Глава 20Быстротечность времени замечаешь лишь тогда, когда вдруг осознаешь, что событие, произошедшее, казалось бы, еще вчера, уже в далеком прошлом, осталось лишь в воспоминаниях, изредка вспыхивающих в сознании тусклым цветом опавшей листвы. Как старая колдография, на которой глубокие тени сглажены матовой охристой дымкой, затмевающей всякий намек на яркость и четкость. Только тонкая и хрупкая нить впечатлений.
Вот что осталось у Сириуса от этих месяцев, проведенных в Хогвартсе.
А теперь, когда осталась всего неделя до начала летних каникул и отъезда из замка, он пытался найти в этой тусклой шелухе что-то по-настоящему ценное. Казалось, это было совсем недавно, но почему же тогда та яркость, что всегда появляется от многочисленных подробностей, затерта до бесцветной шершавой пленки?
Поэтому ему казалось, что все прошедшее не имело такой уж ценности. Нет блеска, нет жизни, значит, все это и не стоило того, чтобы быть запомненным.
Но осталось нечто такое, чего Сириус все не мог понять. Он начинал понимать, что не хочет уезжать из замка. Хотя с чего бы это?
Джеймс Поттер – первое, что приходило на ум. Веселый и отзывчивый, непослушный и все же способный к послушанию, если это того требовалось. Казалось бы, ничего особенного, но был в нем какой-то костяк, то, чего не доставало самому Сириусу. Он знал, что для него хорошо, а что плохо, и никогда не сомневался в том, что находится на своем месте, в отличие от Сириуса, которого вечно раздирали противоречия.
Джеймс говорил, что они друзья. А сам Сириус немного побаивался этого слова.
Друг – это привязанность, так говорила Андромеда. Возможно, она вложила в эти слова нечто положительное, но сам мальчик этого не видел. Вот и сейчас эта его тоска по уходящим учебным денькам, не являла собой ничего хорошего. Разве его когда-то волновали подобные вещи? Определенно, нет.
Друг – это обуза, так говорила его мать. Дружбы не существует – категорично высказалась как-то Белла.
Это вбивали ему с самого детства, и теперь единственным желанием было опровергнуть каждое из этих высказываний. Просто так.
Но это было не так-то просто.
С другой стороны, дружба ведь относится к источнику светлых эмоций, к светлым источникам. Значит, ему необходимо поддерживать ее. Но ведь это означает, что он прислушался к словам Флорентины, а Сириусу это определенно не нравилось.
Мысли кружились в водовороте смятения и непонимания, не желая давать хоть какой-нибудь четкий ответ на любой из вопросов, что без конца задавал себе мальчик. Главный – что заставляет сердце сжиматься при одном упоминании о доме и отъезде из замка?
* * *
В этот день на Андромеде не было надето привычной школьной формы, и от этого Сириусу казалось, что вот, они уже дома. А легкий полумрак и морозящие спину стены – даже не верилось, что за окном беспощадно жарит солнце – еще больше напоминали о мрачноватой атмосфере фамильного особняка Блэков.
- Ты будешь скучать по замку, - она не задавала вопрос, в ее голосе сквозила твердая уверенность в собственных словах.
- Почему ты так думаешь? Может, я жажду поскорее уехать отсюда.
- Я просто знаю. Но тебе в отличие от меня крупно повезло, ты еще сможешь сюда вернуться, - девушка вздохнула и закрыла глаза ладонями, соскользнув вдоль стены и усевшись на корточки. Она не плакала, Сириус был уверен.
- Ты же говорила, что тебе здесь не нравится.
- Я такого не говорила, - быстро оборвала его Андромеда и отняла лицо от ладоней. Действительно не было никаких слез, лишь какое-то разочарование. Словно она недовольна его неверием в то, что она по-настоящему расстроена. Как понял мальчик, на самом деле это была очередная жалкая попытка сделать вид, что ей так же, как и всем ее однокурсникам, паршиво в последние деньки учебы.
И поэтому Сириус злился.
Он сам совершенно не хотел тосковать, но выходило само собой. Ей же было все абсолютно безразлично, но она этого не ценила.
