Обрывки мгновенияМузыка к этой главе:
http://hogclub.net.ru/dir (нажать 20 главу)
***
Гермиона сидела, прижимая колени к груди, и смотрела на океан. Какое-то время она совершенно не понимала, что делает голышом на пустынном побережье в пасмурный дождливый день. Крупные капли падали ей на плечо и Гермиона с недоумением подняла голову, чтобы посмотреть, откуда течет вода. Потолок белого шатра зиял большими рваными дырами…
Гермиона вновь посмотрела по сторонам и среди многочисленных осколков и изломанных роз увидела одежду… мужскую… Стараясь не упасть, Гермиона аккуратно встала. Ее почему-то шатало в разные стороны, а ноги сильно дрожали. Пытаясь не наступать на осколки, Гермиона подняла с песка черную рубашку и быстро, насколько позволяли трясущиеся руки, надела ее.
Отойдя от шатра на пару метров, Гермиона посмотрела по сторонам – никого. «Что я здесь делаю?» – недоумевала девушка. «Надо срочно пойти домой! Палочка! Где моя палочка?». Неровным шагом она вернулась к шатру. Заглянув внутрь, Гермиона увидела не то, что там было на самом деле… Розы, много белых роз… баночки с синим огнем, постеленный на песок плед…
Резкая вспышка яркого света, застелила Гермиона глаза. Она зажмурилась и прижала руки к лицу. «Все для тебя!» - послышался Гермионе странно знакомый голос, который никогда в жизни не мог такого произнести.
Мотнув головой, отгоняя невероятные галлюцинации, Гермиона попыталась открыть глаза.
Новая яркая вспышка резанула мозг еще сильнее предыдущей. От неожиданной головной боли, Гермиона упала на колени.
«Запомни это мгновение, Гермиона…», - вспышки шли одна за другой, принося с собой информацию, которая не укладывалась в голове. Гермиона не верила сама себе. Она видела влюбленные глаза Драко Малфоя и яростно крушащую белый шатер Асторию Гринграсс.
«Я тоже люблю тебя, ты ведь знаешь это…»
Сознание не справлялось с потоком воспоминаний.
«Еще раз увижу тебя рядом с Драко – убью, можешь не сомневаться!»…
Калейдоскоп мыслей и чувств, испытанных за два последних месяца, словно ураган, врывался в сознание, не давая никакой возможности с ним справиться. Из глаз брызнули слезы.
«…Ты полюбишь меня… Ты же читала пергамент…»
Гермиона даже не пыталась встать с колен. Казалось, что нахлынувшая лавина информации погребла под собой девушку, придавливая ее к земле.
«Мне будет спокойнее, если ты не будешь его снимать…»
Вспомнив про ожерелье, Гермиона обеими руками схватилась за шею – украшение исчезло… Новой молнией и режущей болью сознание услужливо подсказало, куда делось ожерелье – перед уходом, Астория бросила его в песок…
Гермиона подползла к тому месту, где, как ей казалось, ожерелье могло упасть. Промокшая до нитки, ослепшая от слез и боли она шарила руками по песку в поисках того, что нужно было сохранить… Влажный песок, слипался в комья, не желая отдавать свой приз. Гермиону охватило отчаяние. Продолжая сидеть под дождем, она прекратила поиски и зарыдала в голос.
- Всё, это конец… - выдохнула Гермиона в пустоту…
«…я сказал Астории, что мы разводимся…»
- А я даже не успела сказать тебе, что беременна… - ответила своим воспоминаниям Гермиона.
Ей хотелось завыть. Она понимала, что сейчас Драко скорее всего уже ничего не помнит и мирно ужинает у себя дома.
- Я люблю тебя! – прощаясь со своими мечтами, сквозь плачь прошептала Гермиона.
Вспышки становились все реже, и вскоре прекратились – память полностью вернулась. А Гермиона продолжала плакать, не желая останавливаться. Казалось, сама природа сочувствовала ей, смывая слезы с лица.
