Глава 2Через несколько дней Джинни, до этого не особо откровенничавшая с Гермионой, постучалась к ней в комнату. Все уже к тому времени легли спать, утомленные тяжелым днем и вознагражденные за него сытным ужином.
– Я хочу тебе кое-что рассказать! – Тон у Джинни был поистине заговорщический.
– Ты мастер создания интриги, я вся в предвкушении! – Гермионе было невероятно любопытно узнать, что же это такое хочет рассказать ей Джинни, раз сделать это можно лишь под покровом ночи.
– Мне кажется, что я влюбилась в Сириуса! – На одном дыхании выпалила младшая представительница рыжеволосого семейства.
– Ооох! – Гермиона пораженно раскрыла рот, не находя иных слов.
Джинни определенно наслаждалась произведенным эффектом. Лишь спустя пару минут Гермиона смогла выдавить из себя:
– Ничего себе. А когда ты это поняла?
– Ты меня не осуждаешь? – Искренне удивилась Джинни.
– Зачем мне это? – Гермиона прекрасно понимала, что её обожаемая логика не работает, когда дело доходит до любви. – Я конечно вряд ли могу тебя понять, но в любом случае постараюсь выслушать и обещаю сохранить всё в секрете. Ну, так что? Как давно?
– Я точно не знаю, но мне кажется, что я влюбилась в него с первого взгляда. – Джинни, с явным облегчением от отсутствия осуждения, расслабилась и немного грустно улыбнулась, – везет мне, да?
– Ещё бы… – Гермиона отлично поняла, что значат эти три коротких слова. Ведь она была в курсе влюбленности Джинни в Гарри. Несчастной влюбленности, которая вряд ли принесла ей много радости.
– Расскажи поподробнее. Поделись тем, что так мучает тебя! – Гермиона решила немного приободрить Джинни.
И та с радостью рассказала. О том, как в первый раз увидела того, кого раньше видела лишь на плакатах Министерства магии. О том, как заметила неподдельную радость новым гостям в прекрасных серых глазах. О том, как ощутила крепкое рукопожатие шершавой теплой ладони, знаменующее знакомство. О том, как услышала низкий хриплый голос: «Здравствуй, я Сириус Блэк. Но обойдемся без всяких там мистеров. Зови мне просто Сириус. А ты должно быть Джинни?». О том, как обворожительная улыбка была ответом её еле слышному: «Да, здравствуйте!». О том, как она пропала.
– Я уже не та Джинни, что была два года назад. Я справлюсь. Я не буду глупо вести себя и находить что-то новое в своих туфлях всяких раз, когда он будет входить в комнату.
– Ты права. Но… ты рассказывала об этом кому-то ещё?
– Скажешь тоже, – усмехнулась Джинни. – Это совершенно ни к чему. Это ведь просто летнее наваждение! – Джинни тяжело выдохнула и опустила голову, теребя руками покрывало на кровати.
– Как верно ты сказала. Наваждение…
– Я уверена, почти полностью уверена, что всё это пройдет, в самое ближайшее время. Скоро приедет Гарри, я увижу его вновь, и всё станет по-старому. Ведь Гарри это Гарри, он просто… в общем… он это он!
– Да-да, ты права. Наваждение… – Повторила Гермиона, призадумавшись, словно в уме делая морфологический разбор слова. – Просто лето очень жаркое, а в этом доме так душно, пыльно и грязно. И весь дом – ты заметила – он напитан магией, непростой магией, родовой и… Тут хочешь – не хочешь, а начнешь сходить с ума. Ты вот уже начала. От любви. И я недалеко от тебя ушла…
– Ты тоже влюбилась в кого-то? – Перебила её Джинни, уже представляя себе порцию откровений со стороны подруги.
– Нет, – развеяла Гермиона её ожидания.
– А как же Крам? – Немного удивленно спросила Джинни.
– Скорее всего, никак. Он звал меня к себе в гости, – в этот момент пришла очередь Джинни открывать от изумления, – но я вежливо отказалась от приглашения. Сейчас неподходящее время, Джинни, ты же понимаешь! – С акцентом на слово «неподходящее» сказала Гермиона, тем самым не давая возможность подруге развивать эту тему.
