Глава 22Трибуны под ногами заходили ходуном: охваченные паникой, все заметались по рядам, судорожно пробираясь к выходу. Зажмурившаяся с отчаянной надеждой на то, что все это окажется жутким сном, я не видела ничего, кроме темноты, но слышала топот, всхлипы, рыдания – и сдавленные крики мистера и миссис Диггори, каким-то образом вырывающиеся из всеобщего гвалта. Страшно было даже открыть глаза: я и так знала, что не забуду этого мгновения, наверное, никогда в жизни – да и вообще сомневалась, что смогу теперь думать хоть о чем-то, кроме парня, с которым за шесть лет обучения перемолвилась едва ли десятком фраз. Парня, который всего пару часов назад улыбался своей группе поддержки и как ни в чем не бывало обнимал подружку; который вошел в лабиринт за победой – не зная, что выйти уже не сможет. Которого готовились чествовать – а теперь вынуждены оплакивать. Разве может после такого хоть что-нибудь стать как прежде?
До сих пор я лишь однажды сталкивалась со смертью напрямую: на третьем курсе, когда погиб Квирелл, но с учетом того, что он сотворил, все восприняли это скорее с облегчением. Василиск же, к счастью, никого все-таки не убил, хотя год тот сделал поистине кошмарным – в особенности для нас, магглорожденных. С немагической точки зрения Хогвартс никогда не был безопасным местом, но с волшебной – только он и был, и с самого зачисления профессора наперебой твердили, что здесь нам уж точно ничего не грозит. Дамблдор лично убеждал в этом моих маму и бабушку... И чета Диггори, думаю, верила в это тоже.
Фред потянул меня вверх, поддерживая за пояс, потому что ноги у меня дрожали так, что самостоятельно стоять на почти шестидюймовых каблуках попросту не получалось. Я все еще не была готова к тому, что увижу, распахнув веки, но, тем не менее, сделала над собой усилие. Близнецы, оба белые как мел, обеспокоенно всматривались в мое лицо, явно ища в нем признаки надвигающегося обморока. За их спинами сновали по рядам люди: половина из них торопились прочь, другие же, напротив, бежали на поле, уже переполненное так, что не было видно ни мертвого Седрика, ни его родителей, ни Гарри.
О Мерлин, Гарри!
– Гарри цел? – собственный голос звучал будто бы издалека.
– Крови вроде не было, – глухо отозвался Джордж, но это почти ничего не доказывало.
– Пойдемте туда, – прошелестела я, справившись с собой, и снова глянула вниз, в толпу, пытаясь отыскать в ней хоть кого-то из наших: Гермиону, Рона, Джордана – но издали, да еще и с моим паршивым зрением, это было весьма проблематично. Оставалось только сглотнуть ком в горле и сделать шаг – несмотря на то, что части меня больше всего на свете хотелось забиться куда-нибудь в угол.
– Мертв, Диггори мертв, – доносилось со всех сторон, передаваемое, как по цепочке: будто бы в самом воздухе повисло это страшное слово, и все вдыхали его ледяными глотками. Какая-то заходящаяся в истерике девица метнулась нам наперерез и на всей скорости проскочила между мной и Джорджем, заставив на мгновение выпустить ладони друг друга. Я похолодела от ужаса, но он тут же вновь поймал мою руку и зашептал ободряюще:
– Джейни, я здесь, успокойся…
– Седрик, Седрик, – всхлипывали отовсюду – а мы вслушивались отчаянно, надеясь хоть где-то выхватить имя Гарри, и вот наконец:
– А это не Поттер его?..
– Ты что несешь, придурок? – раздался гневный возглас Джинни, и мы метнулись на него, как на спасительный свет в конце тоннеля.
Их окружили плотным кольцом: Гермиону, Рона и Джинни. Первые двое во всеобщем восприятии были неотделимы от Гарри и никогда не оставались в стороне от его злоключений, вот и сейчас все бросились с расспросами именно к ним – тем более что никого из профессоров в радиусе видимости почему-то не наблюдалось.
– Что с Гарри? – выкрикнул Фред, решительно отодвигая в сторону какого-то пуффендуйца, трясущегося, как осиновый лист. – Где он?
– Мы не успели… не успели подойти, – губы у Гермионы дрожали, казалось, она вот-вот заплачет, – Грюм… профессор Грюм увел его… но он шел… сам… а Седрик…
– Мы знаем, – глухо сказал Джордж, избавляя ее от необходимости это озвучивать.
