Глава 20Финальное испытание произвело фурор. За несколько дней Флер дала, должно быть, миллион интервью. Да, ей понравилось в волшебной Британии. Да, все испытания были тяжелыми. Что она думает о своем самом низком положении в таблице чемпионов? Что мальчики оказались достойнее ее. Занято ли ее сердце? Да, занято. Какие ее отношение с аврором Сириусом Блэком? Никакие, что за глупости. Что она думает о своем будущем?
За последние месяцы перед последним испытанием ничего не менялось. Она послушно учила все, что мадам Максим считала нужным в лабиринте, который рос просто на глазах. Каждый вечер Флер смотрела на него с трибуны и испытывала ужас. Ее новая палочка, ради которой действительно пришлось возвращаться домой, слушалась ее плохо даже через месяц активного использования. Она была резкой и требовала какого-то более уверенного пользования. Чары получались топорными, и силу их никак нельзя было отрегулировать. Она могла вызвать простой Люмос, а получить взрыв. Палочка была капризна, и Флер очень уставала. Она провела дома два дня, и ранее любимая комната казалась чрезвычайно тесной. Она плохо спала. Ей так не хватало Сириуса, что это нельзя было описать словами. Обнимать его ночью стало привычкой. Даже когда он уезжал по вызовам, на которых якобы видели какого-то человека, нужного ему, даже в его кровати Флер не могла спать спокойно. Каждый раз ее накрывал иррациональный страх того, что он может не вернуться.
Между ними висели слова, которые так и не были сказаны. С каждым новым репортером Флер было все труднее пробираться в нужную комнату. Она рассказала об этом даже Гарри, который неожиданно помог ей, отдав мантию-невидимку, как оказалось, единственное, что было у него от настоящего отца. Под этой мантией и только под ней Флер могла спокойно приходить к Сириусу. Но она поздно ложилась и рано вставала, и от этого ей казалось, что она не отдыхает за ночь, а только больше устает.
Что она думает о своем будущем?
Ничего. Момент отъезда приближался, и Флер впадала в панику при одной мысли, что она уедет без возможности вернуться. Она так боялась подумать, что не нужна Сириусу после конца этого учебного года, что каждый раз от этой мысли у нее начинала болеть голова, так хотела Флер избежать ее появления. Она превращалась в умственную жвачку, от которой просто не избавиться.
Ей так хотелось закончить школу и вернуться сюда, чтобы зайти в дом Блэков и остаться там. Мечты казались ей совершенно кукольными, розовыми. Но Флер ничего не могла с этим поделать. Разве он не говорил ей, сколько всего в ней ценит? Разве он не касался ее так, что понять его мысли было не так трудно? Но обещало ли это ей будущее с ним? Нет.
Он даже отказал ей в близости тогда, когда она захотела этого сама. Какая разница, что он ей обещал, если Флер передумала?
В нем все чаще доминировало плохое настроение. Это было связано с тем, что несмотря на то, что Грюм физически выздоравливал, он по-прежнему оставался без сознания. Его магическая кома лишала возможности даже использовать легилименцию. Чем больше времени проходило с момента его спасения, тем яснее становился тот факт, что смысла в появлении Метки им не найти самим. Сириус бредил всей этой историей. Ничто другое его не интересовало. Флер его не интересовала.
Она пробовала выяснить что-то у Гарри, но мальчик только грустно улыбнулся и сообщил, что жил так последние лет десять из своих четырнадцати, ведь работа была первой и единственной любовью Сириуса Блэка. Он ничего не мог сказать Флер утешительного, но и расстроить тоже было нечем: все происходящее не значило, что ему плевать на нее вообще. Просто не до нее.
— Боюсь, что если каким-то чудом отец догадается попросить тебя приехать, ты всегда будешь на втором месте, — заключил Гарри. — Он мечтал о деле с Пожирателями столько, сколько я себя помню. Но ему никогда не давали доступа, до последних дней.
— Но почему? — Флер не помнила, чтобы Сириус рассказывал ей что-то о причинах низкого доверия к нему. Гарри рассказал ей о том, что семья Блэков отчаянно поддерживала Темного лорда, а его младший брат вступил в ряды Пожирателей, как того хотели его родители. Сириус отказался, за что был выжжен с семейного древа Блэков, как, кстати, и мать Тонкс, полюбившая маггла. И хотя ни у кого не было свидетельств против преданности Сириуса светлой стороне, хотя вся его семья давно умерла, его фамилия делает всю грязную работу по порче его репутации.