Гермиона не знала, сколько времени просидела на мокром песке под проливным дождем. И только приступы озноба заставили ее подняться. Приложив максимум усилий, Гермиона встала на ноги и медленно побрела к изуродованному шатру. Там, она нашла свою сумочку и достала, наконец, волшебную палочку.
Ища свою одежду, Гермиона разглядела и волшебную палочку Драко. Та, переломанная в двух местах, печально лежала среди обломков роз. «Астория знала, что делает!» - промелькнула первая адекватная мысль. Забери она палочку с собой, Драко мог бы узнать, какие заклинания он использовал в последнее время. А там всплыл бы и портал, и шатер, и много чего еще… Слезы иссякли. Скорее всего, в ближайшем будущем Гермионе еще предстоит поплакать о случившемся, но на сегодня хватит и этого...
Подобрав свою одежду и стряхивая с нее прилипшие осколки, Гермиона наконец-то начинала мыслить рационально. Пытаться найти Драко бессмысленно – Гермиона помнила обещание Астории убить… А еще Гермиона помнила непростительные заклинания, которые Астория без стеснения использовала, рассчитывая на то, что соперница все забудет. Нельзя так рисковать своей жизнью, тем более во время беременности. Пары Круциатусов вполне достаточно…
Одевшись, Гермиона подошла к тому месту, где недавно искала любимое украшение.
-
Акцио, ожерелье! – пробормотала Гермиона.
Вырываясь из груды мокрого песка, ожерелье послушно полетело хозяйке в руки.
Гермиона попыталась очистить его от налипшей грязи, но поняла, что сейчас ей не удастся этого сделать.
- Спасибо тебе! – с чувством сказала она, бережно укладывая ожерелье в сумочку. - Сегодня ты спасло мне память… А может быть и жизнь моего ребенка…
Бросив последний взгляд на изорванный шатер, Гермиона одним взмахом палочки уничтожила все свидетельства некогда самого счастливого и самого печального романтического свидания.
***
Несколько следующих дней Гермиона жила словно в тумане. Она невпопад отвечала на вопросы и не замечала ничего вокруг. Последняя надежда на то, что Драко сам все вспомнит, растаяла в тот момент, когда в коридорах Министерства Гермиона услышала последнюю сплетню:
«На Драко Малфоя было совершено нападение. Злоумышленник ограбил его и забрал волшебную палочку, напоследок стерев пострадавшему память».
Цифры о том, сколько времени исчезло из памяти Малфоя, колебались: от трех месяцев до полугода. Гермионе сразу стало понятно, что Астория, одаривая любимого мужа Обливиэйтом, времени взяла с запасом, так сказать, на всякий случай… А еще Гермиона подозревала, что Астория действовала не в одиночку. В деле был замешан не только домовой эльф. Скорее всего, Люциус и Нарцисса тоже в курсе дела, иначе они давно бы уже были в Министерстве Магии, требуя немедленно найти виновного. Но Малфои в Министерстве не появлялись, а информация о нападении даже не просочилась в прессу…
Запершись в своем кабинете, Гермиона несколько часов просидела без движения, уставившись на полку с подарками Драко. В конце концов, она не выдержала и вновь заплакала. Весь ее кабинет напоминал о Малфое не меньше, чем лежащее в сумочке сломанное ожерелье. Он слишком часто приходил сюда, слишком долго сидел вот тут вот, прямо перед ней… Гермиона поняла, что не может больше находиться в этом помещении. Вскочив с кресла, она опрометью вылетела из кабинета и нос к носу столкнулась с объектом своих страданий.
- А, здравствуй, - удивленно проговорил Драко, скользя по Гермионе безразличным взглядом.
За его спиной маячила Астория за руку со Скорпиусом…
Кивнув, Гермиона отступила на шаг и, опустив голову, прошла мимо, стараясь ничем не выдать своего состояния. Зайдя за угол, она, забыв обо всех правилах приличия, стремглав кинулась прочь из Министерства.