– Поттер! Это он виноват! – раздалось откуда-то слева.
– Закрой свою поганую пасть! – рявкнул в ответ Рон, свирепо покосившись в ту сторону.
– Рон! – осадила его миссис Уизли, появившаяся из-за их спин, хотя грозный ее вид, так разительно контрастирующий с обликом добродушной приветливой женщины, обнимавшей меня в Большом Зале, не оставлял сомнений, что следующему, кто осмелится хоть в чем-то обвинить Гарри, придется несладко. – Слава Мерлину, вы все вместе, – воскликнула она, – так и держитесь! И идите в замок! Все идите в замок!
Фред крепче сжал мои пальцы.
– Что все-таки случилось? – отрывисто спросил он. – Что это было? Оно еще там?
По толпе пробежал испуганный шепоток, и все взгляды вновь обратились на лабиринт, зловеще возвышающийся над головами: чужеродный, опасный, принесший смерть. Квиддичное поле всегда было одним из самых любимых мною мест – с подачи Оливера, которого вечно приходилось ждать с тренировок. Сколько раз мы с ним летали здесь по ночам, сколько раз носились, как ненормальные, по рядам трибун… А ровно год назад целовались на виду у ревущего стадиона, празднующего победу Гриффиндора в чемпионате… Больше я не смогу прийти сюда с легким сердцем. И никто не сможет.
– Я знаю только то, что вам тут делать нечего, – миссис Уизли повысила голос.
– А где все? – Джордж будто не слышал ее. – Директор, профессор Макгонагалл… Билл…
– Билл внутри с аврорами, – мать близнецов кивнула в сторону зияющего черного прохода, и меня вновь пронзило холодом.
Кого или что, черт возьми, их угораздило запустить внутрь? Как организаторы такое допустили? Куда смотрело Министерство… да и наши преподаватели? Впрочем, после драконов, наверное, уже ничему не стоит удивляться… Но ведь должны же быть границы! Хоть где-то, хоть какие-то… Это ведь не гладиаторские бои, чтобы отправлять учеников прямиком на гибель!
– А Дамблдор был здесь, с Гарри…
– Гарри забрал профессор Грюм, – возразила Гермиона.
– И остальные тоже в замок пошли, – сообщил Кормак Маклагген, – почти сразу за ними.
Народ загалдел еще громче: новость о том, что самого могущественного волшебника современности нет поблизости, мгновенно усилила всеобщую панику. Директор, несмотря на почтенный возраст, умел внушать уверенность одним лишь своим присутствием… Хотя, опять-таки, Седрика не уберег даже он.
– Ушли?.. – в выражении лица миссис Уизли мелькнули растерянность и непонимание, но она быстро взяла себя в руки. – Наверное, проверить Гарри… Конечно… Бедный мальчик такое пережил… – она вновь обернулась на жуткое сооружение, внутри которого скрылся старший сын, но желание увести остальных в безопасное место всё же пересилило. – Идемте, нам тоже нужно к нему!
Толпа между тем уже валила в направлении школы, и незнакомые волшебники – по всей видимости, из Министерства – с палочками наготове подгоняли всех грубыми окриками. Краем глаза я заметила, как один из них пытается поднять с колен девушку, сотрясающуюся от рыданий, и ком подступил к горлу, когда я узнала в ней Чжоу Чанг. От одной лишь попытки представить, каково ей сейчас, от одной мысли, что Фред и Джордж тоже хотели попасть на Турнир, грудь сковало льдом, а перед глазами заплясали темные пятна.
– А как же… – Рон вытянул шею.
– Тут мы ничем не поможем, – покачала головой миссис Уизли, жестом приглашая нас следовать за собой.
Ведомая близнецами, погруженная глубоко в себя, где надеялась спрятаться от жуткой реальности, я шагала скорее на автомате и потому вскрикнула от неожиданности, ощутив, как запястье стиснули чужие пальцы:
– Ай!
– Джейни! – руки у Гермионы были совершенно ледяные, и сейчас она казалась еще бледнее, чем прежде, хотя я уже и не представляла, что такое возможно. Подруга выглядела так, будто готовилась потерять сознание: это она-то, повстречавшаяся за последние три года и с василиском, и с горным троллем, и с трехголовой собакой!
– Что? Тебе плохо? – я обняла ее за плечи, в то время как Джордж шагнул за спину, готовый при необходимости подхватить.
– Сириус!
