Часть II. Противостояние Глава 20. ЧистилищеОт автора: Уважаемые читатели! Я пришла ко мнению, что фик пришел к логически завершенному промежуточному концу, поэтому начала новую часть.
Она будет отличаться от первой тем, что в ней повествование ведется от первого лица.
- Так кто же ты наконец?
- Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает добро.
Гете «Фауст»
Всепоглощающая боль затмевала сознание. Кровь пульсировала в висках. Все тело ломило и болело, как будто десяток соплохвостов промаршировал туда и обратно.
Что случилось? Неужели я уже умер? Хотя нет, мыслю – значит, живу. Тогда что произошло? Не помню. Ладно, оставлю выяснение обстоятельств на неопределенный срок. Пока что надо заняться тем, что хотя бы открыть глаза.
Ммм… Это оказалось сложнее, чем я думал. Кто бы мог предположить, что такая нехитрая процедура, как поднятие века, окажется сложнее, чем, допустим, поднятие многокилограммовой штанги.
Ладно, неудачи не должны расстраивать, ведь я же… Хм, а кто я? Не помню. Блеск. Придется отложить ответ и на этот животрепещущий вопрос. Пока что задача номер один: открыть, наконец, этот долбаный глаз!
Дубль два. Э-э-эй, ухнем!.. О, можно поздравить себя с первой победой. Хм, и что я вижу? А гхыр я что вижу. Придется открыть еще и второй глаз.
Еще порция усилий – и тирьям-пам-пам, я сделал это. Туман перед глазами постепенно рассеивался… и все равно везде был туман. Весело. И стоило тогда так мучиться?
Теперь в полный рост встала следующая задача: провести операцию по поднятию собственного тела на ноги… Ну, «на ноги» - это, конечно, громко сказано, но можно хотя бы сесть.
Не знаю, сколько времени я потратил на это, казалось бы, простое действие. Все мышцы нещадно ныли при каждом движении. Как бы то ни было, в конце концов, операция под кодовым названием «Прими сидячее положение – и получи набор крышечек от сливочного пива в подарок совершенно бесплатно» была осуществлена, и я смог оглядеться. Картинка поражала своим разнообразием – везде клубился туман. Я обнаружил, что сижу тоже на тумане. Интересно, как он не проваливался подо мной? Вешу я, конечно, не так и много, но все-таки…
- Я рада, что ты очнулся, - неожиданно сказал голос за моей спиной.
Я аж подпрыгнул от неожиданности. Хм, ну не подпрыгнул (это, учитывая мое малотранспортабельное состояние, было бы маловероятно), но вздрогнул. Подпрыгнул я мысленно. Для порядка. Ведь так вроде полагается, когда резко откликают со спины. А я-то наивно полагал, что один тут нахожусь. Как ежик в тумане.
В общем, мне пришлось обернуться, чтобы увидеть того наглеца, который посмел нарушить мой покой… Ой, а «наглец» женского пола – это как? Наглечиха? Наглецка? Короче, сзади сидела именно она.
Вах-вах, какой красивый девушка! Она сидела, зябко обхватив колени руками. Длиннющие черные волосы мягкими волнами ниспадали на кипенно-белый сарафан, создавая «шахматный» контраст. Идеальные черты лица не могли принадлежать человеку. Она была просто божественно красива. Это-то и пугало. Обычно за такими «масками» прятались демонессы или суккубы. Несведущий в демонологии мужчина уже вовсю рыл бы копытом песок, реагирую на девушку, как бык на красную тряпку (хотя, говорят, быки – дальтоники. Но когда эту тряпку держит аппетитный испанский торреодор – уже не важно какого она цвета).
Я внутренне напрягся, потихоньку приводя в порядок затекшие мышцы. Кто знает, чего можно ожидать от красивой девушки.
- Кто ты? – спросил я.
- Меня зовут Лалибела, - мелодичным голоском отозвалась девушка. – А тебя?
Я сосредоточенно задумался. Какое-то имя буквально витало в воздухе, надо было просто поймать его, как шкодливый снитч. О, вспомнил!
- Малфой. Драко Малфой, - радостно выпалил я. Хоть не совсем я старый склеротик, есть еще порох в пороховницах.
- Драко… - задумчиво повторила она, словно пробуя мое имя на вкус. – Красивое имя. Будем знакомы.
- Красивое? А Рон говорит, что оно дурацкое.
- Рон? Кто это?
- Неважно, - отмахнулся я. – Важно другое: где мы? Что это за место?
