Глава 2Было уже два часа ночи. Элайза Берта Прюэтт сидела в кабинете своего поместья, разбирая скопившуюся за последнюю неделю корреспонденцию. Пламя свечи колыхалось от дуновений летнего ветра. Из приоткрытого окна тянуло тонким ароматом цветущего сада.
Элайза как раз собиралась вскрывать очередное письмо, когда браслет на левой руке завибрировал, сообщая о вызове. Женщина на мгновение уставилась на надетое украшение и тут же кинулась в свою спальню. Достав из тумбочки сквозное зеркало, привязанное к парному зеркалу ее внука, Билла, женщина содрогнулась. Ночной звонок не сулил ничего хорошего, тем более, что они и так редко разговаривали друг с другом. Прошептав пароль, Элайза впилась взглядом в проступившее изображение. Билл сидел в полумраке, его глаза были очень напуганными, он ели сдерживал слезы. «Моргана! Что же могло произойти?»
Билл пытался держать себя в руках и излагать свои мысли быстро и четко, но разобрать его слова было сложно из-за сильного волнения в голосе. Внук не был ни в чем уверен, но судя по его рассказу, у Молли могли начаться роды. «Еще же слишком рано!» А Артур мог попасть в беду или еще чего хуже. «Довериться словам десятилетнего мальчишки и нарушить обещание не переступать порог этого дома? Да легко, если интуиция моего внука подсказывает, что дела совсем плохи». Элайза заметалась по комнате в поисках подходящей мантии и самых необходимых вещей, тут же укладывающихся в небольшой старомодный ридикюль.
Когда началась война, Элайза впервые за долгое время испытала жуткую злость на свою своевольную, отрекшуюся от семьи, дочь. В свое время Молли променяла уважение и наследие старинного рода на жизнь с Артуром Уизли. Она бы никогда не получила благословение на такой брак и была вынуждена бежать. Но это был ее выбор, а старые обиды уже давно были забыты, тем паче, что мистер Прюэтт умер уже шесть лет назад. Но теперь шла война, и Молли нужно было в первую очередь защищать своих детей. А она осталась жить в абсолютно неохраняемом доме с мужем, неспособным ее защитить. Если бы… всего этого можно было избежать.
Элайза не могла аппарировать из Скарборо прямиком к Норе. Поэтому, выйдя из-под купола охранных чар, она переместилась сначала в лес неподалеку от Шеффилда, затем в Бирмингем и Бристоль. Перед последним прыжком, Элайза перевела дух и огляделась. На юго-западе бушевала гроза, оттуда доносились отголоски грома. Элайза, не думая больше не секунды, аппарировала в последний раз.
Деревенька Оттери-Сент-Кэчпоул встретила ее проливным дождем и резкими порывами ветра. Мгновенно наложив на себя водоотталкивающие чары, Импервиус, Элайза зашагала вдоль по, еле виднеющейся, тропинке в сторону Норы. Пройдя антиаппарационный барьер, она вытащила из чехла волшебную палочку и прислушалась к своим ощущениям, пытаясь обнаружить контур защитных чар. Шаг за шагом приближаясь, к, пока что еще не видимому, дому, она прощупывала окружающее пространство в поисках концентрация магии. Наконец-то наткнувшись на защитный барьер, Элайза нейтрализовала его серий стандартных чар и парочкой специфических контрзаклинаний, на подбор которых ушло минуты две, не больше. Покончив с этим, она тяжело вздохнула, кляня все, на чем свет стоит. «Неужели нельзя было поставить защиту посильнее? Да даже семикурсник справится с взломом, не говоря уже о ком-то посильнее!» Перешагнув через границу барьера, Элайза увидела небольшой трехэтажный деревянный домик с покатой крышей и множеством окошек на фасадах. «Довольно мило, - подумалось Элайзе, - но как же безответственно!»
На первом этаже, должно быть в гостиной, горел свет. Внутри виднелись чьи-то фигуры, но подробностей было не разобрать. Элайза поспешно подошла к входной двери и без стука распахнула ее, прямо с порога заявив: «Что здесь происходит?» - и обмерла от потрясения.
Ее взору предстали недоумевающий лица двух незнакомых людей, крепко спящий, новорожденный младенец на руках у девушки, нелепая кровать, установленная прямо посреди комнаты и, о Мерлин, Молли. Молли, неподвижно лежащая на этой нелепой кровати, вся была в крови. Элайза пошатнулась и схватилась за сердце. По пути сюда, она уверяла себя, что была готова ко всему, чему только угодно. Но к такому нельзя было быть готовой. Ее дочь. Ее милая, своенравная и, так сильно в тайне любимая, дочь лежала мертвой посреди гостиной. От жутких мыслей, сдавливающих в тисках отчаяния грудь, ее отвлек удивленный возглас мужчины.