- Я настоящая лицемерка, да? – еле слышно произнесла Андромеда и вытянула ноги перед собой, поудобней устраиваясь на каменном полу. Голубые глаза высматривали что-то в огромном чернильном пятне на рубашке мальчика.
- Ага, - с улыбкой произнес Сириус и сел рядом.
- Где ты испачкался? – она ткнула пальцем в еще влажное пятно и вопросительно уставилась на своего кузена.
- Петтигрю – настоящий идиот, на зачете левитировал чернильницу вместо кубка, да еще умудрился опрокинуть ее на меня.
Губы Андромеды растянулись в улыбке, преобразив ее нахмуренное лицо, и теперь Сириус вновь видел привычную красавицу-кузину.
- И поэтому ты идешь к МакГонагалл за наказанием… Бедный мальчик.
Сириус не понял, кого она имела в виду, его или Петтигрю, но это было и не особо ему интересно. Куда забавнее ему казался факт того, что он сидит в одном из закоулков замка со своей кузиной вместо выслушивания нотаций в кабинете декана.
Вот уже полчаса прошло с тех пор, как профессор Флитвик отправил его к МакГонагалл, написав объясняющую записку, которая теперь, скомканная, валялась в кармане школьной мантии. Идти по назначению ему совершенно не хотелось, тем более когда в одном из коридоров он наткнулся на свою кузину.
- А я сегодня в Хогсмид ходила, письмо отправила Теду…
Опять этот Тед… И не надоел он ей еще?
- …Школьные совы такие страшные, даже позорно было отправлять.
- Уверен, ему плевать.
Повисла тишина. Андромеда с растерянностью глядела на своего кузена, напряженно прикусив нижнюю губу, тонкие пальцы терзали черную ткань простой мантии. Наконец, девушка выдохнула и обхватила руками прижатые к груди колени, сложив на них подбородок.
- Вот скажи, Сириус, о чем я только думаю? Хочу поскорее отправить письмо, но тащусь в Хогсмид, где совы "попрезентабельнее", - последнее слово она произнесла с отвращением. - Будто это важнее всего. Я наверно кажусь тебе настоящей кретинкой.
- Ага, - небрежно бросил Сириус, и тут Андромеда засмеялась.
- Ты даже не стараешься развить в себе хоть каплю такта!
- Извини, забыл значение этого слова, - будто бы на полном серьезе произнес мальчик, но все же не выдержал и улыбнулся.
Андромеда придвинулся ближе и чмокнула его в щеку, и Сириус даже не стал как обычно брезгливо вытирать щеку ладонью.
Ему вдруг захотелось немного помолчать, просто посидеть в тенистой прохладе. Тут было так тихо… не то, что на практическом зачете по Заклинаниям. Возня, суета и громкие разговоры – никто даже не пытался вести себя хоть немного тише на привычно шумном уроке. Гестия и Эммелина как всегда шушукались о чем-то своем, забросив тренировки перед тем, как их вызовут. Джеймс в типичной для него манере самоуверенного кривляния справлялся с заданием профессора Флитвика, вызывая восторженные аплодисменты Петтигрю. Из всех гриффиндорцев, только Лили Эванс и Ремус Люпин сосредоточено повторяли про себя заклинания и доводили взмахи палочкой до автоматизма.
Сам Сириус сдал самым первым. Благодушная улыбка Флитвика, бодрый голос Джеймса – "я и не сомневался!" – и попытка Петтигрю восхититься его способностями, быстро пресеченная взглядом, полным презрения.
А уже через каких-то полчаса все это исчезло. Лишь Питер Петтигрю все так же попискивал, но теперь уже от боли. Кажется, Ремус повел его в Больничное крыло. Можно подумать Сириус нанес ему той вазой серьезную травму. Ну, перебинтуют ему круглую голову, помажут какой-нибудь вонючей мерзостью, и будет Питти жив-здоров. Чего надо было столько крику разводить? Даже Джеймс, похоже, разозлился на него. Во всяком случае, пока Флитвик отчитывал Сириуса, лохматый мальчик ни разу не глянул в его сторону.
