Глава 22
На платформе 9 и 3/4 я радостно распрощалась сразу с двумя новообретенными родственниками -- крестным и Ремусом. Оборотень к концу каникул как-то незаметно стал из союзника дядюшкой -- если не родным, то уж двоюродным точно.
Сидя в вагоне и глядя на перрон, я вспоминала первое сентября и свою зависть к тем студентам, которых провожали родители -- кто бы мог подумать, что скоро мне повезет больше, чем им всем вместе взятым?
Папа предлагал аппарировать или воспользоваться хогсмидским камином, но я отказалась -- мне было интересней проехаться в "Хогвартс-экспрессе", поболтать с друзьями и полюбоваться пейзажами за окном.
Ко мне сразу же подсели Невилл и Гермиона, а минут через пять после того, как поезд тронулся, и Драко почтил нас своим присутствием. Пояснил:
-- Надо было проследить за Крэббом и Гойлом. Эти двое повстречались с Паркинсон, и теперь та щеголяет изумительным рогом во лбу -- на каникулах Гойл почти выучил олений сглаз... Ребятам понравилось, и они порывались колдануть еще чего-то, но я запретил. Зачем портить крестному первый послепраздничный день?
-- Да, они наколдуют -- что Паркинсон можно будет за деньги в цирке показывать, -- фыркнула Гермиона. Я не согласилась:
-- Они, конечно, ленивые и простодушные, но не криворукие. Их просто нужно правильно мотивировать -- и ребята еще покажут, на что они способны.
Драко фыркнул:
-- Ничего подобного!
-- Спорим?
-- Спорим! На десять галлеонов.
-- Ладно, -- пожала я плечами. -- Десять так десять.
Мы пожали руки, Невилл разбил и сказал:
-- Зря ты с Гарри спорил, плакали твои денежки.
-- А вот и не зря, -- запальчиво возразил Драко. -- Я Крэбба с Гойлом всю свою жизнь знаю!
Что ж, Драко, значит, тебя ждет урок: лучше переоценить, чем недооценить...
Злая, как сотня корнуольских пикси, Панси Паркинсон встретилась нам только на перроне в Хогсмиде -- Буллстроуд отгоняла от нее любопытных, а сама Панси пыталась закрыться мантией. Выходило не очень -- развесистый олений рог рос прямо между глаз, и, закрывшись, девчонка автоматически переставала видеть дорогу перед собой. Похихикав над невезучей сокурсницей, Драко возглавил нашу компанию и повел к каретам -- ему раньше уже приходилось ездить в Хогвартс таким путем.
Кареты были как кареты: с хогвартским гербом на дверце, рассчитаны на четырех взрослых студентов, или шестерых таких мелких, как мы. Но вот скакуны, которыми они были запряжены...
Казалось, что этих "лошадок" не кормили никогда. Принципиально. Видели когда-нибудь мумию? Высохшую, сморщенную... но при этом глядящую на тебя живыми печальными глазами? Вот примерно такими и были лошадки, только в качестве бонуса шла пара крыльев, сложенных на спине на манер плаща. Как по заказу, один из впряженных в ближайшую карету скакунов расправил их и снова сложил -- крылья оказались нетопыриные. А что, логично -- сдует ветер такую коняшку, а она крылышки расправит, да и полетит, куда глаза глядят... Стая перелетных непарнокопытных. Сюрреализм -- Дали и не снилось.
-- А они не надорвутся?
-- Кто? -- недоуменно обернулся Драко.
-- Лошадки наши.
Теперь на меня таращились еще и Невилл с Гермионой.
-- К-какие лошадки? Кареты не запряжены, -- осторожненько подергал меня за рукав Невилл. Я изумилась:
-- Вы что, не видите? Тощие крылатые лошади с выпирающими ребрами! Да потрогайте же!
Решительно схватив за руку Невилла, я направилась к ближайшей упряжке и храбро потянулась к морде лошадки. Та оказалась бархатистой и теплой, вопреки моим опасениям, и я заставила Невилла положить рядом со своей и его руку. Лошадка стояла смирно, только косила на меня печальным глазом.
-- Ой... И правда, невидимые... А почему ты их видишь, а мы не видим? -- Гермиона и Драко подошли следом и осторожно поглаживали невидимые бока. Невилл вытащил из кармана конфету, и животное аккуратно взяло ее губами.
