Глава 22Шахматы – это не только борьба умов, но и борьба нервов.
Представьте, где находится Албания. Теперь представьте все леса Албании. Наконец, вообразите себе, сколько деревьев во всех лесах Албании. Так вот, в одном из этих деревьев многочисленных лесов Албании спрятано величайшее достижение магии, с которым не может сравниться ни один из когда-либо существовавших артефактов, – диадема Ровены Равенкло. И эта информация не приносила Раймонду Певереллу никакой радости.
– Натали Макдональд до сих пор в больничном крыле. Говорят, вчера отменили зелья, потому что профессор Снейп сам варил лекарство для нее.
В очередной раз сбившись с мысли, Раймонд сжал вилку с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Черт его дернул сесть сегодня за стол гриффиндорцев. Мало того что Гермиона прожужжала все правое ухо, в левое вдобавок неустанно чавкал Рон, который внезапно воспылал к Раймонду дружескими чувствами и тоже порой вставлял парочку новостей. Разумеется, не отвлекаясь при этом от процесса поедания жареной картошки.
– А у пуффендуйцев сегодня защита со Слизерином, – продолжала вещать Гермиона.
– Сочувствую пуффендуйцам, – сказал Рон, подкладывая себе котлет. Интересно, он когда-нибудь лопнет? – Я бы на их месте прогулял урок.
– Рон, это не выход! – возмутилась Гермиона. – Не забывай, что у нас самих занятие в пятницу!
– Такое забудешь… – пробурчал Рон. – Сдвоенная защита со слизеринцами…
– На других предметах мы занимаемся вместе со всеми факультетами, так что грех жаловаться, – заметила девушка. – Просто в этом году на защиту записалось столько шестикурсников, что пришлось нас разбить на две группы, как и раньше.
– Мфе оф эфофо не фефче.
– Что, прости?
– Мне от этого не легче, – повторил Рон, с колоссальным усилием проглотив все, что до этого запихнул в рот. – Ты, кстати, собиралась поговорить с Макгонагалл насчет Селвина. Ну и?
Гермиона поджала губы и вздернула подбородок.
– Профессор Макгонагалл сказала, что все передаст директору.
– А, ну тогда конечно. – Порой сарказм Рона не уступал снейповскому. – Как думаешь, Раймонд, это что-то изменит?
– Сомневаюсь, – довольно сухо ответил тот. – Если уж Дамблдор нанял Селвина, он наверняка знает обо всех его… особенностях.
Гермиона на такую характеристику только фыркнула.
– Смотрите-ка, Малфою явно не понравилось, что ему мамочка написала, – заметил Уизли, кивая в сторону слизеринского стола. – Может, она не смогла прислать ему гостинцев?
Раймонд поднял глаза на соседний стол. Драко Малфой действительно был в странном состоянии: не замечая ни щебечущей Пэнси Паркинсон, ни ожидающего угощения филина, он сжимал в руках письмо, и кажется, был бледнее обычного, хоть это и трудно представить. На секунду он оторвался от смятого листа и встретился взглядом с Певереллом. И от этого взгляда Раймонда словно захлестнула волна отчаяния. Никогда еще он не чувствовал такого: в сердце будто кто-то вогнал длинную иглу и с удовольствием садиста несколько раз медленно прокрутил свое орудие пытки. В висках застучало, заставляя схватиться за голову.
– Раймонд, ты в порядке? – обеспокоенно спросила Гермиона.
Искаженное лицо Малфоя поплыло перед глазами. Сквозь пелену, застилавшую глаза, Раймонд увидел, как слизеринец вскочил из-за стола и выбежал из Большого зала под удивленные шепотки однокурсников.
– Раймонд?
– А? – Молодой человек встряхнул головой, прогоняя наваждение. – Что?
– Да ничего, просто ты бледный как полотно.
– Ага, краше в гроб кладут, – поддакнул Рон, заслужив осуждающий взгляд Гермионы. – Ну что опять не так?
– Все нормально, – потирая виски, сказал Раймонд. – Голова немного разболелась, перезанимался, наверное.
– Тебе следовало бы больше отдыхать, – снова проявила заботу девушка. – Ты постоянно сидишь за учебниками!
Рон на упрек Гермионы недвусмысленно хмыкнул.
– К твоему сведению, Рон, даже я меньше занимаюсь! – встряхнула копной волос староста Гриффиндора и покосилась на Раймонда. – И я не увлекаюсь экспериментами с памятью!
Певерелл непонимающе уставился на девушку.
– Ни один волшебник не в состоянии запомнить перевод всех комбинаций древних рун, уж я-то в этом что-то понимаю, – объяснила свою позицию Гермиона и, переходя на шепот, добавила: – Я прекрасно помню, что за книгу ты добыл этим летом, Раймонд, неужели ты думаешь, что я не сопоставила эти факты?
Раймонд удивленно моргнул, после чего попытался взять себя в руки.
– А что, Гермиона, ты бы хотела ее прочесть? – спросил юноша, внимательно наблюдая за тем, какой азарт разгорается в глазах девушки, и подлил масла в огонь: – Книгу о памяти, которая считается давно утерянной и недоступна почти никому?
– Я… – замялась гриффиндорка, но ее взгляд сказал все лучше слов.
– Конечно, хотела бы, – расплылся в улыбке Раймонд. – Вот только откуда ты ее возьмешь?
– Что? Я думала…
– Впрочем, я готов оказать тебе услугу, – прошептал юноша на самое ухо раскрасневшейся Гермионы. Девчонки вокруг, глядя на них, захихикали. Плевать, пусть думают, что хотят, дуры набитые. – За определенное вознаграждение.
– Что ты имеешь в виду? – сглотнув комок, спросила Гермиона.