Но самое противное для Сириуса было то, что его именно это и расстраивало. Не выговор преподавателя, не раскаяние в содеянном ("Так Питти и надо! Нечего было на меня чернильницу опрокидывать"), а физиономия Поттера, на которой с легкостью читалось осуждение.
Ну и наверняка Джеймс собирается еще и потребовать, чтобы Сириус извинился перед Питером. Но Блэк уже твердо решил, что ни за что не будет этого делать. Отработка, выслушивание нотаций от глубокоуважаемого декана и все в том же духе, но никаких извинений!
И вообще, мальчик не понимал, чего все из такой мелочи раздувают трагедию. Вспылил – с кем не бывает? Никто ведь не умер.
- Знаешь, Сириус, я боюсь… - вдруг произнесла Андромеда.
Обрадованный тем, что можно отвлечься от собственных мыслей, мальчик вопросительно взглянул на кузину, не скрыв, правда, доли насмешки. Фраза была не окончена, значит, Андромеда ждала, когда Сириус обратит на нее свое внимание, чтобы продолжить. И от этого испарялось чувство, что ее слова искренни. Она словно пыталась нагнать на себя трагически-скорбный вид. Но причину подобного поведения Сириус не находил.
- Я ведь не знаю, что меня теперь ждет. Школа кончилась, теперь вроде бы все должно быть серьезнее?
Он пожал плечами, не желая об этом задумываться.
- А мне от этого тоскливо становиться. Надо выбирать, понимаешь? Выбирать то, каким хочешь видеть свое будущее. Только сейчас это поняла, - Она вздохнула и провела рукой по блестящим темным волосам. – Но знаешь, Сириус, я никогда не думала, что это так трудно.
Мальчик не понимал, к чему она ведет, не понимал ничего из того, что она говорила.
- Казалось бы, делаешь шаг в ту сторону, что тебе ближе. Но нет, только хочешь сделать этот самый шаг, как понимаешь, что потом-то ничего уже не изменишь, и поэтому другая сторона слаще кажется. Да и страшно потерять опору под ногами. Знаешь, как бывает? Плывешь себе, ни о чем не задумываешься, и вдруг, захотелось тебе остановиться, а дна уже не чувствуешь. Делать нечего, или назад вернуться, или дальше плыть. Но что впереди – неизвестно, а позади уже никто и не ждет, - очередной горестный вздох. – Чушь наверно говорю, да?
Сириус ничего не ответил. В мыслях его кружились произнесенные кузиной слова, но малейшая попытка вникнуть в их смысл заканчивалась провалом. Хотя казалось, в них есть нечто важное и невероятно значительное для него. Но найти то, что нужно было ему не по силам. Может, еще не время?
Тут Андромеда поднялась на ноги и принялась отряхивать мантию. Узкая ладонь разгладила складки и отбросила назад волосы, упавшие на лицо. Девушка выдавила улыбку и присела перед все еще восседающем на мраморном полу мальчиком.
- Странно так, учимся в одной школе, а видимся редко. Наверстаем во время летних каникул, да? – в ее голосе сквозила какая-то неуверенность, но Сириус сделал вид, что не заметил, и согласно кивнул. Губы девушки вновь исказились в призрачном подобии улыбки, и она поднялась с корточек. – Передай привет тому худенькому мальчику.
Сириус слегка нахмурился, стараясь понять, кого она имеет в виду. С Поттером она вроде не пересекалась особо, Питер вряд ли попадал под категорию "худеньких мальчиков".
- Ремусу, что ли? – высказал он вслух предположение. Она ведь действительно однажды видела его вместе с ним, вот и запомнила наверно.
Андромеда пожала плечами.
- Светленький такой, волосы волнистые и глаза очень грустные.
Сириус улыбнулся. Описание было довольно-таки полным.
- Значит, точно Люпин, - небрежно бросил мальчик и уже приготовился попрощаться с кузиной, но тут она замерла, как вкопанная.
- Люпин, говоришь? – глаза округлились от удивления. – А он случайно не сын Артемиса Люпина?
- Не знаю, - ответил Сириус, но это нисколько не разочаровало Андромеду.
