома им удалось лишь после трехчасового блуждания по разнообразным закоулкам.
В первый же день Дикки сообразил, что в гостинице, где они поселились, мирно уживались под одной крышей маглы и волшебники. Такого Дикки еще не видел ни разу, в остальном же это заведение напомнило ему "Кабанью голову" в Хогсмиде. Хозяин был седобородый араб, владевший английским примерно в той же степени, что и профессор Кеймнвати.
Почти сразу по приезде Альбус купил билет на круизный катер, на котором они должны были начать свое путешествие вверх по Нилу, рассчитывая добраться по меньшей мере до знаменитых развалин Луксора. Но на пристани выяснилось, что все билеты на ближайшие три дня распроданы, и стало ясно, что придется ждать - и по возможности использовать время не даром. Дикки рассчитывал посетить в Каире музей и библиотеку, а также Институт папируса, расположенный на острове Яакуба посреди Нила, в предместье Каира. Из каких именно мест происходил папирус Слизерина, Дикки так и не разобрался, а следовательно, не имел понятия, где искать следы великого мага. Причудливые письмена, начертанные на шероховатом камышовом листе, оставались для него загадкой, и лишь змеиный знак хоть о чем-то ему говорил.
Арлен между тем вовсю строчила работу по "описанию культуры, быта и обычаев магловского населения", которая состояла в основном из конспектов ее практических исследований, от шести способов приготовления рыбы фугу, известных абу Хамису, до открывания консервов по-магловски, ножом вместо волшебной палочки. Лэсси между тем с помощью словаря и жестов выяснила у хозяина отеля, где живут местные знахари, и куда-то надолго пропала. Когда Дикки и Альбус начали беспокоиться, она явилась с оттопыренными карманами, из которых торчали пергаменты вперемешку с какими-то высохшими листьями.
- Способ сбора стиракса для бальзамирования мумий я, конечно, пока не выяснила, - сказала она. - Но один здешний колдун отлично разбирается в противоядиях. Он, правда, сначала разговаривал исключительно на коптском наречии, но стоило мне показать ему пару образцов зелий собственного приготовления, и он тут же вспомнил несколько английских фраз.
Дикки засмеялся. Он сам, весь день просидев среди пыльных стеллажей городской библиотеки, не нашел ничего стоящего относительно жрецов - очевидно, маглы ему в этом деле помочь не могли.
Дикки постановил себе назавтра как следует расспросить об этом Хамиса и пошел на реку искупаться.
Вода в Ниле была теплая, немного мутная, дно - мягкое. Дикки заплыл подальше от берега и перевернулся на спину, раскинув руки - волны, нагоняемые горячим ветром, поддерживали его на своей зыбкой поверхности, а течения почти не было. Дикки смотрел в небо - там перекатывались невесомые барашки облаков.
Какая-то рыбешка скользнула по ноге. Дикки улыбнулся - здорово все-таки, что они втроем выиграли этот конкурс и отправились - это ж надо - в Египет! Он ведь с детства мечтал побывать здесь.
Уши Дикки по большей части находились в это время под водой, но в какой-то момент ему почудился крик. Перевернувшись и вытряхнув из ушей воду, он завертел головой - и увидел следующее. Прямо напротив него несколько темнокожих подростков, подтащив к берегу такого же смуглого мальчонку лет десяти, сбросили его в воду. Тот барахтался, и с первого взгляда было ясно - долго на плаву он не продержится.
Дикки еще не успел ничего сообразить, когда один из малолетних бандитов поднял руку - и в жертву полетел камень. Раздался отчетливый шлепок и крик. Потом черноволосая голова исчезла посреди расходившихся в стороны кругов.
Дикки, не долго думая, набрал как можно больше воздуха и нырнул. Погрузился в полумрак мутной нильской воды. Глубина здесь была - футов восемь, а то и побольше.
Дикки почувствовал легкую панику - ничего не видно, кругом ил, какие-то коряги. И тут он вспомнил про палочку, заткнутую за ремешок часов, снабженных водоотталкивающими чарами.