– Тише ты, – машинально среагировала я прежде, чем сообразить, что в такой суматохе нас все равно больше никто не услышит, и лишь мгновением позже ахнула: – Где?
– Где-то здесь, – выдохнула Гермиона, беспомощно озираясь, – я почти уверена, что пробрался… просто чтобы быть поближе к Гарри… А теперь тут авроры, Министерство…
Только после ее слов я наконец связала одно с другим и осознала весь масштаб катастрофы. Зная Сириуса, не приходилось сомневаться, что в стороне он так или иначе не остался бы. А уж если узнал, что произошло – да что там, если просто услышал шум и крики, то наверняка забыл о предосторожности… И вообще обо всем, кроме Гарри. Только бы совсем крышу не снесло и превратиться не додумался… Тогда ведь сразу пиши пропало! Не хватало только, чтобы и смерть Седрика на него повесили! А что – с нашего-то Министерства станется, для них всё лучше, чем признать свою собственную вину: это ведь они недоглядели, не обеспечили должный уровень охраны, безопасности… Зато на испытания таскались прямо как к себе домой – и с такими постными рожами!
– Пошли, – я схватила подругу за руку, уже готовая мчаться на поиски со всех ног. Страх за Сириуса рассеял оцепенение подобно отрезвляющей пощечине. Я попросту не имела на него права: только не сейчас, когда промедление могло стоить так дорого.
– Нет, – Фред неожиданно удержал меня за плечо. – Гермиона… ты лучше просто скажи, где он может быть.
– Что? – вскинулась она. – Я иду, и это не обсуждается, даже не…
– Ты нужна Гарри, – перебил Фред, не дав ей закончить. – Если он сейчас и захочет кого-то видеть, то только вас с Роном. А Сириуса мы и сами найдем… и всё ему объясним.
Признаться, в первое мгновение я было подумала, что он просто не хочет, чтобы Гермиона шла с нами, но, услышав этот довод, устыдилась своей версии до глубины души. Подруга же, мучимая сомнениями, яростно кусала губы: очевидно, еще никогда так не жалела, что отказалась от Маховика Времени – вот когда он действительно пригодился бы, а не на уроках.
– Хорошо, – наконец уступила она, – только, пожалуйста, поскорее!.. – во взгляде, устремленном на меня, читалась неприкрытая мольба удержать Сириуса от необдуманного риска во что бы то ни стало. – Он должен быть где-то неподалеку… Может, около дома Хагрида… И… осторожнее, ладно?
– Да, да, – отмахнулся Джордж. – А ты скажи маме, что мы пошли за Джорданом, – миссис Уизли уже, разумеется, обнаружила, что мы отстали, и могла вот-вот вернуться, – или что-нибудь такое…
Прорываясь сквозь ораву людей, опрометью несущихся в другую сторону, я впервые поняла, что на самом деле значит идти против течения – а ведь это издавна считалось характерной чертой всех гриффиндорцев! Тем не менее, сейчас мы оказались такие одни, но, к счастью, никому не было до нас дела: все слишком спешили убраться подальше отсюда. Все, кроме авроров, что еще больше отягощало ситуацию.
– Бродяга! – наудачу выкрикнула я, едва выбравшись из людского месива: а ну как повезет, и он только и ждал нашего появления, знал, что в неведении мы его не оставим…
Увы: мы оббегали все окрестности, прочесали берег Черного озера, даже в лес сунулись с самого края – всё безрезультатно. Сириус как в воду канул. На грядках у Хагрида, правда, обнаружились собачьи следы, но они с тем же успехом могли принадлежать и Клыку… Утешало одно: авроры по-прежнему сновали у лабиринта. Проигнорировать появление беглого преступника они бы не смогли, твердила я себе и цеплялась за этот довод, как за спасательный круг. Только он не давал случиться истерике, потому что воображение уже картины настолько жуткие, словно вдохновителем для них был крайне сильный боггарт.
– Они другим заняты, – наперебой успокаивали меня близнецы, – им не до чего больше, а Сириус не дурак, чтоб нарочно лезть в бутылку… Он ведь сам понимает, что если попадется, то тем более Гарри не поможет…
– Но вот так просто он бы никогда не ушел!
– Значит, увидел, что Гарри увели, и рванул следом, в замок, – предположил Джордж. – Ему не впервой.
