Глава 23Дорогие мои читатели,заранее приношу извинения за встречающиеся ошибки. Глава не бечена.Как только появится исправленный вариант я сразу заменю этот вариант на беченый.
Флер Уизли отчаянно не любила осень. Ее тонкой натуре были чужды увядание природы и сопутствующий этому постоянный мелко моросящий дождик. В такие дни, щедро сдобренные сыростью и прохладой, ей сложно было удерживать хорошее настроение. Все чаще француженка впадала с состояние глубокой меланхолии. Вот и сегодня с самого утра жена Билла Уизли предавалась хандре. Раз за разом она дышала на стекло окна, наблюдая, как ее теплое дыхание заставляет мутнеть влажное холодное стекло. Открыв окно, она протянула руку навстречу осеннему серому небу. На узкую ладонь упали капли влаги.
Женщина с досадой сжала руку, слякоть, снова слякоть. С грустью ей пришло в голову, что серость осеннего неба способно родить только такие тусклые, плаксивые дождинки. Это было совсем не похоже на то, как чародействуют прозрачные, звонкие как хрусталь бисеринки весеннего ливня, пробуждающие природу к жизни. Осенний дождь забирается под зонт, под высокий воротник свитера тонкой английской шерсти, нудно и настырно пытается попасть в сапожки и промочить ноги, заставляя обреченно и зябко ежиться и ускорять шаг. Под водопад весенних осадков так хочется подставить лицо, ловить губами прохладную влагу и на душе появляется ликующее чувство осознания собственной молодости, красоты и сердце наполняется теплым и томным ожиданием чего-то сказочного, непременно счастливого и необычного.
Француженка вздохнула, и, оставив окно чуть открытым, отошла к камину. Веселое потрескивание сухих поленьев успокаивало, заглушало стук дождя в окно, яркие языки пламени отвлекали от хмурой умирающей природы за пределами дома. Опустившись на ковер, она закрыла глаза и прислушалась к себе, к собственным ощущениям. Так, отрешившись от навязчивого мира, который видим глазам, Флер почти физически начинала ощущать свежесть весеннего воздуха, слышать, как перешептываются, переплетаясь ветвями вековые деревья, звучат высокие голоса, поющие о красоте ночи и возносящие мольбу Луне... Заскользят длинные стремительные хищные тени по траве. А темнота леса несет успокоение, ведь там, невидимые человеческому глазу, скрываются такие близкие и понятные оборотни... Оборотни.
Неожиданный и громкий звонок в дверь спугнул лукавую нежную улыбку с губ Флер. Она заспешила навстречу неожиданному гостю, распахнула дверь и удивленно громко выдохнула. Перед хозяйкой дома, в дверном проеме стояла Гермиона Грейнджер, которую вторые сутки напролет сбившись с ног и сходя с ума от различных догадок искали все друзья. Особенно паниковали Гарри Поттер, Рон Уизли и, кто бы мог подумать, Сириус Блэк. И вот потерявшаяся сама появилась.
- Дорогая, как я рада тебя видеть, - засияла улыбкой Флер, увлекая промокшую с головы до ног Гермиону в сторону потрескивавшего камина, не переставая, тем не менее, засыпать подругу вопросами... - Где ты была? Мы с ног сбились, Билл до сих пор не вернулся, они вместе с Роном и Гарри ищут тебя. Что с тобой произошло? Тебе никто не причинил вреда? – и, почувствовав сопротивление, остановилась.
- Гермиона?
Грейнджер молчала, стряхивая влагу с волос и искоса поглядывая на хозяйку дома незнакомым холодным взглядом карих глаз.
- Мы беспокоились, - повторила озадаченная блондинка. - Проходи в гостиную, дорогая.
Флер посторонилась, ожидая, что гостья пройдет мимо нее в комнату, но та медлила, сверля француженку неприятным острым взглядом. Затем быстро сунула руку в карман своей мантии.
- Что ты делаешь? – удивилась она, увидев в руках гостьи волшебную палочку. Удивилась, но ничего не успела предпринять. По ушам ударил резкий выкрик.
- Империо!
Грейнджер вытянув из второго кармана два флакончика, наполненных до верху, протянула их оцепеневшей блондинке и четким громким голосом начала говорить.