– Ты в него не влюблена? – Спросила всё-таки та спустя пару минут.
– Наверное, уже нет. Была. Но сейчас всё прошло, – сказала Гермиона, грустно улыбнувшись.
– Но это очень печально! – Воскликнула Джинни. – Вы были такой красивой парой.
– Скорее уж необычной, странной и неравной.
– Тебя что, Снейп покусал? Откуда столько сарказма?
Гермиона лишь рассмеялась в ответ и в очередной раз поразилась тому насколько хороша Джинни. Она не просто красивая девушка, но ещё и очень сильная духом. К тому же умная, приятная в общении и просто душа компании. «Возможно, знай я её хуже, могла бы ей даже завидовать, но мне очень повезло, что она моя подруга!» – невольно подумала Гермиона, а вслух сказала:
– Мне просто стало немного грустно. Я вспомнила всё, что было и… – Глаза Гермионы слегка заблестели от подступающих слез.
В этот момент Джинни в чистом порыве чувств крепко обняла подругу. А потом они ещё долго болтали, лежа на кровати, обо всём на свете, вспоминая смешные истории из детства.
***
Гермиона не могла отрицать, что признание Джинни её не взволновало, но всё же она решила приложить максимум усилий к тому, чтобы обладание этой информацией не повлияло на неё саму.
Девушка вполне могла себе представить, что совсем ещё не старый мужчина, тем более такой обаятельный как Сириус, мог привлечь женское внимание. Однако, ей самой мистер Блэк не очень нравился. Гермиону сбивала с толку его манера общения. Он вроде и пытался быть всем другом, однако, скрыть, пусть и небольшую, но неприязнь, к некоторым своим гостям, не мог. Он постоянно, и что само главное, за спиной у Молли, одобрял различные проказы близнецов. С миссис Уизли же у него явно были натянутые отношения. Он с радостью встречал всех членов ордена Феникса, что так часто приходили в дом, но когда появлялся профессор Снейп, волна агрессии, исходящая от Сириуса, частенько сметала на пути не только причину своего возникновения. Конечно же, Гермиона понимала, что знает далеко не всё, и, что, вероятнее всего, такому поведению есть объяснение. Но она считала, что взрослому человеку стоило бы вести себя более хладнокровно, и своим поведением, скорее подавать пример, нежели быть его противоположностью.
Помимо этого Сириус часто бывал не в духе. В такие моменты он предпочитал отсиживаться наверху в своей комнате или в компании Клювокрыла, но если не получалось, то все окружающие страдали от его резкости. Мистер Блэк не особенно-то умел сдерживать себя.
Но более всего Гермиону злило то, как Сириус обращается с Кикимером. Её просто вводила в ступор отношение мужчины к этому несчастному существу. Чего стоила хотя бы брезгливость, с которой он смотрел на эльфа. А когда она слышала все те бессердечные слова, что мистер Блэк ему говорил, Гермиона с трудом сдерживала себя чтобы не вмешаться.
Однако, когда в очередной раз она стала свидетелем пренеприятной сцены, терпение её лопнуло. Она шла в библиотеку, когда уже издалека услышала крик. Гермиона ускорила шаг, ведь она сразу поняла состав участников ссоры.
– Ты! Гнусное мерзкое отродье! – Злобно кричал Сириус, чеканя каждое слово. – Нагло пользуешься тем, что я не могу тебя прогнать. Ты всё шныряешь по дому, без устали рыщешь, рыщешь, и нет на тебя никакой управы. Ты дождешься у меня, дождешься, я тебе обещаю!
Бубнеж домовика разобрать было невозможно, так громко гремел голос Сириуса, явно пребывающего в крайней степени ярости. Лишь на мгновение девушка застыла в дверном проеме, а потом, совершенно не думая о последствиях, бросилась вперед:
– Мистер Блэк, перестаньте! Неужели вам не ясно, что Кикимер, совершенно не понимает того, что делает. Он так долго был один, совсем-совсем один в этом огромном доме! – Выпалила Гермиона, крепко схватив Сириуса за руку.