Самым логичным вариантом в таком случае выглядело больничное крыло: Гарри однозначно нуждался в осмотре. Мы рассчитывали встретить там всех сразу – и его, и Сириуса, и остальных; так что бежали со всех ног: даже не представляю, сколько раз я бы грохнулась, не обладай Фред с Джорджем поистине молниеносной реакцией. Но еще из коридора стало ясно, что надежды наши не оправдались:
– Куда он его потащил? – донесся из-за дверей гневный голос мадам Помфри. – Мальчику нужна помощь, он такое пережил!
– Какое-то сумасшествие! – вторила ей миссис Уизли. – Это даже для Аластора чересчур, о чем он только думает?!
– А Альбус куда смотрит?
На нас все оглянулись одновременно, словно по команде, и миссис Уизли тотчас всплеснула руками:
– Слава Мерлину! Вы трое что, рехнулись? Куда вас понесло? Там человек погиб – вас что, даже это не остановило? Джейн! – она взглянула на меня так укоризненно, словно от меня никак не могла ожидать ничего подобного. Что ж, похоже, я разочаровала ее в рекордно короткий срок – только при нынешних обстоятельствах меня это нисколько не волновало.
– Там нигде нет, – украдкой шепнула я подбежавшей Гермионе, – мы все проверили… Он где-то в замке.
– Поняла, – быстро откликнулась она, – ну, сейчас узнаем про обоих, – и, не позволив мне даже опомниться, бесшумно выскользнула за приоткрытую дверь.
Миссис Уизли все еще была слишком занята распеканием близнецов и ее исчезновения не заметила, зато Рон проявил редкостную внимательность:
– Куда это она? – с подозрением поинтересовался он.
– В туалет, – отрезала я: вариант, конечно, не самый привлекательный, но работающий безотказно – вопросов после него обычно не возникает.
Дорога из больничного крыла до нашей гостиной и обратно занимала около получаса, но Гермиона обернулась даже быстрее: влетела запыхавшаяся, раскрасневшаяся и прямо с порога объявила во всеуслышание:
– Гарри в кабинете профессора Грюма, с ним, Дамблдором и мистером Краучем! – очевидно, у нее имелось объяснение на случай, если миссис Уизли или мадам Помфри спросят, откуда она это узнала, однако в такие подробности ударяться никто не стал: обе женщины немедленно принялись возмущаться услышанному.
– С Краучем?.. – переспросил Рон, бросая в мою сторону короткий взгляд: кажется, он до сих полагал, что я не знаю о Карте Мародеров – и именно по причине своей неосведомленности сказала ему про туалет. – Он что же, нашелся, выходит?..
– Выходит, – пожала плечами Гермиона и, наклонившись ко мне, еле слышным тоном сообщила: – Сириус у директора.
Облегчение, что затопило меня изнутри, отражалось в ее глазах – и по цепочке передалось близнецам вместе с заветной новостью.
– Гениально, – присвистнул Джордж, выражая общую мысль.
Действительно, лучшего места для укрытия было не вообразить. Там Бродягу уж точно искать не станут, и, ко всему прочему, туда никто не зайдет без позволения хозяина. Очевидно, Дамблдор тоже понимал, что Блэк покажется на финале, так что вовремя перехватил его и отвел к себе, чтобы по окончании испытания они с крестником смогли нормально поговорить… А сейчас, с учетом того, что здесь случилось, Сириус ему будет еще нужнее.
Двери за нашими спинами вновь скрипнули, отворяясь.
– Билл, слава Мерлину! – воскликнула миссис Уизли, бросаясь навстречу старшему сыну и заключая его в объятия. – Дорогой, ты не ранен?
– Нет, ма, – он покачал головой, но лицо было белее мела, а во взгляде, обведшем всех нас по очереди, читалась откровенная растерянность. – Где Гарри?
– С Дамблдором, Грюмом и Краучем, – мать семейства осуждающе поджала губы. – Они его уже больше часа допрашивают, совсем с ума посходили!
– Так что там произошло? – дрожащим голосом спросила Джинни. – От чего Седрик… То есть, что его…
Билл ответил не сразу. Пауза уже сама по себе подразумевала что-то жуткое – да иного тут быть и не могло, – но такого не ожидал никто:
– Авада Кедавра.