- Возьми эти флаконы. Их никто не должен видеть. Затем, как можно скорее устрой встречу с Амароком. Когда он придет, ты незаметно для него влей в его чашку зелье красного цвета. Он должен выпить все. Ты слышишь меня? Все! После того, как он выпьет зелье, проводи его. Пусть уходит. Зелье зеленого цвета выпьешь тогда, когда останешься одна. Флаконы необходимо уничтожить. Ты никому не расскажешь о том, что видела меня, - и потребовала, - Повтори!
-Я вызову Амарока, - растягивая слова и уставившись мутным взглядом в Грейнджер, послушно произнесла француженка. - Никому не расскажу о том, что видела тебя. В напиток для... для моего любимого добавлю красное зелье. Он должен выпить без остатка. Когда он уйдет, я выпью содержимое второго флакона. Бутылочки необхидимо уничтожить. Я все поняла.
Окинув на прощание Флер презрительным, брезгливым взглядом, молодая женщина с красивыми каштановыми волосами покинула дом.
Очнувшись от оцепенения, Флер направилась к письменному столу. Она поняла, что ей жизненно необходимо повидать Амарока, услышать его глуховатый голос. Билла еще долго не будет, так что можно пригласить оборотня прийти к ней в дом. Положив перед собой голубоватый листок бумаги, она какое-то время задумчиво покусывала перо, затем начала покрывать листок легким, стремительным почерком.
« Я хочу видеть тебя. Жду тебя у себя дома. Приходи как можно быстрее. Люблю тебя. Флер».
Теперь нужно было отправить послание.
*********
-Харон, - Амарок смял послание и запрокинул голову, - Харон, она ждет меня.
Старый ворон, словно понимая, о чем говорит его хозяин, хрипло подал голос.
- Я пойду. Мне столько нужно сказать, столько рассказать.
Оборотень поднес руку к левому плечу на котором устроился ворон и осторожно переместил нахохлившуюся птицу на вытянутый жесткий палец. Приблизил свое лицо к птице и ласково подул ей на голову, ероша перышки. Недовольный этим ребячеством Харон закрутил головой и, подпрыгнув, взмыл ввысь. Провожая своего крылатого друга глазами, альбинос ясно представил утренний разговор с Камиллой. Вопреки нехорошим предчувствиям оборотня, она была на удивление спокойна, можно было даже сказать – безмятежна. Призвав Амарока, та, которая считала себя госпожой над ним, с легкой грустью произнесла:
- Вот и подошло к концу наше сотрудничество. Ты рад?
Она пытливо заглянула в лицо стоящего перед ней мужчины и разочарованно покачала головой.
- Уж мне эти оборотни. Все чувства словно за ледяной стеной скрыты. Хотя бы показал, что рад, что будешь свободен от всяких обязательств, - с легким раздражением попрекнула его она.
Но выражение холодного лица оставалось нечитаемым, лишь в горькой складке возле губ затаилась злая усмешка.
- Я знаю силу твоей верности. Сегодня вечером я освобожу тебя от всех обязательств передо мной. Ты сможешь покинуть меня... - Камилла внимательно посмотрела в равнодушные глаза альбиноса, – если захочешь. Препятствовать не буду. Ты заслужил свободу.
- Я рад , - едва смог выдавить из себя оборотень. Камилла продолжала испытующе всматриваться ему в глаза, словно старалась увидеть в них что-то потаенное, сокровенное, то, что не дано увидеть остальным. Затем сделала жест рукой.
- Иди.
Спокойно покинув дом, мужчина остановился. На него несся Харон, к лапке которого была привязана записка. От нее. Едва сдерживаясь от того, чтобы грубо сорвать листок бумаги, исписанный знакомым почерком, Амарок, осторожно придерживая лапку ворона, развязал кокетливый лиловый бантик шелковой ленточки, которой было привязано послание.
Возле нужного дома оборотень оказался в считанные минуты. Он, спустя какое то время, и сам не смог вспомнить, как он преодолел все расстояние.
Вот уже почти час Амарок находился в доме Флер Уизли.
