Chapter XX. ВзрывНаутро Леда чувствует себя так, словно ночью к ней приходили какие-то ниндзя и выбили из ее тела все силы. Девушка еле распахивает глаза, когда ее будит Сигрид.
- Уже пора? - сипит она, выползая из-под одеял. Дочь Барда мотает головой.
- Отец хочет поговорить с Вами. Сейчас, скорее.
Девушка встает, чуть шатаясь, и тяжело, будто со скрипом, потягивается - с тех пор, как она сладко спала на перинах в доме Элронда, еще ни разу ей не удавалось выспаться до ломоты в теле. Сегодня, видимо, была последняя возможность, которой ей не дали воспользоваться свои же кошмары. Она прогоняет ночные видения событий Вороньей высоты, и спускается вниз.
Гномы уже собрались вокруг стола, во главе которого стоит Бард.
- Прошу прощения за опоздание, - тараторит Леда, спускаясь по лестнице, как стопудовый великан. Мужчина шикает на нее, и она снова извиняется.
- Я много думал над твоими словами, Леда, - говорит он, когда справляется с удивлением: Бильбо привычным жестом выуживает из-за пазухи листочек мяты, который девушка с радостью начинает жевать - эту привычку переняли у нее и несколько гномов, включая Кили и Фили.
- Мой папа - стоматолог, - как и до этого момента гномам и эльфам, разъясняет Леда, ввергая семейство Барда в новое изумление. К счастью, никто никогда не пытался уточнять, что за зверь такой этот стоматолог и насколько он опасен.
- Так вот, этой ночью я не мог уснуть из-за твоих слов, - продолжает Бард. - Раз я уже привел вас сюда, вам не составит труда добраться до Эребора. Я мог бы попытаться вас остановить, но, кажется, это уже бесполезно. И, если ты права, уже вечером в Одинокой горе проснется великое зло.
- Завтра вечером, - поправляет Леда, внимательно его слушая. Неужели она все-таки не зря надеялась? - Вы нам поможете?
- Не вам, - сердито мотает головой мужчина. - А себе и своим детям. И всем тем людям, что живут здесь со мной. Если вы разбудите дракона, они пострадают.
Девушка кивает, заталкивая поглубже внутрь чувство вины, что разъедает ее внутренности. Они не могут поступить по-другому! Если не сейчас, то никогда гномы не вернут себе дом! Эти мысли борются в ней с собственной совестью, но, в отличие от прежних разов, начинают проигрывать.
То, что они задумали, ужасно, если пострадает хоть одна живая душа.
- Нам надо увести людей из города, - вскидывает голову Леда. - Здесь будет опасно находиться, даже если вы подстрелите дракона в воздухе еще до того, как он попытается вас спалить.
- Никто не поверит словам маленькой девочки, мелющей чепуху про разгневанных чудовищ, - встревает Торин, и девушка с ним соглашается. Ее в лучшем случае запихнут в смирительную рубашку и оставят лечиться в какой-нибудь заброшенной тюрьме, если здесь таковые имеются.
- Ты смогла убедить меня, сможешь и остальных, - твердо говорит Бард, но Леда виновато поджимает губы.
- Не смогу. Я не знаю людей в этом городе, Вы единственный, кого я помню из всей этой истории. Они не поверят мне, даже если я буду сто раз повторять про дракона.
Гномы качают головами и начинают перешептываться. Никто не согласен выпускать Леду, еще не до конца пришедшую в себя, на возможное растерзание глупой толпе. У нее есть на это свое мнение, но ее никто не слушает с тех самых пор, как они попали в засаду к оркам в Лихолесье. Это одновременно греет ее и огорчает: забота о девушке стала привычной для любого члена их отряда, но только вот это Леда заботится о гномах - даже если они и не знают об этом.
- А что, если мы поможем? - вдруг спрашивает Сигрид. Бард и Торин смотрят на нее с одинаковым изумлением, и девушка хитро щурится. - Эсгаротцев легко убедить, если привлечь их внимание должным образом.