Флер постаралась представить, насколько важно для него было заниматься этим делом сейчас. Когда Гарри добавил, что человек, который создал Метку, предал его родителей и сообщил об их местонахождении этому Лорду, то Флер стало совсем стыдно за свой эгоизм в требовании его внимания. Она перестала отвлекать Сириуса вовсе, проводя ночи у себя в спальне. Сириус ее отсутствия даже не заметил.
Флер все больше проводила времени с Тонкс. Нимфадора была так же брошена ради поисков этого Петтигрю и загадки появления Метки. Она бесилась меньше, чем Флер, ведь была старше и в принципе больше наслышана о Войне. Она сказала, что пытается радоваться за Люпина, ведь Сириус зачислил его в штат как временного консультанта, а это значило, что у него была хоть какая-то работа помимо преподавания. В качестве преподавателя Люпин чувствовал себя неуверенно. В это Флер было трудно поверить, ведь Люпин мог объяснить все, что угодно, любому идиоту в этом замке.
Так и выходило, что кроме Тонкс и тренировок мадам Максим, Флер особо нечем было заняться. Иногда к ним присоединялась Гермиона, ведь большую часть времени Гарри проводил в больничном крыле вместе со Снейпом и приглашенными колдомедиками. Они день и ночь пытались вывести Грюма из его магической комы, но все было безрезультатно. До тех пор, объяснила Гермиона, пока его уровень магии не перестанет быть таким низким, она же не позволит вывести Грюма из его защитного состояния. Это порочный круг, который было невозможно на данный момент разорвать. Флер было настолько скучно, что иногда она просила подруг научить ее новому заклинанию или рассказать какие-нибудь жутко важные для экзаменов факты. Турнир Турниром, но по возвращении домой Флер ожидали длительные экзамены, которые нужно было хоть как-то сдать, пусть отличные оценки Флер абсолютно не интересовали.
— Что ты будешь делать, если… Если Сириус не попросит тебя приехать обратно? — спросила ее Тонкс в один из тех моментов, когда они просто сидели в гостиной Гриффиндора за пару дней до начала третьего задания. Флер честно призналась — ей совсем не хочется об этом думать.
— А это… более вероятно?
— Да кто Сириуса знает, — отмахнулась Тонкс. — Я боюсь, что время и жизненные обстоятельства иногда подселяют к нам в голову жирных тараканов сомнения, которые не дают совершать нам правильные поступки, которые диктуют нам чувства.
— Как у тебя со всем этим дела? — неловко спросила Флер.
— Фраза «давай не будем об этом говорить» просто волшебно действует, но не так, как хочется мне, — Тонкс листала какой-то журнал, совершенно не замечая, впрочем, его содержания.
— Ты же не станешь больше ничего такого вытворять? — Флер внимательно смотрела на Тонкс. — Просто есть, наверное, какая-то черта, которую пересекать не стоит пока?
— А «ничего такого» включает в себя фразу «Можно я выйду за тебя замуж?»? — спросила Тонкс, не смотря на Флер в ответ.
— Дора! — возмущенно воскликнула Флер, смущенная самим вариантом событий, где предложение должна делать девушка. — Тебе не кажется, что ты просто навязываешься, а профессор Люпин не в состоянии тебя обидеть? Ну что из этого выйдет?
— Ну если я не могу сидеть и ждать у моря погоды! — не менее эмоционально ответила ей Тонкс. Хорошо, что в гостиной в этот поздний час совсем никого не было. Да и Завеса отлично помогала скрыть содержание разговора. — Может быть, ты можешь, а у меня вот нет такого запаса терпения. Как можно жить без определенности?
— Вообще можно, — смущенно заметила Флер. — Если не хочешь потерять то немногое, что пока еще есть.
— А зачем это сохранять, если нет возможности для развития? — фыркнула Тонкс. — Я переживу, если это все прекратится. Но вот так быть рядом и не знать, кто ты для этого человека — это же пытка!
— Ох, Дора, если так выглядит Блэковская неопределенность, то Сириус точно знает ответ на все мои вопросы. Только я очень боюсь их задать.
