1991 год. Первый курс Шел последний день октября 1991 года, точнее – уже ночь первого ноября. Ночь Хэллоуина. Северус Снейп был голоден, а потому зол. Он и так никогда не отличался мягким и добрым характером, а в этот день – тем более.
Хогвартс накануне Хэллоуина словно сходил с ума со своей безотчетной любовью к тыкве. В этот день готовили только её. Конечно, мясо тыквой не заменяли, но и гарниров других не было. А когда тебя выворачивает от одного вида оранжевого месива, то никакое мясо не поможет. Поэтому Северус был голоден и очень зол.
И это если не считать того факта, что сегодня он еще попал в теплые и «нежные» объятия милого трехголового пса Хагрида. Не сказать, что рана была очень уж серьезной. Но нога болела здорово – все-таки полученные от волшебных животных раны затягивались дольше обыкновенных. Да и вообще, квалифицированному зельевару было не очень приятно чувствовать себя котлетой какой-то собаки, пусть и магической.
Но на голодный желудок и с разодранной псиной ногой, пусть и залеченной добросердечной Поппи, не только не спится, но даже работы глупых студентов не проверяются. А потому он решил совершить вылазку на кухню и поискать там что-то, отличное от блюд с праздничного стола.
Однако в ту ночь он отправлялся в приют голодающих не один. Преодолевая еще один поворот, Снейп увидел, как по темному коридору крадется какая-то девчонка. Приглядевшись, он понял, что это гриффиндорка-первокурсница Гермиона Грейнджер. Ободренный таким успехом – поймать ночью гриффиндорца и испугать до полусмерти – Северус ринулся к ребенку коршуном.
— Так-так, — своим самым своим ядовитым голосом протянул Снейп. — Что ночью в школьном коридоре делает маленькая гриффиндорка? — поинтересовался он, нависая над девочкой.
В ответ она подпрыгнула от неожиданности и вжалась в стену.
— Я не услышал ответа, мисс Грейнджер, — наслаждаясь страхом Гермионы, прошипел зельевар.
Тогда она подняла голову и жалобно посмотрела на него. Увидев глаза девочки, Северус смешался: в них сквозил неприкрытый страх. Неужели он действительно был таким жутким?
— Я…Я… тут… — начала Гермиона, но осеклась, увидев предупреждающий взгляд профессора.
— Что-что, мисс Грейнджер? Я не понял вашего мычания, — переспросил Снейп. — Говорите внятно, что вы забыли в этом коридоре в двенадцать часов ночи? Или вы шли на занятия? — уже откровенно издевался он.
Гермиона громко вздохнула и решительно вздернула подбородок, от резкого движения спутанные кудряшки разлетелись по плечам. Северус незаметно ухмыльнулся боевому настрою ученицы.
— Я шла на кухню, сэр, — пробормотала она, в последний момент смутившись и растеряв весь свой пыл. Снейп опешил: оказывается, не он один хотел насладиться стряпней хогвартских эльфов в мирное ночное время.
— А что, позвольте поинтересоваться, вы там забыли, мисс? — решил уточнить он.
Гермиона спрятала взгляд под длинной челкой:
— Я хочу кушать, — тихо проговорила она, боясь реакции преподавателя. Но, заинтригованная его молчанием, Гермиона неожиданно продолжила:
— У меня странная болезнь – тыквенная непереносимость. Организм отторгает ее. Это и не аллергия, и не отравление. Просто мне становится плохо, когда я ее ем.
Снейп недоуменно взглянул на нее и, заподозрив во лжи, поднял левую бровь:
— Издеваетесь, мисс Грейнджер? Очень умно для одиннадцатилетней девчонки, — протянул он, пытаясь понять: говорит ли она правду или бессовестно обманывает его.
Резко встрепенувшись, Гермиона подняла на преподавателя взгляд и ответила:
— Сэр, во-первых, я не вру, зачем мне это? А во-вторых, мне уже двенадцать, — снова вскинув подбородок, отчеканила она.
Снейпа позабавила ее реакция. Двенадцать… Подумать только, было бы чем гордиться… «Хотя, — заметил про себя Северус, — тебе и в твои тридцать гордиться нечем. А в ней есть задор, хотя все-таки слишком много всего гриффиндорского».