***
То, что происходило дальше, напоминало сюжет экстремального триллера, коих я дома пересмотрела великое множество – но теперь уже никогда не включу ни один. Смерть Седрика, уже повергшая в ужас всю школу, оказалась лишь частью кошмара, воплощавшегося наяву у нас на глазах. Билл знал не так уж много: что кубок был порталом и что Гарри и Седрик перенеслись куда-то, прежде чем последний погиб от Авады. Преподаватели же и вовсе отказывались что-либо объяснять – отмахивались и проносились мимо. Почти полтора часа мы провели в тщетных попытках вытрясти хоть какую-нибудь информацию, однако единственным, кто был настроен на общение, оказался полтергейст Пивз, которого всеобщее смятение лишь раззадоривало. Избавиться от него удалось только с помощью мадам Помфри – Рон тем временем уже схватился за судно и готовился запустить им в цель, увлеченно кувыркавшуюся под потолком.
К тому моменту, как появились Гарри, Дамблдор и Сириус, вышагивающий рядом с ними в собачьем обличье, мы все уже были близки к тому, чтобы слететь с катушек; однако директор чуть ли не с порога пресек любые возможные расспросы. Впрочем, то, что Бродяге позволили остаться, лучше любых слов говорило, что ситуация швах. И мы убедились в этом довольно скоро: несмотря на все попытки руководства не допустить огласки – по крайней мере, мгновенной, – новости разлетелись по замку со скоростью ветра, подняв самый настоящий ураган. Гарри, вновь оказавшийся в самом эпицентре, спал на дальней кушетке под охраной Сириуса, свернувшегося в изножье, – в то время как мы клонились под гнетом осознания того, что самый темный волшебник столетия возродился к жизни, а один из его верных последователей почти год находился среди нас. Мы говорили с ним, здоровались, даже ходили на его уроки и выполняли задания – а он мог убить всех разом в любую секунду. Это стало последней каплей, и у меня случилась такая истерика, что понадобилась двойная порция Умиротворяющего бальзама – но даже под его действием слезы прекратились не сразу. Фреду с Джорджем пришлось меня уводить, а я, судорожно цепляясь за них обоих, повторяла, что хочу домой, хочу уехать как можно дальше и никогда больше ни с чем подобным не сталкиваться. Многие уже и именно так и поступили: по двору тянулась длинная процессия из спешащих в Хогсмид, на станцию, и полгода назад я, не раздумывая, последовала бы за ними – оборвала бы все связи с волшебным миром, потому что тогда, кроме непосредственно школы, и нечего было обрывать… Но вычеркнуть близнецов – это разве что Обливиэйтом, да и не уверена, что он осилит столько воспоминаний…
Кто-то прощается с детством на рассвете после выпускного, кто-то – на скомканных, влажных от пота простынях, – моё же закончилось осознанием того, что от участи, постигшей Седрика Диггори, не застрахован никто из нас, и от этого не скрыться нигде, куда бы мы ни пошли. Я оплакивала свою беззаботность на коленях у близнецов, а они оба в один голос шептали, что рядом, – потому что больше ничего сделать попросту не могли. Все, что оставалось – лишь ожидать дальнейшего развития событий.
От больничного крыла нас отделял коридор: расстояние вполне себе приличное – мы специально отошли подальше, чтобы я не потревожила своими рыданиями никого из пациентов. Так что, когда из-за дверей донеслись гневные крики, и я, и Фред с Джорджем тут же вскочили на ноги. Внутри оставалась целая толпа: профессора, министр, миссис Уизли с Биллом, Сириус – но я не представляла, кто из них может так орать в лазарете, кто и, главное, на кого.
– Это Фадж, – огорошил Джордж, прислушиваясь, и я в изумлении распахнула глаза: разве министр, этот добродушный, безобидный, немного индифферентный толстяк, вообще способен на такой тон? Однако в следующее мгновение дверь, к которой я протянула руку, распахнулась от мощного пинка, и этот самый «добродушный толстяк» пронесся мимо нас, багровый от гнева, едва не задев Фреда плечом.
Все наши сгрудились возле кровати Гарри, уже проснувшегося – или, что более вероятно, разбуженного шумом. Миссис Уизли сжимала его плечо, мадам Помфри, неверяще качающая головой, замерла в ногах, Сириус устроился на полу, нервно подергивая кончиком хвоста; а в шаге от него Снейп одергивал рукав черной мантии. Билл, Гермиона и Рон сидели на свободной кровати. Дамблдор и Макгонагалл стояли к ним лицом – мы же с порога видели только их спины.
– Мне нужно отправить ему письмо, – проговорил директор. – Нужно известить всех, кого мы сможем убедить в своей правоте, а Артур поговорит с теми в Министерстве, кто не так близорук, как Корнелиус.