**
Сириус узнал о пропаже Крауча сразу же, как только Министерство заикнулось об этом. По их словам, до сегодняшнего утра Крауч был на месте каждое утро в восемь, как будто вообще не уходил отсюда. Сириус прибыл в Министерство сразу же, как получил письмо из Министерства. Он был одним из первых, кто появился в его кабинете. После него секундой спустя зашел и Малфой. Постепенно пребывали другие авроры. Каждый брал показания у одного сотрудника. Сириус же опрашивал Перси Уизли. Его нудное изложение событий бесило Сириуса до невозможности: Уизли не забыл даже марку печенья, которую купил сегодня утром для своего начальника. На вопрос о том, вел ли себя Крауч странно, Уизли только молчал. Наконец, он выдавил из себя признание в том, что с конца этого лета, как он вообще начал работать у Крауча, он показался ему странным. Никто не смог дать вдумчивого ответа на этот вопрос. Все бормотали, что Крауч всегда был странным и просили уточнить вопрос. Наконец после двух часов Уизли смог сказать хоть что-то: бывали моменты, когда Крауч просыпался и как будто бы куда-то срывался. Обратно его всегда приводил один и тот же аврор. Сириусу вдруг ясно вспомнилось, что говорила ему Флер давным давно, еще когда Грюм считался просто исчезнувшим: о том, как Крауч вспылил на приеме Малфоев, а Грюм сделал что-то, чтобы его успокоить.
— Крауч был под Империусом, причем давность мы не знаем, — наконец сообщил Сириус Малфою. Скримджер ушел первым, потребовав отчет к себе до полудня. Малфой тоже потребовал все на бумаге, сообщив, что у него встреча с составом Визенгамота. Он напоминал испуганного до смерти хорька, но прямо Блэку сказать не мог. Только Сириус знал и без этого, кто виновен в странном поведении Крауча.
Закончив с идиотской писаниной, которая Сируса выбесила настолько, что он готов был молить о своем низком доступе, чтобы не писать столько страниц, Сириус получил информацию о том, что дома Крауча тоже нет. Дверь им никто не открыл, а на то, чтобы вскрыть дом Крауча, требовалось разрешение еще более высокопоставленных лиц, хотя в принципе, если бы Краучу можно было выдвинуть обвинение, то Сириус бы и сам лично вскрыл его дом. Однако толку от этой бюрократии не было никакого, и Сириус вернулся в замок. Периодически прилетали совы, приносившие отчеты других авроров, но смысл был один: Крауча никто не видел.
Около семи часов вечера он должен был встретиться с Дамблдором. Он не знал, что и Министр тоже должен был подойти к этому времени. Фадж уже знал о том, что пропал один из сотрудников Министерства. Промокая лоб, он сказал что, может быть, Крауч переживает смерть своей супруги, на что Сириус заметил, что она умерла не вчера, а Крауч не похож на человека эмоционального. Свою работу он явно любил больше жены. Об этом болтала любая женщина в его отделе в ответ на тот же вопрос о странностях Крауча.
— Господа, боюсь, нам придется прогуляться, — Дамблдор позвал их от дверей своего кабинета. Задыхающийся Невилл рассказал вкратце о том, что Бэгмен водил их к лабиринту, чтобы сообщить, что за испытание их ждет, а потом они возвращались с Диггори последними и увидели Крауча, который нес какой-то бред. Невилл сразу побежал сюда, а Диггори остался смотреть за стариком.
У Сириуса была крайне плохое предчувствие. Он знал, что они вряд ли найдут Кауча живым. На непосредственном месте встречи они обнаружили только оглушенного Диггори (он хотел поговорить с Невиллом о каком-то заклинании, которое бы ему помогло на третьем задании, ведь они от одной школы и должны держаться вместе, пояснил Невилл). Сириусу не пришлось тратить ни минуты на поиск — простейшее сканирование ближайших десяти метров показало ему наличие предмета. Если так можно было назвать мертвого волшебника. Диггори привели в сознание, но заклинание, оглушающее его, было такой силы, что вызвало у него амнезию последних двух дней. Он не помнил, как оказался в лесу.
Анализ волшебной палочки показал Аваду. Последним заклинанием Крауча была Авада. Она же и послужила причиной его смерти.
— Крауч был не в себе, он мог увидеть какой-нибудь морок и постараться убить его, а в итоге убил себя, — нервно бормотал Фадж. Вид мертвого тела повергал его в ужас. Дамблдор попросил его увести Диггори в замок. Фадж с радостью согласился.
— Он был долгое время под Империусом, сэр. Его поведение, — однако Дамблдор кивнул, не дав Сириусу договорить.