Леда стоит посреди площади - хотя назвать ЭТО площадью язык поворачивается с трудом, потому что больше всего заплеванная деревянная площадка, окруженная четырьмя стенами разных косых домов, напоминает место для сборища драчунов и зевак.
- Эй, чего встала, как вкопанная! - орет торговка рыбы, грубо пихая девушку в сторону. - Не видишь, места нет пройти мне! Шла бы отсюда!
Леду ведет в сторону, но, прежде чем она с визгом врезается в стену, ее успевает поймать Кили.
- Напомни мне никогда, слышишь, - с придыханием рычит она, - никогда не соваться на местные городские площади. Это - ад!
Гном смеется, чуть придерживая ее за плечи, и Леда благодарно улыбается в ответ. Правда, милостям здесь, в самом деле, не место: площадь насквозь пропахла сырой рыбой, тухлой водой, потом людей и грязью, а еще немытыми ногами и сырым табаком.
- Ты в порядке? - спрашивает Кили, даже не делая попыток выпустить руку Леды. Почему-то в последнее время он так часто задает ей этот вопрос, что она начинает краснеть еще до того, как ответит. Или не ответит - очень часто теперь она оставляет вопрос открытым и сбегает куда-нибудь подальше. Кили такое поведение девушки не нравится, и он не понимает, почему она вдруг ведет себя как запуганный кролик. Это на нее не похоже.
«Вообще-то, он сам тоже вечно что-то скрывает!» - раздраженно думает Леда, почти с силой вырывая свою руку из ладони гнома. Он так и не отдал ей кольцо лесного короля, хотя она спрашивала его о нем и просила вернуть. Кили взъерепенился не на шутку и обругал и ее, и Трандуила, и, почему-то, Торина. Она никогда не поймет этих гномов!
- Итак, - бодрее, чем есть на самом деле, восклицает девушка и встает на перевернутую бочку. Кили придерживает ее одной рукой и не сводит своих темных глаз, что ее изрядно смущает. - Не верю, что действительно участвую в этом... - шепчет себе под нос девушка и, вздохнув, набирает в легкие побольше сырого воздуха. - Жители Эсгарота! Прошу вашего внимания, это не займет дольше пяти минут! Меня зовут Леда, я прибыла из далеких земель, чтобы сообщить вам страшную новость! Дракон Смауг вновь пробудился и жаждет крови!
Пока она распинается перед тремя зеваками - остальные просто не обращают на девушку никакого внимания - позади толпы снуют туда-сюда Баин и Сигрид и останавливают каждого встречного, с испуганными глазами лепеча что-то про великое зло с небес. Гномы подтягиваются постепенно, создавая видимость скопления народа, так что это, в конечном итоге, привлекает все больше людей. Правда, когда Леда заканчивает свой бредовый, полный сказок, рассказ - а уж она-то знает, что больше половины из всего этого выдумала только что! - голос у нее хрипит и садится, так что в зарождающемся шуме ее плохо слышно.
- Что ты там бурчишь, девчонка! - кричит кто-то позади толпы. - Дракона Смауга не видели уже шестьдесят лет! Хватит пугать честных людей!
- То, что его не видели, еще не значит, что он умер! - Леда прищуривается, замечает очень характерную для рыбака шапку, и делает непроницаемое лицо. - Ты ведь Зуфрел, да? Местный рыбак?
Старик вытягивает лицо от удивления.
- А ты откуда знаешь? Эта ободранка из наших мест?
Впереди него начинают роптать, и Леда повышает голос, пытаясь подражать манере Галадриэль растягивать слова так, что они вливаются в твои уши сами по себе и просачиваются в мысли. Выходит только смешнее, но Кили ободряюще сжимает ее ступню на бочке, и Леда вздыхает.
- Я пришла из далеких земель, незнакомых вам. Вы не знаете меня, зато я знаю вас, потому что я провидица!
