А ничего путного и не вышло...— У меня наконец-то сегодня будет свидание! Что мне сделать?
— Ну, для начала поблагодари Бога за то, что появилась девушка с твоей ориентацией.
Стоя в затемненной зале, где все уже было готово для обряда, Волдеморт про себя ругал Люциуса распоследними словами. Главе платиноволосого семейства удалось убедить Темного Лорда в необходимости вернуть себе более-менее человеческий облик. Все потому, что грязнокровка может ненароком испугаться, увидев своего «жениха» с привычной змеиной физиономией. Взвесив все «за» и «против», Волдеморт, скрепя сердце, согласился с доводами и приступил к поиску и последующему исполнению обряда.
С момента, когда Люциус сообщил Лорду о походе школьников в Хогсмид, прошло четыре дня, до долгожданной встречи оставалось всего два дня. Сердце великого темного мага так и подпрыгивало в груди, предвкушая встречу с девушкой своих грез. Однако Гермионе он об этом не говорил. Они продолжали видеться во снах, теперь она смотрела на него с куда меньшим ужасом, сама тянулась к нему за поцелуями и прижималась своим упругим молодым телом к тощим мощам Волдеморта. Судя по туману в ее глазах — внешность Волдеморта была последним, что ее волновало.
Ему уже не терпелось увидеть грязнокровку во плоти, коснуться ее по настоящему, запустить пальцы в копну непослушных каштановых локонов, склониться к ее губам и одарить ее поцелуем. Всю операцию они вместе с Люциусом держали в строжайшей тайне. Первоочередной причиной являлась Беллатриса, ревностная преданность которой не знала границ. Второй причиной… не было второй причины. Посмел бы хоть кто-то сказать слово против — Волдеморт бы быстро наградил того смельчака Круциатусом или Авадой.
Итак, Волдеморт стоял в зале, где все уже было готово для обряда, только сам обряд требовалось провести через день, на рассвете, когда Марс войдет в зенит Венеры. Лорд наклонился и провел ладонью по вырезанным на полу символам.
— Надеюсь, что все получится, — прошептал он. — Хотя, грязнокровке нравится и текущий мой облик…
Однако, он решил слишком не рисковать и привести план в исполнение. Новая внешность так же давала гарантии того, что как можно меньше народу его узнает. Хотя сам Лорд находился сейчас на той грани, когда он готов был явиться самостоятельно в школу и выкрасть оттуда грязнокровку, которую он теперь считал принадлежащей ему.
***
Тем временем гриффиндорские барышни готовились к походу в деревню. Парвати и Лаванда вовсю обсуждали наряды и косметику. Казалось, что Парвати вовсе не смущает перспектива гулять по Хогсмиду вместе с Гойлом, да и Джинни периодически забегала в их спальню и одалживала то одну, то другую вещь. Затем, правда, в расстроенных чувствах возвращаясь и жалуясь, что к ее «убогим рыжим волосам» ничегошеньки не подобрать.
Гермиона наблюдала за всеми этими приготовлениями, скептически поджав губы.
— Ты бы тоже подобрала себе наряд, — язвительно уколола ее Лаванда. — Вдруг явится и твой… — тут она смутилась и опустила голову. — Ну, ты сама знаешь, кто…
— Делать ему больше нечего, — отмахнулась Гермиона, у которой душа в пятки ушла от одной мысли, что Волдеморт может заявиться в Хогсмид.
— Тебе виднее, — с надеждой в голосе согласилась Парвати, и одному Мерлину известно, как в этот момент девушке захотелось перекреститься.
Лаванда выудила из шкафа светло-лиловую мантию и, жеманно улыбаясь, приложила ее к себе, а затем взглянула в зеркало.
— А мне было бы интересно посмотреть на вас двоих, — съехидничала Браун, крутясь перед зеркалом.
Гермиона вздохнула и откинулась на кровать. Чего уж тут скрывать — ей и самой хотелось бы встретить Волдеморта вживую. Вон, все девчонки имеют возможность видеться со своими «суженными» постоянно, только одна Гермиона видит своего змееликого принца лишь во сне. И терпению уже почти пришел конец. Когда он этой ночью позволил себе больше чем обычно, совершенно по-хозяйски начав шарить ладонями по ее телу, Гермиона даже стыда не испытала в тот момент, только неконтролируемое возбуждение и желание растечься в руках Волдеморта, расплавиться и слиться с ним в единое целое.
В тот момент он сам шептал нечто подобное, о том, что хочет с ней единения, что жаждет ее всю и без остатка. Гермиона вспоминала, как его холодные пальцы касались ее разгоряченной кожи под блузкой, оставляя на ней мириады мурашек. Его прерывистое дыхание обжигало тогда ее шею, а спина ее выгибалась навстречу ему.
Девушка тряхнула головой, отгоняя воспоминания минувшего сна, слишком яркого и запоминающегося, от которого у нее даже сейчас замирало сердце.