— Применение Непростительных в течении долгого времени приводит к помешательству, — произнес Дамблдор. — Он действительно мог убить сам себя, этого мы не узнаем, — он зачем-то исследовал карманы Крауча. Весь его вид говорил о том, что чиновник как будто бы долго бродил по лесу и пересеченной местности. Его костюм был в грязи, местами порван, местами в засохшей крови. Его не было всего сутки, значит, он мог вырваться из-под Империуса где-то совсем недалеко отсюда, ведь за сутки пешком из Лондона не добраться. — Но я точно знаю, что Барти Крауч был достаточно умным человеком, чтобы понимать, что он может умереть, если вырвется, — наконец Дамблдор вытащил с внутренней стороны пиджака, глубоко из-под разодранной подкладки, сложенную бумагу.
На ней были написаны странные бессвязные слова. «Мой сын моя вина Лорд сильнее».
— Его сын умер в Азкабане, — возразил Сириус. — Эти слова могут быть бредом сумасшедшего.
— А могут и не быть, если умерли они в один день, как в сказке, правда? — Дамблдор левитировал тело, Сириус его скрыл от посторонних взглядов. — Надо бы помягче сообщить об этом мистеру Уизли.
**
Флер не спалось. Она выбралась из спальни, будучи полностью одетой. Ей хотелось на улицу. Предстоящее испытание сводило ее с ума. До сих пор Флер проходила испытание хуже всех, а затем оказывалась в Больничном крыле. Ей совсем не хотелось повторения. После того, как в лесу нашли мертвого чиновника, Сириус пропал на две недели. Она совершенно не понимала, что происходит в замке. Директора приглашенных школ громко обсуждали некомпетентность Дамблдора и полное отсутствие безопасности, несмотря на присутствие авроров, Флер слышала, как распинается мадам Максим перед остальными девочками, предостерегая их от ночных гулянок, и как орет Каркаров на своем корабле, пока Флер шла на тренировку. Ученики не знали в большинстве своем о том, что происходило в замке, но те, чьи родители служили в Министерстве, рождали слухи. За последнюю неделю досталось и Невиллу: чертова Скитер делала его сумасшедшим в своих статьях. Однако она волновала Невилла, похоже, в последнюю очередь. Флер иногда видела его в Запретном лесу, где он яростно тренировался. Сила его заклинаний поражала. За него можно было не беспокоиться. Она хотела поговорить с ним о том, что произошло после похода к лабиринту, но мальчик закрылся в себе. Он почти ни с кем не разговаривал. Удивительно, но с этим совпало изменение тем статей Скитер. Больше о Невилле она не писала.
Удивительно, как быстро летело время. На улице было тепло даже вечером, и в таком ключе Хогвартс наконец-то показался Флер приятным, хоть и опасным. Летний воздух грел Флер, заставляя не думать о завтрашнем испытании. Завтра вся ее история в Хогвартсе подойдет к концу. Поначалу время в нем тянулось так медленно, было столько событий, до первого испытания она даже не знала никаких проблем. Но после… обстановка накалилась. Даже сейчас ее мама периодически заговаривала о том, чтобы увезти Габриэль бабушке, больно нездоровая атмосфера в этом в замке! Правда, испугал ее тот полтергейст, что напал и на Флер в первый день.
Что было бы, если бы Флер не обратила внимания на Блэка? Как бы прошел ее год? Кто бы спас ее от дракона? Слишком сложно было себе это все представить. Все случилось так, как случилось.
После Святочного бала ее жизнь лишилась всяких новых событий. Одно и то же каждый день. Все ее переживания жили только в ее голове. Иногда ей хотелось вернуть те моменты до Святочного бала, где было столько важных событий! А что происходит сейчас? После пропажи Грюма Флер отошла на второй план, и волнующий поначалу роман просто заглох. Флер не казалось, что кому-то в замке угрожает опасность, хотя нет, даже не верилось. Эти стены не казались опасными, просто неуютными. Так откуда же взялась эта напряженность?
— Мне хватает загадок и без пропавшей без вести француженки, — Флер вздрогнула. Она стояла все это время на каменной дороге перед главным входом в замок, просто радуясь наступившему лету. Она смотрела на окна замка, а потому не ждала никого с другой стороны. — Что непонятного в запрете гулять по ночам? — Флер посмотрела на Сириуса.
Она не видела его очень давно, ей даже казалось, что она уже не испытывает к нему таких сильных чувств. Он выглядел усталым. А еще разом возродил все, что чувствовала к нему Флер. Однако после всего этого времени, когда Сириус был занят поиском виновника всего происходящего, она даже не знала, может ли она его просто обнять. Только сейчас она поняла, насколько сильно скучала за последние две недели. Это была причина ее напряженности. Это было ее плохим настроением. Ей не хотелось делить Сириуса вообще ни с кем, даже с его работой.