- Гоменум Ревелио! - изо рта вылетел пузырь воздуха. Теперь Дикки знал, в какую сторону надо плыть. И точно - мальчик барахтался уже у самого дна, пуская пузыри. Дикки схватил его за курточку и потянул, беззвучно сказав: "Мобиликорпус", и тут же его ноша сделалась невесомой. Через несколько секунд он судорожно втянул теплый, насыщенный речными запахами воздух. Дикки подгреб к берегу, его ноги коснулись илистого дна. Он выволок на сухое спасенного мальчика - тот отплевывался, и Дикки заметил, что нос и губа у него кровоточат.
А потом он с некоторым удивлением обнаружил, что нападавшие никуда не убежали, наоборот, они подходили к нему, сомкнувшись тесным полукольцом - их было четверо. В руках были зажаты камни и палки, а один, почему-то напомнивший Дикки Амиаса Гровера, с широким приплюснутым носом и серьгой в ухе, вертел в толстых пальцах нож. Они хищно зыркали на него исподлобья.
Быстро оглядевшись, Дикки коротко взмахнул палочкой. Заклятье-подножка, чары Помех, одного почему-то поколотило собственной палкой. Через десять секунд на берегу остались только они двое. Ну, что поделаешь, Статут секретности на этот раз придется оставить побоку. - Акцио, - пробормотал Дикки и поспешно натянул одежду, палочку засунул в карман. Потом присел на корточки перед спасенным мальчиком.
- Как тебя зовут? - спросил он, не надеясь, впрочем, что собеседник его поймет. Но тот, по-прежнему зажимая нос, изучающе смерил его взглядом и сказал на ломанном английском:
- Я зовут Банкоул. Я продавать в город рыба, и Рашид продавать тоже. А Джафар сказать - лира давай. - Дикки уже знал, что местные деньги называются лира.
- Я пойти в полиция, - продолжал маленький Банкоул, вытирая кровь с лица. - А Джафар убить Рашид. А потом Джафар поймать меня.
- Понятно. Пошли, - сказал Дикки.
- Куда?
- Тут рядом есть гостиница... меня, кстати, Дикки зовут.
* * *
Гарри Поттер обмакнул перо в чернильницу и задумался, глядя в окно. Ему виден был живописный дворик, в котором Альбус испытывал новую палочку. В деревне к ним быстро привыкли. Кое-кто из старожилов помнил, что Поттеры издавна жили в Годриковой Впадине, и даже маглы отнеслись к ним с интересом и теплотой. А некоторые что-то вспомнили, узнав, что молодого черноволосого и зеленоглазого парня зовут Альбус.
- Дед рассказывал, что тут по соседству жили Дамблдоры, и младшего звали точно также, - сказала как-то уже немолодая женщина, новая знакомая Джинни.
Гарри придвинул к себе лежавшие на столе мемуары, отвлекаясь от приятной действительности и возвращаясь в не слишком приятные воспоминания. В те годы, когда он с семьей жил не здесь, а в Лондоне, на площади Гриммо.
...Знакомая береза у озера тихо покачивала ветвями. Гарри постоял у воды, сняв шляпу и расстегнув на груди плащ. Тяжелые шаги привлекли его внимание. Огромный человек с косматой бородой до пояса, седой как лунь, остановился в нескольких шагах, подслеповато озираясь. Гиппогриф Клювокрыл уже заметил старого друга и двинулся к Гарри чинным шагом.
- Хагрид!
Хагрид оглянулся и торопливо заковылял навстречу, они обменялись рукопожатием, потом Гарри похлопал друга по руке (выше он по-прежнему не доставал).
- Здорово, Гарри! Спасибо…это… спасибо, что пришел, - просипел Хагрид, а Клювокрыл между тем ласково терся клювом о плечо Гарри.
- Хагрид, тебе Джинни передает большой привет, - сказал он, улыбаясь другу теперь уже по-настоящему счастливой улыбкой. Он чувствовал себя почти так же, как сорок с лишним лет назад, когда впервые сошел с «Хогвартс-Экспресса».
- А? Извини, Гарри, - Хагрид вытащил из кармана облезлого кротового пальто что-то вроде слуховой трубки, постучал по ней своим розовым зонтиком и приставил к уху.
- Я говорю, Джинни передает привет. Я звал ее с собой, но у нее аврал на работе, ты уж прости, - крикнул Гарри в трубку. Хагрид весело махнул ручищей.
