Глава 21Артур вернулся через два дня. Заметив его усталый взгляд, Ариадна решила, что с признаниями стоит немного подождать, но в тот же вечер он сам завел речь о том, что интересовало ее больше всего. Правда, начал он издалека, так что она не сразу поняла, к чему приведет этот разговор.
Устроившись в постели и оставив зажженным только один торшер, да и то с ее стороны, Ариадна приготовилась почитать перед сном, чтобы хоть немного отвлечься от грустных и неприятных мыслей, но Артур осторожно забрал у нее книгу и отложил на тумбочку возле себя.
– Ариадна, есть разговор, – деловито начал он, с нежностью глядя на свою жену.
Она понимающе кивнула и, оттолкнувшись от спинки, села прямо перед ним, обняв подушку и с любопытством ожидая, когда он начнет говорить.
– Я тебя слушаю, – улыбнулась она, убирая волосы назад.
– Пока я был в Нью-Йорке, мне удалось связаться с твоим профессором.
– С профессором Майлсом? – удивленно переспросила она.
Еще до того, как Артур покинул дом, они договорились, что перед тем, как сообщать Доминику все детали парижского лечения, они должны посоветоваться с его тестем. Так как идея переправить Кобба за океан и показать опытным специалистам принадлежала именно Майлсу, ответственность за это решение пришлось бы делить именно с ним. Если бы он рассудил, что лучше Доминику не знать всей правды, то они решили бы остановиться на том, чего уже достигли. Такой исход разговора был крайне нежелателен, но Кобб отличался некоторой непредсказуемостью, о которой Майлсу было хорошо известно и потому, он вполне мог захотеть оставить свою инициативу втайне.
– Я помню, что мы договорились сделать это вместе, но, ты же понимаешь, что чем раньше мы выясним все детали, тем лучше будет исход дела, – спокойно объяснил ей Артур.
– Конечно, – согласилась Ариадна.
Она и вправду не хотела разговаривать с Майлсом о столь неприятных вещах, тем более, что из трех людей, посвященных в тайну происхождения загадочной амнезии Кобба, она была самой неосведомленной.
– Так что я взял это на себя. Он не одобряет наших действий. Сказал, что мы должны были раньше посоветоваться с ним, сообщить о том, что восстанавливаем воспоминания Дома. Тут я с ним согласен, хотя с другой стороны, его запрет ничего бы не решил. Рядом с Домом живем мы, а не он, так что все шишки достанутся все равно нам. К тому же, Доминик стал требовать объяснений именно с тебя, и здесь уж только мы должны были решать, как поступить.
Ариадна согласно кивала, полностью одобряя каждое его слово.
– Но, что касается европейской части истории, здесь он хочет взять все на себя. Это правильно, он лучше всех знает о том, что происходило в той клинике, так что ему и карты в руки. С нашей стороны мы должны просто сообщить Дому, что его ждет перелет во Францию, где его встретит Майлс с очередной порцией воспоминаний и объяснений.
– Отлично, – с облегчением вздохнула Ариадна. – Хоть отдохнем немного.
Артур внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь понять, что стоит за ее словами. В такие моменты ей казалось, что он видит ее насквозь, хотя ощущения от его взгляда сильно отличались от всего, что ей приходилось испытывать в минуты, когда Кобб смотрел на нее с такой же долей внимания. Глаза ее мужа были более мягкими, но в то же время, загадочными и недоступными для полного понимания. Голубые глаза Кобба могли метать молнии, излучать опасность и топить в нежности, но темно-карие глаза Артура всегда скрывали некоторую часть его эмоций, которая, как подозревала Ариадна, и была самой главной. Кобб пугал ее своим порой просто диким взглядом, но он был понятен, как открытая книга, чего никак нельзя было сказать об Артуре.
– Что? – пытаясь унять смущение, спросила она.
– Я скучал по тебе, – все еще безотрывно глядя на нее, ответил он.
– И я скучала, но это же не повод, чтобы так смотреть.
– Как так?
Она сморщила нос, пытаясь подобрать правильное слово.
– Ты же разглядываешь меня, так, словно в первый раз увидел. Это как-то странно, не находишь?
– Он приходил, когда меня не было? – резко меняя тему, спросил Артур.
– Да, – еще задолго до его возвращения, она решила, что не будет его ни в чем обманывать, и теперь твердо придерживалась выбранного пути.
– Вы говорили?
– Да.
«Может быть, стоит рассказать обо всем прямо сейчас?» – подумала она, но сразу же отмела эту мысль.
Гораздо лучше будет отложить сложный разговор до того времени, пока Кобб окажется далеко и уж точно не вмешается в ход событий.
