Глава 20Дорогие Читатели,
я смиренно прошу меня простить за слабость и лень, которые охватили меня в последнее время. Но я торжественно обещаю, что закончу эту историю. Она ведь такая классная!..
---------------------------------------------------------
В ненаходимом месте, в том самом – на краю утеса, Роза просидела уже несколько часов. В школу идти не хотелось.
Первое Рождество вне дома.
Первое Рождество без родителей и друзей. Хотя, нет. Почему же без друзей? Все здесь. И Альбус, и Лили, и Каслмейн, и Льюис, и Лора, и Скорпиус. Они все здесь. Только почему-то складывается ощущение, что их как бы нет. В душе царит гудящая пустота, извещающая о том, что в скором времени, возможно, начнутся такие перемены, о каких не мыслишь даже в самые трудные времена. И дело совсем не в Нотт и ее подружках, дело в другом. Неопределенность сводила с ума. Впервые в жизни Роза чувствовала себя настолько ненужной, что хотелось плакать взахлеб, пытаясь удержать убегающее сквозь пальцы время. Время, которое по секунде отдаляло ее чего-то светлого, но очень неоднозначного.
Снег подтаивал. Из-за этого все поверхности казались гладкими, будто стеклянными. В воздухе настойчиво пахло весной, несмотря на приближение Рождества. А легкий ветерок со стороны озера приносил умиротворяющий звук плескавшихся у подножья обрыва волн. Роза давно заметила, что стало как-то аномально тепло в окрестностях Хогвартса. Оставалось только набухнуть почкам в школьном саду, и наступила бы ранняя весна. В декабре. Здесь бы улыбнуться, но почему-то снова стало не по себе.
Настроение у девушки было упадочное. Просто катастрофическое.Она волновалась за всех в округе, думала, что, не ровен час, опять недоглядит, и случится что-то особенно важное. Почему-то именно сейчас она, как самая настоящая дочь Гермионы Грейнджер, принимала всю вину на себя. Даже за мать Скорпиуса. Это вводило ее в такое уныние, которое порой граничило со смертельной апатией: опускались руки, пропадало всякое желание жить, и это состояние никак не поддавалось ни одному разумному объяснению.
Роза поежилась. Она вспомнила лицо Скорпиуса, когда он, тихо опустив голову, рассказывал, как его мать призналась в том, что сливала информацию преступникам, убивающим работников Министерства и простых жителей. Драко Малфой находился на грани сердечного приступа. И если бы не мама Розы, он бы уже пошел по головам в поисках тех, кто заставил Асторию так поступить. Все знали, что она действовала не под Империо, а от этого становилось еще страшнее. По всему выходило, что она сознательно пошла на этот шаг. Но как же был удивлен Скорп, когда Гермиона Уизли пообещала ему во всем разобраться лично и по возможности сохранить репутацию семьи.
Что именно произошло между мамой и мистером Малфоем – не известно. Но сейчас Роза могла с уверенностью сказать, что он, равно как и его сын, благодарен ее матери за помощь. Хотя в чем она заключалась, Роза пока не знала. Просто хотелось верить, что все скоро закончится.
Чуть позади послышались легкие шаги. Этот звук, надежный и успокаивающий, заставил девушку немного расслабиться. В ненаходимом месте врагов быть не может, слишком сильна здесь магия памяти. Значит, придти мог только друг и только с хорошими намерениями.
Роза обернулась и увидела Альбуса, уверенно шагающего по направлению к ней.
- Наше вам с кисточкой, кузина, - попытался пошутить он, но тут же осекся, напряженно вглядываясь в лицо сестры. – Скорп только что уехал. Ты в курсе?
Роза застыла. Что-то очень потяжелело в груди, как всегда бывает, когда речь заходила о Малфое. Особенно в последнее время. Но нет, она не в курсе, что он уехал. Скорпиус ничего не говорил об этом. Хотя, если уж быть честной самой с собой, то кто она ему, чтобы отчитываться перед ней за каждый свой шаг, верно?..
- Ты не знаешь, куда? – осторожно, стараясь не показать разочарования, спросила Роза.
Она всегда очень боялась, что ее отношение к слизеринцу, пусть очевидное, пусть совершенно логичное, будет мешать их общему делу. Поэтому старалась лишний раз не показывать истинных эмоций.
- Сказал, что в Мунго к матери, - совершенно спокойно ответил Ал и присел рядом на краешек обрыва. - Кстати, он еще добавил, что не нашел тебя, поэтому просил предупредить.