-- Здорово, -- восхитился друг. -- Надо будет спросить кого-то из преподавателей или Хагрида -- наверняка запрягать лошадей входит в его обязанности.
Мы уселись в карету и всю дорогу всматривались в темнеющий за окошком лес, пытаясь увидеть тех страшных зверей, из-за которых нам было запрещено уходить дальше опушки. К сожалению, ни волков, ни даже лис нам не попалось, я уже не говорю об оборотнях или мантикорах.
Без приключений доехав до замка, мы оставили багаж в комнатах и поспешили в Большой зал. Спасибо Мерлину, обошлось без вступительной речи -- нас просто накормили ужином и раздали расписание: в этом семестре больше не было полетов, зато появилось несколько спецкурсов. Нам предлагали изучать геральдику, этикет и танцы (в скобках было указано, что занятия рассчитаны на четыре семестра). Я, не колеблясь, решила пойти на все три спецкурса, а Невилл буркнул, что и без геральдики проживет замечательно. Хорошо Драко -- он-то в этих занятиях не нуждается, у него до школы были гувернеры, успевшие научить его не только кушать правильной вилкой, но и еще целой куче того, что положено знать юному аристократу.
После ужина я зашла к папе, обсудила с ним расписание и договорилась о наших занятиях -- мы с Невиллом изучали окклюменцию, и хотели в свободное время помогать с приготовлением зелий для Больничного крыла.
Уже засыпая, я услышала тихий шорох. Выглянули из-за балдахина и ухмыльнулась: туфли крались к выходу. Как же хорошо в Хогвартсе!
Январь, февраль и март пролетели незаметно. Мы много учились, однажды мобилизовали второй и первый курсы, устроив битву снежками, следили за Квиррелом и приручали Пушка. Оказалось, псина любит яблоки и млеет, когда крайнюю правую голову чешут за ухом, а среднюю гладят по носу. Мы заводили знакомства с самыми различными студентами, и вскоре нас не знал только ленивый. Мы постепенно приучали Рона Уизли к мысли, что он сможет не только обыграть в шахматы любого хогвартского студента и оглушить тролля, но и сумеет стать самым авторитетным младшекурсником на Гриффиндоре. Рыжему явно нравились почет и внимание, так что он смирился с необходимостью помогать и советовать, и вскоре был вознагражден -- папа лично дал Гриффиндору двадцать баллов за "достойную дрессуру". Рон сумел добиться дисциплины на уроках зелий, несмотря на подначки слизеринской компании, в которую входили Паркинсон, Буллстроуд и несколько подпевал (подозреваю, пообещал отвесить каждому по щелбану, но тем не менее...). Теперь гриффская половина класса сидела тихо и с каменными лицами крошила ингредиенты, пока Паркинсон сотоварищи изощрялась в словесных оскорблениях. К моему огромному сожалению, совсем заткнуть Панси не получалось никак -- ее папаша занимал одну из высоких должностей в Министерстве, и сковырнуть его можно было только с помощью Люциуса. Приходилось терпеть и выжидать, когда аристократ присоединится к нашей дружной команде, и тогда уже вершить свою маленькую месть.
В апреле Хагрид снова пожаловался, что кто-то убил единорога и выпил всю кровь. Мы пришли посмотреть на детенышей фестралов -- тех самых невидимых лошадей, что так поразили нас в первый день семестра. Оказалось, что фестралов могут видеть только те, кто своими глазами видел смерть -- а мне довелось видеть смерть матери, хоть я этого и не помнила. Несмотря на устрашающую внешность, животные оказались на редкость дружелюбными и флегматичными, обожали сладкое и Невилла -- потому, что у него сладкого всегда были полные карманы. Хагрид всегда охотно принимал нас у себя, поил чаем из огромных кружек и угощал кексами собственного приготовления: страшненькими, но вкусными. Гермиона однажды пошутила, что хагридова выпечка похожа на самого лесничего -- "на лицо ужасная, добрая внутри".
-- Вы эта, извиняйте, только я сегодня малость занят, -- сказал нам с порога полугигант. -- Мне в лес надобно, приглядеть...
-- Что-то случилось? -- Гермиона сегодня была настроена благодушно и, кажется, собиралась предложить свою помощь. Ну да, так и есть:
-- Может, мы чем-то поможем?
-- Это вряд ли. Кровопивец какой-то объявился, единорогов убивает. Такое чистое, доброе создание, у кого только рука поднялась!