***
Они сидели в заброшенном классе. В переполненном учениками Хогвартсе, трудно было найти уединенное место. Гермиона наотрез отказалась разговаривать в кабинете директора, где кроме МакГонагалл ее рассказ могли услышать еще десятки портретов.
Минерва внимательно слушала прерываемую горькими всхлипами историю Гермионы, лишь изредка поглаживая ту по плечу.
Гермиона рассказала все: о пророческом сне и пергаменте, о своем ребенке и о том, что Драко собрался развестись с женой… Когда речь зашла об Астории Гринграсс, не побрезговавшей использовать Круциатус, МакГонагалл громко охнула, в ужасе прикрыв рот рукой.
Чем больше рассказывала Гермиона, тем сильнее начинала плакать. Под конец, не в силах больше произнести ни слова она разрыдалась на плече у директора Хогвартса.
МакГонагалл ничего не говорила, справедливо полагая, что больше эту историю не услышит ни одна живая душа, и Гермионе требуется хорошенько выплакаться. Она гладила любимую ученицу по спине, не зная, чем еще может помочь.
Наконец Гермиона начала успокаиваться и вытирая слезы, вновь села прямо.
- Сотрите мне память! – решительно произнесла она. – Я не хочу больше так жить!
- Я не сделаю этого, - с ужасом глядя на собеседницу, сказала Минерва.
- Почему?! – из глаз Гермионы вновь хлынули слезы. – Почему?! Я не хочу помнить об этом всю жизнь! Я сойду с ума!
МакГонагалл покачала головой:
- Девочка моя, - с болью в голосе, начала Минерва, - если это действительно любовь всей твоей жизни, то как я могу лишить тебя этих воспоминаний?
Гермиона только всхлипнула в ответ.
- Я понимаю, та боль, что ты сейчас испытываешь – невыносима, но ты справишься с ней, я уверена в этом.
- Пожалуйста, сотрите! Я больше так не могу… – с отчаянием в голосе просила Гермиона.
- Сможешь! – настойчиво продолжала МакГонагалл. – Сейчас ты в первую очередь должна думать о ребенке! И уж потом обо всем остальном.
В ответ на слова Минервы Гермиона только безучастно кивала.
- И самое главное! – неожиданно, продолжила МакГонагалл. – Гермиона, в отличие от меня, тебе будет что вспомнить, а это немало! Уж поверь мне на слово – я прожила долгую жизнь…
Гермиона с удивлением воззрилась на свою бывшую учительницу, вдруг ставшую подругой.
- Я тоже любила… Сильно, страстно, пламенно, - вдруг призналась МакГонагалл, - но мои чувства никогда не были взаимными… Теперь, я понимаю, что старость теплится на воспоминаниях молодости. Любовь, подобная вашей – это подарок судьбы! Немногие могут похвастаться, что испытали подобное… Какое счастье, что Малфой подарил тебе это ожерелье, спасшее тебя от заклятий!
Гермиона даже всхлипывать перестала. Она во все глаза смотрела на Минерву, понимая, что та, возможно никогда в жизни не была счастлива. «Наверное, это ужасно!» - пронеслось у нее в голове. Гермиона, казалось, ощутила на себе, как это может быть…
- Спасибо, - только и смогла выговорить она, и с благодарностью обняла МакГонагалл.
- Что ты… - растрогалась Минерва. – Я очень хочу тебе помочь, и я сделаю все, что в моих силах. Но я не могу позволить тебе совершить роковую ошибку.
- Можно вас спросить? – тихо начала Гермиона.
- О чем?
- Кто это был? Тот, кто не ответил вам взаимностью? – Гермиона вдруг по-детски испугалась, что сейчас МакГонагалл отсчитает Гермиону за бестактность и снимет очки с Гриффиндора…
- Альбус, - неожиданно спокойно ответила Минерва. – Альбус Дамблдор.
В общем-то, ответ Гермиону не удивил. Она всегда подозревала нечто подобное. А в голове неожиданно пронеслось: «Хорошо, что хоть не Том Реддл»…
***
В маленьком переулке не было ни души. Испытывая неутихающую боль в груди, Гермиона зашла в ювелирную лавку.