- Извините, но кто вы и как к вам можно обратиться?
Элайза сглотнула ком в горле, сумев наконец-то вздохнуть полной грудью. «Так, правильно, Элайза. Сейчас нужно собраться. Поплачешь позже, когда все уже будет позади». Она еще раз жадно глотнула воздуха, прокашлялась и заставила себя перевести взгляд на говорившего мужчину.
- Я Элайза Берта Прюэтт, мать Молли Уизли, бывшей в девичестве Прюэтт. А теперь немедленно ответьте на вопрос. Что здесь произошло? – Вся злость, все отчаяние выплеснулись в этих словах, которые буквально сочились ядом. Этим жестким обращением и холодным тоном Элайза пыталась доказать свое право, несмотря на бесправное пребывание в этом доме. Но права на внуков у нее все же были. Поэтому изначально взяв этот холодный тон, она не стала ему изменять. Он придавал ей уверенности, сковывал на время, превращая в бесчувственный механизм, мыслящий и решающий проблему исключительно рационально.
Целитель, невзирая на угрожающий тон, сочувствующе кивнул головой и принялся за объяснения. Кто как не он мог за время своей целительской практики досконально изучить реакции родственников на смерть близких. Эта, внезапно нагрянувшая миссис Прюэтт, относилась к тому типу людей, что переживая сильное потрясение, отключают свои эмоции, запирая их глубоко внутри, откладывая на потом. Это был их способ пережить критические минуты несчастья. Поэтому он без раздумий поддержал сухой тон беседы, оставив невысказанными свои сожаления и извинения.
- Я целитель из святого Мунго, Дэниел Олбридж. Когда я прибыл по вызову, у вашей дочери уже начались преждевременные роды. Она была в неясном состоянии ума. К сожалению, в результате неведомого мне потрясения, она закрылась в себе, и ее магия начала препятствовать родам, включился мнимый защитный механизм. Это не первый такой случай в моей практике, и, к сожалению, надежды на благоприятный исход при таком недуге крайне мало.
Элайза и сама слышала о таких случаях. «Забавная штука – магия, временами она ведет себя как разумное нечто, пытающееся оградить и защитить своего хозяина. Тесно связанная с ментальным состоянием человека, она иногда утаскивает его, укрывая внутри себя и приостанавливая все физиологические процессы. Как жаль, что иногда это бывает фатально. Как ужасно, что это произошло именно сейчас. Как ужасно, что именно с моей дочерью», - Мысли Элайзы текли как-то медленно и отстраненно, не затрагивая чувства. Она заставила себя вернуться в реальность и наконец-то рассмотреть ребенка, свою внучку.
- Что с девочкой? – Спросила целителя Элайза, рассматривая слишком маленького, сморщенного младенца на руках у незнакомки.
- С девочкой все будет в порядке, - целитель слегка улыбнулся глазами, - но она родилась на два месяца раньше положенного срока, поэтому еще очень слаба. Так что я погрузил ее в лечебный сон.
Элайза кивнула, вид новорожденной внучки помог ей собраться с мыслями.
- Благодарю вас, целитель Олбридж. Но возможно вы знаете, где сейчас находится Артур, муж моей дочери?
Целитель, явно не знал ответа на заданный вопрос, а вот черноволосая девушка с огромными синими глазами явно его ждала.
- Артур… он… его вызвали в Орден, - несмело произнесла девушка, не глядя Элайзе в глаза, - там произошел инцидент…
- Полагаю, он либо серьезно ранен, либо мертв, раз не явился на такое важно семейное событие, - жестко и холодно произнесла Элайза, честно говоря, особенно не волнуясь о судьбе своего зятя.
Девушка всхлипнула, сильнее прижимая к себе ребенка.
- Он, он погиб.
- Что ж, ясно. Тоффи!
Через мгновение посреди гостиной с тихим хлопком материализовался домашний эльф, тут же склонивший голову в поклоне, ожидая поручений.
- Тоффи, с сегодняшнего дня в нашем доме ожидается пополнение. Прикажи подготовить три, нет четыре комнаты. И забери этого ребенка на попечение Милли, кажется, она еще помнит, как обращаться с маленькими детьми. Под вашу ответственность.
- Да, хозяйка. - Тоффи просиял не верящей улыбкой, предвкушая изменения, которые скоро должны были произойти в их поместье. Он подошел к Марлин, аккуратно взял из ее рук младенца и с хлопком исчез из комнаты.
Девушка совсем растерялась, лишившись поддержки в лице маленького ребенка, бездумно обняла себя за плечи и уставилась бессмысленным взглядом куда-то в потолок. Элайза хотела побыстрее разобраться с творившимся безумием.
- Дети наверху?
Марлин кивнула.