— Это, конечно же, многое меняет, — поддел он Гермиону, та покраснела. — Что, совсем сегодня ничего не ели? — сжалился наконец Снейп вдруг вспомнив о том, что сегодня на нее еще и тролль напал в женском туалете.
— С утра и в обед пила чай с булочкой, — пробормотала она, боясь поднять на него глаза.
А когда Гермиона все-таки решилась сделать это, то увидела на лице обычно угрюмого и неулыбчивого профессора зельеварения что-то, очень сильно похожее на улыбку. Губы Гермионы ответили сами собой, затронув при этом и большие, в половину лица, карие глаза. Заметив мягкую, нерешительную улыбку на ее лице, Северус через силу заставил себя не нагрубить девочке.
— Ну, тогда пойдемте на кухню, — попытался произнести это обыденным тоном Снейп, правда, получилось не очень. В голосе чувствовалась обычная ирония, но с меньшей долей яда.
— Не шутите, сэр? — переспросила Гермиона, боясь услышать очередную насмешку от преподавателя. — И даже баллов не снимете?
Тот усмехнулся, с удовольствием наблюдая за робкой надеждой, что виднелась в ее взгляде, направленном на него:
— Если будете и дальше разглагольствовать, мисс Грейнджер, то я не только сниму с вас и всего вашего факультета баллы, но и назначу вам отработку.
Рот девчонки захлопнулся автоматически. Внутренне поаплодировав себе, Снейп элегантно развернулся и устремился в сторону кухни. Мантия летела следом, словно прикрывая хозяина от вражеских атак. Но, заметив, что Грейнджер не идет за ним, он остановился и повернул в ее сторону голову:
— Второй раз я никогда не предлагаю, — обронил он и двинулся дальше по коридору. Гермиона бросилась за ним.
— Профессор, — услышал Снейп чуть запыхавшуюся Гермиону, — а почему вы ведете меня на кухню?
— Мисс Грейнджер, а вы хотите, чтобы я отвел вас в Хогсмидское кафе? — поинтересовался в своей издевательской манере он. Действительно, Северус не понимал, чего хочет от него эта девочка.
Гермиона наконец-то поравнялась с ним и пыталась теперь пристроиться к его шагу, чтобы идти вровень с мужчиной. Получалось плохо, так как на один шаг Снейпа приходилось два с половиной шага Грейнджер.
— Все-таки издеваетесь, профессор? — послышались в голосе обиженные нотки, но врожденное любопытство помешало обидеться, как следует. — Я же про другое. Почему вы идете вместе со мной, сэр?
Снейп закатил глаза: эта девчонка может довести до безумия любого, кто так или иначе будет долго находиться с ней рядом.
— А вам так не нравится моя компания, что вы не можете просто помолчать и порадоваться, что вы вообще идете на кухню, а не ложитесь спать голодной и заработавшей взыскание? — злорадно поинтересовался Северус, уверенно увеличивая темп ходьбы. «Если девчонке придется бежать за мной, то и времени на разговоры не останется», — подумал он.
Но, видимо, настырность была еще одной врожденной чертой всех гриффиндорцев, потому что, даже перейдя на тихую рысь, девчонка умудрялась не отставать от него и все еще продолжать разговаривать.
— Профессор, не хотите – не разговаривайте со мной. Но если вы уже не отправили меня спать и не сняли баллы, то значит, что вы этого уже и не сделаете, — она самоуверенно пояснила свою мысль.
На мгновение Снейп опешил от такой наглости, а потом вдруг громко рассмеялся и остановился. Гермиона, не ожидавшая от него такой подлости, влетела в его спину, не успев затормозить, а потому стояла и терла правой рукой ушибленный локоть левой.
Удивленная его весельем, она не замедлила поинтересоваться о причинах столь существенных перемен.
— Профессор, — тихонько позвала Гермиона. — Почему вы смеетесь? Я сказала что-то не то?
И ее вопросы были настолько непосредственными, насколько таковыми могут быть дети. У Северуса начался новый приступ хохота, который он не мог остановить, даже если бы захотел.