Толпа становится больше, но это девушку вовсе не радует - разъяренные люди могут запросто столкнуть ее с бочки и затоптать. Хорошо, что вокруг нее плотным кольцом стоят гномы, но становиться причиной всеобщей драки она совсем не хочет.
- Ну конечно, провидица, слыхали сказки! - кричит женщина, размахивая поварешкой. - Обманщица очередная, которой бы только деньги выпросить!
Леда оборачивается в ее сторону.
- А Вы Вэлма? Знахарка, дочка лекаря из Дейла? - женщина испуганно ахает. - Скажите, это не у Вас недавно родилась внучка? Вы назвали ее Альмой в честь матери, да? Как здоровье Вашей снохи?
Вэлма оторопело бросает что-то, похожее на «Спасибо, хорошо», и больше не спорит. Леда крутится на своей бочке, указывая поочередно то на одного, то на другого человека, по памяти выдавая какие-то незначительные подробности, которых приезжая знать не может.
- Ингрид, Вы недавно заказывали платье у портного на краю города. Поздравляю с помолвкой, Хельге замечательный человек! Бриджит, а Вашей козе ничем нельзя помочь? Говорят, ацелас творит чудеса при правильном обращении! Сибил? Я бы обратилась ко врачу с Вашей ногой, как бы не разыгралась язва! Ах, простите, это совет не Вам, а Вашей сестре, верно?
Девушка даже не замечает, что голова у нее начинает кружиться, а ноги подкашиваются - вертеться на бочке становится вес труднее, ее толкают, люди напирают сильнее, а она только смотрит на всех горящими глазами и думает, что, возможно, ложь во благо сейчас спасет весь этот город...
- ТИХО! - гремит в воздухе голос хриплый противный голос, и на самой широкой улице толпа начинает вжиматься в стены, чтобы пропустить вперед огромного человека. Леда смотрит на приближающуюся фигуру и уже без подсказок понимает, кого видит. Рыжие всклокоченные волосы прилипли к лысине, с усов капает пахнущая спиртом вода, жирная туша обернута потертыми старыми бархатами и парчой, которая видала лучшие годы.
- Что за балаган вы тут устроили?! Кто посмел нарушать покой моего города?
- А Вы, должно быть, господин бургомистр... - Леда скрещивает на груди руки и выпячивает грудь, становясь чуть выше. С ее ростом и на бочке она еле превышает рост огромного бургомистра, но ей хватает и этой разницы, чтобы чувствовать себя лучше. Кили обеспокоенно смотрит в сторону крыльца, с которого свешивается Бард - о нем он ничего девушке не рассказывал, и сейчас она может испортить все, если вовремя не остановится. Леда его знаков не замечает, вперив сердитый взгляд в человека перед собой.
- А ты кто такая? - щурясь, цедит сквозь зубы бургомистр, и девушка кашляет, невольно вдыхая его несвежее дыхание. Фу, ну и вонь...
- Я та, кто знает о каждом твоем шаге, господин вор городской казны, - шипит Леда. В ее словах столько яда, что она сама себе удивляется, а потом видит за спиной бургомистра Алфреда и вспыхивает еще больше. - Ах, привет, милый, - слащаво растягивая слова, кивает она подхалиму.
Кили вскидывает голову, взирая на девушку с таким же выражением лица, что и остальные - она что, сошла с ума?
- Э... - неуверенно блеет Алфред. Бургомистр оборачивается на своего слугу, но тот ничего не понимает. Леда усмехается себе под нос.
- Это не ты вчера донес на меня своему господину, а? Ах, нет, ты был слишком занят, клевеща на добрых жителей своего же города!
Двалин, стоящий спиной к девушке, оборачивается, желая прекратить этот спектакль - Бард тоже машет руками, чтобы она сворачивалась, но Леду уже, кажется, не остановить.
- Рассказать всему городу, как ты нашептываешь бургомистру всякие гадости про людей? Шепчешь ему на ухо, как хитрый змей, обманываешь других, чтобы заработать себе побольше золотых монет! Да и из казны самого бургомистра, должно быть, подворовываешь, не так ли?
