Панси Было начало весны. Природа медленно оживала, снег сменился дождем. Осадки, к слову, было частыми - небо словно бунтовало после долгого затяжного сна.
А в клинике ничего существенно не поменялось. Те же целители, колдомедсестры, санитары - словом, крайне редко обновляемый персонал. Пациенты с вечными жалобами или, напротив, упорно не признающиеся в своей болезни. Нескончаемый поток и круговорот больных.
Даже у Терри в отделении все стало обыденным. Многие диагнозы уже были заранее понятны и известны. Знакомые волшебники периодически попадались, но большинство все же либо переводилось в более "нормальные" отделения, либо и вовсе отпускались домой через несколько дней.
Как говорится, ложная тревога.
С пограничными состояниями такое случалось.
Но бывали, конечно, и сложные случаи, когда после диагностики Бутом пациенты отправлялись в отделение для душевно больных.
Куда сам он осознанно предпочитал не заглядывать.
Однажды, кстати, Терри столкнулся с Невиллом - его родители как раз лежали в том самом отделении. Перекинувшись парой фраз с бывшим однокурсником, скорее из вежливости и природной скромности Лонгботтома, чем из его личного желания пообщаться, Бут предпочел не лезть к нему с откровенными разговорами.
От последствий магических проклятий, Круцио, ошибок... было не излечить.
А лишний раз тревожить человека, а то и внушать ему ложные надежды - так нельзя.
Поэтому если Терри и случалось встречать Невилла в коридоре, то он лишь понимающе кивал ему. Пожалуй, гриффиндорец был даже благодарен за это.
Дни для Терри не отличались один от другого. О весне он узнал по календарю и лужам у крыльца клиники. А еще где-то на периферии сознания пели птички - Бут не пытался найти их взглядом, поэтому не знал наверняка, не слуховые ли то галлюцинации. Дома его никто не ждал. Друзей у Терри не было. Родители жили далеко - они были единственными, кого Бут навещал. Но большую часть будних и праздничных дней он предпочитал проводить на работе.
Среди суеты, вороха бумаг и ворчливых магов.
Держа перед собой планшет с пергаментом для записи о новой пациентке, Терри вошел в палату. Несмотря на то, что мест в палатах было два, таких особых больных редко держали вдвоем. Была опасность, что они навредят друг другу, ведь не сразу можно было понять, какого рода состояние у пациента. В иных случаях, напротив, полезно было селить их не по одному. Обычно же мест хватало всем, даже если положить каждого по одиночке.
Но эту девушку изначально определили в палату одну. Согласно анамнезу, она была нервной. Особых данных о ней больше не имелось. Кроме имени.
Панси Паркинсон.
Бут устроился на место целителя - на стул. Пододвинулся ближе к кровати, где лежала пациентка. Терри продолжал изучать свитки.
- Мисс Паркинсон? Не могу понять, вы замужем или нет? – насупился Бут, только сейчас бросив мимолетный взгляд на больную.
- А вас это так заботит? – ухмыльнулась Паркинсон.
- Это не очень важная деталь, но все-таки, - хладнокровно добавил Терри, смерив ее строгим взглядом.
- Два месяца как я помолвлена с ублюдочным Забини, - выплюнула Панси. – Считайте, что не замужем.
- Что у вас за нервное расстройство? В чем проявляется?
- Недоразумение, - закатила глаза Паркинсон-Забини. - Я объясняла той дуре, что мне в другое отделение, но она воспротивилась и со злобы зашвырнула меня к вам. Меня кто-то отравил - точно вам говорю, - заговорщицки зашептала она. - Прямо в кубок яд подлили, на светском приеме или после него. В собственном доме!
- В аврорат обращались? - с деланным равнодушием уточнил Терри.
- Ха! Зачем мне обращаться к недоумкам? - искренне изумилась она. - Да там еще и блаженный Поттер. Нет, мне неважно, кто отравитель. Вылечите меня - я разберусь.