- А ведь похож… - она слегка прикрыла глаза, словно пыталась вспомнить, как выглядит Ремус. - Да наверняка его сын. Поразительно!
А Сириус ничего не понимал. Откуда она может знать отца Ремуса? Тот определенно не входил в круг знакомых их семьи. Насколько мальчик помнил, вид у того был совсем не солидный в потрепанной старой мантии, да и сам мужчина был как-то жалок, не смотря на высокий рост.
Похоже, Андромеда заметила, что Сириус глядит на нее с непониманием, поэтому поспешила объяснить:
- Я тогда на втором курсе училась, и мечтала стать журналисткой. Ты не помнишь наверно, - она вопросительно глянула на кузена, тот кивнул. – И этот самый Артемис Люпин был моим кумиром. У него была своя собственная газета, где печатались довольно смелые журналисты, где печатался и он сам. Ты не представляешь, какими были его статьи! Носители правды и разоблачения, яркие, честные… - было видно, что еще не сгладился давний восторг по поводу этого Люпина, который в равной степени мог оказаться как отцом или другим родственником Ремуса, так и его однофамильцем. – А потом он вдруг исчез, газета закрылась, и от Артемиса Люпина больше не было ничего слышно. Но знаешь, это был чертовски яркий уход. Его последняя статья стала настоящей сенсацией. Будь я на месте того мерзкого недочеловека, Фенрира Грейбека, умерла бы от такого позора и оскорбления. И поделом ему! Так и надо.
Андромеда бросила взгляд на свои наручные часы и тут же в прощании потрепала Сириуса по голове.
- Мне надо бежать - предстоит длинный разговор со Слагхорном. Уверена, от него не убудет рассказать о том, как хорошо он знаком с моими предками. Чмокни от меня своего приятеля Люпина
- Обязательно, - с усмешкой бросил Сириус.
- И передай ему, что я бы мечтала оказаться на его месте, - крикнула напоследок Андромеда и скрылась за поворотом.
- Да неужели, - скептически пробормотал мальчик. Он понял, что его кузина имела в виду отцовство этого самого Артемиса, и все же у него, как у человека, знающего другой возможный смысл ее слов, остался неприятный осадок.
Что ж, кузина убежала к своему декану, ему же предстоит еще посетить кабинет МакГонагалл. Не вполне надеясь на ее понимание, Сириус поднялся на ноги и, не спеша, пошел по коридору.
* * *
За чертову шишку на голове Петтигрю ему еще предстояло натирать себе мозоли в зале наград. Как и можно было себе представить, профессор МакГонагалл не нашла ничего хорошего и хоть на немного его оправдывающего во вспышке здоровой ярости на пролитую прямо на его рубашку чернильницу.
Зато Джеймс уже все забыл, потому что отлично понимал, что на Сириуса сердиться попросту бесполезно, особенно когда тот сам не видит себя хоть на каплю виноватым.
Так что к вечеру все вновь встало на свои места: Сириус играл в карты с Джеймсом, не забывая мухлевать в силу своих способностей, которые были в нем развиты не без помощи дяди Альфарда. Очередная партия была закончена в его пользу, но всякое раскаяние исчезало в одно мгновение, стоило злющему на постоянные неудачи Поттеру потребовать новой игры. Тот уж точно не успокоится, пока не победит.
А Сириус лишь усмехнулся и принялся сдавать новый круг. И вновь через несколько минут раздался огорченный вздох:
- Как же так?! Давай еще раз!
- Может, хватит уже? – скучающим тоном произнес Сириус, едва сдерживая себя, чтобы не расхохотаться. Ведь он отлично знал, что тому "не хватит".
- Ну уж нет! Уверен, в этот раз мне точно подфартит, - глаза за стеклами очков горят азартом…
- Обязательно подфартит, - донесся голос Ремуса из за стопки книг. Сидя рядом с достаточно шумными друзьями, он безуспешно пытался подготовиться к предстоящей контрольной по Истории Магии, - когда Сириус прекратит жулить.
Бледные губы растянулись в улыбке, но глаза неотрывно смотрели на строчки в учебнике.