Алфред испуганно дергается и трясется.
- Это все ложь, наглая ложь! Господин бургомистр, эту дрянную девчонку следует заковать в цепи и посадить в карцер за подобную клевету на уважаемого человека!
- А тебя самого посадить не следует, скользкий змееуст?! - взрывается Леда; бочка под ней начинает шататься, и Кили еле удерживает ее в вертикальном положении. Кажется, все идет уже совсем не по плану. - Эй, люди! - кричит девушка, игнорируя взгляды бургомистра. - Вы так и собираетесь терпеть власть этого зажравшегося чиновника?! Рассказать вам, что будет, когда дракон нападет на Эсгарот? Господин бургомистр соберет в самую широкую лодку все свои припасы и богатства, отобранные у каждого из вас с помощью налогов, и будет медленно уплывать из горящего города, пока вы будете молить о помощи! Господин бургомистр променяет жизни невинных людей на золото и драгоценные камни!
- Молча-а-ать! - наконец, вопит бургомистр не своим голосом, но Леда успевает спрыгнуть с бочки до того, как он обрушит на нее свой огромный кулак. - Стража! Схватить эту наглую выскочку! Посадить ее в тюрьму, отнять все, что есть!
Кили хватает девушку за руку, и в шумной разбушевавшейся толпе они вместе с остальными гномами успевают скрыться до того, как стражники проберутся к оставшейся без дела бочке.
Леда бежит вслед за Двалином, который ругает ее на чем свет стоит, а она смеется, и этот смех звучит неискренне, напряженно, истерично даже, но никто, кроме Кили, этого не замечает. Когда они достигают дверей дома Барда, и мужчина тоже возвращается к ним и кричит на девушку, она уже плачет.
- Леда, что такое? - Бильбо выскакивает из дома в смешном фартуке и с перчатками для готовки на руках, обнимает плачущую Леду за плечи и ведет внутрь, ворча уже на гномов. В их отряде тоже начинается ссора, которую резко прерывает рык Торина.
- А ну хватит! - кричит он и ударяет рукой по столу. Посуда над ним звенит, словно тоже испугана. - Бильбо, уведи девчонку и приведи ее в порядок, нам скоро надо уходить! А вы все, - он кивает на разбушевавшихся гномов по очереди, никого не забывая. - То, что вы там за ней не проследили - ваша вина, и нечего все сваливать на глупую голову женщины! Она и так больна, а вы взвалили на нее такой груз и теперь недовольны! Что там произошло?
- На самом деле, все просто отлично! - в дом вваливаются запыхавшиеся Сигрид, Баин и Тильда, и улыбаются во все зубы. - Леда устроила настоящий хаос, жители хотят наказать бургомистра, кто-то бросился собирать вещи, чтобы сбежать из города! Ей поверили!
Торин хмурится, сердито переводя взгляд на Барда. Мужчина нехотя кивает.
- Да, это правда. Теперь осталось только уговорить всех вместе покинуть город как можно скорее.
- Прекрасно, - поджимает губы Торин, мысленно хваля эту нелепую истеричную девочку. Ее методы гном совсем не понимает и не принимает, но, когда они приносят результат, он не может не согласиться - Леда снова им помогает. - Готовьтесь к отъезду. Плывем через час.
Кили смотрит на остальных, видит, что на него не обращают внимания, и сбегает наверх, куда Бильбо увел девушку.
Леда сидит на той кровати, где спала ночью, и плачет, плачет, плачет... Хоббит встревоженно утирает ей слезы платком, хлопочет вокруг и в самом деле смахивает сейчас на курицу-наседку, о чем ему каждый раз напоминает то Бофур, то Нори, но теперь это не имеет никакого значения. Девушка плачет так, словно готова расстаться с жизнью, и его это несказанно пугает.