-- Кровопивец? -- вампир, что ли?
-- Ну да. Всю кровь высасывает. Единорожья кровь, она ото всех болезней спасти могет -- да только лучше умереть, чем так спасаться. Это же проклятие страшное -- убить единорога, м-да...
Хагрид скоро ушел, а я поняла, что развязка не за горами. Если Квиррел добывает для своего хозяина единорожью кровь, значит, тот страстно желает возродиться и воспользуется любой возможностью, чтобы заполучить философский камень.
А месяц спустя все это и произошло.
Хагрид выиграл в карты яйцо дракона. Сперва я не обратила внимания на сей интересный факт: ну выиграл и выиграл, но Люпин как раз прислал письмо, в котором упоминалось, что их питомник как-то купил яйцо Китайского Огненного Шара за три тысячи галлеонов, и я задумалась. Какова вероятность того, что незнакомец с драконьим яйцом в кармане сядет играть с Хагридом в карты? Какова вероятность того, что он решит поставить яйцо на кон? И проиграет?
Я отправилась за объяснениями. Хагрид грел яйцо в камине, поминутно переворачивая его большими щипцами.
-- А, Гарри! Хорошо, что ты зашла. Скоро вылупится, представляешь?
Не хотелось разочаровывать лесника, но...
-- А ты знаешь, что не сможешь оставить дракона себе? Придется переправить его в питомник -- иначе рано или поздно кто-то донесет и министерские отправят тебя в Азкабан.
Лесник погрустнел:
-- Знаю я, знаю. Я уже написал Чарли Уизли, он заберет драконеныша сразу, как тот вылупится.
-- Хагрид... а как выглядел тот человек, что проиграл тебе яйцо?
-- Ну... В капюшоне, в черной мантии... Так хорошо встретить человека, который любит зверушек! Посидели, поговорили... Я ему: "Любую зверушку можно приручить, ежели найти верный подход", а он: "Особенно ежели знаешь, чего она любит". Я ему и сказал, мол, уж на что злой мой Пушок, а поиграй ему на дудочке -- и уснет, что твой ребенок.
Мое сердце пропустило один удар. Я почему-то не сомневалась, что тем незнакомцем был Квиррел, и теперь ему известно, как пройти мимо цербера. Следя за преподавателем ЗОТИ, мы выяснили, что он все время терся рядом то с одним, то с другим профессором, а потом вдруг резко переставал -- несомненно, выяснив, как обойти его ловушку. Оставалось только найти способ миновать папину и хагридову -- и взять камень.
Ужаснувшись своей догадке, я молнией полетела к папе. Значит, остается только его препятствие -- и один шаг до камня!
Папы в кабинете не оказалось. Равно как и в лаборатории, в Большом зале и слизеринской гостиной. Зато я нашла Драко, сообщившего, что видел, как профессор Снейп направлялся к границе антиаппарационной зоны...
Рассказав о своей догадке друзьям, я попросила совета: мне не хотелось идти к кому-нибудь из преподавателей или директору, ведь никаких доказательств мы не имели, а кто поверит на слово ребенку?
-- М-можно сидеть под мантией у комнаты с Пушком и следить, -- предложил, волнуясь, Невилл. -- А когда о-он придет, шарахнуть его чем-то по башке.
-- Лонгботом, ты, никак, с Крэббом и Гойлом переобщался, -- хихикнул Драко. Невилл покраснел:
-- Что, есть идеи получше?
Идей получше ни у кого не оказалось. Взяв мантию, мы направились к церберу, намереваясь проверить, все ли в порядке.
-- ...куда вы так торопитесь, мисс Брокльхерст? -- и как у нее так выходит? Макгоннагал никогда не орет, но слышно ее в соседнем коридоре. Магия, не иначе.
-- К директору, профессор. Мне нужно согласовать...
-- Согласуете завтра. Директора нет.
Я повернулась к друзьям:
-- Дамблдора нет! Вы понимаете, что это означает?
-- Что сейчас идеальный момент для кражи камня!
Мы сорвались с места и побежали, не скрываясь, затормозив только у лестницы на третий этаж. Проследив, чтобы нас никто не увидел, накинули мантию и свернули в запретный коридор.
-- Слышите музыку? -- Драко навострил уши. -- Арфа.