— Уже ухожу, — тихо произнесла Флер. Ей незачем было оставаться здесь и навязываться, Сириус явно тяготился ее присутствием здесь в поздний час. Доставлять проблемы ей точно не хотелось.
— Подожди, — Флер послушно замерла. — Мне не нужно, чтобы ты устраивала мне сцены, потому что мне не до тебя сейчас, — Флер возмущенно посмотрела на Сириуса, резко развернувшись. Она была обижена до глубины души. Она даже не собиралась устраивать сцен! Она даже решила не мешаться ему все это время, а он как это воспринял? Об этом Флер немедленно ему сообщила, пытаясь не повышать тон. Получилось плохо.
— Я идиот, — произнес Сириус, закрывая глаза ладонью. — Я подумал, что это типичное женское поведение, — Флер простила его, впрочем, мгновенно. Ей безумно хотелось помочь ему отдохнуть. Она неуверенно протянула руку, и Сириус принял ее. Молча они пошли в сторону Выручай-комнаты. Сколько она не была здесь, должно быть, недели две. Быть здесь было так же приятно, как быть дома. Только спустя две недели без Сириуса Флер отлично поняла, к чему готова, а к чему нет. Сириус устало следил за ее руками, расстегивающими его мантию. Далее последовал пиджак аврора. У Флер даже не дрожали руки, хотя внутри она волновалась. Ей так хотелось каким-то образом передать Сириусу всю ту пустоту, что возникла без него, все ее отчаянное желание быть рядом, даже если это означало стать второй после работы. Она касалась Сириуса так, словно делала это в первый раз в жизни. Она первая поцеловала его.
Все ускорилось в разы. До сих пор Флер не испытывала этой жажды оказаться так близко, никогда не осмеливалась прижиматься к нему сама. Губы горели так же сильно, как щеки от смущения, но Флер не хотела останавливаться. Ей так нужно было почувствовать, что имеет власть над ним, что может заставить забыться, что необходима и желанна, так что внутренних преград больше не осталось. Сириус забыл о своем обещании, во всяком случае, так показалось Флер. Ей хотелось больше, чем его поцелуи на собственной шее, больше, чем его руки, скользящие по всему ее телу. В этот раз намного больше. Блузка легко упала с ее плеч.
— Нет, Флер, — гнев Флер слился с непониманием и раздражением за какие-то секунды. Она не хотела слушать ничего подобного, его отказа Флер попросту не вынесет. Не сейчас, когда все внутри нее требует неизвестного нового опыта.
— Ну почему?!
— Потому я обещал, — Сириус накрыл ее своим пиджаком. — Потому что это может быть большой ошибкой, которую ты еще не можешь предсказать.
— Мне семнадцать, я уже все себе напредсказывала, — буйствовала Флер. Она отказывалась принимать его решение. — Хватит вести себя так, словно мое мнение вообще ничего не стоит.
— Если бы не стоило, я не давал бы такого обещания, — Сириус держал ее за плечи. — Сейчас ты не понимаешь, как легко вести себя безрассудно и как сложно исправлять ошибки. Я не хочу, чтобы была хоть малейшая вероятность того, что это станет ошибкой.
— А что дальше, я уеду от сюда и все, удобное обещание! Почему нельзя просто сказать, что я тебе не нужна? — Флер была готова разреветься. Она абсолютно ничего не понимала. Почему Тонкс можно, а ей нельзя? Как это вообще понимать, нельзя?
— Если бы не была нужна, стал бы я вообще уважать тебя? — Сириус отпустил ее. Флер раздраженно подняла свою блузку. Он на нее не смотрел. — По-моему, это как раз и есть проявление уважения. Ты боялась, я обещал ждать.
— Но больше ведь не боюсь! — аргументы у Флер кончались. Пуговицы никак не хотели застегиваться ровно.
— Мое слово — это моя ответственность за тебя не только перед тобой, но и перед твоими родителями тоже, — Сириус мягко отвел ее руки и застегнул ее блузку правильно. — Мне не семнадцать лет, чтобы я относился ко всему этому так беспечно.
— И что теперь мне делать? — Флер в ярости застегнула мантию. Ее бесила невозможность поступать так, как она хочет. Сперва родители, теперь Сириус — почему всем надо учить ее жизни? — Я же просто уеду и не вернусь, если…
— Постарайся не пострадать в третьем задании. Как только оно закончится, мы поговорим об этом.
Флер в ярости выбежала из Выручай-комнаты. Чертов Блэк. Чертов Хогвартс! Идиотский турнир! Как ей хотелось в тот момент вообще сюда не приезжать! Ей было так стыдно за себя, она была так зла на Сириуса за его якобы моральное поведение, что Флер просто не знала, куда ей выплеснуть свой гнев.