- Леда, милая моя, ну что случилось? Ты же справилась, все хорошо, жители тебе поверили! - Бильбо не знает, что еще сказать, и только прыгает вокруг нее, словно мячик. - Девочка, что ты так убиваешься? Ты устала, я понимаю, но скоро все закончится, скоро мы уже придем в Эребор, и...
Его слова тонут в новом крике девушки - она заходится слезами еще больше, падает на кровать и дрожит, как осиновый лист в бурю.
- Они умрут там, Бильбо!.. - слышит хоббит и мотает головой - он что-то не то расслышал, а у девочки, должно быть, снова жар. - Я не хочу идти туда, там смерть!
Леда стонет так, будто кто-то вырывает из ее груди сердце, и Бильбо сам хватается за свое - так ему страшно за бедняжку. Неужто от болезни ей стало так плохо?
- Ну что ты такое говоришь, - он садится рядом и гладит Леду по плечам и спине, стараясь и ее успокоить, и себя тоже. - Никто не умрет. Мы придем в Эребор, задержим этого дракона, насколько хватит сил, как и договаривались, а потом я найду этот Аркенстон, и мы останемся живы и здоровы...
Девушка резко затихает, и эта внезапная тишина действует на Бильбо еще более устрашающе, чем крики. Он кидается к Леде, трясет ее за плечи, боясь, что она от переживаний потеряла сознание, но девушка сама поднимается и садится рядом с хоббитом. У нее распухшее от слез лицо и красные глаза, но выглядит она так плохо от взгляда - темного, отчаянного и пронизывающего душу до самых костей.
- Леда?..
- Конечно мы будем живы и здоровы, Бильбо, конечно... - шепчет она, как загипнотизированная. - Конечно, будем. А потом придет Трандуил за своими камнями и люди из Эсгарота, потерявшие дом, чтобы просить Торина о помощи. Но новый король Эребора будет глух к их мольбам и угрозам. И запрется в своем дворце, как трус, пока не прибудут силы его кузена Даина с Железных холмов.
Бильбо слушает ее, затаив дыхание, и не знает, можно ли прервать ее и сказать, что все будет в порядке - Леда выглядит такой отрешенной, что, кажется, сейчас ее сознание не принадлежит этому миру и бродит где-то под покровом небес и видит будущее яснее, чем когда-либо.
- И тогда эльфы и люди обернутся против гномов, и в пылу сражения не заметят, как придут к ним орки с Дол-Гулдура. Они нападут с востока, приведут с собой гоблинов, варгов, станут убивать всех, без разбора. Торин прозреет и вступит в бой, поведя за собой свою армию, и будет настоящим предводителем, королем, достойным короны. И он захочет убить Азога на Вороньей высоте. И возьмет с собой Двалина, Фили и Кили.
Леда запинается, задыхается и снова начинает плакать, неслышно и незаметно даже для самой себя - слезы текут по ее щекам и пропитывают собой ткань ее рубашки.
- Там будет туман с озера, будет плохо видно все вокруг, а Азог спрячется, как последний трус. И Торин пошлет Фили и Кили проверить пещеры в горе.
Она замолкает, тяжело дышит и пытается вернуть сознание обратно в тело и заткнуть его, но слова сами льются из ее рта, словно ничто больше ей не подчиняется. Леда поднимает глаза и смотрит куда-то вдаль, где ей видится тот самый горный пик и туман. И последний взгляд ее дорогих гномов.
- Фили умрет первым от руки самого Азога, - бесстрастно говорит девушка.
Бильбо ахает, прижимая руку ко рту и дрожит от страха, а она этого даже не замечает, как не чувствует больше слез на своих щеках, хотя они продолжают литься.
- Кили кинется мстить за брата.
Перед глазами Леды встает эта душераздирающая сцена из фильма, и она жмурится. Лицо Кили отпечатывается на оборотной стороне ее век. Только теперь это не британский актер, а тот гном, которого она знает.