- Что ж, тогда благодарю вас всех за оказанную помощь. Целитель, - Элайза кивнула мужчине.
Целитель поклонился в ответ и, проговорив «До свидания», направился к камину. Марлин рассеянно посмотрела на Элайзу, на торопящегося целителя и куда-то вверх, высматривая что-то одной ей ведомое. Вскоре камин дважды полыхнул зеленым, и Элайза осталась одна.
Ей внезапно захотелось немедленно вернуть этих людей назад, потому что тогда ей бы не пришлось смотреть на кровать, потому что тогда она не позволила бы себе заплакать. Она бы смогла смотреть в лицо целителя и задавать ему не имеющие смысла вопросы или разглядывать чарующую синеву глаз той незнакомки. Но сейчас она была наедине с телом своей дочери, находившимся у нее за спиной.
Элайза медленно повернулась не в силах оставаться на месте. Ноги сами собой понесли ее к кровати. Склонившись над ней, Элайза приложила свою ладонь к похолодевшей щеке дочери и все же зарыдала.
Прошло минут десять, прежде чем она смогла взять себя в руки. Заново нацепить на себя маску серьезности было невыносимо тяжело, не хотелось ничего решать, но было нужно. Отойдя на пару шагов, Элайза наложила на кровать иллюзорную дымовую завесу и отвлекающие чары, на детях должно было сработать.
Элайза начала подниматься по лестнице, ступени скрипели, звуча неестественно громко в тишине, но дети никак не реагировали. И только поднявшись на второй этаж, Элайза услышала звук открывающейся двери этажом выше.
- Бабушка? – до ушей Элайзы донесся тихий шёпот, переполненный надежды.
- Билли, я сейчас поднимусь.
Билл кинулся ей в объятия, как только представилась возможность. Элайза что-то успокаивающе шептала, поглаживая макушку внука, но никак не могла сосредоточиться на ребенке. Взгляд блуждал по стенам комнаты, потолку, отсветам молний за окном.
- Бабушка, что с мамой?
Элайза очнулся, мысли в ее голове заметались, силясь сложиться в уместную формулировку, в такой неуместной, неизвестной ситуации. «Биллу всего десять. Или уже?» Элайза редко с ним общалась и не могла с точностью сказать, готов ли он услышать жестокую правду.
- Бабушка, говори, как есть, - Билл всхлипнул, - ты бы не молчала, будь все хорошо.
Элайза опустилась на колени перед внуком, заглядывая в его глаза и, после каждого своего слова проверяя, не сказала ли она слишком много.
- Твоя мама родила вам сестренку, но ей был очень тяжело. – Элайза покрепче сомкнула руки на детских плечах. – Она вас очень сильно любила, дорогой мой. Но это ночь стала для нее слишком тяжелым испытанием.
По глазам Билла было неясно, понимал ли он, о чем шла речь. Говорят, нужно использовать четкие формулировки, чтобы родственники погибших осознали утрату. Но применимо ли это к детям, Элайза не знала. Она боялась. Она боялась думать об этом разговоре, поэтому даже не продумала речь заранее. Ей нужно было решиться.
- Билл, твоя мама умерла.
- А папа?
- Мне очень жаль, дорогой, но Артура с нами тоже теперь нет. Он погиб. – По лицу Билла покатились слезы, но он не казался удивленным. «Что это? Интуиция?».
- Что теперь с нами будет?
- О, Билл. Я всегда буду с тобой! Ты не один, слышишь?
- А остальные? – мальчик отвел глаза, будто стесняясь своего вопроса. Элайза вздохнула, борясь с искушением сказать, что-нибудь неприличное. «Неужто я всегда производила на внука такое впечатление? Или это все Молли?»
- Конечно, я позабочусь обо всех вас! Мы все позаботимся друг о друге. Билл, послушай меня. Теперь, мне очень нужна твоя помощь. Нам всем еще очень многое предстоит. Я хочу, чтобы мы все сейчас же отправились в мое поместье.
- К тебе домой?
- Да, Билли. Где Чарли?
- Он злится, - Билл нахмурился, - что я позвал тебя. Он заперся в комнате и не хочет разговаривать.
- Билл, найди Чарли и ничего ему пока что говори. Ты сможешь?
- Да.
- Хорошо. Соберите самые необходимые вещи и спускайтесь вниз. Я буду там.
***
Элайзу охватило облегчение после разговора с Биллом. Он был умным мальчиком и уже почти взрослым. К тому же они с Биллом общались, несмотря на запрет Молли, благодаря сквозным зеркалам. Три года назад, когда в семье Уизли было совсем туго с деньгами, Молли согласилась на беспрестанные уговоры матери и отправила Билла на лето пожить у своей бабушки. Элайза была тогда по-настоящему счастлива, переполненная надеждой на восстановление семейных уз, на знакомство с остальными внуками. Но на следующее приглашение, Молли ответила жестким отказом, окончательно разругавшись с матерью.