— Мэрлин, Грейнджер, — отсмеявшись, просипел он, пытаясь восстановить голос, — просто помолчите хотя бы десять минут. Большего я от вас не требую, все равно бесполезно, — закончил Снейп, все еще пытаясь откашляться.
Гермиона кивнула, делая вид, что поняла его. На самом деле она уяснила лишь одно: если она будет молчать, то они все-таки дойдут до кухни, а значит, сегодня что-то попадет в ее урчащий желудок.
Когда эти двое, наконец-то, дошли до кухни, часы начали отбивать двенадцать часов.
— Ну вот, двенадцать часов дошло только сейчас. А вы говорили… — начала было Гермиона, но заметив предостерегающий взгляд профессора, осеклась на полуслове.
Махнув ей рукой в сторону одного из пустующих в тот час столов, Северус хлопнул в ладоши:
— Хэнни, Готти, Жэни! — позвал он эльфов. — Будьте добры, принесите нам чего-нибудь поесть. Только не из тыквы, — попросил Снейп, когда перед ним появились эльфы.
Малютки радостно запищали и бросились исполнять просьбу одного из хозяев. Через пару минут перед мужчиной и девочкой стояли тарелки с
настоящей едой, совершенно не содержащей в своем составе тыкву.
Несколько минут за столом стояла столь желанная для Северуса тишина. Но оказалось, что даже обилие вкусных блюд и тепло от близости камина, не могло сломить любопытную натуру Гермионы Грейнджер.
— И все же, профессор, почему вы шли на кухню? — поинтересовалась она, отрезая от куриного медальона внушительный кусок. — Вы ведь не просто так шли именно в этом направлении сегодня? — продолжала допытываться маленькая вредина. Снейп лишь обреченно вздохнул.
— Мисс Грейнджер, — протянул он, кладя столовые приборы на тарелку, — вы самая неугомонная ученица из всех, которых я только видел. Какая вам разница, что я делал в том коридоре? Может быть, я каждую ночь там прогуливаюсь? — насмешливо спросил Северус и снова взялся за нож и вилку.
Гермиона нахмурилась, и снова на некоторое время установилась тишина. Наконец, не сдержав исконно гриффиндорские любопытство и желание совать нос в чужие дела, Гермиона вновь предприняла попытку выудить из преподавателя важные сведения:
— Я полностью согласна с вами, сэр, — ввернула в свою заурядную речь лесть Гермиона. — Но все-таки, почему? — закончила она тихо-тихо, словно боялась нарваться на гнев зельевара.
Но успокоенный плотным ужином Северус был очень терпелив. Настолько, что решил, наконец-то, удовлетворить нездоровое любопытство своей ученицы и назвать ей настоящую причину его похода на кухню.
— Если я скажу вам причину, вы будете молчать все оставшееся время? — поинтересовался он. Гермиона энергично закивала своей кудрявой головой:
— Конечно, профессор.
— Я просто ненавижу тыкву, в любых проявлениях. Поэтому каждый Хэллоуин для меня – это кошмар, — признался Северус. — Но имейте в виду, мисс, если хоть кто-нибудь узнает этот сомнительный факт моей биографии, то я точно буду знать, кто открыл свой маленький рот, — припугнул он девочку.
— Ого, — только и протянула Гермиона и клятвенно приложила руку к груди.
То, что сподвигло его на дальнейшие действия, Снейп не смог бы объяснить даже самому себе. Но внезапное ощущение легкости, какой-то домашней теплоты, давно забытой, уже невозвратной, заставило его немного пошалить.
— Изимобилис, — прошептал Северус, незаметно для Гермионы махнув палочкой в сторону горки тыкв, лежащей на одном из огромных кухонных столов. В этот момент горка качнулась и неожиданно рассыпалась.
Гермиона встрепенулась и резко повернулась в сторону странных звуков. Снейп скрыл усмешку и продолжил одухотворенно вкушать свой поздний ужин. И тут глаза Гермионы увеличились, кажется, вдвое: у каждой из тыкв выросло по две пары коротеньких толстеньких лапок, на которых овощи стали разбегаться в разные стороны.