По лицу хозяина ей сразу стало понятно, что свою посетительницу он узнал.
Подойдя к прилавку, Гермиона положила на стекло заранее приготовленное ожерелье.
- Вы сможете его починить? – без предисловий спросила Гермиона.
Продавец с интересом уставился на украшение. Взяв его в руки, он внимательно оглядел место поломки и кивнул:
- Желаете прямо сейчас, или зайдете завтра? – без эмоций спросил он.
- Сейчас, - без колебаний ответила Гермиона. – Я подожду.
Ювелир молча взял украшение и ушел в мастерскую, скрытую красной бархатной шторой.
Гермиона осталась стоять на том же месте. «Нравится? – вдруг прозвучал в голове любимый голос. – Хочешь я тебе его куплю?»
Сознание поплыло… Гермиона смотрела на прилавок и видела в нем отражение Драко. Закрывала руками уши, но его голос продолжал говорить…
Гермиона часто-часто заморгала, чтобы не дать пути навернувшимся на глаза слезам. Глубоко вздохнув, она попыталась проглотить возникший в горле комок.
- Готово, мисс, - вдруг услышала Гермиона. Изображение Драко вмиг исчезло с витрины.
- А, хорошо, - выдавила Гермиона. – Сколько я вам должна?
- Ни сколько, - прищурив глаза, сказал продавец. - Драко Малфой хорошо заплатил в прошлый раз…
Услышав это имя Гермиона непроизвольно вздрогнула. Взяв с прилавка ожерелье, она попыталась тут же надеть его, но руки так тряслись, что у нее ничего не получилось.
- Позвольте мне, - учтиво предложил хозяин лавки, зорким глазом подмечая, что посетительница явно не в себе.
Гермиона послушно вложила ожерелье ему в руки.
- Что вы с ним сделали? – неожиданно спросил продавец, ловко застегивая украшение на шее Гермионы.
- А? – не поняла Гермиона, - с кем?
- С украшением, - пояснил продавец. – Мы испытывали ожерелье много раз, самыми разными заклятиями, и оно выглядело прекрасно, что вы с ним сделали?
- Испытала на нем Круциатус, - повернувшись к продавцу, мрачно заявила Гермиона.
Продавец остолбенел. Ему не надо было объяснять, что ожерелье действует только на человеке, и если украшение отразило непростительное заклинание, значит девушка, стоящая перед ним, недавно подверглась жестокому нападению… Он вмиг пожалел, что вообще начал задавать вопросы. Ожерелье покупал Малфой-младший, неужели это сделал он?
На лице продавца были написаны все его мысли. Гермиона усмехнулась, ее начал злить этот любопытный продавец и его более чем сомнительные выводы:
- Это был не Драко Малфой… - не своим голосом сказала Гермиона. - А вот ожерелье действительно очень хорошо защищает от заклятий… Даже от непростительных, - зачем-то добавила она.
Продавец, кивнул, и поспешил обратно за прилавок, подальше от этой странной барышни.
Проследив за ним презрительным взглядом, Гермиона резко развернулась и пошла на выход. Остановившись у двери, она оглянулась:
- Да, и еще, – властно заявила она. – Драко тут никогда не было и он не покупал у вас это ожерелье…
Продавец исступленно закивал.
- И меня тут…
- Тоже никогда не было, - поспешил закончить за нее хозяин ювелирного.
Выйдя на улицу, Гермиона улыбнулась: «В высокомерии тоже есть свои прелести!»
***
Закрыв за собой дверь кабинета, Гермиона первым делом наложила на замок мощное заклинание.
Подойдя к своему столу, она выдвинула нижний ящик и достала магический пергамент. Поудобнее устроившись в кресле, Гермиона вновь перечитала уже практически выученное наизусть стихотворение.
