Глава 2Огонь полыхал, отражаясь в серо-серебристых глазах безумными искорками. Языки костра плясали вместе с пришедшими на празднование людьми, возвещая завершение полевых работ и подготовку матери-природы к приходу осени: наступал Лугнасад.
Из года в год местные отдавали дань традициям, отмечая пышными празднествами ночь на первое августа. Полумна была вне себя от подкатывавшего к горлу восторга: ей разрешили принять участие в ритуале воззвания к священным предкам кельтов; ее нарядили в длинный льняной сарафан, расшитый серебряными и золотыми нитями, струившийся
по тонкому стану и так подчеркивавшему ее хрупкость. Фарфоровую кожу освещали отблески костра, изящные руки надламывали ломти испеченного днем круглого хлеба, символизировавшего солнце и богатый урожай. Луна танцевала словно в забытьи, она перепрыгивала через пламя, и ее босые ноги ясно ощущали прикосновение душистых трав. Все вокруг пахло целительной ромашкой, пряным розмарином и кокетливой розой. Колесо года прокрутилось вновь, и она чувствовала, как напеваемые молитвы во имя плодоносящей силы земли отзывались в ней самой, как будто она была частью этого края, как будто она уже сотни лет исполняла этот ритуальный танец: покачивая плечами, бедрами, сгибая покорную шею и вскидывая вверх руки, давая волосам взвеваться подобно колосьям пшеницы на ветру. Щеки Полумны непривычно раскраснелись, как те яблоки, которые она собирала сегодня днем в садах, складывая в плетеную корзину. Ей не нужна была палочка, не нужно было творить заклинания: древняя магия струилась повсюду, казалось, только дотронься – и она всплеснется мириадами искр в теле.
После плясок у костра все побежали к реке, чтобы остудить нахлынувший жар. Стояла лунная ночь, и блики завораживали. Осторожно окунув стопу, стараясь не взволновать прибрежные воды, Полумна ступала все глубже, и стужа ночной реки обволакивала ее щиколотки, колени, добираясь медленно до бедер. Войдя по пояс, она приняла передававшуюся по кругу красную свечу – символ Лугнасада, восхваляя природу, благодаря уходящий плодоносный период года за подаренный урожай.
Безусловно, это было и будет одним из самых ярких впечатлений за всю ее работу: даже изучение существ не могло сравниться с познанием истинной сути магии, такой простой и одновременно непостижимой. Она не рискнула купаться, когда вокруг было столько людей – что бы на это сказал ей Северус, если бы узнал? Потому, после того, как все улеглись, утомленные самоотверженным празднованием, она тихонько пробралась к двери и устремилась обратно, к Леге, так ждавшей ее обнаженного тела, ласкавшей и нежившей. Вокруг Полумны скопилась стайка асрай, вплетавшая в ее волосы цветы лилий, признавая ее одной из них, детей речного народа.
***
– И что, неужели тебя прям-таки никто не видел? – усмехнулся Арден, подперев голову кулаком.
Полумна, улыбаясь, мотнула головой.
– Ну ты даешь, Лавгуд, не ожидал от тебя такой смелости. А вдруг кто-нибудь спрятался за плакучей ивой и бесстыдно рассматривал твои… прелести, пока ты там плавала, завороженная луной?
Хлопнув глазами, Полумна удивленно уставилась на Ардена, а потом рассмеялась.
– Что ты, я же колдунья, ты забыл? Хоменум Ревелио не обнаружило никого – а иначе я бы не рискнула.
Арден Виллем расхохотался, глядя на то, с какой искренностью его подруга заверяла в том, что было и так очевидно. Впрочем, за месяц знакомства с этой слегка сумасбродной девушкой он старался не обращать внимание на ее странности, но порой его так и подмывало сказать что-то едкое, наблюдая за честной простотой.
Полумна нравилась ему, и он даже не мог точно сказать, чем именно: то ли ее способностью видеть все непонятное и доказывать с убежденностью в своей правоте его существование, то ли удивительным образом сочетавшиеся рассудительность и умение принимать осознанные решения, или же вот эту искренность, непосредственность ребенка, которую она сохранила и пронесла в себе до сих пор. Он был очарован этой белой девушкой, этой нимфой, которая, однако же, имела крайне твердый характер – за время сотрудничества не раз появлялся повод его продемонстрировать.
Ему нравилась и то, как она выглядит: когда они беседовали, он не мог оторваться от глубины ее взгляда, от этих серебристых глаз, обрамленных пушистыми ресницами, от постоянно приоткрытого пухлого рта, и он часто ловил себя на мысли, что в какой-нибудь неожиданный момент он сорвется и закрепит свою симпатию поцелуем. Да, думал он с некоторым сожалением, повезло этому Снейпу, или как его там, который ждет ее. Арден бы тоже ждал такую с нетерпением. Нет, он бы ее вообще никуда не отпускал.
И сейчас не хотел, чтобы она уезжала. Впрочем, он успокаивал себя тем, что оставался еще месяц ее пребывания в Ланьоне: кто знает, что может измениться за такой долгий срок? А измениться могло многое, и Арден размышлял, не решится ли он приложить к этому усилия.