***
Новым потрясением для Гермионы, да и для школы стало то, что за завтраком избранный герой, неоднократный победитель Темного Лорда, Гарри Поттер, сидел за слизеринским столом. Он что-то говорил краснеющий аки маков цвет Панси Паркинсон, при этом нервно теребя краешек своей мантии. То было не единственной новостью. Драко Малфой, самопровозглашенный слизеринский принц, расположился за столом когтеврана и, бледнея, как привидение, объяснялся с Луной Лавгуд. От волнения у Драко лицо пошло пятнами, и сейчас он напоминал не отпрыска древнего чистокровного рода, а обычного мальчишку, теряющегося перед понравившейся ему девочкой. Гермионе сразу стало ясно, откуда дует ветер и что всему этому виной. Единственное, чего она не могла понять: как Луна согласилась участвовать в гадании вместе с слизеринками, но… когда взгляд ее упал на Чжоу, плотоядно пожирающую взглядом профессора Снейпа, сидящего за преподавательским столом, ей стало ясно, что гостьей на гадании, видимо, была именно Паркинсон.
После увиденной картины, Гермионе резко расхотелось завтракать. Более того, она решила, что ни в какой Хогсмид она завтра не пойдет, а лучше займется какими-нибудь более полезными делами.
— О Мерлин, опять старшекурсникам кто-то подкинул ту книгу о гаданиях… — услышала Гермиона сокрушенный возглас МакГонагалл, когда выходила из Зала, намереваясь отправиться в библиотеку.
И если хорошенько подумать, то сейчас столы факультетов выглядели крайне странно, потому что гриффиндорцы оккупировали стол слизерина, а вассалы Салазара восседали за гриффиндорским столом.
***
И вот настал день похода в Хогсмид — отличная возможность для одних уединиться со своей второй половинкой, для других же - прикупить подарков к Рождеству, для третьих посидеть в тишине да подумать. Гермиона Грейнджер относилась к третьим. У нее и не было особенного желания идти в деревню, но и в школе оставаться не очень хотелось. Выйдя вместе со всеми, она незаметно отделилась от общей массы учеников и преподавателей и направилась в сторону Визжащей хижины.
Ей надоело смотреть, как Панси Паркинсон жмется к Гарри, как Малфой что-то шепчет смущающейся Луне, да и Чанг, хвостиком бегущая за неизвестно почему решившим прогуляться в Хогсмид Снейпом, радости не прибавляла. Всех их можно было понять — они попали под силу древней магии, будившей в них все эти чувства. Будившей чувства и в Гермионе, уставшей сопротивляться и чуть ли не с надеждой ждавшей встречи с Волдемортом. Только она боялась, боялась настолько сильно, что встречаться с ним не хотела ни за какие коврижки.
— Гермиона! — окликнула ее Джинни, когда она уже собиралась свернуть с главной дороги. — Пойдем с нами в три метлы!
Она стояла под ручку с Крэббом, а рядом с ними были Парвати и Гойл. Как ни странно, но слизеринцы довольно миролюбиво улыбнулись Гермионе. Та отвернулась и закатила к небу глаза.
— Спасибо, я… — она запнулась, пытаясь подобрать форму отказа повежливее. — Я, наверное, присоединюсь к вам позже, а пока мне хочется побыть одной.
— Ну, как хочешь. — Пожала плечами Джинни. — Пошли? — это она уже обращалась к Парвати и Гойлу. Те одобряюще кивнули, и компания пошла дальше по главной дороге, оставляя Гермиону одну.
Хотелось ей пойти, безусловно, но какой-то внутренний червячок говорил, что нет, нельзя. Поэтому, зябко ежась от колючего ветра, она пошла к Визжащей хижине. Дорожку к местной достопримечательности никто не чистил и потому, Гермионе приходилось пробираться по глубоким сугробам. И все же, на лице ее сияла еле заметная улыбка. Ей вспоминался минувший сон, горячий и страстный.
В том сне Волдеморт снова был рядом, он прижимал ее к себе и шептал:
— Это просто сон… — тихо говорил он, расстегивая пуговицы на ее блузке. — Всего лишь сон, нечего бояться.
И она отчего-то верила ему, выгибалась навстречу его губам, когда он принялся покрывать поцелуями ее шею, обнимала его плечи, льнула к нему всем телом. Самый ужасный волшебник своего времени, а когда он целовал ее, то ужасным вовсе не казался, скорее даже наоборот. Волдеморт стискивал ее в объятьях, прижимал к себе, и старался одновременно избавить Гермиону от одежды, что выходило у него весьма неплохо. По крайней мере, блузка уже валялась в стороне. Теперь настала очередь юбки. Испугавшись, Гермиона накрыла его руку ладонью и протестующее замотала головой.
— Не надо…
— Тише. — Усмехнувшись, он провел рукой по ее волосам. — Больно не будет.