Желание, прямо сейчас произнести знакомое заклинание вслух, было нестерпимым. Проблема была только в том, что Гермиона не знала чего ей пожелать. Варианта, чтобы хорошо было всем, не существовало, значит Гермиона прочитав заклятие автоматически сделает кого-то несчастным… А зная возможности этого пергамента и учитывая четко прописанную угрозу наказать человека с черными намерениями, Гермиона скорее всего получит все, что угодно, кроме счастья…
Отложив пергамент, Гермиона снова уставилась на полку, где красовались свидетели существовавшей еще недавно любви Драко к Гермионе. Воспоминания бередили душу. Каждый предмет ассоциировался с каким-то определенным событием. Испытывая мазохистское удовольствие Гермиона не отрываясь смотрела на полку, пока ее глаза не заслезились.
«Мне надо научиться жить с этим! – словно мантру повторяла про себя Гермиона. – Мне надо… мне надо… », - бормотала она, глотая слезы.
В последние дни она заметила за собой резкие перемены настроения. Была ли тому причиной беременность или разрыв с Драко – Гермиона не знала. И даже не пыталась в этом разбираться, да и бороться с этим тоже не пыталась. Ее плач за секунду превращался в смех, а вполне безобидная фраза, брошенная сослуживцем, могла вызвать приступ необъяснимой ярости…
Надо отметить, что Молли, увидев странные перемены в поведении Гермионы, тут же заподозрила беременность и не преминула спросить об этом. Невестка подтвердила ее догадки, правда, взяла с той обещание ничего никому не рассказывать. Свекровь отнеслась к этой просьбе с неожиданным пониманием и действительно не стала раскрывать тайну Гермионы.
Так проходили дни. С тупой болью в сердце и неадекватными сменами настроения.
Сейчас же, глядя на полку с подарками Гермиона вновь почувствовала, что начинает злиться… На всех…
На Асторию – за то, что та сотворила; на Драко – за то, что повесил на шею Гермионе ожерелье, а сам оказался совершенно беззащитным; на Рона – за то, что он не похож на Драко; на себя – за такие мысли… И снова на Драко – за то, что
он забыл. В глубине души Гермиона понимала, что Драко не мог не забыть, но все равно злилась.
Под аккомпанемент обвиняющих всех и вся мыслей, Гермиона увидела пергамент…
Он не хотел рваться… Ветхий на вид манускрипт, оказывается, был чем-то пропитан. Или заколдован. Исступленно пытаясь изорвать его на мелкие кусочки, Гермиона вновь заплакала от обиды. Так и не достигнув результата, Гермиона со злостью засунула его обратно в стол и с грохотом задвинула ящик.
«Мне надо научиться с этим жить!»
***
Эпилог.
Вернувшись на платформу, они застали Лили и Хьюго, младшего брата Розы, за оживленным спором о том, в какой факультет их распределят, когда они наконец поедут в Хогвартс.
- Если ты попадешь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, - сказал Рон. - Так что делай свой свободный выбор.
- Рон!
Лили и Хьюго засмеялись, а Альбус и Роза сохраняли торжественную серьезность.
- Он просто шутит, - хором сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже не слушал. Поймав взгляд Гарри, он кивком указал на три фигуры, ярдах в пятидесяти от них. Пар в эту минуту рассеялся, и маленькую группу было отчетливо видно.
- Смотри, кто там стоит!
Это был Драко Малфой с женой и сыном, в наглухо застегнутом черном пальто. Надо лбом у него уже появились залысины, и от этого вытянутый подбородок казался еще длиннее. Сын был похож на отца не меньше, чем Альбус на Гарри. Драко заметил смотрящих на него Гарри, Рона, Гермиону и Джинни, коротко кивнул им и отвернулся.
(«Гарри Поттер и дары смерти», с. 635, Москва, РОСМЭН, 2007)
Там, где клен шумит, над речной волной,
Говорили мы о любви с тобой.
Опустел тот клен, в поле бродит мгла,
А любовь, как сон стороной прошла…
Сердцу очень жаль, что случилось так,
Гонит осень вдаль журавлей косяк.
Четырем ветрам грусть-печаль раздам,
Не вернется вновь это лето к нам…
(слова Л. Шишко)
