Глава 2Утром первого сентября Скорпиус проснулся с радостным волнением. Сегодня он впервые окажется в Хогвартсе! Он с нетерпением ожидал, когда наконец увидит замок, в котором ему предстоит проучиться целых семь лет. Мальчик был почти уверен, что попадет на Слизерин, но в глубине души он опасался, что шляпа отправит его на другой факультет. Он знал, что тогда дед рассердится, а значит Скорпиусу опять будет больно. Темный лорд не пытал своего внука, но в гневе мог перегнуть палку. Тогда Гермиона долго и громко ссорилась с отцом. Иногда она выходила из кабинета Темного лорда с заплаканными глазами и сразу же убегала в парк, обернувшись волком. Драко бежал за ней, и Скрорпиус как никогда ощущал приливы ревности.
После завтрака Скорпиус вернулся в свою комнату, чтобы еще раз проверить чемодан. С тоской взглянув на свою метлу, он спрятал ее в кейс и убрал под кровать. Он много раз пытался уговорить родителей позволить ему играть в команде по квиддичу, но безуспешно: Гермиона считала, что сын должен учиться, а потом уже заниматься всякой ерундой. Тем более, она опасалась за него. Гермиона прекрасно помнила свой первый курс и Гарри, который в первый же свой матч чуть не проглотил снитч.
Гермионе трудно было признать тот факт, что сын не пошел в нее. Он не любил читать книги, и с неохотой занимался подготовкой к школе. Стоило матери принести ему какую-нибудь книгу, он тут же корчил грустную мину и с унылым видом листал страницы, все время поглядывая в окно. Фред же напротив был рад тому, что сын не растет заучкой, но не вмешивался в воспитательный процесс. Его все устраивало в жизни.
***
Платформа 9 и 3/4 встретила их шумом и гулом голосов. В глаза сразу же бросалось разделение учеников и их родителей: те, что были побогаче одеты и держались спокойно, относились к высшему классу, то есть были чистокровными, одетые более скромно и пугливо озирающиеся люди были полукровками или предателями крови, теми, кто не захотел воевать на стороне Темного лорда. Были тут и грязнокровки, закованные в кандалы, одетые в лохмотья. Они были худыми и грязными; от постоянных побоев и голодовок они с трудом переставляли ноги, и могли бы вызвать жалость, но разве отбросы общества заслуживают жалости?
Скорпиус и Нагайна держались за руки и оглядывались вокруг. Двое эльфов толкали тележки с чемоданами впереди них, а позади шли Невилл и Джинни. Джинни, немного постаревшая, оставалась красавицей; прическа до плеч очень шла ей, а темно-синяя мантия подчеркивала стройную фигуру. Невилл, идущий рядом с женой, равнодушно смотрел по сторонам. В его жизни многое изменилось, благодаря Гермионе, и он был благодарен ей за это. Его родители пошли на поправку, и теперь со слезами умиления смотрели на выросшего сына и внучку. Бабушка Невилла уехала жить во Францию, в небольшое поместье, которое Гермиона подарила Невиллу через год, после окончания войны. Невилл был рад, что перешел на сторону наследницы Слизерина: он не раз видел бывших друзей, которые теперь были рабами у Пожирателей. Он вспомнил Лаванду Браун, которая досталась садисту-извращенцу. В последнюю их встречу почти все тело девушки было забито татуировками, сквозь которые виднелись шрамы и рубцы. Невилл и представить не мог, чтобы было с ним, откажи он Гермионе.
Наступило время прощаний. Невилл и Джинни последний раз обняли Нагайну и Скорпиуса, и те зашли в Хогвартс-экспресс.
Скорпиус и Нагайна без труда нашли свободное купе: никто не хотел переходить дорогу им, прекрасно зная об их родителях. Стоило им сесть поудобнее, как двери отворились и в купе заглянул темноволосый мальчишка со светлой кожей и голубыми глазами.
- Привет! Можно к вам присоединиться? - казалось, он совсем их не боялся.
- Да, конечно, - дружелюбно произнесла Нагайна и слегка подвинулась, освобождая мальчишке место, - садись.
- Я Джеймс, - произнес мальчишка, протягивая руку Скорпиусу.
- Скорпиус, - ответил тот, пожимая руку в ответ. - А это Нагайна, моя будущая жена. - В его голосе послышались нотки угрозы, и Джеймс понял, что лучше не засматриваться на Нагайну.
- Ты к какому классу относишься? - деловито поинтересовался Скорпиус у нового знакомого.
- Чистокровный, - город ответил Джеймс.
- Это хорошо, - весело произнесла Нагайна.
Когда они приехали в Хогсмид, то уже были друзьями. Ученики вышли из поезда и построились ровными колоннами: впереди чистокровные, позади полукровки и в самом конце грязнокровки. Те, кого судьба одарила хорошей родословной и высоким материальным положением весело общались между собой, не опасаясь Пожирателей, которые шли по бокам. Полукровки старались не высовываться, а те, кто шел с краю, с ужасом смотрели на людей в черных балахонах.