– Я поеду к отцу, – твердо заявил Билл, вставая. – Прямо сейчас.
Я поймала растерянный взгляд Гермионы, и по ее глазам убедилась, что дело принимает не на шутку серьезный оборот. Действовать, по-видимому, решили незамедлительно… и, похоже, без поддержки министра. Даже без его одобрения.
– Отлично, – кивнул Дамблдор, подтверждая мою догадку. – Расскажи ему, что случилось. Скажи, что я скоро сам свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства…
– Предоставьте это мне, – Билл ободряюще хлопнул Гарри по плечу, поцеловал мать в щеку и, набросив на плечи плащ, проследовал к выходу. Близнецы прожигали его вопросительными взглядами, но он лишь чуть приподнял уголки губ, едва заметно кивнул мне и скрылся из виду.
– Минерва, – директор повернулся к Макгонагалл, – попросите Хагрида как можно скорее подняться ко мне в кабинет. И еще – если она согласится прийти – мадам Максим.
Молча кивнув, профессор вышла – мы расступились, пропуская ее.
– Поппи, – теперь Дамблдор смотрел на медсестру, – будьте так добры, спуститесь в кабинет профессора Грюма. Там вы обнаружите домового эльфа Винки в ужасном состоянии. Сделайте для нее все, что сможете, и отведите на кухню. Думаю, Добби позаботится о ней.
– Очень… очень хорошо, – отозвалась та и тоже исчезла за дверями.
– А теперь я хочу, чтобы двое из вас сняли друг перед другом свои маски, – на этих словах сердце мое подскочило в груди, точно ужаленное. – Сириус, – услышав его имя из уст директора, Гермиона поневоле вздрогнула, – будь добр, прими свой обычный вид.
Секунда – и на месте черного пса возник он, с долей немого вызова вскинув изможденное, бледное лицо с недельной щетиной.
– Сириус Блэк! – взвизгнула, отшатнувшись, миссис Уизли и потянулась за палочкой. Мы одновременно метнулись вперед, но Гермиона и Рон оказались быстрее: он ловко перехватил руку матери, а она, враз позабыв о конспирации, заслонила своего благоверного – и карие глаза сверкнули праведной решимостью.
– Мам, молчи! – прикрикнул Рон, и я впервые на своей памяти увидела, что близнецы смотрят на него с одобрением. – Все в порядке!
Реакцию Снейпа я заметила не сразу, но обнаружив, какой яростью исказилось его лицо, невольно похолодела: казалось, он готов сейчас же кликнуть дементоров и сдать Сириуса им прямо в руки. Впрочем, Бродяга и сам едва сдерживался, чтобы не броситься на него – Гермиона на всякий случай передвинулась чуть левее, оказываясь между ними, и я мысленно восхитилась ее самоотверженности.
– Он! Что он здесь делает?
– Его пригласил я, – ответил Дамблдор, – так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу.
Судя по гримасам, и Снейп, и Сириус с куда большей охотой свернули бы друг другу шеи. Ни о каком перемирии не могло идти и речи: странно, что директор вообще попытался им это предложить. За милю же видно – гиблое дело!
– Пока что я был бы доволен, если бы вы не выказывали друг другу открытой враждебности, – поправился Дамблдор, не намеренный сдаваться. – Пожмите руки. Сейчас вы по одну сторону баррикад. Время не ждет и, если даже те немногие из нас, кто знает правду, сейчас не объединятся, то у нас просто нет никаких шансов.
Сложно даже вообразить, каких усилий стоило Сириусу сделать шаг навстречу старому недругу. Они со Снейпом едва коснулись ладонями и тут же отдернули их, причем Бродяга держался изо всех сил, чтобы тут же не вытереть руку о штаны. Снейп, судя по виду, тоже боролся с этим желанием. Ну, хотя бы в чем-то они достигли единодушия.
– Хватит для начала, – оценил Дамблдор. – Для каждого из вас у меня есть работа. Хоть я и ожидал от Фаджа чего-то в этом роде, но подобная реакция полностью меняет дело. Сириус, ты должен сейчас же отправиться в путь…
Дальше я не вслушивалась: просто переводила взгляд с директора на Блэка и наоборот, отчаянно ища доказательства тому, что ослышалась. Отправиться в путь? Что, серьезно? Сириус? Но почему это должен быть он – тот, кому, наоборот, нужно улечься на дно в безопасном месте, кто и так уже столько времени провел в бегах и каждый миг своей жизни подвергается риску? Какие могут быть задания, когда он и без того вынужден бороться просто за банальное выживание? И когда он так нужен Гарри… и Гермионе… Почему не Снейп? Вот его тут вообще никто не держит!