- Так даже лучше. Берлога у меня – сам знаешь. Мы с тобой посидим, как встарь, - прогудел он. – Да и это… ты сам уж, поди, догадался… Поговорить, в общем, надо, дело есть. Без тебя – никак. – При этих словах лицо великана за густой завесой седины помрачнело.
- Хорошо, - сказал Гарри чуть погодя, когда они втроем уже спускались с холма к такой родной хижине у опушки Запретного Леса. – Но тут еще кое-кто должен быть… - он посмотрел на старые часы Гидеона Пруэтта. Как будто в ответ на его слова раздался негромкий хлопок, и две фигуры в плащах возникли из ничего у грядки с гигантской фасолью.
- Здравствуй, Хагрид! – хором произнесли два знакомых голоса. И Рон, и Гермиона тоже обзавелись очками (у Рона это были прямоугольные линзы в простой пластмассовой оправе, у Гермионы – элегантные стеклышки без всякой оправы, изящно сидевшие на ее тонкой переносице). Гарри с радостью отметил про себя, что в рыжих вихрах и бородке друга, так же как и в каштановых прядях Гермионы, не так уж много седины. Во всяком случае, не так много, как в его собственной шевелюре. В чем тут было дело – то ли в цвете волос, то ли в каком-то сером унынии, частенько накатывавшем на него в последние годы? Гарри не стал придавать значения этим мыслям. Теплое рукопожатие друзей, улыбка Рона и гермионино «Как дела, Гарри?» -вот что возвращало его в молодость. Хагрид между тем страшно обрадовался друзьям. Поднявшись на крыльцо, он гостеприимно распахнул дверь, и они гурьбой ввалились внутрь – даже Клювокрыл не остался за порогом.
Ткнув зонтиком в сторону камина, Хагрид запалил в нем огонь. Внутренность хижины являла собой некоторое запустение – очевидно, хозяин, сделавшись близоруким, перестал замечать изрядную часть грязи и пыли, а может, и не очень старался поддерживать чистоту – Гарри подумал так, увидев на столе застарелую груду каких-то объедков, заплесневелых корок и немытой посуды. Эта картина неприятно напомнила ему другую лачугу, в которой жил старый Марволо со своим сыном и дочерью. Гермиона за спиной Гарри вытащила палочку и шепнула «Тергео», стерев с половиц и мебели толстый слой пыли. Хагрид этого не заметил, но все равно заметно смутился, поспешно сгребая в корзину мусор со стола и доставая из шкафа чистые кружки.
Чайник тонко засвистел над огнем. Хагрид разлил кипяток по кружкам, откупорил банку вишневого варенья. Потом уселся напротив Гарри и стал сосредоточенно рассматривать покрытую пятнами скатерть, явно собираясь с мыслями и готовясь высказать свое «дело».
- В общем, в Хогвартсе что-то неладно, - заявил вдруг он, прихлопнув ладонью по столу.
- Да уж, конечно, - проворчал Рон. – Где же ему быть ладным, если директор – круглый придурок.
С этой репликой была связана скандальная история с назначением на пост директора Хогвартса вместо всеми уважаемого профессора Лонгботтома Захарии Смита, сделавшего карьеру в Министерстве магии.
- Да не, я не о том, - хмуро проронил Хагрид. Набрав побольше воздуху, с таким выражением, как будто он сам не верил тому, что говорит, великан произнес:
- Замок собираются снести.
Гарри от неожиданности заляпал вареньем и без того грязную скатерть, Рон подавился глотком чая, а Гермиона побледнела и дрожащей рукой поправила очки.
- Откуда сведения? – он постарался придать голосу спокойствие, хотя знал – кто-кто, а Хагрид по пустякам болтать не будет.
- Да так… Случайно получилось. Услышал, понимаешь, как Смит разговаривал с кем-то из попечителей. Я так понял, что это для тех, будь они неладны, которые понастроили тут кругом лаборатории разные…
- Отдел магической инженерии? – уточнила Гермиона. Хагрид кивнул и продолжал:
- Конечно, эта дурь ни Смиту, ни попечителям особо не нравится… Ну чтоб, то есть, школу того, снести. Но из разговора я понял, что кто-то особо важный за этим стоит. Давит на них, понимаешь.