-- Пушка усыпляет музыка, -- я похолодела. -- Быстро!
Пес действительно спал, положив среднюю голову на вытянутые лапы. Крайним головам достался каменный пол, и спали они не так глубоко: левая открыла один глаз, увидела снявшего мантию Невилла и заснула опять, узнав мальчика. Я свернула мантию и сунула за пазуху:
-- Люк открыт!
Действительно, люк, охраняемый цербером, был открыт, а рядом с ним стояла зачарованная арфа, исполняющая нечто на редкость заунывное.
-- "Элегия" Рахманинова, -- узнал Драко. -- Интересно, вообще-то это для фортепиано, но...
-- Потом, -- перебила его Гермиона. -- Прыгайте!
Мы друг за дружкой попрыгали в открытый люк и угодили прямо в объятия Дьявольских силков -- как любезно сообщил нам Невилл, с восторгом рассматривая сей дивный образчик флоры. Флора пыталась обнять нас покрепче, как давно не виденных родственников, и я спросила как можно спокойнее:
-- Невилл, дружище, что нам делать с этим растеньицем?
-- А, да все просто... -- к моему ужасу, лианы-щупальца утянули Невилла куда-то вглубь, и его голос донесся уже снизу:
-- Расслабьтесь, и они вас не тронут.
Бледный до зелени Драко потерял сознание и был немедленно утянут вслед за Лонгботтомом, третьей нырнула Гермиона, бормоча что-то про третий закон Ньютона, и я услышала ее радостный возглас:
-- Гарри, это не страшно!
Зачем-то глубоко вдохнув, я постаралась не двигаться, и в следующую секунду стояла рядом с друзьями. Герми приводила в чувство Драко, Невилл с любовью рассматривал растение, шепча: "... семейство крестоцветных... ". Дурдом на выезде. И ведь никому не сказали, где мы, и папе записку не оставили... Голову мне оторвать мало за такое -- и оторвут ведь, как пить дать оторвут. Вот вернется папа -- и оторвет, а если не оторвет, то Люциус постарается, за то, что подвергла опасности его единственного наследника.
Единственный наследник застонал и сел, пытаясь сфокусировать мутный взгляд.
-- Драко, ты идешь обратно и ждешь профессора Снейпа, -- решительно сказала я. Тот хотел было возмутиться, но глянул вверх, прикинул, какие ужасы могут нас ожидать в дальнейшем, и согласился.
-- Я пошлю ему сову. И Дамблдору, пожалуй, тоже.
Гермиона наколдовала луч света, Дьявольские силки с недовольным шипением расползлись в стороны и я смогла с помощью Вингардиум Левиосы поднять Драко к люку. Он помахал нам рукой:
-- Нормально! Я побежал.
Две минуты бега по темному коридору -- и мы в высоченном зале с арками, где летает и жужжит нечто, весьма похожее на огромных пчел.
-- Ключи! -- восклицает Гермиона. Действительно, ключи. На стрекозиных крылышках, разнокалиберные такие... Невилл указал в дальний угол:
-- Там дверь. Нам что, придется искать ключ? Да на это куча времени уйдет...
Попробовав "Аллохомору", Гермиона пожала плечами:
-- Не выходит. Ну-ка, глядите, ключ должен быть старым, как и замок.
Мы задрали головы к потолку и принялись высматривать эту маленькую летающую пакость. Ключ, с трудом удерживающийся в воздухе на покрученных крылышках, заметила я. Этот инвалид старался забиться в угол и отнюдь не желал, чтобы его ловили -- от моей протянутой руки он улизнул с грацией пьяной балерины. Я попробовала "Акцио" -- безрезультатно.
-- Вот! -- Герми с торжественным лицом вручила мне вынутую неизвестно из какого пыльного угла метлу. Прутья в ней держались на честном слове, на древко намоталась паутина -- словом, не метла, а мечта квиддичиста. Невилл скривился:
-- Фу, как на таком летать можно? Этой метлой даже двор подметать стыдно!
-- Квиррел взлетел -- и у нас выйдет. Давай, Гарри, действуй.
Ну да, кто же еще... Я вздохнула, села на это допотопное средство передвижения и оттолкнулась. Мои ожидания не оправдались -- метла летела хоть и медленно, но уверенно, и косокрылый паралитик становился все ближе...
