Глава 2Утро было слишком ранним. Привычные три часа сна лишь раздразнили организм и тот неизменно требовал более длительного отдыха, которого молодой преподаватель Хогвартса не мог себе позволить. Из маленького камина в комнатушке над кабинетом ворвалась записка – неужели во второй же день учёбы было столь необходимо созывать педсовет? Ленивыми движениями Драко приводил себя в порядок, старательно проверяя каждую деталь своего мрачного образа. В этих привычных проверках крылась его ужасная правда – он не мог контролировать даже свой внешний вид. Сокрыть как можно больше смертельно-бледной кожи – это то, что пытался сделать молодой человек каждое утро. То, что нельзя было прикрыть свитером под шею он скрывал заклятьями. Утренний ритуал неизменно затягивался, он даже подумывал отрастить бороду, что б тратить на это меньше времени. Но такая уступка черной магии для него казалась последней мерой.
Кабинет директора к его приходу уже наполнился преподавателями. Их было совсем немного как для огромной вековой школы, большая часть из них - всего на несколько лет старше Драко. Среди этой горстки преподавателей, Малфой узнавал каждого – с кем-то он учился, кто-то давным-давно учил его. Где-то в углу пряталась от посторонних глаз Грейнджер - её, похоже, совсем не радовало подобное сборище с самого утра.
МакГонагел призвала всех присутствующих к тишине.
- Дорогие мои, к сожалению, Вы здесь не для торжественных поздравлений. Надеюсь, первый день прошел для вас безоблачно. Но сейчас, к сожалению, время дурных новостей. Я с прискорбием сообщаю, что Дурмстранг отказался принимать Турнир трех волшебников в этом году. Наши французские коллеги заявили, что не имеют нужных ресурсов. Поэтому перед Хогвартсом стоит вопрос: сможем ли мы сейчас взять на себя обязанности принимающей стороны? Или, быть может, нам стоит еще несколько лет подождать с проведением Турнира?
В комнате повисла пауза. Турнир не проводился с времен окончания Войны, ведь магическое сообщество несмотря на волшебство в своих руках все же нуждалось во времени для исцеления. Большая часть нынешних преподавателей были детьми при последнем Турнире и им было тяжело вспомнить что-то помимо скандала с Гарри Поттером и смерти Седрика Диггори.
Первой голос подала Гермиона:
- Простите, директор, но у Хогвартса тоже не хватит ресурсов. Даже если весь преподавательский состав ближайшие пару дней положит на подготовку арен, испытаний и комнат для гостей, даже если мы успеем, нас слишком мало для того, что б брать дополнительных учеников. Мы не сможем должным образом интегрировать учебные планы, ведь только на их составление ушло целое лето, не то что на согласование с чужими программами!
- Да, мисс Грейджер, я думаю, многие вас поддерживают, ведь школа это в первую очередь – образование, - директриса с сожалением присматривалась к стоящей перед ней кучке преподавателей. – Но не следует забывать, что школа, так же, помогает юным волшебникам социализироваться, стремиться к чему-то другому. Этот Турнир может помочь Хогвартсу восстановить потерянные связи, а нашим ученикам – открыться чему-то новому.
- Госпожа директор, можем ли мы рассчитывать на помощь Министерства? – задал вопрос Малфой.
- Конечно, министр Кингсли не будет против и окажет нам всяческую поддержку.
- Я хочу сказать, что Хогвартс уже имел дурную славу благодаря Турниру. Школа должна себя обезопасить и, в чем я соглашусь с профессором Грейнджер, исполнить свою первоочередную миссию. Если Министерство возьмет на себя организацию испытаний и обеспечение безопасности студентов, преподаватели смогут уделить время непосредственно интеграции программ. – и пускай Малфой прекрасно понимал, что конструктивными предложениями, которыми свалит на всех уйму работы, он не завоюет любовь коллег, но увидев апатические взгляды профессоров он сам ужаснулся своим словам.
- Директор МакГонагл. Я думаю, что Гермиона права и даже если господин министр пойдет на это, нас все еще слишком мало, что б организовать учебный процесс для такого количества студентов. - где-то впереди Драко проговорила девушка с платиновыми волосами.
Конечно Малфой не мог не узнать ее – Полумна Лавгуд. Кровь начала приливать к голове. Забыть то, что творилось с ней в Малфой-Мэноре было невозможно. Он боялся посмотреть на нее еще раз, в груди ныла тупая боль. Малфой точно знал, что последует за этой надоедающей мелодией и приготовился сдерживать нападки щупалец. Он опять перенесся по своим воспоминаниям и теперь в его голове вместо голоса Полумна звучал ее неистовый крик.
Он исходил из глубоких тюремных подземелий Мэнора. Драко слышал, как его однокурсница страдает от боли. Это происходило неизменно в то же самое время, когда его голова только касалась шелковой наволочки в его комнате. Пока Драко в бессоннице на огромной кровати определялся какая из частей, добрая или злая, преобладает в нем, эта девушка лежала на сырой затхлой земле мечтая о спасении.