— Профессор, — охрипшим голосом позвала зельевара девочка, — вы тоже видите ходячие тыквы?
Северус снова рассмеялся, глядя на нее.
— Определенно, мисс Грейнджер.
— Это ненормально, — прошептала она, однако через мгновение продолжила. — И что они собираются сделать? — поинтересовалась Гермиона с истинно детской непосредственностью.
— Конечно, ненормально, — заверил её Северус. — Но так приятно смотреть, как они убегают подальше от кухни. Наверное, мисс, они бегут от школьных эльфов, чтобы их не съели. Вы так не думаете?
Взгляд Гермионы говорил красноречивее всех ее слов: в этот момент в её глазах Северус увидел столько уважения и восхищения, сколько не видел, наверное, за всю жизнь. И это все из-за каких-то ходячих тыкв.
— Профессор, — нарушила тихое наблюдение за убегающими тыквами Гермиона, — а вы так и оставите их, с лапками?
— А почему бы и нет, мисс Грейнджер? — усмехнулся Северус. — Пусть бегут, пока могут. И им хорошо, и нам.
Он понимал, что эта нечаянная забава сегодня сильно пошатнула его авторитет в ее глазах, но и повернуть время вспять ему тоже не хотелось. Слишком весело было наблюдать за улепетывающими от эльфов тыквами. Слишком радостно было смотреть на эту девочку и видеть в ее улыбке солидарность. Этот поздний ужин стал чем-то большим, чем просто насыщением желудка. Он стал откровением: оказывается, дети тоже могут быть интересными людьми, если так можно было сказать о мисс Грейнджер.
После плотного и давно желанного ужина нестерпимо хотелось спать. С удивлением наблюдая за Гермионой, засыпающей прямо на ходу, Северус решил проводить её до гриффиндорской гостиной.
— Мисс Грейнджер, — каркнул он прямо над ее ухом, спугнув сонливость, — пора спать.
— Да-да, сэр, — опомнилась Гермиона, — спасибо за ужин и за то, что не наказали.
— Ох, Грейнджер, — покачал головой Снейп, незримо направляя ее в правильную сторону, — кому что, а вам – баллы. Пойдемте, я провожу вас до гостиной. А то поймает вас мистер Филч, будете знать, как объедаться ночью в компании со своим профессором, — уточнил он свою мысль. Гермиона в ответ тепло улыбнулась и, пробормотав «спасибо», увеличила скорость движения, за что он был ей очень благодарен.
Когда эта странная компания дошла до портрета Полной дамы, Гермиона повернулась лицом к Северусу.
— Спасибо вам еще раз, — поблагодарила она. — Если честно, с начала года я думала, что страшнее и злее вас, у нас нет учителей. Но теперь я вижу, что вы другой… А за тыквы – отдельное спасибо. Они мне теперь будут сниться с этими лапками, — улыбнулась Гермиона и, назвав портрету пароль, протянула руку к двери, скрывавшейся за портретом. — А какое заклинание вы употребили, сэр? — поинтересовалась она, не сдержавшись.
— Мисс Грейнджер, ваше любопытство не знает границ. Найдете его сами, а потом расскажете мне, — заявил Северус, глядя в удивленные глаза девочки. — А лучше – придумайте еще одно заклятие избавления от оранжевых монстров, — совершенно серьезно закончил он.
Гермиона недоверчиво глядела на преподавателя.
— Зачем? — спросила она. — Вы шутите, сэр?
— Мисс Грейнджер, ведь это не последнее нашествие тыквы… Идите спать, мисс, иначе я, и правда, сниму с вас некое большое количество баллов.
— Ой, не надо, — пробормотала Гермиона. — Ах, да, доброй ночи, профессор Снейп, — сказала она и скрылась за портретом.
Северус еще какое-то время постоял на том же месте, а потом направился к себе, независимо ни от чего радуясь, что этот вечер подошел к концу. Встреча с Гермионой казалась ему случайностью, принесшей новые эмоции в его день. Он еще не знал, что такие ужины станут ежегодной традицией, плавно переходящей в привычку. Довольно и сыто усмехаясь, Северус прошептал пароль от своих апартаментов и скрылся за массивной каменной дверью.