- Сколько времени прошло?
- Как я отравилась? Не знаю, с неделю. Только начала замечать.
Паркинсон внезапно закашлялась. Нехорошим, выворачивающим наизнанку кашлем. Не отхаркивающим, а буквально душащим. Ее сильно трясло, а глаза Панси смеялись. Бут уже успел вызвать дежурную колдомедсестру, молодая девушка принесла ему нужную микстуру. Терри влил ее в рот пациентке, и кашель прекратился. Ужаснувшаяся медсестра поспешно удалилась с разрешения целителя. Который был младше ее.
- Я умираю? – хрипло спросила Панси.
Лишь сейчас Терри пригляделся к ней. Длинные черные волосы Паркинсон скатались, а после приступа и вовсе слиплись. Она напоминала злую колдунью из детских сказок. Улыбалась вон так же плотоядно. Губы Панси отдавали синевой. Лицо было бледным, под глазами залегли тени. Но, даже несмотря на болезненную худобу и кашель, Терри не мог сказать, что Паркинсон безнадежна. Однако и о полном выздоровлении речь не шла. Видимые признаки твердили о проблемах.
Возможно, и о яде. Но что-то подсказывало ему, что трансформация какая-то подозрительно замедленная, даже если яд рассчитан на долгосрочное действие.
Однозначного мнения у него не имелось.
Девушка фыркнула, словно прочувствовав его колебания в ответе. Голос вдруг стал уверенным:
- Говори напрямик, парень.
- Есть признаки отравления, действительно, - резонно сказал Терри. – Но все покажут только анализы крови.
- А что подсказывает профессиональное чутье?
- Я – специалист по пограничным состояниям. То, что вы именно в этом отделении – уже знак, - хмыкнул Бут.
- Ха! Брехня все это. Пусть меня переведут. Эй! – Панси закричала, требуя ее отпустить.
Терри с трудом угомонил ее, схватив девушку за руки и силой прижав их к телу Паркинсон. Через минуту бесполезный ор прекратился. Бут помассировал свои виски.
- Успокойся, Паркинсон, мы на этапе диагностики. Все нормально.
- Мы знакомы, верно? Хогвартс, да? Ты не гриффиндорец? – Панси злобно сощурилась.
- Нет, - буркнул Терри.
- Отлично, а то у меня на них аллергия, - хохотнула бывшая слизеринка. - А почему именно клиника? На альтруиста ты не похож. И в отравлениях не смыслишь, как мы выяснили.
- Я работаю по призванию, - заученно выдал Бут. - Если мое лечение не устроит, всегда можете поменять целителя - ваше право.
- Эй, не торопись, - остановила его Панси. - Ладно, ты мне нравишься. Пусть будет по-твоему, целитель. У меня взяли уже кровь, а говоришь ты вполне уверенно. Без соплей.
- Не привык цацкаться, - проворчал Терри, намереваясь уходить.
- Ты потерял там, на Битве, кого-то, - она сузила глаза, проницательно глядя на Бута. – Иначе ни за что не приперся бы в эту вонючую клинику, да еще в данное отделение. Пошел бы в частную практику. Но не сюда, - качнула Панси головой, продолжая пронзать Терри взглядом.
- Именно здесь практика – ценна, - он сглотнул, но холодный тон сохранил.
- Нет, Терри Бут, это не причина, - он вздрогнул, так как не называл своего имени, будучи уверенным, что Паркинсон его не вспомнит. Так и было. Вроде. - Ты благополучный парень, неглупый. Я знаю, что ты ходил на Зельеварение, Драко изредка упоминал о тебе.
- Вот это прямо-таки я польщен, - язвительно сказал Бут, не удержавшись. Малфой его всегда раздражал. Легкое презрение чувствовалось к нему тогда и сейчас. В отличие от Паркинсон. К ней были смешанные эмоции.