– Гермиона, это ты совершенно ничего не понимаешь! Вот уж у кого в этом доме полный порядок с мозгами, так это у него! – Не остался без ответа Сириус, слегка лишь сбавив тон.
– Вместо того, чтобы постоянно кричать на него и оскорблять, вам стоило бы его пожалеть!
– Жалость – последнее чувство, которое он заслуживает!
– Немного доброты с вашей стороны могли бы всё исправить, но вы…
– Хватит! – Рявкнул Сириус, с силой выдернув руку из цепкого захвата Гермионы. – Мне надоело, что ты вечно лезешь, туда, куда тебя не просят. Это не твое дело! – Буквально прорычав последние слова, Сириус резко развернулся и вылетел прочь из комнаты, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.
При звуке удара Гермиона вздрогнула всем телом и судорожно сглотнула. Из ступора её вывел шорох, раздавшийся позади. Сквозь барабанный бой крови в ушах она расслышала тихое бормотание:
– Бедная моя хозяйка, если бы она только видела, какое отребье сидит в её кресле и читает её книги, если бы она только знала…
В этот момент у девушки ощутимо защипало в носу, а подбородок предательски задрожал. Гермиона как будто только сейчас начала понимать, что натворила. Она медленно подняла руки, безвольно висевшие до этого вдоль тела, к груди. Слегка расфокусированным взглядом она смотрела на свои ладони и не могла поверить, что ещё минуту назад этими вот самыми пальцами держала Сириуса за руку. Она так крепко в него вцепилась, что в тот момент, когда он вырвал свою руку, её как будто ударило током. Словно что-то взорвалось в тот миг между ними. Весь тот слабый мыльный пузырь дружелюбия и нейтралитета, что был ранее, лопнул.
Но ведь она совершенно не хотела, чтобы с этого дня Сириус её ненавидел! А Гермионы полагала, что отныне именно это её и ждет. Она повела себя совершенно неприемлемо. Ей было очень жаль, так сильно, что даже первым осознанным её порывом было догнать Сириуса и попросить прощения. Однако минуты шли, а Гермиона стояла на месте. Уже и Кикимер покинул библиотеку, всё так же что-то еле слышно бормоча себе под нос.
Когда прошло ещё несколько минут, и первый шкал эмоций затих, Гермиона начала думать, что поспешила корить одну лишь себя в произошедшем. Взглянув на ситуацию взглядом, не затуманенным пылом ссоры, девушка пришла к выводу, что Сириус виноват никак не меньше неё. В ссоре виноваты были оба, но о степени вины судить она всё же не бралась. Гермиона не могла отрицать, что поступила непозволительно по отношению к взрослому мужчине и хозяину дома. Её тон мог бы быть спокойнее, действия менее порывисты, и, более того, хватать мистера Блэка за руку точно не стоило. В то же время всё вышеперечисленное относилось в равной степени и к Сириусу. За исключением хватания руки, конечно.
Гермиону так сильно взволновало случившееся, что она даже толком не смогла почитать книгу, ради которой пришла в библиотеку. Она сидела в кресле, которое уже ранее подвинула для удобства к окну, уставившись в пожелтевшие страницы. Маленькие черные буквы словно разбегались и совершенно не складывались в слова. Как бы девушка ни старалась заставить себя воспринимать информацию, перед её взором неустанно возникало лицо мистера Блэка.
***
На следующий день за завтраком миссис Уизли объявила, что всем так уже надоевшей уборки сегодня не будет. Весь день каждый мог наконец-то заниматься тем, что его душе угодно. Близнецы с хитрыми улыбками сразу же удалились в свою комнату. Гермиона, со вчерашнего дня пребывающая в дурном расположении духа, сказала друзьям, что, по такому случаю, она займется уроками. Выражение лица Джинни, после этих её слов, стоило того чтобы какой-нибудь средневековый портретист увековечил его в своих полотнах.
Учебники, однако, Гермиона доставать из сундука не стала. Она легла поперек кровати, раскинув руки в стороны. Она раз за разом прокручивала в памяти события прошлого дня. И с каждым новым витком воспоминаний, она понимала, что злится всё сильнее. Но признать, что на себя она злится в разы больше, чем на Сириуса, ей не хватало духа.
