Сорок лет назадСтефани Бэррингтон спешила по пустым ночным коридорам Хогвартса с бешено колотящимся сердцем. Осознание того, что видишь все это, возможно, в последний раз в жизни, приводило в уныние. Странное дело, раньше она не замечала за собой такой сентиментальности…
Хогвартс - всего-навсего школа, даром что волшебная. За семь лет и она успела ей порядком поднадоесть, а теперь вот оказалось, что расставаться все-таки жаль. Стефани усмехнулась: ее однокурсники наверняка будут через неделю отмечать выпускной, лить слезы по ушедшему детству и клясться друг другу в вечной дружбе, чтобы наутро закрыть за собой двери и уже не вспомнить о том, что там было обещано с вечера. Стефани не любила возвращаться к прошлому. А еще она не любила, если что-то шло не так, как она того хотела. Впрочем, то, что она собиралась сделать, было прямым доказательством того, что и на этот раз все получилось так, как было нужно ей. Это было непросто, но оно того стоило.
Гулкие коридоры были абсолютно пусты в этот час, только звук ее шагов глухим эхом отдавался от древних каменных стен. В углах затаился мрак, и, казалось, он исподтишка наблюдает за одинокой полуночной гостьей. Стефани поежилась и зябко повела плечами. Отчего-то сегодня пустые коридоры ее пугали, словно бы замок знал что-то, но молчал. Молчал как-то… угрожающе.
Еще несколько десятков шагов. Галерея, уводящая к кабинету директора. Девушка представила, как через неделю ее возмущенные родители прибудут в Хогвартс и устроят директору разнос. Бедный, он наверняка не раз пожалел, что Стефани когда-то получила письмо из Хогвартса и приехала сюда учиться. Семь лет она была сущим кошмаром для преподавателей, и свой уход она собиралась обставить надлежащим образом. Что может быть лучше громкого скандала? Пожалуй, только еще более громкий скандал. В том, что скандал будет громким, она ни секунды не сомневалась.
Портретный проем, уводящий в подземелья Слизерина. Стефани иногда задавалась вопросом, почему она попала на Когтевран, а не на Слизерин. Не то, чтобы ее очень это заботило, но все же порой она ловила себя на мысли, что она пришлась бы там ко двору. Ее однокурсники порой казались ей до неприличия скучными.
Стефани остановилась перед дверью, которая вела в кабинет, где у них проходили уроки зельеварения. Толкнув дверь, девушка оказалась в мрачной огромной комнате, которую едва ли могли осветить два зажженных факела. Их неяркий свет рождал причудливые тени, которые оживали на каменных стенах. Стоящий возле одной из стен мужчина вздрогнул, услышав звук открывшейся двери.
- Привет, профессор! Скучаете?
Мужчина едва заметно поморщился, услышав звонкий голос вошедшей девушки. Он его ненавидел. Вернее, он ненавидел его обладательницу, которая умудрилась за пару месяцев превратить его жизнь в ад. Глупая интрижка со студенткой обернулась для него огромными проблемами. Проблемами, которые требовали немедленного разрешения. Навесив на лицо самое что ни на есть приветливое выражение, мужчина повернулся к вошедшей.
- Привет, солнышко. Я ждал тебя.
Стефани усмехнулась. Порой она и сама удивлялась тому, что она в нем нашла. Норманн Хардвей был, бесспорно, красив. Ни одна студентка Хогварста страдала по нему, но все знали - все тщетно. Новый профессор зельеварения появился в Хогварсте совсем недавно, в этом учебном году. О нем мало что было известно, студенты строили предположения относительно того, откуда он родом и где он учился. Явно не в Хогвартсе. Еще было известно, что профессор женат. О его жене тоже ходили разные слухи, но все они неизменно сходились в одном: загадочная супруга симпатичного профессора была дочерью какого-то влиятельного чиновника из министерства, и брак этот - не более чем попытка хорошо устроиться в этой жизни.
Но наверняка никто ничего не знал, все попытки смешливых студенток строить профессору глазки заканчивались полным провалом, и очень скоро от него отстали, наградив клеймом «безнадежно женат».