– … я свяжусь с тобой позднее.
– Но… – Гарри растерянно смотрел на крестного: для него такой поворот стал столь же неожиданным, сколько и для меня, и для Гермионы… Та, к слову, держалась на удивление стойко: истинное состояние выдавали лишь руки, до побелевших костяшек стиснувшие край кровати, и губы, сжатые в тонкую линию. Такому самообладанию оставалось только позавидовать: если бы Фреда или Джорджа сейчас отправляли черт знает куда, я бы рвала и метала. Да и сейчас, сказать по правде, уже хотелось.
– Мы увидимся очень скоро, Гарри, – заверил Сириус. – Обещаю. Но я должен сделать все, что могу, сам понимаешь… – взгляд его обвел нас всех по очереди, чуть дольше задержавшись на Гермионе. От меня не укрылось, как она дернулась, чуть подаваясь вперед, навстречу… Мерлин, так нельзя, так не должно быть, просто не должно!
Вновь повернувшись к крестнику, Блэк крепко стиснул его ладонь, а затем обратился в пса и юркнул за дверь.
Гермиона смотрела на меня умоляюще, кусая губы, негласно призывая на помощь: Рон сидел рядом с ней, и выйти незамеченной не представлялось возможным. Последовав за Сириусом прямо сейчас, вот так сразу, она выдала бы себя с головой. Но время не ждало, а расставаться на такой ноте, при нынешних обстоятельствах, неизвестно на сколько… Ну уж нет.
– Отвлеките их, – коротко обронила я близнецам, прежде чем отступить обратно к порогу: к счастью, за мной никто, кроме них двоих, особенно не следил.
Миновав коридор, я уже приготовилась свернуть к главной лестнице, но вовремя смекнула, что Сириус предосторожности ради скорее пошел бы по угловой: все-таки собак в Хогвартсе не так уж много (кроме него только Хагридов волкодав), лишнее внимание привлекать незачем – и тоже сменила курс. Деревянные ступеньки лихо уходили вниз, половина факелов на стенах давно погасли – я перевесилась через перила, но разглядеть в полумраке черного пса было не легче, чем упомянутую в пословице кошку.
– Бродяга! – видит Мерлин, я не хотела разводить шум, но другого способа уже просто не видела. Догнать его, передвигающегося вдвое быстрее меня даже на двух ногах, не говоря уже о четырех; не получилось бы даже при всем моем немалом желании.
На миг показалось: никакого ответа. «Неужели упустила?» – от этой мысли обдало холодом, но затем снизу донесся цокот собачьих когтей. Мелькнула тень – и Сириус выпрямился напротив меня во весь рост.
– Что? Что случилось?
– Гермиона… хочет попрощаться, – выдохнула я, переводя дыхание.
– О, – даже при таком убогом освещении невозможно было не заметить, какой теплотой вспыхнули его глаза.
– Куда ты идешь?
– Нужно собрать кое-кого, – отозвался он после короткой паузы. – Старых знакомых…
– А они… знают о тебе? – обеспокоенно уточнила я. – В смысле, это не опасно? Они тебя не сдадут?
– Не сдадут. Это свои.
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поинтересоваться, где же были все эти «свои», пока он мотался по лесам и пещерам, и ограничиться лишь самым насущным вопросом:
– И надолго?..
– Не знаю, – Сириус задумчиво сдвинул брови. – Как дело пойдет.
– А потом куда?..
– Какое-то время побуду у Рема… А там – посмотрим.
– Мы все поедем к Уизли, – я коснулась его рукава. – И я, и Гермиона, и Гарри, наверное, тоже – ему ведь теперь слишком опасно к магглам, да? Так может, и ты… Я имею в виду, если Фред с Джорджем убедят маму… – не очень-то вежливо с моей стороны приглашать в чужой дом еще одного гостя, но ведь с близнецами мы этот вариант уже обсуждали; а то, что миссис Уизли узнала о невиновности Сириуса, должно было всё только упростить.
– Джейн… – Блэк снисходительно покачал головой.
– А что? Подумай: ты сможешь быть с нами со всеми – только представь! И есть нормально, спать на кровати…
– Посмотрим, – уклончиво ответил он. – Я буду на связи.