Третье задание подходило изумительно для этой цели.
**
Живая изгородь поглощала любые звуки. Было темно, и Флер едва понимала, куда она идет. Несмотря на июнь, в лабиринте было прохладно. Какая-то дымка сырости клубилась над самой землей. Изгородь шевелилась, издавая странные звуки, трещала неожиданно, заставляя сердце просто прыгать в груди. Адреналин зашкаливал. Четкость зрения Флер почти причиняла боль ее глазам. Она шла осторожно, периодически запуская вперед Патронуса. Смотреть его глазами было удобно, но энергозатратно, так что Флер в основном использовала его, чтобы подтвердить предположение об опасности. Она превратила паука в безмолвную статую до того, как он обнаружил ее. Клубок змей завязался за долю секунды. Все шло даже слишком хорошо. Заклинания в изгороди она видела зрением вейлы. Чары пут, чары огня, ловушки — все это Флер обходила или нейтрализовала. Где-то раздался взрыв. Флер вздрогнула. Она забывала смотреть назад, и однажды едва не поплатилась за это. Чудом она заметила вихрь, целенаправленно преследовавший ее. Протего не помогло, и Флер умудрилась развернуть его в обратную сторону.
Кто-то заорал. Кажется, это был голос Крама. Голос был полон неожиданной боли. Флер побежала в сторону крика, но вокруг была одна лишь изгородь. Кто-то бежал по другую ее сторону. Флер задыхалась. Изгородь давила на нее со всех сторон. Паника нарастала. Какие-то ветки пытались утащить ее в изгородь, но Флер сожгла их. На нее падали тысячи жуков. Флер испуганно отскочила назад, стряхивая их с себя. Лабиринт был как будто бесконечен. Слух давно был напряжен до предела. Флер казалось, что она слышит несуществующие звуки. Кто-то дрался. Далеко шумели зрители. Трещал огонь. Пахло сыростью и затхлостью.
— Орбис!
Флер чудом отскочила за поворот. Неизвестное заклинание едва не затронуло ее.
— Импедимента! — прошептала Флер, наугад выставляя палочку за угол. Она выглянула. На ее пути никого не было. Но кто-то же послал заклинание?
На нее напали сзади. Кто-то зажал ей рот. Флер пыталась вырваться, она пыталась укусить руку сжимавшего его. Ей удалось заставить его открыть ей рот, и она закричала:
— Эверте статум! — она тут же развернулась, когда кого-то с шипением оттолкнуло от нее. Это был волшебник в потрепанной мантии. Его взгляд был безумным. Это все, что заметила Флер. Он бормотал что-то, и Флер держала Протего, хотя и не знала, что он будет делать. Что-то сжимало ее словно в тиски. Она выронила палочку. Боль была нестерпимой. Флер кричала. Каждая кость была на пределе. От боли Флер была близка к потере сознания.
— Всем Чемпионам оставаться на своих… — последним, что она слышала, был магически усиленный голос Дамблдора.
**
Снейп отошел в сторону. Он вызвал Сириуса с площадки перед Лабиринтом буквально сразу же после начала. Он велел Блэку немедленно явиться в лазарет. Это был вопрос жизни и смерти, как он выразился. Сириус попросту боялся оставить Лабиринт без внимания: он был опаснее предыдущих испытаний, и его помощь могла потребоваться в любую секунду. Но лань рявкнула голосом Снейпа, что это настолько важно, насколько тупой мозг Сириуса не в состоянии оценить. Сириуса взбесил наглый тон Снейпа, но без причины Снейп не стал бы звать его к себе. Сириус за десять минут добрался до Крыла, развив сумасшедшую скорость в виде Бродяги.
Первым, что он увидел, был Грюм, пытающийся вырваться из ремней. Его глаза бешено вращались.
— Что с ним?
— Он орет что-то, что я не смог идентифицировать с момента начала третьего задания. Мне пришлось его связать, — Сириус подошел к Грюму. На его попытки позвать аврора тот не реагировал. И тут он заорал голосом, полным боли. Слов, составляющих крик, было не понять.
— Я бы использовал легилименцию, но мысли сумасшедших трогать нельзя, — объяснил Снейп. Сириусу его объяснение не требовалось. Впрочем, опасливостью слизеринца он тоже не обладал. И хотя он так давно не читал чьих-то мыслей, Сириусу без труда удалось проникнуть в сознание Грюма. Даже самое поверхностное проникновение оглушило его. В сознании Грюма повторялись диким криком только три слова «Кубок. Портал. Волдеморт». Эти слова стали порочным кругом. Их Грюм так сильно хотел проорать.