- Флер, милая, что заставляет тебя думать, что я не знаю, какие чувства владеют тобой? С одной стороны - муж, спокойная уравновешенная жизнь и с другой - скука. Потому что те чувства, которые были между тобой и Биллом уже притупились, открывая глаза утром ты не замираешь от ощущения счастья видеть его. Я не предлагаю тебе бежать тайком, словно напроказившие студенты. Я поговорю с твоим мужем. Мы уедем не скрываясь. Это будет правом выбора.
- И что ты скажешь ему?
- Что жизнь с ним подавляет твою сущность.
Он мягко, но настойчиво отвел ее побелевшие от усилий пальцы от лица. На щеках красными полосами вспухли следы от длинных ухоженных ногтей, которые она бессознательно вдавливала в нежную кожу лица, лихорадочно пытаясь найти приемлемое решение.
- Дай мне подумать, пожалуйста, мне нужно подумать.
Взволнованная решительной настойчивостью, с которой альбинос требовал ответа, она мучительно пыталась свернуть с больной темы. Старательно отводя взгляд, в котором отражалось как в голубых зеркалах смятение, близкое к панике, девушка лихорадочно соображала.
- Амарок, милый, - с нежной улыбкой, тем не менее уклоняясь от его рук, щебетала Флер, пытаясь казаться веселой, - нам нужно многое обсудить с тобой.
И, увидев его внимание к последним словам, осеклась.
- Да, нужно. Видишь ли, милый… Как тебе сказать... – ее тонкие нежные руки с голубоватыми венами нервно метались от фарфоровой чашки с чаем к блюдцу, касались то края блюдца, то витой серебряной ложечки.
- Мерлин, чай совсем остыл, подожди секундочку, я налью свежий, и мы поговорим. Ты жди здесь, не ходи за мной, я сейчас, я быстро.
Альбинос молчал, чуть прищурившись, наблюдал за непривычно беспокойной любимой женщиной.
Флер подхватила обе чашки с холодным чаем и, пятясь, вышла на кухню. Неосторожно плюхнула фарфор в раковину и оперлась обеими руками о край стола. Сердце сбивалось с нормального ритма. Француженка прижала руку к груди и зажмурилась. Все происходящее она воспринимала словно сквозь густой туман, она с трудом понимала, что делает и что именно говорит.
-Что? Что? Зачем чай? Что происходит?
Сквозь стиснутые губы вырвался глубокий стон. Женщина сжала виски кулачками и постаралась взять себя в руки. Внезапно все стало ясным и простым, и какими пустыми и ненужными казались ей недавние метания. Миссис Уизли выпрямилась, несколько раз провела по подолу платья и потянулась за чистыми чашками. Она знала, что нужно делать.
Непрестанно оглядываясь на вход в кухню, Флер с приклеенной, словно неживой улыбкой, украдкой оглянулась, нервно сжала тонкие дрожащие пальцы, пытаясь унять подергивание, достала два пузырька. Один из них был наполнен зеленоватой светящейся жидкостью. В другом — красная... Флер аккуратно опустила склянку с зеленой жидкостью в карман, а содержимое второй вылила в чай предназначенный для оборотня.
- Что-то случилось? – поинтересовался оборотень.
- Нет, все хорошо. Просто небольшая усталость.
Амарок принял из рук Флер чашку и с наслаждением отхлебнул ароматный чай с привкусом жасмина.
- О чем ты хотела поговорить, любимая?
Флер легкомысленно помахала узкой ладошкой в воздухе и засмеялась.
- Так, ни о чем. Я не ожидала, что ты заговоришь о том, чтобы я ушла от мужа и уехала с тобой. Вот и разволновалась. Я подумаю, мой хороший, подумаю над твоими словами. Ты пей чай, а то снова придется идти на кухню и греть чайник.
Оборотень осторожно взяв в широкие жесткие руки хрупкую чашечку с дымящейся жидкостью и несколькими глотками осушил ее.
Блондинка глубоко вздохнула и удовлетворенно улыбнулась.
- Подумай над тем, что я предлагаю тебе. Вам, - поправил себя оборотень, - я не допускаю и мысли, что твоя дочь будет разлучена с тобой. Уизли справится с чувством потери, он сильный мужчина. Любимая, - альбинос нежно приподнял лицо Флер, - я могу дать вам счастье.