Девушка не может произнести эту фразу, но она крутится в ее голове волчком, жалит до нервной дрожи, убивая всякую надежду, и ей хочется закрыть себе уши, чтобы только не слышать ее. Только вот голос этот звучит в ее собственной голове, и его никак не заткнуть.
Он умрет от меча Больга, он умрет от меча Больга. Он умрет. Онумретонумретонумрет.
- Леда... - Бильбо сползает на пол, садится перед сгорбленной девушкой на колени и пытается отыскать ее руки. Она сжимает пальцы так, что ногти впиваются в кожу и ранят ее, так же, как ранили ее всякий раз, когда ей было так неконтролируемо страшно. Хоббит помнит, что эти ссадины появлялись на ее ладонях после ночных кошмаров, и только теперь понимает их настоящее значение. Он гладит Леду по волосам, шепчет ободряющие вещи и чувствует себя потерянным.
- Ничего не случится, Леда, - говорит он тихо. - Ничего из этого. Ты ведь здесь, ты знаешь будущее. Это поможет всем выжить. Всегда помогало, верно же?
Девушка поднимает на него взгляд, полный невыразимого горя, и тяжело дышит.
- Вдруг у меня не получится? Бильбо, вдруг я не смогу? Я... - она вздрагивает, кусает губы почти до крови, и снова стонет. - Что я буду делать, если не смогу спасти их?
Хоббит тоже вздыхает, сжимая ладонь девушки в своей теплой руке.
- У нас все получится, милая. Все точно получится. Ты не одна.
Леда снова тихо плачет, уткнувшись носом в плечо Бильбо. Он гладит ее по спине, замечает макушку Кили, стоящего на лестнице, и испуганно вздыхает. Гном медленно качает головой и скрывается внизу.
Лодка с гномами отплывает в полдень. Леда сидит между Двалином и Торином и молчит, уперев взгляд себе под ноги. Никто больше не упрекает ее в истерике, она, против обыкновения, не испытывает никакого стыда за нее. В голове у нее крутятся случайные фразы.
Бард удивляется, почему она просит его собирать людей уже к этому вечеру - «Люди, как правило, медлительны и нерасторопны, они не будут спешить до тех самых пор, пока в небе не появится дракон. Поэтому им нужно обо всем говорить заранее».
Торин мучается головными болями, и Сигрид дает ему отвар из трав.
Тильда улыбается Леде на прощание - «Мы еще увидимся?» - «Конечно».
Девушка вздыхает, поднимает глаза и встречается взглядом с Кили, но не спешит отвести взор. Она позволяет себе рассмотреть его, игнорируя тяжелые мысли, висящие на душе неподъемным грузом. Гном, как обычно, встречает ее прямым горячим взглядом теплых глаз. И в них горит каким-то безумием свирепость, присущая только гномам, и отчаянное бесстрашие, и то, что принадлежит только Кили - его верность каким-то своим принципам и убеждениям.
Он никогда не боялся того, что чувствует.
Леда смотрит на него, и вот теперь стыдится себя - в отличие от гнома ее всегда пугали собственные чувства, и ей было проще сбежать от них, чем встретить лицом к лицу, как Кили.
Он внезапно наклоняется к девушке, касается пальцами выбившихся из косы прядей волос, и едва слышно выдыхает: «Ты любишь меня».
Сердце Леды прыгает в самую голову и взрывается там миллионом осколков, каждый из которых пульсирующей плотью впивается в мозг и каждую клеточку нервной системы, и кровь бьет по венам с небывалой силой, а сама она задыхается, голова у нее кружится, и нечем дышать, совсем-совсем, словно кто-то только что выключил подачу кислорода в ее легких.
Она вскидывает голову, с налету врезается в его горячий взгляд и боится, боится, что он заметит и все поймет, боится, что осознает это сама, боится теперь всего, что ее окружает - и тепла его тела особенно.
Кили горько усмехается, пряча в глубине своих глаз новое знание о ней.
- Это то, что ты чувствуешь, - говорит он, опуская руку и садясь обратно на свое место напротив Леды. - Это называется так.