Я еще раз пристально взглянула на него, прежде чем заключить в объятия – потрясающего, невероятно сильного человека, которого горда была назвать своим другом.
– Береги себя.
– Ты тоже, – Сириус неуклюже обнял меня в ответ. – Все вы. И приглядывайте за моими… то есть, за Гарри… Гермионой…
– Обязательно, – пообещала я.
– Сириус?..
Свет хлынул на площадку так резко, что мы оба невольно зажмурились. Гермиона сбежала по скрипучим ступенькам, и я, кивнув Блэку на прощание, торопливо шагнула в сторону, чтобы уступить ей место в узком пролете. Лишь в последний момент, уже притворяя за собой дверь, обернулась, но взгляд выхватил лишь широкую тень на стене: два силуэта слились воедино.
Достойной отговорки на случай, если мое отсутствие все же не прошло незамеченным, придумать так и не удалось, но оказалось, в ней и нет никакой необходимости: еще только заглянув в больничное крыло, я убедилась, что Фред и Джордж со своей задачей справились на все сто процентов.
– Что значит – Петтигрю жив? – вопросила миссис Уизли, с недоверием взирая на окруживших ее сыновей. – Как это? Где же он тогда был столько времени?
– Боюсь, ответ тебе не понравится, – вздохнул Фред, и близнецы многозначительно переглянулись.
– Ма, ты только не волнуйся, – подхватил Джордж, – но все эти годы он… как бы сказать…
– Он был у нас дома! – с торжественным видом возвестил Фред, словно конферансье, объявляющий начало представления.
Миссис Уизли медленно моргнула и поперхнулась воздухом. Глаза ее расширились в ужасе, лицо сделалось белее больничной простыни.
– Что-что-что? – переспросила она сиплым голосом и слабо взмахнула руками, точно в поисках опоры. – Вы… вы…
– Вот как раз здесь мы совсем ни при чем, – Джордж заметил меня в дверях и слегка улыбнулся. – Все вопросы к Ронни. Крыса была его.
– Крыса?.. – миссис Уизли, казалось, вот-вот лишится чувств. – Он был…?
– Анимаг, – кивнул Фред. – Как Сириус. Отгрыз себе палец, чтоб его подставить, и сбежал, а потом пробрался к нам, и… Ну, дальше ты всё знаешь.
– Мерлин мой… – хорошо, что мы уже и так находились в больничном крыле: мадам Помфри со стаканом зелья подоспела как нельзя кстати. – Рон… Все это время… Но он же мог…
– Ну, мам, – Рон, смущенный донельзя, неловко переминался с ноги на ногу. – Обошлось же…
Обошлось… И тогда, и сейчас – но исключительно потому, что ни Петтигрю, ни Крауч-младший сами не захотели проливать лишней крови. А иначе – какие у нас были бы шансы? И были бы вообще? Что мы можем против них? Применить Отталкивающие Чары? Экспеллиармус? Превратить в пауков? Когда противники наши не погнушаются использовать Непростительные – а нас-то в Хогвартсе боевой магии не учат! Седрика это упущение уже погубило, а сколько было до него? И сколько будет после?
От мыслей, грозящих неизбежно привести к новому приступу паники, а за ним и истерике, отвлекло появление Гермионы. Подруга возникла у ширмы с таким невозмутимым видом, словно никуда отсюда и не исчезала, однако ресницы ее слиплись, а щеки и подбородок заметно покраснели. Она крепко сжимала что-то в руке – маленькое, умещавшееся в ладони.
– Дай угадаю: он тебя тоже? – шепнула я, наклоняясь к ней.
Гермиона вспыхнула, еще пуще залившись краской:
– Ты что, подслушивала? – зашипела она.
– Даже не думала, – фыркнула я. – У тебя на лбу все написано.
Дернув плечом, подруга отошла к окну.
Машинально проводив ее взглядом, я с удивлением отметила, что небо уже начинает светлеть. Миновала целая ночь – а ни один из нас этого не заметил, и никто, кроме Гарри, даже не прилег. Хотя какой уж тут может быть сон?.. Наоборот, хочется проснуться…
Близнецы возникли рядом со мной, обняли каждый со своей стороны, и я обессиленно склонила голову на плечо одному из них, не особенно заботясь, какому именно. Значение имело только их присутствие рядом.
Страх перед смутным будущим и неумолимо надвигающейся опасностью засел внутри прочно и, по-видимому, надолго… но, как и все остальное в этом мире, он тоже делился натрое.
