Трофейный зал...надобно было радоваться и веселиться,
что брат твой сей был мертв и ожил.
Солнечные лучи любовно обводят острый мальчишеский подбородок, едва касаются высоких скул и путаются в черных всклоченных волосах. Том пальцем стирает пыль с очередного кубка, оставляя витиеватую золотую дорожку: который час кряду он изучает бессмысленные имена, выгравированные на наградах, но ни одно не становится указателем, мигающим маячком по пути к нужным воспоминаниям.
Когда под высоким стрельчатым окном не остается незнакомых предметов, Том осторожно ступает в тень. Он уверенно обхватывает ладонью изящную чашу и подносит ее к лицу. В темноте буквы едва различимы и, одновременно сдувая пыль с холодного металла, мальчик оборачивается на свет.
От мелких точек воздух кажется граненным. Том нетерпеливо вертит награду в руках, пока не замечает на маленьком пьедестале тонкую надпись: «Том Риддл».
Сердце пропускает удар.
И ниже: «За особые заслуги перед школой».
Огнедышащий полдень жжет кожу сквозь стекло. Том переводит растерянный взгляд с кубка на причудливые витражи, где на сине-зеленом фоне, изображающем землю, притаился дракон, пожирающий собственный хвост.
Том Риддл.
─ Благодарю вас, директор, ─ Армандо Диппет скупо улыбается лучшему ученику. Он справедливо считает, что быть увековеченным в стенах замка, окончить смертный путь, но остаться хотя бы вдавленной в золото строчкой ─ честь.
Наследник Слизерина равнодушно кивает. Первый шаг в вечность надежно спрятан в старом и неприметном дневнике.
Темная кожаная обложка плохой выделки, от того грубая на ощупь и неопрятная на вид, жесткие страницы – одно неосторожное движение грозит глубокой царапиной, полное имя на обороте и что-то слишком важное внутри.
Том со злостью отворачивается к окну. Ему кажется, что дракон продвигается все выше и выше и что скоро он дотянется до собственной головы.
Она вся какая-то нескладная с острыми коленями и сползающими гольфами, по-детски пухлыми щечками и большими оленьими глазами. Чистокровная, но без намека на благородство: эдакий гадкий утенок, о котором она, конечно, никогда ничего не слышала.
Том задумчиво следит за тем, как дневник выпадает из ее немеющих ладоней, а все тело охватывают дрожь и слабость. Он рассматривает ее бесстрастно, как врач, ожидающий проявления новых симптомов, и тогда только замечает, что у Джинни Уизли тициановые волосы.
─ Джинни, ─ кубик льда, скользнувший с языка к нёбу.
Он видит Джинни издалека и ему кажется, что все ее тело состоит из неестественных углов. Она совсем не дышит, пульс прощупывается едва-едва, но слепая вера под названием «все будет хорошо», пересиливает страх.
─ Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай! ─ он встряхивает ее, пытаясь привести в чувство, но голова девочки безвольно движется от плеча к плечу. ─ Джинни, пожалуйста, очнись, ─ отчаянный шепот.
─ Она не очнется.
Он резко оборачивается и сталкивается с… самим собой.
Одними губами заглатывая воздух, Том выныривает из воспоминания и неосторожно пятится назад. Золото Трофейного зала, как домино, ложится к его ногам.
***
Дни почетной конницей шествуют мимо, тянут на цепи неделю за неделей, неминуемо приближая первое сентября. Том рассеянно следит, как редкие пожелтевшие листья срываются в небытие, и в очередной раз думает, что из директорского кабинета на школу открывается прекрасная панорама.
─ Итак, Гарри, я правильно понял, что ты боишься сказать друзьям… о своей проблеме? ─ Дамблдор всегда ловко крутит словами, заигрывает, мягчит, заставляет потерять бдительность. Том мог бы сказать, что за него говорит память тела, но это даже наедине с собой прозвучит лицемерно.
─ Я не хочу, чтобы они жалели меня, ─ Альбус понимающе склоняет голову, ─ мне нужно знать только их имена, профессор, ─ и улыбается одними уголками губ.
─ Боюсь, мой мальчик, тебе не удастся избежать вопросов. Мисс Гермиона Грейнджер наверняка догадалась, что после пробуждения ты многое забыл, ─ и снова это смягчение, подбор нейтрального синонима. ─ Впрочем, будет действительно странно, если в первый учебный день ты не сможешь назвать своих сокурсников по именам, ─ взмах палочки, и перед Томом появляется пергамент. Приглядевшись, мальчик понимает, что это полный список студентов четвертого курса.
Его взгляд задерживается на строчке «Гарри Поттер, Гриффиндор», цепляется за фамилию Уизли, но вместо женского имени наталкивается на короткое мужское.
─ А Джинни Уизли, сэр? ─ Дамблдор добродушно смеется себе в бороду.
─ А ты не так прост, Гарри, верно?
Том вздрагивает, когда тяжелая рука старика дружески похлопывает его по плечу.
─ Я был в Трофейном зале, надеялся найти знакомую фамилию. Но ничего не получалось, ─ он неожиданно останавливается, понимая, что его голос принадлежит спасавшему Джинни, спасавшему, а не… ─ Потом я случайно наткнулся на кубок, ─ сбивчиво, ─ имя, Том Риддл. Я сразу вспомнил, что вы сказали, когда я очнулся, а еще – Тайную комнату.
Лицо Альбуса в мгновение ока становится серьезным. И Том все с той же доверчивостью добавляет:
─ Как я увидел Джинни, просил, чтобы она очнулась.
Дамблдор поглаживает пальцами подбородок, о чем-то напряженно размышляя.
─ И больше ничего?
─ Риддл тоже там был. Он сказал, что она не очнется. Больше ничего, профессор.
Молчание.
─ Как ты думаешь, Гарри, почему ты назвал себя его именем? ─ директор играет, не вытаскивая джокера из рукава.
─ Рядом с дементорами я всегда вижу маму, ─ это слово дается Тому как давно привычное и сокровенное одновременно. ─ Я думал, что, может быть, у Джинни рыжие волосы, и она напоминает мне ее, ─ сглатывает, ─ может быть, поэтому так получилось, ─ неуверенно заканчивает он, запуская руку в волосы.
«Как Джеймс», ─ думает Альбус, забывая о своих подозрениях.
─ Джинни – сестра мистера Уизли, Гарри. Она учится на курс младше тебя, ─ Том с благодарностью кивает, подавляя рвущееся наружу торжество.
«Поверил», ─ думает он, когда за ним закрывает проход каменная горгулья.