- Малфой – та еще зараза, знаю, - показательно фыркнула Панси. – Но он никогда бы не стал травить меня, - сощурилась девушка, отведя взгляд. – Так кого ты потерял, Бут? – слишком внезапно она снова обратилась к Терри. Он растерянно хлопал глазами.
- Друга, - глухо прошептал он.
- Не буду я пытать тебя, - отмахнулась вдруг Панси. – Я не помню твоих друзей. Как и тебя.
- Мне не нужны ни твоя жалость, ни твои воспоминания, - резко отозвался Бут, хмурясь. Он встал и отстранился.
- Поди сюда, - прищурившись, полуприказным тоном сказала Паркинсон, внимательно глядя на него. Бут вскинул брови. – Ну же.
Панси обольстительно улыбнулась. Терри инстинктивно сделал несколько шагов к ней, как к пациентке, которой нужна помощь. Но Паркинсон резко вспорхнула на ноги и быстро перехватила его за запястье, заставив прижаться к ней. Настолько близко, неожиданно, что он даже не понял, каким образом ее шершавые губы оказались на его. Панси жадно целовала обветренные губы Терри, который совершенно не шевелился и никак не реагировал. Он словно окаменел, не понимая самого себя. Ведь надо было что-то сделать?
Оттолкнуть.
Мягко отстраниться, как того требует этика целителя и пациента.
Обычного, безликого пациента.
Но у этой нездоровой девушки было имя.
Слишком хорошо знакомое, чтобы притворяться, будто он не знает ее.
У его пациентки было Лицо.
Что же Терри чувствовал к Паркинсон?
После Битвы он думал, что неприязнь, как минимум. Привычка такая – ненавидеть слизеринцев. Что, впрочем, не отражалось на ведении больных, если те оказывались вдруг представителями того факультета. Их было немного, но попадались. Битва всех уравняла в данном случае.
Однако ощущая терпкий, вязкий вкус шершавых губ, Бут осознал, что не чувствует к Панси ровным счетом ничего.
Именно поэтому поцелуй не задел в нем ни единой струны души.
Сердце не дрогнуло.
Как оно не реагировало, впрочем, ни на какую девушку вот уже полгода. Душа Терри будто задремала. Именно поэтому он столь хладнокровно лечил колдунов от психических расстройств. Но причины своих проблем Бут назвать не мог. Не знал.
- Что ж ты, черствый такой? – едко спросила Панси, наконец, отодвигаясь от него, усаживаясь обратно на кровать. Она, облизывая губу, смотрела на Терри с долей пошлости, разврата. Нечто в теле Бута почти отозвалось на умелое, слегка грубое соблазнение, но Паркинсон вдруг прекратила. Лицо ее сменилось равнодушно-надменной маской. – По крайней мере, я не заразна. И ты не лжешь.
- Как ты это поняла?
- Ты бы не позволил мне распускать свои слюни, - усмехнулась Панси и нахмурилась. – Кто мог меня отравить? – она задумалась. Терри молча, не мигая, ждал. – Забини, - ее глаза расширились от возбужденной догадки. – Точно он!
- Твой муж?
- Да пошел он, муженек! – огрызнулась Панси. – Свинья он, а не муж. Му-дак. Зря мы устроили балаган с женитьбой. Другом Блейз был куда лучше, - сердилась Паркинсон. – Не шлялся по кабакам, изменяя мне направо и налево.
- Есть основания, что это он тебя отравил? Серьезные обвинения, Панси.
- Плевать мне на серьезность, Суд, Забини и сраный яд, которым он меня напичкал. Говоришь, нужны результаты анализов? Так дождись их и приходи. Нечего мне голову морочить, - внезапно заявила Паркинсон, деловито складывая руки на груди и отворачиваясь к окну, высоко задрав подбородок.
Терри пожал плечами и удалился.