Сириус вынырнул из его сознания. Болела голова. Что эти три слова могли значить? Какой кубок?
— Вот там сейчас стоит Кубок, который должен перенести одного из чемпионов к судьям, — с видом крайнего отвращения к тупости Сириуса, пояснил ему Снейп. — Поменяй судей на Волдеморта.
— Сука, — в сердцах произнес Блэк. — Прямо сказать язык отвалится?
Сириус бросился в обратную сторону. Послав Патронуса, он потратил бы больше времени на объяснения, чем если бы самолично остановил Турнир. По пути в его сознании уложилось то, что он был просто обязан предотвратить. Если Кубок переделан в портал к Волдеморту, каким-то образом уцелевшему в той или иной степени, то его приспешнику, скрывавшемуся под личиной Грюма, ничего не стоило подставить все так, чтобы Невилл участвовал в Турнире и дошел до конца первым. Значит, этому кому-то нужно было устранить остальных чемпионов. Флер.
Сириус магически усиленным голосом приказал всем Чемпионам оставаться на своих местах. Вместе с Люпиным, Дамблдором и прочими аврорами после краткого экскурса они принялись пробивать изгороди насквозь. Никто не знал пути, ведь изгородь могла менять его, а без красного снопа искр найти чемпионов было трудно. Метла были вызваны из Хогвартса, но времени ждать их не было.
Вскоре послышались крики: нашли Флер и Крама. Сириус мчался вперед. Он увидел стоящего впереди Диггори. Тот смотрел в другую сторону, держа палочку в вытянутой руке. Сириус бежал к нему на всей доступной ему скорости. На его глазах Диггори отвел от себя какое-то заклинание, а затем послал ответ. Сириус не успел обрадоваться. Зеленая вспышка.
— Нет! — Сириус влетел на поляну секундой позже. Он видел, как Невилл пытался подняться на ноги, а рядом с ним поспешно освобождал себя от наколдованных посмертно Диггори пут незнакомый волшебник. Его безумный взгляд замер на Сириусе. За считанные секунды он отразил сразу несколько заклинаний Блэка, проявив невиданную реакцию. Он схватил Невиллла поперек горла, фактически душив его, и, загораживаясь им, двинулся к Кубку. Сириус поднял палочку. Хоть бы Невилл понял его идею.
И Невилл понял.
Его знаменитая стена из волшебных стеблей отрезала волшебника от него. Авада Сириуса полетела секундой спустя. Однако подобным эффектом стены стало то, что Невилл схватился за кубок. Сириусс только беспомощно смотрел, понимая, что просто не успевает.
Только заклинание Люпина, понявшего ситуацию гораздо раньше, притянуло его и Сириуса к Невиллу. Они едва успели крепко ухватить мальчика, как пейзаж поменялся.
Новая местность заставила их дезориентироваться. Когда они заметили Хвоста, было слишком поздно. Он исчез мгновенно, стоило им появиться.
— Твою мать! — взревел Сириус. — Что это все значило?!
— Это был тот мужчина, который выполнял приказы Волдеморта, — пробормотал вымотанный Невилл. После лабиринта он выглядел просто ужасно. — Я видел.., иногда.
— Какого Волдеморта, черт, мертв он, здесь была только эта трусливая тварь! — Сириус со злости разнес какую-то мраморную статую.
— Я слышал его голос. Не знаю как, но я слышал, — твердил Невилл.
— Сириус, нам надо возвращаться. Мы должны объявить Питера в розыск, — Люпин заставил их всех коснуться Кубка. Перед ними возник разрушенный аврорами лабиринт.
**
Флер смотрела на пустую спальню Гриффиндора. Тоска щемила сердце. Ей хотелось плакать, ведь это место все же что-то значило для нее и без Сириуса. Ей до сих пор было больно дышать, и хотя колдомедики подлечили ее, боль оставалась. Когда она пришла в сознание, вокруг нее уже кудахтала мадам Максим, а сама она лежала в лазарете. Мадам Максим сообщила ей о саботаже, о том, что победителем все же признали Невилла, так как именно он коснулся Кубка, и хотя это дико бесило директрису, она все же признала поражение. Родители не отходили от нее ни шаг все три дня, что она опять провела в Больничном крыле. А на четвертый предстояло уезжать.