-- Ловите! -- я поймала ключ и перебросила друзьям. Гермиона кинулась отпирать, а я заложила крутой вираж, уходя от роя разъяренных ключиков -- тем очень не понравилось, что я сцапала их собрата. Едва я влетела в раскрытую настежь дверь, как Невилл захлопнул ее -- и хорошо сделал: в обратную сторону двери часто и дробно застучали, словно дротики втыкались в дартс. Я передернула плечами: еще немножко, и в роли мишени выступила бы моя спина...
-- Ну и гадость, -- выразилась Гермиона.
-- Полностью согласна. Выдумать такое препятствие -- надо быть больным на всю голову. Интересно, кто это потрудился?
-- Да я не о том, -- подруга ткнула пальцем в сторону, и Невилл, проследив за направлением, поспешно зажал нос: на полу валялся дохлый тролль.
-- Это точно было квиррелово препятствие, -- сказал он. Я пригляделась и узнала старого знакомца:
-- Ребята, да это же тот самый, что напал на меня на Хэллоуин!
-- Еще скажи, что он здесь с Хэллоуина и лежит, -- фыркнула Гермиона. Невилл пожал плечами:
-- Может, и лежит. Откуда нам знать, как положено разлагаться троллю?
Миновав вонючую гору мяса, мы попали в следующий зал, уставленный исполинскими фигурами, в которых мы с удивлением узнали знакомых по шахматной доске пешек, ферзей, слонов... Пол был раскрашен черно-белыми квадратами, позади черного воинства виднелась дверь. Попытавшись прошмыгнуть между фигурами, мы потерпели поражение: ближайшая пешка вынула меч и недвусмысленно дала нам понять, что проход воспрещен.
-- Кажется, нам придется сыграть, -- обреченно сказала Гермиона. -- Нам бы сюда Уизли...
-- Ничего, у нас есть Невилл. Он даже Рона обыграл -- дважды.
Мы во все глаза уставились на беднягу Невилла, чем окончательно того смутили.
-- Ну, я... Я попробую.
Странная это была партия: я вместо пешки, Гермиона -- ладья, сам Невилл забрался на спину коню, чтобы обозревать поле битвы подобно полководцу. Не знаю, кто зачаровал черные фигуры, но играли они здорово -- меньше чем за четверть часа сожрали половину наших, допустив при этом только одну ошибку. Я заметила, что Невилл бережет меня и Гермиону, и сердито крикнула ему со своего края доски:
-- Если ты ничего не сделаешь, мы не пройдем! Сделай ход ферзем, а потом жертвуй ладью! Прости, Гермиона.
-- Гарри права, -- присоединилась ко мне подруга. -- Нам надо выиграть! Мне ведь ничего не грозит на самом деле!
Невилл побледнел, но сделал, как я ему сказала, и вражеский ферзь взмахнул мечом, метя по Гермионе. Та пригнулась и кубарем скатилась с доски. Невилл хотел было броситься за ней, но я остановила его:
-- Стоп! Партия не окончена.
Сделав один шаг, я оказалась на последней линии -- и объявила черному королю шах и мат. Меч выпал, громко лязгнув, из одетых в рыцарские перчатки рук, и Невилл слетел со своего коня, бросившись к Гермионе. Та застонала и села, ощупывая лодыжку.
-- Ничего страшного, просто ударилась о кусок разбитой ладьи, -- улыбнулась она вымученно. Я наложила обезболивающее заклятье, как учил папа, и заявила:
-- Дальше я пойду одна. Хватит вам рисковать.
Невилл упрямо помотал головой:
-- Нет. Гермиона останется, но я пойду с тобой до конца. Мы же вместе, правда?
-- Один за всех, и все за одного, -- Гермиона была серьезна, как никогда. Я уже знала, откуда эта фраза, и подтвердила:
-- Именно так. Хоть мы и не мушкетеры, но девиз мне нравится.
Устроив подругу поудобнее и дав ей свои мантии, чтобы не замерзла на холодном полу, мы направились к двери. Тонкая блузка и жилетка почти не грели, и я позволила себе немножко помечтать о теплом пламени камина... Ох ты ж, Модред тебя раздери! Правду говорят, бойтесь своих желаний...
За дверью бушевал огонь. Три квадратных метра свободного пространства, посреди которого помещается столик, а дальше -- огненная стена.
-- Это волшебное пламя, -- Невилл поежился. -- Может, подождем профессора Снейпа?