- Не знаю. Я очень давно здесь, - ответила девушка. – По-моему, когда-то я жила в другом месте. Там было много красок, людей, звуков, животных. Эти картинки иногда снятся мне. Я люблю такие сны, они помогают справиться со скукой и одиночеством.
- Одиночеством? – переспросил я. – Разве тут никого больше нет?
- Люди появляются и исчезают. Некоторые уходят сами, другие словно растворяются. Никто не пробыл здесь долго. Ты тоже рано или поздно исчезнешь, я знаю.
- Хотя бы скажи, как это место называется? – давил я в нужном направлении.
- Не помню, - сосредоточенно нахмурила лобик Лалибела. Не знай я о её истинной сущности, меня бы это, пожалуй, умилило. – Хотя…
- Хотя? – поспешно ухватился я за соломинку.
- Хотя один из тех, кто побывал здесь, назвал это место Чистилищем. Он был очень странным, м на человека-то не был похож: кожа неестественно бледна, уши заострены, глаза красные, страшные.
- Волдеморт, - безошибочно определил я, внутренне содрогаясь. – Он был здесь? Когда?
Лалибела дивилась моему неожиданному интересу, но не подала виду и ответила:
- Здесь нет времени. Здесь есть только одно понятие – вечность.
Я крепко задумался. Мдя, ну я и попал. Чистилище – промежуточное звено, потом будет ад или рай. Я здесь – значит, я умер. В принципе, это не удивительно, учитывая Аваду Кедавру, пущенную максимум с расстояния 10-15 метров. Даже с хроническим косоглазием было бы затруднительно промахнуться. К тому факту, что умер, я отнесся на удивление философски. Все равно когда-нибудь умирать. Молодым или старым – какая разница. Зато люди запомнят меня красивым, энергичным, успешным аврором, доблестным поборником добра и справедливости («добра и справедливости» - это я, конечно, переборщил. Но ничего, можно и помечтать напоследок), а не дряхлым старичком со слуховым аппаратом и трясущимися руками. Увидит кто-нибудь заметку в газете о моей гибели и скажет, мол, такой молодой, красивый, ему бы еще жить да жить.
Хм, вроде надо что-то такое сделать, типа очистить душу, покаяться в грехах, мысленно извинитсья перед теми, кого обидел… Гхыр, да мне же только каяться придется пару месяцев, а уж скольких я обидел… В общем, забуду про всю эту чушь. Все равно в ад попаду, учитывая, сколько раз я нарушал одну только заповедь «не убий». Внезавно у меня настойчиво заурчало в животе.
- Эх, кушать хочется. Сейчас бы джинниных пирожков, - мечтательно сказал я.
- Кушать? – удивилась Лалибела. – До тебя никто этого не говорил. Я и сама уже забыла, что это такое. Ты не похож на остальных, что-то с тобой не так.
- Да мне абсолютно гхырово, что со мной не так! – возмущенно воскликнул я. Безразлично-ровный тон девушки начал выводить меня из себя. Казалочь, в ней не было эмоций и чувств, это была всего лишь говорящая кукла. – Неужели тебе совсем не жаль бедного голодного меня?
- Жалость? – глухо переспросила она. – Она мне неведома. Так же, как и сострадание, любовь, доброта, ласка, отзывчивость. Я не помню, но мне кажется, что эти чувства мне просто чужды. Я не предназначена для них.
Оба-на. Я сразу понял, что с этой карсавицей еще придется хлебнуть лиха. Говорила она уверенно, ничуть не сомневаясь в своих словах. Тем более, что липко-вязкую ложь я бы смог увидеть.
- Что же ты можешь чувствовать? – осторожно спросил я.
- Ненависть, - жестко ответила Лалибела. – Я ненавижу того, кто обрек меня на вечное скитание в этом мире. Знаешь, каково это? Видеть каждый миг людей, которые приходят и уходят. Некоторым я начинаю симпатизировать, но они исчезают. Если я когда-нибудь выберусь отсюда, то обязательно найду этого человека и отомщу ему так, что он горько пожалеет о том, что сделал со мной.
Ух, её бы энергию, да в мирных целях! Казалось, её ненависть стала осязаемой. Она буквально окружала меня какой-то плотной, непробиваемой и колючей оболочкой. Если Лалибела выберется из Чистилища, то будут ооочень большие проблемы и разрушения. Буду надеяться, что этого не произойдет.
Додумать эту мысль мне не удалось, потому что где-то сверху зажглось нестерпимо яркое сияние, которое слепило глаза, доставляя почти невыносимую боль. Так-так, видимо, к нам пожаловали гости…
PS Огромное спасибо Ольге Громыко за «гхыр».