Стефани Бэррингтон профессор Норманн не нравился. Вернее сказать, он был ей малоинтересен. Да, он был красив, но он был слабым. Она редко ошибалась в людях, а его и вовсе видела насквозь: он до дрожи боялся разрушить свой брак. Его жена была для него пропуском в мир богатых и знаменитых, и тесть уже наверняка готовил ему место под солнцем где-нибудь в Министерстве Магии. И она решила попробовать. Не то, чтобы разрушить его брак, но выбить у него из-под ног опору. Ей всегда нравилось играть людьми, а этот случай обещал быть очень занятным. И у нее получилось. После рождественских каникул у нее завязался роман с профессором зельеварения, который ото всех тщательно скрывался. Невинная забава, которая поначалу была не более, чем шуткой, обернулась для нее одержимостью, от которой не было спасения. Впрочем, это было взаимно, но проклятые условности, обязательства и прочая, прочая были против них. Разводиться с женой он не собирался, опасаясь не столько потери материальных благ, которые он получил благодаря этой женитьбе, сколько мести со стороны семьи жены. А в том, что в покое его не оставят, он не сомневался ни на минуту.
Он не любил свою жену, порой даже ненавидел. Она его раздражала. Она была некрасива, неинтересна и скучна, но она была богата и влиятельна, чего нельзя было сказать о нем. Ему бы в этой жизни никто помогать не стал, а устроить свою судьбу, выгодно женившись, пусть и на нелюбимой женщине - это было едва ли не лучшим выходом из положения. Он мог вскружить голову любой, самой красивой, но что толку, если это не сулило никаких выгод? Стефани Бэррингтон стала сущим наказанием и кошмаром всей его жизни. Поначалу его задевало то, что едва ли не самая яркая девушка школы не обращает на него никакого внимания. Потом ситуация изменилась, она стала проявлять к нему вполне определенный интерес, и два месяца сумасшедшего романа пронеслись как один день. Она была полной противоположностью его жене: красивая, яркая, эмоциональная, с ней казалось, будто бы живешь на вулкане. Настроение у нее менялось по десять раз на дню, никогда нельзя было предугадать, что она вытворит сегодня. Все это было ново, ярко и необычно, но Стефани оканчивала школу, ему уже нашли престижную и высокооплачиваемую работу в министерстве, поэтому их роман должен был естественным образом сойти на нет. Когда он заикнулся об этом, она закатила скандал, заявив, что если он не разведется со своей женой, завтра же подробности его бурной личной жизни украсят первые полосы всех газет. Он знал - Стефани не шутит, но позволить ей разрушить всю свою жизнь он не мог. Перед ним открывались слишком заманчивые перспективы, и лишиться всего этого из-за взбалмошной девчонки он не мог. И скоро на смену эйфории пришла ненависть. Если все пойдет как надо, сегодня он избавится от этой головной боли.
- Да неужели? А мне показалось за ужином, что вы нервничали, профессор? Вам страшно? - Стефани усмехнулась, прислонившись к одному из столов.
- Все прошло как надо?
- Ты о письме? Да, конечно. Завтра вся школа будет стоять на ушах, потому что обнаружится мой побег. Я написала, что влюбилась в магла, посылаю весь их волшебный мир к чертовой матери и уверяю, что искать меня не нужно. Насколько я знаю своих родителей, после такого они палец о палец не ударят для моих поисков.
- Хорошо, - Норманн Хардвей задумчиво посмотрел на девушку.
- Ну а ты? Когда ты сможешь присоединиться ко мне? Я надеюсь, мне придется провести эту неделю, дожидаясь тебя, в приличном месте? Не дай Бог это окажется какой-нибудь хлев, - девушка презрительно сморщила носик.
- Стефани, через неделю, крайний срок десять дней. Пусть пройдет выпускной, я спокойно уволюсь из Хогвартса, а потом создам видимость своей гибели. Пусть семья жены считает меня мертвым. Тогда нам не придется опасаться преследования с их стороны.