Сейчас, много лет спустя, он все думал – почему не мог ее спасти? Ему так хотелось спихнуть это все на эту штуку в груди, но для себя он нашел совсем другое, более логическое объяснение. Он просто трус.
Из забвения его вырвал все тот же задумчивый голос Лавгуд:
- Но, ведь если большая часть учеников двух других школ будет в Хогвартсе, мы можем также привлечь и преподавателей из Шарбатона и Дурмстранга. Это будет справедливо, и мы сможем в равных долях разделить нагрузку.
- Полумна, это великолепная идея! – Гермиона Грейнджер начала меняться на глазах. Она как будто уже представляла кучу бумажной возни, которую она так любила.
Послышался смех МакГонагл.
- Похоже, в Хогвартсе нет нерешаемых задач. Но все же, я хочу услышать мнение всех. Ведь несмотря на то, что нас станет больше и мы попросим о помощи министерство, на ваши плечи упадет много дополнительной работы. Никто не желает высказаться? – директриса сделала паузу. И когда никто не вызвался протестовать, продолжила, - В таком случае, мне следует переговорить с министром.
Последующие несколько дней все гудели разнообразными новостями. Первым хорошим знаком для преподавателей Хогвартса стало согласие Кингсли. Тот факт, что министру понравилась идея соединить разные преподавательские составы из нескольких школ, дарила профессорам из Хогвартса надежду на успех этой затеи. Все чувствовали: детям, так же, как и самим учителям, просто необходимо погрузиться в атмосферу праздника и соревнования.
Никто не смотрел косо на Драко в коридорах, как он сам этого ожидал. Никто не стал его ненавидеть за идею, что подарила возможность провести Турнир трех волшебников в Хогвартсе. На самом деле, отношение к нему не изменилось – он все еще оставался один, в добровольной изоляции. Он не спускался в Большой Зал для еды. Иногда он заставлял себя что-нибудь заказать у домовиков из кухни, но чаще всего Малфой просто оставался в пустом кабинете с открытым окном, впуская запах осени.
Ему очень нравился запах этого класса и его маленькой комнаты. Это было так контрастно с Малфой-Мэнором, который насквозь пропах сыростью и кровью. Он все с детства привык сравнивать с чем-то и брать то, что победило. И хоть от старых привычек осталось не так много, Драко неизменно возвращался к Мэнору в своих воспоминаниях.
И вот опять он в родовом замке, а ему в лицо кричит отец.
- Ты ничем не лучше, чем эти грязнокровки! Ты был бы таким же, как эти предатели рода, Уизли, если б не я! Ты бы умер такой же низкой и никчемной смертью, как Сириус Блэк! – в руках у отца палочка. Он рассекает ею воздух и режущее заклятие со свистом рассекает щеку Драко. Люциус раз за разом кромсает мраморную кожу сына. Вся рубашка сероглазого парня пропитывается кровью.
- Я сделал так, чтобы в твою голову не попало семя сомнения! А ты все же умудрился меня подвести! Если б ты исполнил свою миссию сейчас все было б иначе…
Останавливаться вовремя не входило в умения Люциуса Малфоя. Он привык во всем доходить до крайней точки невозврата, будь то избиение сына или собственное безумие. В такие моменты даже любовь Нарциссы значила меньше, чем ярость в его глазах. И несмотря на всю браваду Драко, который не раз пытался дать отпор отцу, Люциус мог остановиться только когда младший Малфой уже лежал, захлебываясь собственной кровью.
- Когда-то я поделюсь рецептом с твоими детьми. Уж с твоим сыном я приготовлю все, как нужно. – после этих Люциус заходился в апатичном смехе, который перерастал в неясное бормотание. Он начинал носится по кабинету, перетаскивая старые фолианты словно действительно ищет какой-то рецепт.
После таких вспышек Люциус забывал о существовании сына на пару дней. Драко хватало этого, что б залечить раны. Его посетила мысль о том, что куда проще было б уйти и не переживать это каждый месяц наново. Ровно месяц каждый раз длился цикл сумасшествия лорда Люциуса Малфоя. Потом все начиналось снова.
Только в этот раз он лежал на полу в силах подняться. Его опять нашла Нарцисса.
- Драко, ты можешь уехать. Я не хочу для тебя такой жизни.
- Это не предмет для светской беседы, мама.
- Ты ведь знаешь, что он меня не тронет? Я хочу, что б ты месяц пожил где-нибудь. Прошу тебя.
- Нет.
Такие разговоры вошли в привычку, а точнее такие вечера. Но в то же время, именно эта отцовская болтовня породила сомнения в Драко. Как странно, что только безумие позволило Люциусу впервые рассказать сыну о своем ужасном поступке.