- Замечательно.
Настроение упало еще сильнее. Еще пять минут назад Роза и не думала, что такое вообще возможно – куда уж ниже? И сразу в мозгу зажужжала ехидная мыслишка: «Он такой внимательный – предупредил». И Розе стало совсем плохо.
- Спасибо за информацию, - проговорила она, стараясь задержать дыхание, чтобы кузен не услышал мучительный выдох, рвущийся из груди.
- Ты подарок получила?
Роза тут же ухватилась за спасительное воспоминание о коробочке с дорогущей канифолью для метлы и кивнула:
- Спасибо, Ал, она мне очень нужна. От мороза древко трескается… Сам понимаешь, - судорожный вздох сказал больше, чем следовало бы.
- Я знаю, - едва заметно ухмыльнулся Альбус и внимательно посмотрел в лицо сестры. Но продолжил говорить как ни в чем не бывало, словно и не заметил, как нервно потряхивает Розу с тех пор, как он произнес имя Малфоя: - Папа специально запрос в Болгарию делал. Крам нам еще вышлет. Он же к твоей маме, сама знаешь, как относится.
- Знаю, - улыбнувшись, кивнула девушка. – Дядя Виктор относится к маме очень нежно.
- Папа не ревнует?
- Еще как! – как-то особенно радостно улыбнулась Роза. - Но мама любит папу, так что ему волноваться не о чем.
- А вот ты о чем-то волнуешься, да?
- Можно подумать, не о чем? – глупый диалог, состоящий из сплошных местоимений начал выводить Розу из себя. Она постаралась переключиться на что-то более… демократичное: - Тишина какая, чувствуешь? Словно перед бурей, правда?
Альбус подошел к сестре и положил руку ей на плечо.
- Знаешь, Роуз, если бы я тебя не знал, то сходу назвал бы истеричкой, задерганной истеричкой. Но с тобой действительно что-то творится. И это заметил не только я. Элли вот говорила, что ты стала плохо спать. Роуз, что с тобой?
- Да, просто… - Роза на секунду запнулась, но тут же постаралась взять себя в руки, - что-то не то вокруг происходит. Раньше как-то все было нормальным и ограниченным: дом, Хогвартс, каникулы, война с Нотт, проделки малышни и постоянная учеба. А сейчас мне кажется, что мозг лопнет от переизбытка информации. И самое противное то, что, зная все это, я не могу никому ничем помочь, понимаешь?
- А Лиллз?
- Так ведь это мы на пару с Малфоем сработали! На кладбище – он потянул, заклинание – он нашел, а я только тыл прикрывала.
- Ты считаешь, что этого мало? – Альбус в недоумении откинулся, чтобы взглянуть на кузину повнимательней, словно волновался, а не ошибся ли он в ее адекватности, когда решил начать этот разговор? – Ты считаешь, что прикрыть человека, который затеял что-то очень сложное в исполнении, а от этого, возможно, и очень опасное, – мелочь?
- Ал!.. – попыталась отмахнуться Роуз, но в глазах уже отчетливо поблескивал огонек надежды, что не такая уж она бесполезная. – Я все равно чувствую, будто я лишня… Не знаю, прям, что делать.
- Нет, дорогая, просто у тебя сейчас депрессия. Помнишь это новомодное слово? Джеймс говорил, что все магглы страдают от этой болезни, а вылечить ее не могут. Вот и у тебя началась самая настоящая депрессия.
- Альбус, неужели ты думал, что я не в курсе, что такое депрессия? – Роза засмеялась.
- А причину ее ты знаешь? – лукаво прищурился Поттер.
Роза вздохнула. Она все знала. Она всегда все знала. И особенно причину своего состояния. То есть причины: страх, волнение, чувство обреченности. И еще что-то горьковато-непонятное, от чего порой сильно кружилась голова и перехватывало дыхание. От чего хочется спрятаться или прижаться к кому-нибудь крепко-крепко, чтобы найти хоть маленькую крупицу тепла и чистоты. Роза прекрасно понимала, где-то там, глубоко-глубоко в подсознании, как называется квинтэссенция всех перечисленных выше ощущений. Но боялась, страшно боялась, произносить это вслух. Нет, даже мысленно.