***
- У тебя паранойя, Панси, - сходу заявил Терри, входя в палату к Паркинсон через три дня.
Он не навещал больную не из зловещих побуждений. Анализ крови в первый же день показал отсутствие яда. Поэтому Бут не переживал, что пациентка умрет. По крайней мере, не от того, чего можно было опасаться.
Сперва другие больные отняли время, потом заслуженный выходной и, наконец, с диагнозом стало для него все более-менее ясно. Терри пришел прояснить детали и определиться, прикидывается Панси, или у нее действительно все запущено.
Он уже знал, что приступы кашля возникали у нее только при упоминании Забини - ее как клинило, Паркинсон не могла остановиться. Такая реакция, безусловно, была ненормальной, но надежды на ее излечение все же имелись. Если нет - самое место Панси на другом этаже.
Как она и хотела. Правда, не в отделении, где проводят терапию при проклятиях или отравлениях ядами.
- Это у тебя паранойя, - фыркнула девушка, морщась. - Я не псих.
Слизеринка преспокойно, закинув ногу на ногу, возлежала на кровати, листая журнальчик. Возле нее на тумбе лежало надкусанное яблоко. Что ж, может, Бут и поспешил с диагнозом.
- Докажи, - бросил ей Терри. Паркинсон вскинула брови, отложив макулатуру. Накрашенная, с причесанными и почти чистыми волосами. С посиневшими губами, но уже почти здоровая. - Что там у вас с Забини? Вы крепко дружили в школе?
- А, это ты о моем убийце? ЧУдно, что ты решил поговорить о нем, - у Панси перекосило лицо от гнева. Ее начинала бить дрожь. - Мы дружили. Но какая разница, если этот гад все равно отравил меня?
- Кто был лучшим другом - Забини или Малфой? - терпеливо продолжал нажимать Бут.
- С Забини мы общались с детства. Родители водили нас друг к другу в гости, - чуть угомонилась Паркинсон. - Естественно, что этот придурок был мне ближе. Но к старшим курсам Малфой от него уже не отставал.
- Ты встречалась с Драко?
- Что? Нет, - она рассмеялась. - Он плакался мне в тяжелые моменты. И я ему иногда. С Забини откровенничать было невыносимо - перед тобой словно живая скала. Вроде кивает, а толку - ноль.
- А с Блейзом встречалась?
Паркинсон растеряла все свое хорошее настроение. Она оскалилась при звуке имени своего мужа, вся сжалась, озлобилась. Терри уже собирался бежать за микстурой от кашля, но не пришлось. Слизеринка угомонилась сама.
- Несколько раз случалось. Для него все было игрой. Для меня - да, наверное, тоже, - признала Панси. - Хороший опыт. Мы же при этом верили, что встретим настоящую любовь - идиоты! - хохотнула Паркинсон и помрачнела. - Он и встретил. Мелкую Гринграсс. Я осталась не у дел. Но на шестом курсе вряд ли осознаешь в полной мере, что жизнь кончена, правда? Ты же понимаешь меня, Бут, чего я тебе рассказываю. Это ж гриффиндорцам, да некоторым придуркам вроде моего Драко не терпелось воевать, влезать во взрослые разборки... Остальным хотелось жить и любить - как всяким подросткам. Забини любил. Я - страдала. Не из-за него, конечно, вот уж мерзости, - Паркинсон скривилась. - Ну а потом жесткий режим, война. Стало не до иллюзий или права выбора. Треклятая битва. Я не сражалась, но в эпицентре был мой друг, Малфой. И папа... Так что у меня была своя битва, где Забини утешал Гринграсс, а мне было неоткуда ждать поддержки.
Затем вдруг мелкая дала ему отворот-поворот. Чистокровным надо было объединяться, срочно вступать в браки. Забини и предложил это место мне. Я сдуру согласилась. Он продолжать шастать к сучке - а то и не только к ней - а я как полоумная влюбилась. И перестала смеяться вместе с ним над недостатками его пассий. Мне больше не было безразлично.