***
– Ох, как же тут жарко! Неужели вам не жарко, мистер Снейп? Наверняка жарко, может быть, вам стоит снять мантию. Ну же, прошу вас, не будьте вы столь официозны!
«Если она еще раз произнесет это слово, ручаюсь, я наложу на нее Глациус» – раздраженно подумал Снейп, но вслух произнес лишь мрачное:
– Благодарю, мне вполне комфортно. Так зачем вы меня пригласили, Джулия?
Женщина улыбнулась, отчего презрение, накатывавшее на него постоянно во время беседы с ней, зазудело в теле, как маленькое, но настырное и мерзкое насекомое.
Джулия Уиггл была его посредником, именно она находила ему заказчиков и держала с ними контакт, избавляя от лишних забот общения с докучавшими страждущими. Их познакомил Слизнорт, рекомендовавший ее как компетентного и знающего дельца, – и не обманул. Уиггл действительно знала то, чем занимается, и за все время их сотрудничества ни разу не подвела Снейпа, снабжая его перманентными заказами. Но сама она была крайне неприятной: ее манера говорить, ее ужимки истерической натуры могли вывести из себя кого угодно, чего уж говорить о требовательном мизантропе Снейпе. Вот и сейчас Джулия смотрела на него в упор, края ее губ подергивались, глаза томно закатывались; она то посмеивалась, то откровенно ржала, словно ей рассказали настолько уморительную шутку, что та повергла ее в сардонический восторг.
Джулия проигнорировала вопрос и извергла из себя долгую нудную речь, о том, как мило в этом кафе, какие здесь обходительные официанты, какие вкусные десерты («Просто пальчики оближешь!»), как же здорово, что он ее привел сюда («Никуда я ее не приводил, мне бы это даже в смертельной лихорадке не привиделось бы»), и вообще, какое у них плодотворное сотрудничество. Снейп осклабился, пытаясь выдавить из себя подобие улыбки: как бы она ни была ему противна, приходилось играть роль доброжелательного и благодарного коллеги. Уиггл была ему нужна – пока, по крайне мере. Как только дело его наладится, он с большим удовольствием от нее избавится, как от назойливой мухи, – резким взмахом руки.
– Все это замечательно, Джулия, может быть, ближе к делу? – осторожно спросил он.
– Да-да, конечно, конечно, простите мне мою болтливость, Северус, – и снова широкая улыбка. Снейп еле сдержался, чтобы не дернуться. – Дело вот в чем. Наш заказчик, над чьим зельем вы сейчас усердно трудитесь, напомнил о сроках. – Уиггл смахнула с себя невидимую пылинку. – Он просит, чтобы вы поторопились. Я, конечно же, все понимаю, ко-неч-но же, – она перебила открывшего рот Снейпа, собиравшегося было возразить, – у вас еще есть время. Месяц. Ровно до первого сентября. Ох уж это первое сентября! Как вспомню платформу 9 ¾, Хогвартс–Экспресс, продавщицу сладостей, м-м-м… Такая ностальгия накатывает, знаете ли, – Джулия покачала головой, изображая погружение в приятные воспоминания. Снейпа подобные воспоминания с Хогвартсом не связывали никоим образом, а потому в этот раз он не отказал себе в удовольствии остаться холодным на ее измышления. – Ах да, простите, что это я. Так вот, все же постарайтесь ускорить процесс. На каком вы сейчас этапе?
– Варка.
– Замечательно! – Уиггл картинно всплеснула руками. – Так в чем же дело, почему вы не сдадите заказ уже сейчас?
– Потому что этот процесс занял больше времени, чем предполагалось. – Снейп нахмурился. Уиггл ни черта не смыслила в зельях, и то, что она лезла куда не следует, его откровенно раздражало.
– Может, вам стоит найти помощника? Ну ладно, ладно вам так угрюмо смотреть, я просто предложила! Что ж, надеюсь, вы уложитесь в срок, а я передам заказчику, что поторопиться не получается, – Уиггл обнажила желтоватые зубы в широчайшей улыбке и дотронулась толстыми пальцами до руки Снейпа. Тот напрягся и процедил слова благодарности. Мерзкая, но полезная – как это может совмещать в себе один человек? И почему именно с ней ему приходится работать, о Мерлин.
Вытащив руку из-под пальцев Уиггл под предлогом внезапно зачесавшегося предплечья, Снейп, удостоверившись, что на этом вопрос их встречи исчерпан, заторопился из кафе. Проводить с этой женщиной больше часа просто невыносимо. И эти ее постоянные намеки…
Он трансгрессировал домой и, выдохнув полной грудью, решил немного прогуляться вдоль холмов. Они иногда гуляли с Полумной по ночам, когда у обоих выдавался нелегкий денек; это помогало прочистить голову от лишних мыслей (которые, как утверждала Луна, насылают мозгошмыги). Снейп усмехнулся: он неожиданно для себя понял, что соскучился по этим дурацким вымыслам.