И уж тем более она не думала, что Альбус скажет:
- Вы со Скорпиусом - наши друзья, несмотря на то, что ты моя сестра, а он совсем недавно считался потенциальным врагом. И мы вас очень уважаем, - последнее слово далось кузену нелегко, не часто приходится так откровенничать с сестрой, пусть она и считалась всегда лучшей подругой. – Но то, что происходит между вами…
Альбус вгляделся в голубые глаза Розы и нашел в них самую откровенную догадку всех своих подозрений – она влюблена. Причем настолько сильно, что даже предположение этого вызывало в ее душе сильнейшее смятение. Стараясь не очень мучать сестру, Альбус продолжил:
- Любовь приходит неожиданно, так ведь всегда говорил мой отец, правда? Она не стучится в двери, она не присылает предупредительной записки или патронуса. Она просто бьет будто бладжером по голове, а ты думай, что делать дальше… Знаешь, еще совсем недавно я бы вряд ли тебе сказал что-то подобное, но… - разоткровенничавшийся Альбус вдруг на мгновение замолчал, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, выдохнул: - Вот мне, например, как твоему брату, невооруженным взглядом видно, что вы созданы друг для друга. Такое бывает. Между вами всегда чувствуется какая-то связь, ругаетесь вы или просто спорите. Но особенно это чувствуется, когда вы смотрите друг на друга. Это просто…
Альбус замолчал. Он не мог себе позволить столь громких слов. В конце концов, он не считал себя знатоком сердец.
- А ты? – вдруг тихо спросила Роуз и прижалась покрепче к брату в поисках защиты от набежавшего с озера ветра. А может и просто из нежности. – Ты ведь тоже влюблен?..
Альбус не знал, что ответить. Он хотел сказать «да», но боялся спугнуть свою удачу. Боялся сглазить. Ведь никто даже не догадывался, что он уже довольно давно тайно вздыхает по Лоре. И ее коротких взглядов и смущенной улыбки вполне хватало, чтобы уверить себя во взаимности. Но, черт, обстоятельства как-то не складывались. Из всей их компании образовалась только одна крепкая пара – Лили и Фил, и то с подачи Роуз. А остальные продолжают метаться, пытаясь просчитать для себя все ходы… А нужны ли они – ходы эти? Стоит ли тратить попусту время на то, чтобы думать о своих возможных ошибках? Ведь, неровен час, и до второй войны недалеко, раз пошла такая пляска… Кажется, именно так всегда говорит мама?
- Я не знаю, как это объяснить, - Альбус нашел на мерзлой земле сухую травинку и, покрутив ее пальцами, выбросил обратно. - Мы ведь с Лорой давно друг друга знаем, но никогда не расценивали наше общение как дружеское, всегда находилась тысяча причин, чтобы не заговорить. Гриффиндор и Слизерин не могут дружить, по крайней мере до этого года не могли. А сейчас все стало немного проще. Да и вы со Скорпиусом прямо-таки вдохновляете нас на подвиги! – вдруг весело воскликнул Альбус и вскочил. – Пойду найду Лору. Она ведь скоро уедет, да?
- Так пригласи ее на бал, Альбус! – улыбаясь, предложила Роза. – Она вряд ли тебе откажет, ведь вы друзья..
Но Роза вдруг замолчала, видя, как нахмурился Альбус. Как она сразу не поняла, что так нельзя? Нельзя взять и посреди конспиративной войны факультетов гриффиндорцу пригласить слизеринку. Но с другой стороны это все походило на политику двойных стандартов – если Скорпиус пригласит Роуз, то почему Альбус не может сделать то же самое относительно Лоры? Даже подумать страшно, какая шумиха начнется.
- Прости…
- Ничего, - Альбус помог сестре подняться с земли и отряхнул сзади мантию. И только сейчас заметил, как для него это важно – о ком-то заботиться. – Пошли в замок, ты совсем недавно оклемалась после простуды, не хватало опять заболеть.
- У меня иммунитет, братишка, - улыбнулась Роуз и взяла кузена под руку. – Хотя ладно, пошли, скоро будут объявлять программу рождественского бала, а я не хочу пропустить его в этом году. Несмотря ни на что.
- Согласен.
Скорпиуса в Большом зале не было.
Роза молча ковырялась в тарелке, ожидая, когда директор Макгонагалл объявит о предстоящем вечере, чтобы побыстрее уйти в свою комнату и предаться там мрачным мыслям о неопределенности судьбы. Казалось, что после разговора с Альбусом все как бы стало в порядке. Настроение поднялось ровно на столько, чтобы прошла хандра, но ощущение пустоты в душе усилилось, когда Роуз не увидела за ужином Скорпа. Иногда Роза ловила себя на мысли, что это очень эгоистично - зацикливаться на своих проблемах, когда вокруг творится столько нехорошего. Вот, например, у Малфоев такое горе, а она продолжает копаться в себе.