- Что ж. - Гарри как бы взвешивал про себя смысл сказанного Хагридом и чувствовал, что сам как будто ожидал чего-то подобного. Какой-то беды. Мутные дела в Министерстве, нараставшая в волшебном обществе коммерция, попытки протолкнуть новые законы о банковском деле, которые чуть было не привели к восстанию гоблинов… А теперь это. – Тогда мы с Гермионой постараемся разузнать побольше по своим каналам, и уж мы-то сумеем поставить палки в колеса этому идиотскому проекту. Спасибо, Хагрид, что предупредил.
- Хогвартс снести, еще чего! – Рон лишь теперь пришел в себя от дикой новости. – Да мы… Да ничего у них не выйдет, вот увидишь!
Хагрид повеселел, их слова как будто добавили ему надежды и уверенности. Остаток вечера они провели, не разговаривая больше на эту тему – сыграли пара на пару в «дурака», полистали альбом со старыми школьными фотографиями. Редкие выходные Гарри мог провести так, как хотел, чаще разбирал скучные бумажные дела своего отдела. Зато этим вечером он по-настоящему расслабился – если бы еще не тревожная новость Хагрида… Когда стемнело, Гермиона откуда-то достала невероятно знакомую расшитую бисером сумочку, из которой необъяснимым образом вытряхнула не менее знакомую палатку – от той все еще пахло кошками. Эту палатку поставили прямо посреди хижины. Клювокрыл растянулся у порога, где раньше обычно лежал волкодав Клык. Славного пса давно уже не было в живых. Гарри, лежа на раскладушке, подтянул к подбородку шерстяное одеяло. Картины юности сами собой оживали в его памяти – все в этом доме было пропитано ими. Он вспомнил своих однокурсников, рыжих близнецов Уизли, Римуса Люпина…Сириуса…Дамблдора. И тут перед ним встала картина: великолепные башни Хогвартса рушатся, превращаясь в руины, над которыми роятся испуганные привидения, столетиями обитавшие в сумраке школьных коридоров… и живой портрет Дамблдора взирает на это пронзительно-синими глазами, с горечью и отчаянием.
Гарри сел на раскладушке. «Но ведь этого не может быть, - сказал он себе. – Хогвартс – несокрушимый оплот древней магии. В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда ее получает».
Последняя строчка заставила Гарри на минуту оторваться от мемуаров. Ох уж это вечное родительское беспокойство. Оно не давало ему покоя, даже в тот день, когда маленький Альбус впервые уезжал в Хогвартс.
Да, но теперь-то он не в Хогвартсе! И фраза о помощи, которая служила Гарри невидимой опорой с его собственных бурных лет школьной жизни, теперь звучит неутешительно. Вон и у Джинни мелькает беспокойство на лице. Кто его знает, этот Египет....
Впрочем, бред все это. Альбус - опытный путешественник, бывал даже в такой глухомани, как Россия и Монголия, не говоря уже об Аляске, где он испытывал палочку из полярной лиственницы. Так с какой стати волноваться о нем теперь?
Гарри добросовестно попытался "отключить" внутри беспокойство, машинально постукивая кончиком пера о чернильницу.
"Тук". "Тук". "Тук"....
...«Тук». «Тук». «Тук». Гарри Поттер спал в чулане под лестницей и не знал, что он волшебник. Тетя Петунья настойчиво стучалась в дверь. Гарри открыл глаза.
Свет лился в хижину через окно. Гарри поморгал, нашарил очки и надел их. Прямо перед ним на кровати спал Хагрид. На секунду Гарри задумался. Ну да, это же он вчера ворвался в хижину и объявил, что он, Гарри Поттер, волшебник и его приглашают учиться в школу чародейства и волшебства «Хогвартс». А стук – это сова стучит когтем в окно, она-то его и разбудила.
Гарри потряс головой и переместился во времени на сорок восемь лет вперед. А спящему Хагриду подкатило к девяноста, и свисавшая с подушки до самого пола борода засеребрилась, как когда-то у Дамблдора. Клювокрыл у двери пошевелился.