Пара секунд молчания сменилась громким и возмущенным криком Джеймса. И тут же раздался его радостный смех, причина которого определенно была Сириусу не ясна.
- Выходит, я не полный неудачник! Вот теперь я тебе спуску не дам, Блэк! Узнаешь, каково это, быть проигравшим.
Началась новая партия, которую сдал, пусть и несколько неумело, Джеймс. Это было очень смешно, глядеть на внимательно сощуренные в поисках любой уловки светло-карие глаза, и поэтому Сириус все не мог сосредоточиться на игре, то и дело заходясь звонким смехом.
- Да! – победоносный клич Поттера. – Я так и знал! Не мог ведь я вечно проигрывать без какого-нибудь мошенничества.
Сириус пожал плечами. Подумаешь, проиграл… Тем более что играл он невнимательно, да и вообще, просто хотел наконец дать Джеймсу повод для гордости.
- А можно теперь я сыграю с проигравшим? – спросил Ремус, глядя на своего лохматого друга. Тот кивнул и живо уступил ему место, и теперь соперником Сириуса был рассудительный и внимательный Люпин, что явно сводило на нет всякую его уловку. А так даже интереснее! Тем более что Ремус, похоже, был куда более умелым игроком, нежели Поттер, раз умудрился, почти не глядя, понять, что Сириус мухлюет.
Блэк без спешки сдавал карты, с улыбкой глядя на Ремуса, и вдруг вспомнил о просьбе Андромеды.
- Моя кузина просила тебя поцеловать за нее, но думаю, ты не обидишься, если я не стану этого делать, - лукаво бросил Сириус и взял в руки веер из своих карт. Неплохо, совсем неплохо… на победу шансы есть определенно.
Джеймс на его слова рассмеялся, а Ремус смущенно покраснел.
- Да ладно врать, - пролепетал он
- Я и не думал, - скривив лицо, бросил Блэк. - Твоего отца ведь Артемис зовут?
Ремус с удивлением на лице кивнул, и тогда Сириус в подробностях рассказал все, что поведала ему о родителе мальчика кузина Андромеда.
- …так вот, после той оглушительной статьи, он больше не печатался, – закончил Сириус, выложил свои карты на стол лицевой стороной вверх и принялся ждать, когда и его соперник в этой игре сделает то же самое. Но Ремус был бледен как никогда и растерянно глядел куда-то поверх левого плеча Сириуса.
- Я это… мне идти надо, - он вдруг вскочил на ноги и выбежал из гостиной.
Сириус разочарованно выдохнул и перевернул карты Ремуса, брошенные им на стол, после чего досадливо поморщился. А ведь победа была у него в кармане, но Люпин все испортил своим внезапным уходом.
- Какой же ты идиот, Сириус! – пожалуй, слишком резко произнес Джеймс, с хмурым лицом наблюдавший за его действиями. – Ты хоть знаешь, кто такой этот Грейбек?
- А должен был знать, скажешь? – Сириус был не доволен таким вот к нему обращением. И чем он опять провинился?
Джеймс почему-то облегченно вздохнул и по привычке провел рукой по волосам, но через мгновение вновь состроил солидную мину и поправил очки на носу.
- Фенрир Грейбек – самый мерзкий оборотень из всех. И судя по тому, что ты сейчас рассказал, именно он и укусил Ремуса, - Сириус хотел что-то сказать, но Джеймс, видимо, еще не закончил, поскольку сделал жест рукой, требуя не перебивать. Если бы не серьезность в его голосе, Блэк нашел бы это довольно забавным. – Получается, это была не случайность. Грейбек отомстил мистеру Люпину за ту статью. Отчасти, Ремус пострадал из-за своего отца…
- И, похоже, он этого не знал, - закончил Сириус, понимая, что в данный момент ни за что бы не хотел оказаться на месте своего светловолосого друга.
А самое паршивое было то, что именно он рассказал Ремусу обо всем этом, причем в эдакой небрежно-иронической форме. Звучали его слова наверняка как насмешка, так что ему еще предстояло извиниться за то, что как всегда сказал, не подумав.