Через какое-то время стук в дверь вывел её из этого задумчивого состояния. Гермиона резко села и поправила растрепавшиеся больше обычного за время лежания волосы. После её одобрительного возгласа, в комнату вошел Ремус Люпин.
Гермиона не скрыла удивления, отразившегося на её лице от столь неожиданного визита. Но на смену этому чувству тут же пришла радость, поскольку профессор Люпин вызывал у Гермионы чувство безграничного уважения. Что немаловажно, симпатия их была взаимной.
– Профессор Люпин, я так рада вас видеть! – Радостно воскликнула девушка.
– Взаимно, Гермиона, – намного более сдержанно произнес Люпин, с таким извиняющимся выражением лица, словно он вовсе и не заслуживал такого приветствия.
– Вы пришли как раз вовремя, совсем скоро мы будем обедать. Я как раз собиралась спуститься вниз и помочь миссис Уизли на кухне, – всё так же дружелюбно улыбаясь, затараторила Гермиона.
– Это не может не радовать, – лукаво улыбнувшись, сказал мужчина. Но уже в следующий миг лицо его приняло серьезное выражение. – Да только вот я пришел к тебе по-другому делу.
После этих его слов Гермиона начала понимать, что кое-кто в курсе её перебранки с Сириусом.
– Присаживайтесь, профессор Люпин. – Мужчина занял единственное кресло в комнате. – Я так понимаю, вы всё знаете? – Изменившимся голосом спросила Гермиона. От проницательного взгляда оборотня не укрылось абсолютно неподдельное сожаление, с которым были произнесены эти слова.
– Да, я в курсе, но не подумай, что Сириус разболтал мне всё, словно сплетница какая-нибудь. Я выпытал у него это вчера вечером, когда заметил его состояние.
Ремус сделал паузу, вглядываясь в девушку, стараясь как можно точнее прочитать её реакцию.
– Я прошу тебя не очень сердиться на него, хотя, и я как никто другой тебя понимаю, это сложно. Но он искренне раскаивается, что накричал на тебя, и, даже, возможно, напугал. Его действия имели причину. Можешь мне верить. Но я хотел бы, чтобы об этом, он поведал тебе сам. Не стоит вам двоим держать друг на друга зло. Вы оба были и правы и неправы ровно настолько насколько это возможно. Ты не знала всего расклада ситуации, а ему с трудом удается держать в узде свои эмоции, когда дела заходят слишком далеко. Он таков, какой он есть. И он мой друг. И я его люблю. Поэтому я, конечно же, необъективен, но ведь и ты мой друг тоже.
– Я хотела извиниться перед ним с той самой минуты, как он тогда ушел!
– Как и он, – грустно улыбнулся Люпин. – Вот видишь, всё намного проще, чем кажется.
– Тогда мне, наверное, стоит пойти к нему. И поговорить.
– Да, так определенно будет лучше, – усмехнулся мужчина, – ведь хоть я немного и прочистил ему мозги, не стоит ждать от него, что онпервым пойдет на примирение.
***
С каждым шагом, что делала Гермиона, поднимаясь по лестнице, её былая уверенность испарялась. Уже перед дверью в комнату Сириуса, она никак не могла заставить себя постучать. Лишь мысль о том, что гриффиндорцы должны быть храбры и отважны, помогла ей сделать нужное движение рукой. Стук вышел не особенно-то громким. Девушка уже было решила повторить действие, как дверь раскрылась, и перед ней предстал тот, кого она так старательно избегла все прошлые сутки.
– Мистер Блэк, можно мне войти? – С трудом ворочая, словно вмиг окаменевшим языком, произнесла Гермиона.
– Конечно, входи, – тон Сириуса был настолько сух, что эти два коротких слова, словно холодным душем, обдали Гермиону. Она в ту же секунду растеряла остатки уверенности и с трудом сдерживала себя, чтобы не развернуться и не броситься наутек. Однако она всё же вошла.
– С чем пожаловала? – спросил Сириус. Он явно не собирался никоим образом помогать Гермионе.