Наконец, они дошли до замка. Первокурсники отделились и пошли за Пожирательницей, а остальные ученики направились прямо в Большой зал ,где уже все было готово к распределению. Когда ученики заняли свои места, дверь в зал отворилась, и вошли первокурсники. Скорпиус первым делом взглянул на потолок, а потом на мать, сидящую во главе учительского стола. Черное платье и собранные в изысканную прическу черные волосы резко выделялись на фоне белоснежной кожи. Когда первокурсники подошли к стулу, который заменял трехногий табурет, Гермиона поднялась и вышла из-за стола. Воцарилась мертвая тишина, и когда она тихо заговорила, каждый смог услышать ее.
- Приветствую вас, мои дорогие, в школе чародейства и волшебства Хогвартс! Я уверена, что вы будете достойным продолжением своих родов и не опозорите звание волшебника! Сейчас вы по очереди будете выходить и садиться на этот стул, а я, проникая в ваше сознание, буду определять ваш факультет.
Подобным образом церемония распределения проходила несколько лет. Первое время это пугало учеников, но вскоре все привыкли. Гермиона часто ни с того, ни с сего проникала в сознания учеников, с огромным удовольствием узнавая их тайны и мысли.
Гермиона начала вызывать детей. Те садились на стул и вцеплялись руками в сиденье, чтобы не упасть. Гермиона с легкостью проникала в их сознания и выбирала факультет. Самых тупых и простодушных она отправляла на Пуффендуй, умных на Когтевран, хитрых и кровожадных на Слизерин, и смелых на Гриффиндор.
Гермиона долго думала, куда бы направить Нагайну. Девчушка была и смелой, и хитрой, и с долей доброты и простодушия. Слегка колеблясь, Гермиона вынесла вердикт:
- Слизерин!
Она проводила племянницу глазами. Пусть Нагайне не суждено стать Пожирательницей, но она будет верной и любящей женой для Скорпиуса. К тому же, Джинни очень надеялась, что дочурка попадет на змеиный факультет, о чем не раз говорила Гермионе.
Следующим оказался новый знакомый Скорпиуса и Нагайны, Джеймс Эверс. Гермиона смерила его холодным взглядом, прежде чем проникнуть в его сознание. То, что ее сын завел знакомство неизвестно с кем совсем не радовало. Будучи любящей матерью, ей хотелось, чтобы у ее сына все было самое лучшее, в том числе и друзья, и жена.
Джеймс оказался самым обычным мальчишкой. В его сознании она не увидела ничего выдающегося, разве что самолюбие через край да презрение к тем, кто ниже его по статусу. Что ж, не самый худший вариант. Без сомнений Гермиона отправила его на Слизерин. И лишь когда мальчишка уселся напротив Нагайны, ей начало казаться, что она совершила огромную ошибку.
В зале стоял тихий гул, но стоило ей вызвать сына, как все замолкли. Некоторые привстали на своих местах, чтобы лучше увидеть внука Волан-де-Морта, кто-то, напротив, сжался, стараясь казаться менее заметным.
Никто не сомневался, что Скорпиус попадет на Слизерин. Гермиона была довольна.
- А теперь мы исполним гимн нашей школы!
Да, гимн тоже изменился до неузнаваемости. Те, кто слышал его в первые, тихо подпевали, порой запинаясь. В воздухе перед ними висели слова гимна:
Расскажи мне высокую правду
Своей суровой жизни,
Научи уталять эту жажду -
Эту вечную жажду убийства.
Я стану прилежным адептом,
Проникну я в самую суть,
С тамбурином и пистолетом
Повторю твой изысканный путь.
Путь убийства-процесс перманентный:
От рождения и до седин
В ожидании момента
Нами движет выбор один.
Выражаясь фигурально,
Убивать-это способ жить:
Не летать невозможно пилоту
И убийце нельзя не убить.
Неизъяснимая прелесть
Дыхания высших начал
Никогда не снизойдет
На того, кто не убивал.
Для того ж, кто родился с фантазией,
Кто няниным сказкам внимал,
Кто подолгу смотрел на звезды
И грустные книжки читал, -
Для него этот свод мирозданья,
И блаженства незримая нить,
Для него - и любовь, и желание,
И великая жажда убить.
Когда затихла музыка, на столах появилась еда. Праздничный банкет был единственным шансом грязнокровкам нормально поесть, поэтому все тотчас же набросились на еду.
Скорпиус положил Нагайне мясо и картошку, и та одарила его лучезарной улыбкой. Джеймс, глядя на них, фыркнул, но не произнес ни слова.
- Хорошо, что мы попали на один факультет, - весело произнесла Нагайна, уплетая мясо.
- Я могу попросить маму выделить нам отдельные комнаты, - произнес Скорпиус. - Думаю, она не будет против.