Стук раздался снова. На подоконнике и впрямь сидела сова с листком в клюве. Гарри выбрался из-под одеяла и распахнул форточку. Холодный воздух ударил ему в лицо, отгоняя остатки сна. Взяв листок, он узнал почерк Джинни. Подумать только, жена беспокоилась о том, надевает ли он теплый зеленый свитер. «У тебя ревматизм, - писала Джинни, а в Хогвартсе все-таки горный климат». Что у него ревматизм, он помнит – вот и сейчас разнылось колено и поясница. Выход тут один – двигаться. Неплохо бы сходить с утра с Хагридом за грибами в Запретный Лес.
Из палатки показался заспанный Рон. На нем был бордовый джемпер ручной вязки.
- Что это у тебя такое? Поклонники с утра уже завалили письмами? – друг-зубоскал оставался верен себе.
- Джинни требует надеть свитер, - Гарри не без труда отыскал на полке перо и чернильницу и принялся писать на обороте записки клятвенное обещание не рисковать здоровьем.
- Ну да, она унаследовала мамин талант к вязанию, - заметил Рон. – Она и мне шлет эти свитера, и все бордовые, согласно традиции. – Он дернул себя за рукав. – А Гермиона заставляет их носить.
- Кто-то же должен за тобой присматривать, - Гермиона появилась из-за плеча Рона, поправляя прическу. – Доброе утро, Гарри.
- Доброе утро. – Гарри высунул руку в форточку и вложил записку в клюв терпеливо дожидавшейся совы. Ну что, у нас выходной или как? Побродим по Запретному Лесу или наведаемся в Хогвартс?
- Да ну его, не больно охота видеть физиономию Смита, - проворчал Рон. - Лучше прогуляемся.
- Хотелось бы повидать Невилла, - сказала Гермиона.
- Невилл-то и сам сегодня притопает, - подал голос Хагрид, который уже с минуту позевывал в потолок. – Я его пригласил на обед.
Великан поднялся с кровати, зажег огонь и поставил чайник.
- Ну что, ребятки, значит, прогуляемся мы с вами в лес, грибы посмотрим, да и волос единорожий пособирать надо бы, - деловито сказал он. – «Ребятки» растроганно переглянулись. Через полчаса, позавтракав яичницей, они уже шагали к Лесу. На руке у Хагрида болталась корзина для грибов. За ними увязался и Клювокрыл.
Запретный лес за сорок лет нисколько не изменился. Древесные стволы стояли прямые, как свечи, между ними царил полумрак. Хагрид с годами утратил прежнюю прыть, медленно шел по тропинке, опираясь на сучковатую палку. Они вышли на круглую поляну, посреди которой стояло существо с телом серой лошади, а вместо шеи был человеческий торс.
- Здравствуй, Хагрид, - сказал кентавр низким и грубым голосом. Потом он увидел Гарри и слегка приподнял седые клочковатые брови. - Здравствуй и ты, Гарри Поттер.
- Здравствуй, Бейн, - отозвался Гарри. – Рад тебя видеть. – Опыт общения с кентаврами побудил его держаться вежливо и отрешенно, ничего не спрашивать и ничему не удивляться. Он помнил, что Бейн был вообще не слишком лоялен к волшебникам, и не удивился бы, если бы тот вообще не раскрыл больше рта. Но кентавр заговорил снова.
- Ничто не бывает случайно. Звезды убедили меня в этом. Ты многое повидал и многое совершил, Гарри Поттер. Теперь ты снова здесь, и жизнь еще не кончена.
Гарри выдержал тяжелый взгляд кентавра из-под мохнатых бровей. Потом Бейн повернулся и пошел прочь, но на краю поляны остановился и обронил:
- Звезды указывают время смены путей. В это смутное время можно оступиться и потерять верных друзей. Будьте же внимательны на скользком пути.
- Ишь, как… Разговорчивый какой сделался, - удивленно сказал Хагрид. – Раньше-то небось и спросишь, а не ответит. Чудные они, кентавры, особенно в последнее время.
- А что с кентаврами не так в последнее время? – спросила Гермиона.
- Да они ж звездочеты, - отозвался Хагрид. – Ну и как будто звезды им что-то такое маячат – вроде как пути поменяются и мир перевернется, ну да вы сами слышали. Недавно собирались на большой поляне ночью, жгли там свои травы и в небо смотрели – все стадо, кажись, скопом, сколько их есть тут, все пришли. Давненько такого не было, если память мне не изменяет, с тех самых пор…
Гермиона взглядом выразила желание пошептаться. Они приотстали от Хагрида, который то и дело останавливался, чтобы срезать крепкий белый гриб или снять с ветки длинный чуть серебрящийся волос и упрятать в карман.