Он хотел выйти за дверь, но та вдруг тоже вспыхнула огнем.
-- Ну вот... Мы застряли...
Я тем временем рассматривала выстроенные в ряд на столе разнокалиберные бутылочки, прикидывая, что же придумал папа. Под столом валялся пергамент, достав который, я прочла:
-- "Дано: семь бутылок в ряд,
В двух из них вино, в трех -- сильнейший яд.
Одна вперед отправит, еще одна -- назад,
И слева от вина в фиалах налит яд.
В крайних бутылках налито не одно и то ж,
Но если вперед ты хочешь, то зелья не найдешь.
Ни в большой, ни в малой яду не найти:
Надеюсь, удалось мне сбить тебя с пути?
Из второй слева или второй справа глотнешь --
Эффект выйдет одинаков, но лучше их не трожь.
Один лишь шанс вернуться, проще пойти вперед.
Глотай лишь аккуратно -- в бутылках жидкий лед."
Невилл прошелся вдоль стола и потрогал пальцем бутылочки:
-- Гарри, у волшебников с логикой плохо. Тут я тебе не помощник.
-- Ну, папа, я тебе припомню твою задачку... Значит, в левых -- яд, в крайних -- разные жидкости, но вперед не отправят... А, поняла! Смотри, самая маленькая бутылочка даст возможность вернуться, а самая большая -- пройти вперед, но из нее явно отпили, так что хватит лишь одному.
Я схватила маленькую бутылочку и сунула в руки Невиллу:
-- Пей и возвращайся. Позаботься о Гермионе, а я не пропаду.
Невилл не стал спорить, только обнял меня и шепнул:
-- У тебя все получится.
Мы одновременно глотнули и сказали враз осипшими голосами:
-- Точно лед!
Рассмеялись и шагнули каждый к своей двери.
За моей дверью был озадаченный Квиррел. Он стоял перед огромным зеркалом в бронзовой раме и что-то бормотал под нос, простукивая стекло.
-- А, малышка Гарри, -- обернулся он. -- Добро пожаловать!
-- Дамблдор предупрежден, -- сказала я. Квиррел рассмеялся:
-- К тому времени, как он вернется, камень уже будет у меня... ты ведь знаешь, что я ищу, верно?
-- Знаю, -- я решила потянуть время. -- Зачем вы помогаете этому бесплотному неудачнику?
-- Дерзкая девчонка! Свяжи ее!
Шипящий голос словно тронул невидимую струну у меня в голове, и шрам запульсировал неслыханной до того болью.
-- Инкарцеро!
Веревки опутали меня, как диковинный кокон.
-- Мой господин... Я прошел все испытания, осталось одно -- но я не понимаю. Что мне делать? Разбить зеркало?
Шипящий голос был здорово раздражен:
-- Это зеркало показывает желания! Что ты видишь?
-- Я протягиваю вам камень, мой господин...
-- Девчонка! Используй девчонку!
Меня подтащили к зеркалу и приказали смотреть. Что, логично: я не хотела использовать камень, я хотела только его найти -- значит, смогу увидеть, где он спрятан.
В зеркале отразилась только я, не связанная веревками, изрядно взъерошенная и запыленная. Квиррел за моей спиной нетерпеливо спросил:
-- Что ты видишь?
-- Себя... -- тут мое отражение сунуло руку в карман юбки, достало неправильной формы алый кристалл и перекинуло с руки на руку. Усмехнулось и снова сунуло в карман, подмигнув напоследок. Черт, черт...
-- Я на выпускном балу, меня называют лучшей ученицей школы, -- быстро затараторила я, но шипящий голос насмешливо прервал меня:
-- Ложь. Мой верный слуга, дай мне увидеть ее.
Квиррел медленно размотал свой дурацкий тюрбан и я увидела у него на затылке второе лицо: бледное, безносое, тонкогубое и красноглазое.
-- Плохо выглядишь, Волди, -- ляпнула я. Волдеморт перешел на ультразвук:
-- Из-за тебя я вынужден влачить жалкое существование! Мерзкое животное, грязнокровка!
-- Четвертькровка, -- поправила я его. -- Что тебе так чистокровность покоя не дает? Небось, сам-то -- бастард?
-- Ты-ы-ы! -- взвыл Его Темнейшество. -- Фините инкантатем! Экспеллиармус!
Веревки упали, моя палочка вылетела из кобуры и приземлилась где-то в углу.