– Я… ммм… - невнятно произнесла девушка, окончательно растерявшись.
- Я гляжу, сегодня ты не особо разговорчива! – Заявил Сириус с издевкой.
После этих его слов в Гермионе, словно в петарде подожгли фитиль. Она взорвалась:
– Я не понимаю, зачем язвить? Я пришла к вам извиниться!
– И я не услышал ещё ни слова извинений.
Гермиона замерла, недоумевая. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Продолжать в том же тоне значило бы лишь усугубить ситуацию, а это ей было совершенно не нужно. Внимательно вглядевшись в своего оппонента, девушка начала догадываться о причине подобного поведения мистера Блэка. Некоторым людям в силу их характера признать, что они были не правы, особенно тяжело. Вероятно, Сириус Блэк являлся именно таким человеком. Но ведь и Гермиона тоже была наделена этим качеством. Осознание, что, несмотря на все различия, между ними есть что-то общее, придало ей сил продолжить разговор в совершенно другом тоне:
– Мистер Блэк, я искренне сожалею о случившемся вчера. Мне стыдно за свое поведение и слова, что я вам сказала. Мне не следовало себя так вести. Я поспешила с выводами и приняла неверное решение. Мне очень жаль, что всё так произошло. Я не хотела бы, чтобы вы держали на меня зло. Я совершенно на вас не сержусь. Я была не права, совершенно абсолютно не права. – Гермиона произнесла всё это спокойным тоном, смотря мужчине прямо в глаза. Степень её напряжения в данный момент выдавали лишь руки, которые она крепко сцепила в замок. Гермиона замолчала, поток её красноречия резко иссяк, и она в нетерпении смотрела на Сириуса, ожидая от него ответной реакции. То, как он странно смотрел на нее в эту минуту, его внимательный словно изучающий взгляд, могли сулить что угодно.
И вот уже в который раз Сириус поразил Гермиону. Мужчина стремительно приблизился к ней и накрыл её руки своими:
– Гермиона, это не тебе надо просить прощение! Ведь это я был не прав. Мне не следовало кричать на тебя, не следовало пугать тебя своей несдержанностью. Да что уж там! Мне не стоило кричать и на этого никчемного эльфа! Прости меня! Я должен был сразу же вернуться и извиниться перед тобой, но я не смог, как и всегда. Прости меня, я очень сожалею о случившемся!
– Вы на меня не злитесь? – Гермиона не могла поверить только что услышанному.
– Ничуть! А ты?
– И я нет!
– Вот и отлично! Я рад, что мы помирились. Никаких обид?
– Конечно, я тоже рада, что мы смогли всё прояснить. Но… – немного замялась Гермиона, – профессор Люпин сказал мне, что у вас были причины кричать на Кикимера. И я хотела бы, с вашего позволения, их узнать, – нерешительно закончила Гермиона, словно боясь нарушить то равновесие, которое они с таким трудом достигли.
– Да, безусловно. Ты имеешь право знать. Да тут никакого секрета-то и нет. – Сириус замолчал, словно подбирая слова. – Я застал его тогда за тем, что он переставлял книги в шкафах. – Услышав это, Гермиона в недоумении нахмурила брови, и Сириус посмешил продолжить. – Он взял несколько книг, на которые наложены темные заклятия, и переставил их в один из тех шкафов, что я показал тебе как безопасные. Я предположил, что он сделал это в надежде на то, что когда-нибудь ты возьмешь их почитать. Что я ещё мог подумать? Он единственный, кто точно знал, какие книги заколдованы.
После этих слов Сириуса в комнате повисло тягостное молчание. Гермиона постепенно осознавала услышанное.
– Я так разозлился от того, что ты могла бы пострадать, – с сожалением произнес мужчина.
– Я поняла. Спасибо вам. Спасибо, что рассказали. И что выслушали. Я, пожалуй, пойду, – с трудом вымолвила Гермиона и направилась к выходу. Несмотря на случившееся, в конце концов, примирение, она выглядела расстроенной.
Сириус поспешил за ней и учтиво открыл дверь, провожая девушку, спускающуюся по лестнице, задумчивым взглядом.