- Знаешь, Гарри, мне кажется, тут не все так просто… С этой кошмарной идеей насчет Хогвартса, - понизив голос, сказала Гермиона. – Мне кажется, нам надо сегодня же вернуться в Лондон и разузнать в Министерстве подробности.
Гарри и сам уже думал об этом – в его душе плотно засело беспокойство. Это было ощущение, пожалуй, профессиональное – время от времени он напоминал себе Аластора Грюма.
- Хорошо, - сказал он, посмотрев на часы. – Когда вернемся, сразу же трансгрессируем в Лондон.
- Мне тоже надо в Лондон, - сказал Рон. – Сегодня должен поступить крупный заказ на перуанский порошок мгновенной тьмы, Джордж один не справится – его еще расфасовать надо. Но если ты узнаешь чего нового насчет школы – сразу посылай мне Патронуса.
Хагрид, видимо, не хотел уходить из Леса. Гарри его понимал – он сам на каждом шагу встречал здесь тропинки и уголки, полные воспоминаний о былом. Ненадолго остановились на поляне, где Гарри когда-то позволил Темному Лорду убить его. Он думал, что умрет, а вместо этого обрел новую жизнь, свободную от Волан-де-Морта. Дары смерти оградили его от нее.
К обеденному времени Хагрид спохватился и потопал в сторону опушки.
- Ну вот, скоро и Невилл должен быть, - пропыхтел он, поднимаясь на крыльцо и отпирая дверь. В этот момент Клювокрыл повернул голову в сторону замка и издал странный скрежещущий звук. Перья на его спине встали дыбом.
Ослепительная вспышка озарила школьные башни. Дрогнула земля, и страшный грохот оглушил Гарри. Голоса Рона и Гермионы смешались в нечленораздельном возгласе; проморгавшись он увидел столб пыли над Каменным Кругом на вершине холма.
Гарри закрыл мемуары, закупорил чернильницу и стал смотреть в окно. О том, что было дальше, вспоминать не хотелось. Во всяком случае, не в такое безмятежное утро.
* * *
Через полчаса грустную историю Банкоула знали все постояльцы абу Хамиса, а сам спасенный мальчик спал, свернувшись калачиком в гамаке, с забинтованной головой.
- Так что, Арлен, вот тебе еще материал для работы по магловедению, - сказал Дикки. - Характерный эпизод из жизни магловских беспризорных подростков.
- Не только беспризорных, - Альбус, хмуро молчавший до сих пор, подал голос. - И не только подростков. У маглов вообще всегда так. Я, правда, больше Россию знаю, я там жил пару лет назад, но здесь, по-моему, тоже самое. Как-то раз в Иркутске... - Дикки не знал, где находится этот город, но внимательно слушал. - ...Как-то раз в Иркутске маглы с дубинками забивали насмерть женщину и ее сына - он был чуть постарше этого твоего Банкоула. Ну, я их сперва оглушил, а потом решил подчистить им память, чтобы они не вспомнили, что собирались сделать и зачем. И выяснилось, что они просто хотели заполучить квартиру этой женщины.
- Выходит, не так уж неправы те, кто говорит, что маглы - это почти животные, - сказала Лэсси. - Это надо же дойти до такого - убивать друг друга камнями и дубинками, чтобы отобрать какую-нибудь вещь или деньги...
- Я то же самое сказал однажды, а вы знаете, что папа мне ответил? - Альбус усмехнулся. - Он сказал: нам бы, волшебникам, не сделаться такими же.
Отлежавшись, маленький Банкоул стал помогать абу Хамису по хозяйству, и Дикки замечал, что он рад такому повороту событий, тому, что есть хотя бы крыша над головой. Между тем время их пребывания в Каире истекало, и однажды вечером Дикки забрался в свой гамак, зная, что последний раз ночует в этом доме - следующим утром они отправлялись в свое путешествие вверх по Нилу. Погода этому благоприятствовала, дни стояли умеренно жаркие, пыльный ветер больше не дул. Огромная луна встала над косматыми верхушками пальм, и под отдаленный шум речных волн Дикки заснул.