Оставив друзей доедать ужин, она встала из-за стола и направилась из зала. Не немой вопрос кузена, очень красноречиво показавшего взглядом на дверь, а потом на слизеринский стол, Роуз просто отмахнулась, как бы отвечая, что волноваться не о чем. Она растегнула верхнюю пуговицу рубашки, перекинула мантию в другую руку, в общем, совершенно спокойно продвигалась к выходу.
И вдруг она почувствовала наприятное покалывание в позвоночнике. Она прекрасно знала это ощущение, которое обычно возникало, когда кто-то сверлил ее взглядом в спину. Мама называла это «синромом мракоборца», когда магия волшебника фокусировалась на защиных реакциях организма, одновременно включая все рефлексы, в том числе и интуицию. Обычно такими способностями обладали опытные боевые маги, и дядя Гарри говорил, что у простых волшебников этот синдром появлялся только в особых случаях. Впрочем, чем-то похожим обладали даже магглы, но они это просто списывали на шестое чувство или просто тревогу. Поэтому сейчас Роза немного напряглась, но шаг не замедлила, чтобы не дать противнику возможность заметить ее страх.
Роуз вышла из зала и медленно направилась к своей башне, выбирая путь вдоль стены, чтобы ни у кого не появилось желания попробовать обойти ее по сторонам. Она увереннно держала руку на запястье, где в ножнах покоилась палочка, - быть готовой к нападению так же важно, как и умение защищаться.
И вдруг…
- Тс-с!..
За руку схватил кто-то невидимый, и уже через мгновение Роза была вжата в стену, а мимо нее пролетела красная плазменная стрела оглушающего заклятия. Роуз, задыхаясь от испуга и злости, попыталась вырваться, прекрасно понимая, кто только что ее спас. Но не ответить ударом на удар она не могла.
- Отпусти! – хрипло прошептала она, глядя в пустоту, даже не представляя, где находятся глаза Скорпиуса. И только в том месте, где должно было быть его лицо, появился едва заметный темный дымок. Промелькнула мысль, что любое движение можно определить именно по этому дымку, и Роуз сразу же ухватилась взглядом за рассеянный след в воздухе, но тут же собралась и выкрикнула:
- Да отпусти же!..
На границе периферического зрения маячила темная фигура противника, но повернуть голову было просто невозможно. И вдруг она заметила, приближающуюся Нотт. Понимая, что в таком положении она просто не сможет отвести от себя проклятье, Роуз еще раз дернулась, но и эта попытка была жестоко пресечена.
- А теперь, - горячее дыхание невидимого Скорпиуса обожгло ухо и шею, и Роза почувствовала, как слабеют ноги и расконцентрируется внимание, - стой тихо. Я просто прошу тебя стоять тихо.
В этот момент прямо напротив остановилась Кристианна, а сзади уже догоняла запыхавшаяся Гойл. И что-то в лице Нотт показалось Роуз очень странным. Она казалась слепой. И очень удивленной. И вдруг:
- Только что здесь я видела Уизли! – прорычала она, едва сдерживая истерику. Голос достигал того уровня децибелл, когда лопались стеклянные стенки бокалов. Роза поморщилась, но взгляда не отвела. Как раз в это время Скорпиус начала осторожное движение в сторону, чуть отодвинув девушку от стены. Она все еще была в его руках, прижатая к груди, а в щеку больно впивался его медальон на цепочке. Но такой дискомфорт был ничем по сравнению с теми чувуствами, которые вызывала сама близость к Малфою.
- И куда она делась, как ты думаешь? – глупо уставилась на подругу Тереза.
- Понятия не имею…
Бедные слизеринцы в жизни не знали, что существуют такие вещи, как мантия невидимка, подаренная в давние времена самой Смертью,или какое-то удивительное заклинание, которым пользовался Скорп. И только сейчас Роуз поняла, что она сама совершенно невидима. Ее будто осенило. Нет, подсознательно она, конечно, поняла, что Малфой попросту спрятал ее, но страх и волнительные ощущения интимности происходящего между ними в данную минуту отключили рациональное мышление. Видимо, совсем. Потому что, совершенно не волнуясь о слизеринках, которые ни с того ни с сего решили напасть на нее со спины, за что в другой момент Роза оторвала бы им головы, она положила голову на грудь Скорпиусу, все еще продолжающему вести ее вдоль стены, удаляясь в сторону ниши за статуей возле башни Когтеврана, вдохнула аромат его тела, отчего закружилась голова, и просто отдалась на волю провидения. А через мгновение, чуть приоткрыв глаза, она заметила, что слизеринки развернулись в сторону приближающейся толпы зевак, высунувших свои носы из зала, чтобы посмотреть на так и не состоявшуюся дуэль между студентками.