Конечно, Билл задавал в то лето вопросы, а Элайза была не из тех, кто умалчивает от детей правду. Они много говорили, мальчик многому научился, и, конечно же, прожив целое лето в таком восхитительном месте, интересовался, почему он не живет так всегда. Элайза считала, что мальчик должен был знать, с каким грузом живет на свете. И хоть она рассказала ему немного, общее представление у Билла сложилось. Молли ей этого не простила.
В любом случае, с Биллом не должно было возникнуть никаких проблем, как и с остальными внуками, ведь они были слишком малы, чтобы разбираться в семейных распрях. Перси было всего пять, близнецам чуть больше трех, а Рональду и вовсе год. Но вот Чарли … ему было уже восемь с половиной. Это был ребенок, уже четко усвоивший, что в понимании родителей было хорошим, а что плохим. Ребенок, которому последние несколько лет Молли твердила, что бабушке нельзя доверять. Поэтому Элайза боялась Чарли, испытывая абсолютно иррациональный страх перед маленьким ребенком. Она знала, что с ним будет трудно и с ужасом ждала их встречи.
***
Чарли пихнул брата в плечо и выбежал из спальни, захлебываясь слезами. Он не мог поверить, что Билл все это время общался с миссис Прюэтт, ведь мама им четко наказала не делать этого. Ему было страшно и хотелось обнять маму, рассказать ей про вранье Билла и то, как сильно он испугался. Но внизу были какие-то странные люди, которые его пугали, и царила напряженная обстановка. Он не мог понять, что происходит, не знал, у кого можно спросить совета, и, где найти утешение.
Чарли тихонько приоткрыл дверь в спальню младших, стараясь не шмыгать носом слишком громко. Дети спали тихо и безмятежно, от чего казалось, что все на самом деле было хорошо. Чарли устроился недалеко от близнецов и сжался, обнимая себя за плечи. Билл несколько раз пытался зайти в комнату, но дверь почему-то не открывалась. Чарли каждый раз вздыхал с облегчением, даже не понимая, что это он своей стихийной магией запер дверь.
Он просидел так долго, периодически проваливаясь в сон, но, боясь пропустить что-то важное, боролся с собой. В коридоре послышались какие-то звуки. Минут через десять в дверь опять постучали, любопытство победило, и Чарли вышел в коридор.
- Чарли! Иди за мной, нам нужно собрать вещи.
Лицо Билла было не разглядеть в полутьме, но его голос показался Чарли странным, каким-то безжизненным. «Наверное, он тоже боится. Но он говорил с миссис Прюэтт! Как он мог?»
- Где мама?
- Чарли, сейчас нужно собрать вещи, самые необходимые.
- Но…
-Просто делай, что говорю.
Чарли хотел повторить свой вопрос, но внезапно испугался брата. Он был совсем другим, это был не его брат, этого человека он не знал. Он побрел в спальню, собрал в кучку первое, что попалось под руку, и Билл тут же потащил его вниз. В детской спальне раздались непонятные хлопки, но брат не ослаблял своей хватки, пришлось следовать за ним.
Посреди гостиной стояла высокая, высохшая от старости, но держащая себя неестественно прямо, женщина. Чарли насупился и опустил глаза в пол.
- Привет, Чарли. Я – миссис Прюэтт. Можешь называть меня бабушкой или… Элайзой. Как тебе нравится. – В этих словах ощущалась неловкость и волнение, но Чарли продолжал буравить взглядом пол.
- Нам нужно поговорить, Чарли. И я бы попросила тебя посмотреть на меня.
Чарли поднял голову и недоверчиво взглянул на женщину.
- Сегодня ночью произошло кое-что очень плохое. – Глаза Чарли расширились от испуга. – Кое-что очень плохое с твоими родителями. Они умерли, Чарли, мне действительно очень жаль.
Минуту с гостиной стояло гробовое молчание, Элайза боялась вздохнуть, а Билл не мог сглотнуть ком горечи в горле. Поэтому внезапный истерический плач заставил дернуться их обоих. Они пытались обнять ребенка, но Чарли отталкивал их, кричал, что не верит этой странной женщине и ненавидит брата. Элайзе все-таки удалось схватить его покрепче, и она успела наложить на него усыпляющее заклинание, все смолкло. В ушах зазвенело от тишины.
- Билл, мы сейчас перенесемся в поместье, - проговорила Элайза, нервно вытаскивая из кармана мантии шахматную фигурку, коня.
- А как же остальные?
- Эльфы их уже забрали. Крепко держись за мою руку, Билл. Портус!
Фигурку коня окутало голубое свечение, пространство вокруг людей схлопнулось, и они исчезли.