- Это было бы просто замечательно! - воскликнул Джеймс. - А то мне не хочется делить гостиную с этими, - он кивнул в сторону других слизеринцев.
- Чем они тебе не угодили? - звонко спросила Нагайна. - Они же все чистокровные, потомки знатных родов.
- Я знаю. Но все они слабы. Ты только взгляни на них, - Джеймс указал рукой на группу пятикурсников, - какие они холеные. Из таких не выйдет нормальных Пожирателей. Они только на словах смелые, а отправь их в бой, они тут же струсят.
- С чего ты это взял? - холодно поинтересовался Скорпиус. Мнение Джеймса ему было неприятно и непонятно.
- Просто знаю, - загадочно ответил Джеймс.
Скорпиус пожал плечами. Нагайна попросила его положить ей торт, и Скорпиус выбросил из головы разговор с Джеймсом.
После окончания банкета Скорпиус с Джеймсом и Нагайной подошли к Гермионе. Та смерила их холодным взглядом и спросила:
- Что вам нужно?
- Мама, - Скорпиус запнулся, увидев злобный взгляд матери, - госпожа директриса, я хотел спросить: можно ли нам выделить отдельные комнаты?
- Что? - Гермиона изобразила возмущение. - А не обнаглели ли вы, молодой человек?
- Нет, - Скорпиус прямо посмотрел в глаза матери.
- Хорошо, в таком случае ответьте мне на следующий вопрос: с какой стати я должна выделить вам отдельные апартаменты?
Скорпиус близко подошел к матери и тихо, чтобы никто не услышал, прошептал:
- Мамочка, ну пожалуйста!
Немного помедлив, Гермиона произнесла:
- Ладно, так и быть. - Она поднялась и вышла из-за стола. - Следуйте за мной!
Обрадованные, они проследовали за ней. Гермиона привела в один из самых дальних коридоров, где почти никто не бывал. Остановившись перед огромным портретом, изображающим бал, она прикоснулась к одной из дам в черном одеянии, и портрет отъехал в сторону. Прямо за ним начиналась светлая гостиная круглой формы. Мягкий ковер устилал пол, в камине весело потрескивал огонь, вокруг камина стояли большие мягкие кресла. В углу гостиной стоял стеллаж с книгами. Две лестницы уходили на второй этаж этих покоев.
- Там, - Гермиона махнула в сторону лестниц, - ваши спальни. Одна для Нагайны, вторая для вас, мальчики. Ваши вещи уже доставлены.
- Уже? - изумленно спросили хором дети.
- Я сама хотела вас переселить сюда. Разумеется, я еще не знала про Джеймса, но на всякий случай приказала приготовить еще пару кроватей в каждой из комнат. Располагайтесь! Утром вас разбудит домовик и проводит на завтрак. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи! - хором ответили дети и почтительно склонили головы.
Когда Гермиона удалилась, они радостно взвизгнули и бросились смотреть свои комнаты.
***
В маленькой хижине было сыро и темно. На грубо сколоченном столе стояла свечка и остатки скудного ужина. Обстановка комнаты была бедна: кроме кровати, стола и двух табуретов в ней ничего не было.
На кровати сидел Гарри Поттер. Он озлобленно смотрел перед собой и напряженно думал. Вот уже который год он вынашивал план мести Гермионе, и наконец у него что-то начало получаться. И пускай, что теперь ему предстоит провести много часов в этой жалкой лачуге! Зато он вырвался из земного ада под названием Азкабан.
- Милый, о чем ты думаешь? - рыжеволосая девушка, лежащая за ним, приподнялась и обняла его за плечи.
- Как там наш друг в Хогвартсе, - глухо ответил Гарри.
- Все с ним хорошо, - ободряюще произнесла девушка, поглаживая Гарри по голой спине. - Расслабься! Ты на свободе, я рядом! Не думай сейчас ни о чем!
- Да как ты не поймешь! - злобно вскрикнул Гарри. - Я не могу ни на миг перестать думать об этой твари! - он издал что-то наподобие рычания. Девушка крепче обхватила его и поцеловала в плечо, в шею, в щеку.
- Милый, хотя бы сейчас не думай о ней, прошу тебя. Я рядом с тобой и всегда буду рядом! Мы так давно не виделись! Неужели ты не соскучился? - в ее голосе зазвучали слезы.
- Конечно же соскучился! - Гарри обернулся и повалил девушку на кровать. Та счастливо улыбнулась и прильнула к его губам.
Он провел огрубевшей ладонью по ее нежной коже. После солнечного лета на ней появились россыпи светлых веснушек, которые так нравились ему. Он покрыл ее тело поцелуями. Как не похож он был сейчас на себя, вечно озлобленного и вспыльчивого! Да и как могло быть иначе, когда рядом с ним была любимая?
- Я люблю тебя, Гарри, - тяжело дыша от наслаждения, произнесла девушка.
- И я тебя, - прошептал ей на ухо Гарри.