- Я надеюсь, ты понимаешь, что обмануть меня у тебя не получится, и что отвертеться тебе не удастся. Если вздумаешь что-нибудь выкинуть… В общем, внимательно изучай свежую прессу, - Стефани усмехнулась и направилась к двери. В дверях девушка обернулась.
- Эй, профессор, долго еще тебя ждать?
Стефани уже вышла в коридор, поэтому не увидела, что профессор, уходя, взял со стола пробирку с каким-то зельем
.
- Куда мы идем? - Стефани раздраженно осматривалась.
- Тебе не хуже моего известно, что в Хогвартсе трангрессия запрещена.
- Спасибо, что просветил! Выйдем за ворота, и трансгрессируем оттуда. Кстати, ты так и не сказал, где снял нам жилье.
- Потерпи, сейчас все увидишь. Но за ворота мы не пойдем. Пойдем на пирс.
- С ума сошел? Я не хочу тащиться туда в потемках.
- Мы уже почти пришли!
Девушка недовольно фыркнула, и уже через пару минут она ступила на деревянный пирс, который заскрипел под ее шагами. Дойдя до края, она посмотрела на воду. Ветра не было, и поверхность озера казалась одним огромным зеркалом. В высоком ночном небе плыла одинокая луна.
- Ну, чего ты ждешь?
Стефани в раздражении обернулась, но увидев взгляд, которым на нее смотрел Норманн, настороженно спросила:
- В чем дело?
Он глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза.
- Стефани, послушай, пожалуйста, что я тебе скажу. То, что мы собираемся сделать, чистой воды безумие. Представь на минуту, что нас ждет. Ни ты, ни я не сможем жить вне магии, а чтобы скрываться всю жизнь, нам придется жить с маглами. Денег у нас нет, перспектив тоже. Давай оставим все как есть. Я не люблю свою жену, но оставить ее я тоже не могу. Ты не должна поступать так со своей семьей. Еще не поздно вернуться назад, сжечь письмо и сделать вид, что ничего не было.
Пару секунд девушка смотрела на него, а потом залепила звонкую пощечину.
- Я так и знала, что в последний момент ты струсишь, ты всегда был тряпкой, прячущейся за спину своей отвратительной жены! Имей в виду, я отравлю тебе жизнь! Если ты считаешь, что сможешь и дальше жить спокойно, то ты ошибаешься. И, знаешь, я не пойду в газеты. Я отправлюсь прямиком к твоей жене.
Норманн посмотрел на стоящую у края пирса девушку. В нем медленно закипала ярость. Может, он и совершит сейчас самую большую ошибку в своей жизни, но слишком многое он поставит под удар, если этого не сделает. Он бесшумно откупорил крышку пробирки с зельем и налил немного зелья на носовой платок. Ничего не подозревающая девушка продолжала стоять к нему спиной.
- Ты молчишь? Думаешь, как бы уговорить меня не делать этого? Бесполезно, я тебя уничтожу!
А потом она почувствовала, как ей к лицу поднесли влажную ткань. Стефани попыталась отнять от лица его руки, все еще не понимая, для чего он это делает. А потом вдруг почувствовала, что руки перестали ее слушаться. А потом подогнулись ноги. Стефани беспомощно обвисла на руках мужчины. Он встряхнул ее, словно тряпичную куклу, а потом развернул к себе и заглянул ей в глаза. В глазах плескался ужас. Он посмотрел на нее, словно бы с сожалением, а потом прошептал:
- Прости, но ты не оставила мне выбора.
Стефани хотела закричать, но поняла, что не может этого сделать. Это было парализующее зелье, любимое зелье их преподавателя. Все еще боясь до конца поверить происходящему, Стефани смотрела на профессора. Тот улыбнулся ей, а потом толкнул в воду, и прежде, чем кислород закончился, девушка успела подумать, как же она могла в нем так ошибаться…
- Кейт, Кейт! Очнись, Кейт!