Больно не было, после того, как они избавились от одежды, были всхлипы, тихие стоны, просьбы не останавливаться, но больно Гермионе не было. Всего лишь сон, такой яркий, что она помнила его до сих пор и до сих пор краснела, вспоминая, как извивалась под Волдемортом.
Гермиона словно очнулась от наваждения, она зачерпнула пригоршню снега и потерла им заалевшие от смятения щеки. Затем она подошла ближе к Визжащей хижине и устроилась на камне возле забора, так как холодный ветер дул прямо в лицо, то она повернулась спиной к дороге.
***
А в это время в Хогсмид прибыл глава пожирательского ордена, темнейший из темнейших магов волшебного мира — Лорд Волдеморт собственной персоной. Сопровождал его верный Люциус Малфой. Темный Лорд был хорош до неузнаваемости: лицо его приобрело вполне человеческие черты, высокие скулы выделялись на бледном лике и точеный профиль, привлекавший к себе внимание. Только глаза его так и остались багряно-красными, но такие мелочи темноволосого волшебника уже не смущали.
Вместе с Люциусом они появились возле «Кабаньей головы» и Волдеморт, плотнее закутавшись в теплую черную мантию, зыркнул на Люциуса.
— Идем на поиски грязнокровки, — приказным тоном сообщил он своему слуге. — Ты прочесываешь левую сторону деревеньки, я — правую. Как только найдешь ее — маякни.
— К-как маякнуть? — спросил Люциус, все еще до дрожи боявшийся Волдеморта.
— Как-как? — Лорд скривился. — Меткой маякни, гений…
Закатив к небу глаза, Волдеморт пошел направо, на поиски своей любви. Шел он чинно, благородно и встречные люди с нескрываемым интересом таращились на необычного волшебника, разумеется, не узнавая в нем Темного Лорда.
Люциус Малфой после ухода своего повелителя нацепил одну из самых своих надменных масок и пошел в указанном ему Лордом направлении. Он высокомерно смотрел по сторонам и презрительно кривился, всем своим видом показывая, что де: он оказывает великое одолжение, а искать какую-то девицу и не собирается вовсе.
Однако был кое-кто, узнавший в новом облике старого доброго Тома Марволо Риддла, и этот кое-кто очень разозлился, узнав ради кого Волдеморт решился на такие перемены.
— Ну, милорд, получите вы свою грязнокровку, — прошипела Беллатриса Лестрейндж, скидывая с себя чары невидимости после того, как Люциус с Волдемортом разошлись.
Пребывавший в эйфории от предвкушения встречи с Гермионой Темный Лорд даже не заметил, что часть его разговора с Люциусом Белла подслушала еще в поместье и устроила за любимым повелителем слежку. И появилась она возле «Кабаньей головы» практически одновременно с ними, предварительно накинув на себя чары.
Оправив свое черное платье, тряхнув копной спутанных волос, миссис Лестрейндж тоже отправилась искать грязнокровку, да только о своей находке она совершенно не собиралась сообщать своему господину. Заблаговременно Беллатриса достала свою палочку и, гневно щурясь, распугивая своим внешним видом местных жителей и праздношатающихся зевак, пошла в направлении Визжащей хижины. Какое-то третье чувство, возможно несуществующая женская интуиция, подсказывали пожирательнице, что девчонку следует искать именно там.
Увидев одиночную цепочку следов, ведущих к хижине, Беллатриса только уверилась в своей правоте: скорее всегда девчонка именно там. Всю дорогу женщина задавалась одним единственным вопросом: «Как?». Как удалось грязнокровке, которую великий Лорд ни разу не видел, очаровать его настолько, что он даже внешность свою возжелал вернуть ради мерзавки? Беллатриса годами пыталась соблазнить повелителя, но он так и оставался к ней холоден. А тут, за каких-то несколько дней… Почему? И Белле хотелось выть от бессилия. Разумеется, чтобы решить проблему — ее нужно полностью устранить. Возможно, когда она избавится от грязнокровки, то повелитель, наконец, обратит на нее внимание.
Как ни странно, но предчувствие не обмануло женщину, потому что она нашла Гермиону практически сразу. Девушка сидела на камне возле калитки, ведущей в заброшенный дом, и задумчиво чертила палочкой узоры на снегу. Беллатриса очень осторожно подошла к Гермионе сзади…
— Экспеллиармус! — выкрикнула волшебница, и палочка мгновенно вылетела из рук Гермионы.
Девушка ошарашено повернулась к нападавшей и с ужасом признала в ней самую рьяную последовательницу Темного Лорда.
— Поболтаем, дорогуша? — наигранно улыбнувшись, спросила Белла, помахивая палочкой Гермионы. — Только, конечно не здесь… Прошу.
Беллатриса отворила калитку и указала кивком головы на дом, покосившийся от времени. Поддавшись первому порыву, Гермиона хотела было сбежать, но…
— Нет-нет-нет, — нараспев произнесла пожирательница. — Даже не думай сбегать, маленькая дрянь, иначе я убью тебя прямо здесь.