- Что произошло? – глупо хихикнув спросила Роза у Мафлоя, продолжая нежиться на теплом бархате его камзола.
- Нотт хотела тебя… убить.
- Ступефаем? – опять неуместное веселье.
- Ага. Она же – Нотт!
И вдруг Скорпиус засмеялся.
Заливисто так, заразительно. Роза, все еще невидимая, согнулась пополам, прижав к себе руки, пытаясь хоть как-то задавить приступ хохота. Она просто не могла поверить, что при желании убить человека, самое действенное заклинание просто может не прийти в голову. Это действительно вызывало нездоровую истерику.
Первым очнулся Скорпиус. Он подтолкнул Розу в нишу и снял заклятие невидимости.
Во мраке, окутывавшем серые стены и темные силуэты, каждый звук и каждый вздох казались нереально громкими. Особенно это ощущалось в контрасте с шумом толпы далеко в стороне от их места расположения. Переведя дух, Роза глубоко втянула в себя воздух, чтобы унять икоту, возникшую после приступа смеха, а потом хрипло проговорила:
- Что произошло? – повторенный вопрос теперь казался совершенно серьезным, в отличии от заданного недавно.
- Есть кое-что, отчего Нотт взбесилась. Это случилось с ее отцом…
Голос, которым были произнесены эти слова, был таким странным, будто замогильным, что Роза враз забыла о веселье, которое иначе как истеричным назвать и нельзя было, но все же. Она вопросительно взглянула в серые глаза друга, прекрасно зная, что он ее видит.
- Ее отца убили в Азкабане.
- О, Мерлин, - выдохнула Роуз и, шагнув к Скорпиусу, уткнулась лбом в его грудь. – Когда же это закончится?..
Они всего несколько минут назад весело обсуждали попытку Нотт убить Розу, а сейчас горе этой девчонки казалось таким очевидным и близким, что, враз посерьезнев, когтевранка и слизеринец впервые не знали, что сказать.
- Она пыталась на мне отыграться? – тихо спросила Роуз, прекрасно понимая, что вопрос риторический.
- Отыграться?.. – повторил Скоропиус и неожиданно обнял девушку обеими руками, сильнее прижав к себе. – Нет, она просто хотела тебя… убить.
Тепло его тела успокаивало и будоражило одновременно. Хотелось потереться лицом о мягкую ткань, еще раз почувствовать его дыхание на своих волосах, ощутить потрясающий солнечный запах его кожи. Роза сначала было чуть вздрогнула, услышав последнее слово, но тут же подняла лицо:
- Я всегда у нее буду крайней, да? Вдь я даже не знала ее отца, я его в глаза не видела, я вообще их не трогаю, за это я заслужила смерть, даже от Ступефая?.. За то, что просто стараюсь не высовываться, чтобы не попасть ей на глаза лишний раз? За то, что…
Роза просто не успела договорить. Она мгновенно потеряла возможность даже дышать, когда ее мозг наконец обработал информацию. А прикосновение теплых мягких губ довершил начатое сознанием. Скорпиус просто ее поцеловал. Ее маленький серый мир в одно мгновение взорвался мириадами разноцветных кристаликов. Легкие движения губ говорили больше, чем любые слова. А глубоко спрятанные мысли вдруг появились на поверхности: «Я просто его люблю»… Понимая, что за этого человека она может даже жизнью пожертвовать, если понадобится, Роза отдалась на волю чувств.
Она терялась во мраке сладких прикосновений, когда Скорпиус со стоном провел руками по спине, нечаянно сбросив со сгиба локтя мантию. Она медленно умирала от нежных прикосновений теплых пальцев к ее щекам, когда Скорпиус взял в ладони ее лицо, чтобы крепче прижаться к ней губами. Ее взорванный мир ярким светом оттеснил в дальние закоулки мрачные мысли о чужом горе, позволив довольному Эго чувствовать и знать, что она не так уж бесполезна, раз гордый красавец Малфой нашел свое утешение именно в ее объятиях. А о боли они еще успеют поговорить. Теперь, скорее всего, им действительно будет, о чем поговорить.