Кейт открыла глаза, увидев над собой встревоженное лицо Блэка. Он что есть силы колотил ее по щекам. Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь отделаться от ощущения нехватки кислорода. Ей казалось, что она до сих пор чувствует, как пахнущая тиной вода заполняет легкие.
- Блэк, отчего ты так орешь? Я здесь, - Кейт осторожно приподнялась на локте. В голове шумело, а по телу все еще был разлит ужас от только что пережитого.
- Слава Богу, все нормально.
- Если можно так сказать, - Кейт, наконец, поднялась на ноги, с ужасом оглянувшись на пирс. Он, наверное, все еще стоял там, только вот в другом времени. Кейт передернуло.
- Пойдем в замок, нам срочно нужно найти Дамблдора.
По дороге в замок Кейт все рассказала Сириусу. Тот потрясенно молчал, все еще не веря, что мог позволить ей участвовать в этом безумии.
- Расскажи мне, что произошло после того, как я надела медальон? - попросила девушка.
- Ну, мы сидели у меня, потом ты сказала, что чувствуешь - пора, надела эту штуку на себя и еще некоторое время ты была в сознании. А потом ты вдруг так на меня глянула, что у меня мороз по коже пошел. Ты пошла куда-то, игнорируя все мои вопросы, я шел за тобой. Придя к озеру, ты прыгнула с пирса, я тебя вытащил и сорвал с шеи медальон. Дальше ты знаешь.
Кейт и Сириус подошли к кабинету директора, и Кейт принялась с остервенением дергать ручку. Дверь была заперта.
- Что за черт, почему закрыто? - Кейт едва удержалась от того, чтобы не пнуть ни в чем не повинную дверь.
- Кейт, успокойся! - Сириус схватил Кейт за руку. - Закрыто, потому что время начало пятого. Дамблдор, полагаю, сейчас спит и видит сны.
Кейт посмотрела на Сириуса совершенно безумным взглядом, а потом выдала тираду, которая повергла Блэка в шок.
- Сволочь!
- Ты мне?!
- Да причем здесь ты? Профессор этот! Ну все, ему не поздоровится!
- Ты что, собираешься его разыскать?
- А что его искать, я и так его знаю! И ты тоже!
Сириус посмотрел на Кейт, а потом потрясенно переспросил:
- Профессор зельеварения…. Это что, Слизнорт, что ли?
Несмотря на весь ужас пережитого, Кейт рассмеялась.
- Уж не знаю, какие грехи водятся за Слизнортом, но, надеюсь, что не такие. Помнишь, в министерстве к нам подходили мужчина и женщина? Мужчина еще сказал, что преподавал когда-то в Хогвартсе? Так вот, это он!
- Ты уверена?
- Я его узнала.
- Ты могла ошибиться. Сорок лет прошло все-таки!
- Нет, это он. Я заметила, что у того на шее было уродливое родимое пятно. Так вот, у того Норманна Хардвея было точно такое же. И вообще, все сходится! Преподавание в Хогвартсе, работа в министерстве, некрасивая жена. Говорю тебе, это он!
- Ладно, дождемся утра и расскажем все Дамблдору, - Блэк посмотрел на Кейт, которая стояла возле окна, пылая праведным гневом.
- Кейт, - Сириус притянул ее к себе, - я очень за тебя испугался.
- Спасибо, что ты был со мной - она улыбнулась, глядя ему в глаза, а потом уткнулась лицом ему в плечо.
- Знаешь, я хотел у тебя кое-что спросить…
Но договорить Сириус не успел. Появившийся из-за угла Филч все испортил.
Блэк чертыхнулся, одарив завхоза уничтожающим взглядом.
- Завтра я сообщу директору, что вы, студенты, шатаетесь ночью по школе. Пусть разбирается, что вы забыли возле его кабинета в пять утра. Думаю, он обрадуется этой новости, - Филч даже не пытался скрыть охватившую его радость.
Кейт и Сириус, злорадно заверив Филча, что их новость завтра окажется гораздо более ошеломляющей, с самым независимым видом отправились к себе, оставив разгневанного завхоза у закрытых дверей директорского кабинета.