– И что он говорил? Говорил, что любит тебя?
Ариадна опустила глаза, раздумывая над тем, как лучше подойти к словам, которые нужно было сказать. Артур никогда не торопил ее и не был излишне требовательным, но на этот раз, прождав некоторое время, он повторил вопрос, давая понять, что ее ответ очень важен для него.
– Он говорил, что любит тебя?
– О любви ни слова не было, – помедлив еще несколько мгновений перед тем, как приступить к самому сложному, начала она.
– А что было?
– А чьи слова тебе интересны больше – его или мои? – осторожно поинтересовалась она. – Потому что если ты хочешь знать, что говорила я, то…
– Я не сомневаюсь в том, что ты не предала меня, – прервал ее Артур. – Но я хочу знать, не делал ли он попыток лишить меня жены и ребенка, пока я был далеко.
– Он ничего не просил и не требовал, – стараясь быть как можно более близкой к истине, сказала она, поднимая, наконец, глаза. – Но речь заходила о чувствах, и… он как будто бы намекнул на то, что я значу для него несколько больше, чем… положено.
Ей еще никогда не приходилось говорить о том, что кто-то влюблен в нее. Даже выходя замуж за Артура, она не рассказывала подруге о том, как сильно он ее любит. Это казалось слишком нескромным и бессмысленным.
Теперь, говоря о том, что происходило пока Артура не было дома, она была несколько смущена тем, что именно приходилось сообщать.
– Он все так же честен с теми, кого любит, – холодно проговорил Артур. – Что касается всех остальных – на них ему плевать с высокой колокольни.
Он почти никогда не использовал крепких выражений, и сейчас Ариадна настороженно встрепенулась, вглядываясь в его обычно бесстрастное лицо. Единственным, что выдавало в нем волнение и злость, были крепко сжатые губы.
– Не говори так, – мягко возразила она, подаваясь вперед. – Еще ничего не произошло и вряд ли что-нибудь случится. Просто у него сложный период.
– Нет, ты просто ищешь утешения в бесполезных оправданиях. Он так сильно хочет быть с тобой, что не может контролировать свои поступки. Если его поездка в Париж не станет решающей, то рано или поздно нас всех ждет настоящая катастрофа.
Она знала, что он прав. Оставалась большая вероятность того, что узнав о том, что Артур и Ариадна причастны к потере его воспоминаний, Доминик разозлится и больше никогда не захочет с ними встречаться. В таком случае все проблемы могли бы разрешиться сами собой, хотя теперь Ариадна уже ни в чем не была уверенна. Надеяться, что он исчезнет из их жизни уже навсегда, можно было только в то время, когда он еще не знал о том, что Джо – его сын. Теперь же, когда он уверен в том, что малыш, спящий в соседней комнате, имеет к нему такое близкое отношение, он ни за что не отступится от своих родительских прав.
К тому же, она не могла решить, чего она хотела больше. В годы, когда он был далеко, и она думала о том, что больше никогда его не увидит, ее снедала тоска, близкая к той, что терзала ее сердце после смерти матери. Теперь он вновь был рядом, но это сулило настоящий шквал неприятностей. Если бы он отрекся от них, счел бы старых друзей предателями и уже сознательно покинул бы эти края, все проблемы могли уйти в прошлое, но в таком случае она вновь начала бы тосковать по нему и терзаться, беспокоясь за его жизнь. Если бы он остался и решил бороться до победного конца, это неминуемо повлекло бы за собой крах всего, что она так любила.
Руководствуясь соображениями жены и матери, она выбирала первый вариант, надеясь, что со временем она сможет забыть о нем, но решение в этом случае все равно оставалось за Домиником.
– Мы не должны думать о том, что вряд ли произойдет, – задумчиво проговорила она. – От нас тут почти ничего не зависит.
– Это от меня ничего не зависит, – поправил ее Артур. – Как бы я не бился с ним, если ты отвечаешь ему взаимностью, я не в праве тебя удерживать. Хотя, видит Бог, мне очень этого хочется.
Эти слова стали его самым неожиданным признанием за всю недолгую супружескую жизнь, что они провели вместе. Ариадна отложила подушку, и переползла ближе к нему, обнимая его за шею и прижимаясь щекой к его щеке.
– Что за безумные мысли? – тихо спросила она.
– Если смотреть на вещи трезво, то не такие уж и безумные, – смягчившись от ее прикосновения, сказал он.
Они уснули рядом, погасив свет и обнявшись в темноте, лежа под одним одеялом и думая о своем. И если мысли Ариадны постоянно путались и сменялись одна другой, то Артур заснул, думая о том, что его жена так и не сказала, что не любит Доминика Кобба.