Мерлин, она уже красная как рак. О чем только думает?
– Ничего особенного, сущая мелочь, – все также вкрадчиво промолвил Раймонд, горячим дыханием обжигая щеку Гермионы. Та вздрогнула, девушки напротив захихикали громче, и даже тугодум Рон нахмурился, прислушиваясь к их разговору. – Я хочу, чтобы вы рассказали мне о Гарри Поттере.
– То есть как?
– Подробно, – уточнил Раймонд, сделав вид, что не понял вопроса. – Поймите, я здесь новенький, мне все интересно. А что может быть интереснее Мальчика-Который-Выжил?
По нахмуренному лицу Гермионы было видно, что она сомневается.
– Конечно, я не настаиваю, но познакомиться с Гарри Поттером было мечтой моего детства. Я и в Хогвартс-то приехал из-за него. Кто же знал, что мы разминемся в пути?
– Гарри не любит, когда обсуждают его жизнь…
– Брось, Гермиона! – встрял Рон, которого порядком успокоила тема разговора. – Нет ничего плохого в том, что Раймонд хочет узнать Гарри ближе. Уж лучше он услышит все от нас, чем прочтет какую-нибудь глупую статейку Риты Скиттер.
– Возможно, ты прав, – нехотя согласилась с другом девушка. – Но нам надо еще подумать, хотя бы до завтра.
– Без проблем, – обезоруживающе улыбнулся Раймонд. – А я пока последую твоему совету и немного отдохну у себя.
С этими словами Раймонд поднялся и направился к выходу из Большого зала. В голове крутилась только одна мысль: где сейчас Драко Малфой?
***
Это конец. В груди было тесно, словно кто-то наложил проклятье, стремясь причинить как можно больше боли. Драко расстегнул рубашку, но это не помогло: он по-прежнему задыхался, задыхался только от мысли об этом письме, от осознания того, что его отец мертв. Что происходит? Что он здесь делает? Ему нет места в этом замке. Нет, не так: ему нет места в этом мире.
Мысли путались. Смысл происходящего ускользал сквозь пальцы. Драко почувствовал, как магия просыпается, поднимается в нем волной, как она клокочет, готовая выбраться наружу. Глубокий вдох. Успокоиться. Выдох. Почувствовав, что его пробрала дрожь, юноша посмотрел в зеркало. Разве так должен выглядеть Малфой? Жалким мальчишкой с трясущимися губами и затравленным взглядом?
С чудовищной скоростью, как будто от этого зависела его жизнь, Драко схватился за кран и повернул вентиль. Холодная струя… Умыть лицо… Вода, смешанная со слезами, которые не в силах сдержать. Паника. Паника от понимания, что нет больше сил терпеть и притворяться, что тело не слушается и готово биться в истерике вопреки воле. Кровь стучит в ушах. Это пройдет, все пройдет: и бешеная колотьба сердца, и рваное дыхание, и дрожащие руки. Все пройдет, кроме разрушенной жизни, которая никуда не денется, никуда. Никуда, черт побери!
В бешенстве Драко ударил по зеркалу. Гладкая поверхность треснула, в своем отражении рассекая пополам искаженное лицо юноши. С мрачным удовлетворением он наблюдал, как алая струйка медленно, очень медленно потекла по руке, пачкая мантию, и достигла Метки, которую Драко сейчас так ненавидел. Если бы он знал, если бы он только знал…
– Кто здесь?
Драко резко обернулся, на ходу выхватывая палочку.
– Певерелл, – почти прорычал Малфой, узнав вошедшего, – какого Мордреда ты здесь делаешь?!
– Поднимался к себе и услышал звон стекла, – спокойно объяснил Раймонд, не сводя глаз с волшебной палочки Малфоя. Свою он доставать не стал. – Подумал, что какой-нибудь девчонке стало плохо, и решил проверить. Не ожидал увидеть тебя в женском туалете.
– Он заброшен, – коротко ответил Драко, опуская оружие. Успокоиться, надо успокоиться. – А ты у нас записался в герои вместо Поттера?
– Раз уж место вакантно, почему бы этим не воспользоваться? – ухмыльнулся Раймонд. – Что произошло, Драко?
– Я, кажется, не давал тебе разрешения называть меня по имени, – с непонятной злостью сказал блондин. – Для тебя я Малфой.
– Или Блэк?
– Что?
– Ты же Блэк по матери, – заметил Раймонд. – И судя по тому, что я здесь вижу, характер тебе достался с ее стороны.
– Послушай, Певерелл! – практически прошипел слизеринец, впритык подходя к случайному свидетелю его слабости. – Я не знаю, какого черта ты делаешь в Хогвартсе и все здесь вынюхиваешь, но не смей лезть в мои дела и тем более ко мне в душу. Не тебе судить обо мне, о моем характере и о моей фамилии.
Юноша на мгновение прикрыл глаза, словно пытаясь успокоиться. Вскоре его дыхание действительно стало ровнее, и он нашел в себе силы продолжить:
– Первые три вещи, которые я усвоил в детстве, это то, что я волшебник, что я чистокровный и что я Малфой. И смерть моего отца ничего не изменит, ясно? Так что не смей называть меня Блэком, Певерелл, если тебе еще дорога жизнь!
– Твой отец умер?
Малфой посмотрел на Певерелла, но не увидел в его лице и тени издевательства. Скорее, удивление и… сочувствие?
– Похороны завтра, – невесть зачем прошептал Малфой, а затем почти прокричал в лицо однокурсника: – И не смей меня жалеть, понял?!
Оттолкнув парня, Малфой выбежал в коридор, сопровождаемый внимательным взглядом. Раймонд нахмурился: ему было над чем подумать.