Она спустилась в гостиную. Гермиона бросилась ее обнимать. Флер попрощалась с ней, обещая обязательно писать ей и требуя этого в ответ. Гарри стоял в шаге от них, не зная, что ему сделать. Флер обняла и его. Мальчик буквально вырос за год на ее глазах. Она привязалась к мальчику, как к младшему брату.
— Флер, ты зайдешь к отцу? — спросил Гарри. — Он просил, чтобы сейчас.
— Три дня до этого ему было плевать, — произнесла горько Флер. Зачем позориться еще раз? За все время Сириус не зашел к ней. Только от Гарри она узнала всю историю с теперь уже мертвым сыном Крауча, у которого почти получилось заманить Невилла на кладбище неизвестно зачем. Настоящий Грюм постепенно шел на поправку с небывалой скоростью за три дня, однако в сознание пока так и не пришел. Какой-то Хвост был объявлен в розыск, а Сириус все это время торчал в Министерстве, объясняя произошедшее.
— Он сказал, что у него твои родители, — фыркнул Гарри. — Вроде как не в плену, — добавил он, когда Флер испуганно на него посмотрела. — Я серьезно, — Флер тут же помчалась в Выручай-комнату. Она даже не успела ничего подумать о том, что могли ее родители делать в комнате Сириуса. При ее появлении разговор моментально прекратился. Мама нежно смотрела на нее, отец пыхтел трубкой. Взгляд Сириуса был скорее хитрым.
— О чем вы тут разговаривали? — с подозрением спросила Флер.
— Мистер Блэк рассказал нам о твоем испытании с драконом, — слишком быстро затараторила миссис Делакур. — Дорогая, нам пора, иначе кареты улетят без нас! — они с отцом слишком быстро ретировались из комнаты. Флер чувствовала, что что-то точно не так.
— Ну я пойду, — осторожно заметила она. Может быть, еще есть шанс что Сириус ее остановит?
— Я догоню, — ответил ей Сириус. Флер сжала кулаки. Ей не нужно было лить слезы сейчас, но так хотелось. Нужно было просто гордо уйти. Флер надеялась, что у нее получилось.
— Я буду скучать, — Тонкс задушила ее в объятиях у самой кареты. Флер обняла ее в ответ, понимая, что Тонкс — это единственный искренний здесь человек, ее ценная находка. Тонкс была просто замечательным человеком, чье присутствие улучшало настроение без всякого повода. Она излучала внутреннее тепло. Без нее Флер будет скучать гораздо сильнее, чем по Гарри.
Но не так, как по Сириусу.
— Он не пришел, да? — грустно спросила Тонкс. Флер кивнула. Она сжала губы, смотря в небо. Так слезы удавалось сдержать.
— Нет, — наконец смогла ответить Флер. — Я не удивлена.
— Да ладно, я же вижу. Черт, ну я думала, что он изменился, но Хогвартс, наверное, плохо на него…
— Меня можно и со мной пообсуждать, — Тонкс поспешно ретировалась, стоило появиться Сириусу. Флер медленно повернулась к нему. На этой поляне сейчас оставались еще несколько человек, но в основном все уже заняли свои места в каретах.
— Боюсь, что у меня нет на это времени, — Флер хотелось сказать Сириусу многое, в том числе и обидных слов. Ее сердце разбивалось, склеивалось и снова разбивалось. Путь был так долог.
— Я буду краток, — он достал что-то сверкнувшее в лучах солнца из нагрудного кармана.— Все утро искал, — он подошел к Флер. Она напряглась, ведь не знала его намерений. Однако Сириус просто повязал на ее шею кулон. Флер не успела его рассмотреть внимательно. — Это кулон с гербом семьи Блэк. На случай, если вдруг тебе покажется, что этого разговора на было. Потому что он же — приглашение в мой дом. Полностью, кстати, согласованное с твоими родителями, — Флер обернулась на карету, где сидели ее родители. Мама смущенно помахала ей. Флер снова посмотрела на Сириуса, собираясь задать главный вопрос.
Но ответ получила прежде. Сириус притянул ее к себе и поцеловал на глазах у всех остальных студенток Шармбатона, ее директрисы, ее родителей и провожающих из Хогвартса. Мысли Флер двигались вихрем, подобным урагану.
— Увидимся летом, — произнес он. Флер пришлось схватиться за него, чтобы не упасть. Ноги ее не держали. Миллион вопросов, тонна смущения и просто невероятное количество счастья накрыли ее за долю секунды.
— Я приеду, — дрогнувшим голосом проговорила Флер.
— Да я и не сомневался.