-- Что теперь? Поиграем в догонялки? -- я живо кинулась за зеркало, а двуликий Квиррел принялся обстреливать меня заклятьями.
-- Стой! Она нужна мне! Хватай ее!
Логика -- как у флобберчервя. Зачем тогда было развязывать?
Впрочем, схватить себя я позволила -- только затем, чтобы представить, будто мои ладони раскаляются до огромной температуры, и охватить ими голову профессора ЗОТИ. Тот дико завыл и рассыпался прахом, а из кучки праха вылетел прозрачный Волдеморт в чем-то вроде савана, раззявил рот, будто глотнуть меня вздумал, и прошел сквозь, истаяв в воздухе. Кажется, это становится традицией для меня -- развоплощать Волдеморта.
И тут я оступилась на выщербленном полу, больно приземлившись на попу и подвернув ногу. Доползла до палочки, трансфигурировала платок в табурет и стала ждать спасения, перекидывая с руки на руку философский камень. Занятная штучка, между прочим, красивая: мутное основание, и прозрачная верхушка, середка проросла матовыми иглами... Куда его теперь? Дамблдору отдать? А вот фига!
Я оторвала пуговицу, придала ей вид алого кристалла и сняла туфельку с пострадавшей ноги. Размахнулась посильнее -- и хряснула стальной набойкой прямо по камешку, добросовестно растерев его в пыль. Теперь последний штрих: трансфигурировать из огрызка карандаша палочку, похожую на профессорскую, и сломать ее.
-- А вот и кавалерия, -- пробурчала я себе под нос, услышав топот ног за дверью. Мигом уничтожила табурет, легла на пол в живописной позе морской звезды, картинно разбросав руки-ноги, и, послюнявив палец, нарисовала себе дорожки от слез на закопченной физии. Откашлялась и зарыдала, словно подбитая из рогатки чайка.
-- Девочка моя! -- сразу включился в игру подбежавший папа. Он-то прекрасно знал, как я тренировала перед зеркалом "правдоподобный" плач. Подхватил меня на руки и осторожно ощупал на предмет переломов, одновременно шипя:
-- Я вам говорил, что не стоит прятать камень в Хогвартсе, а вы меня не слушали! Говорил, что Квиррел не внушает мне доверия, а вы отмахивались! Девочка моя, ты цела?
-- Нога-а... Я сломала ногу-у-у! Он хотел меня у-убить! А-а-а! -- моей истерике позавидовал бы и Дадли. Дамблдор тем временем обозрел поле битвы и невозмутимо спросил:
-- А где профессор Квиррел?
-- Та-ам! -- ткнула я пальцем в кучку пепла. -- Он дотронулся до меня и обжегся, а потом р-раз! И нету-у... И камень ваш испортился -- он в него заклятьем каким-то попал!
-- Мы узнаем, что это было за проклятье, -- Дамблдор поискал взглядом квирреловскую палочку. Папа показал ему обломки:
-- Боюсь, "Приор Инкантатем" не сработает. Моей дочери нужна срочная медицинская помощь, я, с вашего позволения, удалюсь.
Оставив Дамблдора и не проронившую ни единого слова Макгоннагал рассматривать останки Квиррела, мы удалились. Только в зале с шахматами папа спросил:
-- Как ты?
-- Подвернула ногу. Будем теперь вместе с Гермионой хромать. А где ты был?
-- Помфри срочно понадобилась полынная настойка, а у меня закончился сушеный драконий помет.
-- Фу-у... Ну и гадость... Северус, ты на меня сердишься?
-- Нет, конечно, нет, ребенок! Я слишком хорошо тебя знаю. Должен сказать, что ты молодец -- если бы не Драко, я бы не вернулся так быстро. Хотя седых волос у меня прибавится, это точно...
-- Прости меня, -- покаянно зашептала я. Мне действительно было жаль, что я заставила папу нервничать. Если бы был другой способ остановить Квиррела, я обязательно им воспользовалась бы. Вспомнив о камне, я сунула руку сперва в карман юбки, а потом в карман папиной мантии.
-- Это тебе -- трофей. Может, на декокт какой сгодится...
Папа молча прижал меня к себе и поцеловал в макушку. Я довольно улыбнулась: Квиррел мертв, камень у нас, и папа на меня совсем не злится. Жизнь прекрасна!