Я люблю эту скотину, а он мне яду...
Паркинсон, вопреки ожиданиям Терри, не расплакалась. Она только смотрела на него странным взглядом и не выражала никаких эмоций. Молчала. Плечи Панси подрагивали. Складывалось впечатление, что она-таки плачет. Но беззвучно. И правда, по ее щеке скатилась слеза. Одинокая, какая-то сюрреальная.
Кто сказал, что слизеринки не плачут? Что они деревянные? И даже железные?
Паркинсон вот пролила слезинку. Пусть и не рыдала. Буту стало ее жаль - снова это эмоциональное, что дремало, пробудилось в нем, нарушив все свои принципы.
- Он не давал тебе яда, Паркинсон, - нарушил тягостное молчание Терри. - И никто не давал. В крови не обнаружен.
- Выветрился? - слабо улыбнулась Панси, нервно хихикая.
- Такого не бывает, - покачал головой Бут. - У вас был прием? Много там было людей? - спросил он, лишь бы отвлечь ее и не допустить нового приступа. Кашель осложнял ситуацию.
- Человек десять, - пожала плечами Паркинсон, явно ткнув наугад.
Он удивился. Обычно хозяева знали, сколько к ним придет гостей. Чистокровки как-никак, все по правилам.
- Ваши друзья?
- У нас нет друзей, - поспешно сказала она. - Странно ты действуешь на меня, Бут. Я никогда и ни с кем так много не трепалась, тем более правдиво.
- Надо ведь когда-то начинать, - усмехнулся Терри.
- Ты - хороший целитель, - без обиняков выдала Паркинсон, склонив голову набок. - Значит, говоришь, не подливал Забини мне яду?
- Исключено.
- И он не желает мне смерти? - сузила глаза Панси.
- Не берусь обещать, - пожал плечами Терри. Как целитель, он должен был дать иной ответ. Но Бут привык к прямолинейности. Или тогда уж умалчиванию.
- Молодец, - фыркнула Панси. - Кто же дает такие прогнозы? Но паранойи у меня нет, запомни.
- Как скажешь, - не возражал Терри.
- А что тогда? - с любопытством задала вопрос Паркинсон.
- Любовь? - следовал ее логике он.
- Я сама убью недоделанного Дон-Жуана, - проговорила она с чувством.
- Самое время сказать ему о своих чувствах - вряд ли Забини вообще подозревает о них, - резонно заметил Терри.
- Скажу, - отозвалась Панси, вздергивая подбородок. - Вот назло тебе и скажу.
Бут вскинул брови, не найдя в ее фразе логику. Ведь он и не спорил. И не бросал ей вызов. А говорил как есть. Но, опять же, пациент всегда прав.
Даже, если он ненормален.
- Когда меня отпустят? - с готовностью спросила слизеринка, вернув себе гордый, настойчивый вид.
- Через неделю, Паркинсон - не раньше.
- Но...
- Положено лечение - значит, положено. А потом гуляй со своим Забини до следующего инцидента - с твоей или его стороны, - заявил целитель.
Паркинсон удивленно моргнула. Затем ухмыльнулась и вернулась к чтению журнала.
Он отметил, какие длинные у Панси ногти. Выкрашены в зеленый цвет и хмыкнул: кто-то не меняется, несмотря на свои расстройства.
Бут сделал запись в ее карточке: "Паранойя, начальная, легкая стадия. Лечение на семь дней". И прописал Паркинсон несколько микстур и зелий для стабилизации психического состояния. Уравновешенности, спокойствия.
На всякий случай.
Чтобы не допустить случайного убийства одного малоприятного темнокожего парня, до которого ему, Терри Буту, не было никакого дела. Но целителю Буту - пожалуй, следовало именно так и поступить, позаботиться, так сказать, о здоровье ближнего.