Ему приснился сон, который преследовал его по ночам с того самого позапрошлого Рождества. Он снова стоял на поляне в Запретном Лесу, освещенной призрачным сиянием, а Эди Финниган лежал на земле мертвый. Эта картина вставала перед ним с пронзительной ясностью, и всякий раз Дикки мгновенно просыпался с сильно бьющимся сердцем - и уже не мог уснуть. Вот как сейчас.
Он вылез из гамака и решил выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Выскользнув за дверь, он обнаружил, что не он один не спит сегодня ночью, потому что едва не наткнулся на Банкоула, сидевшего спиной к нему на ступеньках.
- Привет, - сказал Дикки. Маленький египтянин улыбнулся в ответ - нескольких зубов у него не хватало. - Ты что здесь сидишь?
- Смотрю луна, - сказал Банкоул. - Она светить на восток - там жить мои родители.
- У тебя есть родители? - удивился Дикки.
- Нет, - Банкоул помотал головой. - Мои родители умер, а я приплыть сюда из Кена торговый судно.
- А-а... - Дикки огорченно опустил голову. Решив, что больше ничего говорить не следует, он уселся на другую ступеньку и вытащил папирус Слизерина. Он всегда носил его в мешочке на груди, даже ночью.
- Эта вещь из наша страна, - снова подал голос Банкоул. - Дикки оглянулся - мальчик с любопытством поглядывал на папирус.
- Да, но его написал один... в общем, британский путешественник, - сказал Дикки. - Вот это - его знак. - Сам не зная, зачем он посвящает Банкоула в такие подробности, ткнул пальцем в змеевидную "S". К его удивлению, Банкоул заулыбался и отрицательно покачал головой.
- Нет. Этот знак есть Страна змей, - сказал маленький египтянин. Дикки уставился на него.
- Какая... страна? - выдавил он. - Ты-то откуда знаешь?
- Когда я жить в Кена, я видеть паломники идти в Абидос. У них была этот знак. Они говорить, что идти поклониться Страна змей.
- Абидос? Где это? - Дикки знал, что Кена находится ниже по течению Нила, если считать от Луксора.
- Плыть из Кена два день, будет Абидос, - ответил Банкоул. Дикки задумался. "Вряд ли это правда, - решил он. - Насчет знака. Скорее, Банкоул что-то перепутал". С этими мыслями он вернулся в дом, залез в гамак, но заснуть не мог еще долго.
Утром его разбудил Альбус.
- Пора на катер, - сказал он. Дикки натянул кеды, засунул в заранее упакованный рюкзак еще пару купленных на днях путеводителей по Нилу и вышел на крыльцо. Лэсси и Арлен в спортивных костюмах, кепках и кроссовках, с рюкзаками в руках уже поджидали их во дворе. Абу Хамис появился с тележкой, на которую тут же свалили весь багаж - еще успеется лямки потянуть, подумал Дикки.
Они шагали по кривой улице - Впереди седой араб толкал тележку, следом семенил Банкоул. Вышли на пристань, где их поджидал катер с экипажем из двух загорелых коптов с наколками на мускулистых руках. Взвалив на плечи рюкзак, Дикки прошел по трапу - посудина слегка закачалась, ветер трепал маленький британский флажок на корме. Заработал мотор, винт выбросил из-под киля пенистую струю, катер взял носом на самую середину Нила - они четверо стояли у борта, глядя на две смуглые фигуры на пристани. Банкоул помахал им вслед, они ответили тем же. А катер набирал скорость, разрезая носом тугие красноватые волны Нила.
Дикки огляделся. Вокруг сверкала вода, проплывали берега, поросшие пальмами, среди которых виднелись домики, еще дальше желтели песчаные дюны и темной массой громоздились вдали скалистые террасы. Над поймой кружили стаи птиц - Дикки особенно заинтересовал белый ибис, пролетавший неподалеку от катера.
- Какой красивый, - сказала Арлен. Ее черные локоны выбивались из-под кепки, и встречный ветер вовсю трепал их.
- Здесь вообще замечательно, - добавила Лэсси. - И почему бы людям не жить себе спокойно...
Дикки нащупал под курткой папирус. "Страна змей", - всплыло в голове. - "Что ж, - подумал он, - мы все равно будем проплывать мимо этого Абидоса, там и посмотрим".