Девушка промолчала, лишь порывисто прильнула к широкой груди мужчины и спрятала пылающее лицо. Амарок встревоженно подумал о том, что с его возлюбленной сегодня происходит что-то непонятное. Но списал это на волнение женщины, которую поставили перед нелегким и нежелательным выбором.
Когда оборотень покинул дом, Флер выпила зеленую жидкость. Держа в одной руке пустой флакончик из-под зелья, она опустила вторую руку в карман, достала второй флакон, переложила в левую руку, и, достав волшебную палочку, едва шевеля губами произнесла заклинание уничтожающее предметы. Зайдя в гостиную, она несколько мгновений нахмурившись старалась вспомнить, откуда на столе две чайные чашки, если она дома одна. С улыбкой покачала головой, смеясь над своей рассеянностью. Наверное, сама и принесла вторую чашку, забыв про то, что одна уже стоит в комнате на столе. Направилась на кухню. Нужно было готовить обед, совсем скоро должен был прийти на обед Билл.
********
-Сегодня удачный день, значимый для нас день. Именно сегодня все встанет на свои места. Сейчас напои Грейнджер оборотным зельем, изготовленным в Чаше Шадата. Вот возьми, - в ладонь оборотня легли несколько волосков. И отвечая на немой вопрос сквозивший во взгляде слуги, Камилла ответила - Я их срезала у себя до того, как приняла облик этой девицы.
-Госпожа, зачем вы пообещали снять с него непреложную клятву? - с едва ощутимым осуждением поинтересовался, посверкивая белесыми глазками, верный помощник волшебницы.
- Для того, чтобы предатель почувствовал, что свобода не принесет ему ничего кроме страданий. Но он так сильно рвался к ней, что нечестно будет не выполнить обещание.
Сейчас недалекая внучка вейлы разбавит напиток любимого ей оборотня зельем, вызывающим жажду крови. Амарок из породы хищников, он не сможет противиться могучему зову, призывающего его к охоте. А после этого его возлюбленная выпьет зелье забвения, в котором я растворила волос Амарока. После этого она никогда не сможет вспомнить того, кто вызывал у нее такие... кхм... чувства... Он получит свободу, но перед этим он потеряет все, что имеет. Амарок самонадеян, он уверен, что сможет обмануть меня. Я докажу обратное. Он будет раздавлен и уничтожен. Это – плата за предательство.
Камилла замолкла, обдумывая следующие слова, которые она скажет, но внезапно, где-то совсем рядом, воцарившаяся тишина дома нарушилась сухим хлопком. Женщина резко повернула голову в сторону, откуда прозвучал странный неожиданный звук. Темные глаза расширились от нехорошего предчувствия, и она кинулась в комнату, где находилась Гермиона, одурманенная усыпляющим зельем. Слуга в тревоге замер на своем месте, вытянув длинную худую шею. Из комнаты раздался сдавленный крик, полный яростного непонимания и возмущения. Тщедушный вытер мгновенно вспотевшие костлявые пальцы о застиранную неряшливую ткань рубашки, и, вынимая на ходу палочку, ринулся на помощь. Когда он вбежал в комнатку, ему бросилась в глаза пустая кровать и Камилла, без сил опустившаяся на пол. Блуждающий полубезумный взгляд не оставлял сомнений в душевном смятении женщины. Словно внезапно ослепнув от злобы и лютой ненависти к проклятой Грейнджер, которой невероятно как удалось исчезнуть из дома, женщина шарила руками по половицам пола и яростно, с ненавистью хрипела.
- Проклятая, проклятая, проклятая. Как смогла, кто помог, как, как, как?
- Госпожа… - робко взмолился трепещущий слуга, - госпожа, пожалуйста, вы меня пугаете, ради Мерлина, услышьте меня, моя леди! Молю вас, услышьте меня, нам нужно бежать, девчонка приведет сюда либо своих друзей, либо Авроров. Госпожа, вставайте, мы спрячемся, мы уедем туда, где нас никто не знает, не выдаст. Если вас поймают, то посадят в Азкабан, к дементорам.
-Дементоры, - словно очнувшись, заговорила Камилла, - это не страшно. Много лет. Так много лет я оплакивала Сириуса, считая его умершим. Куда уж дементорам Азкабана до таких мучений. Каждый день, каждый час, ежесекундно помнить его и знать, что никогда больше не увидишь, не почувствуешь. Это не боль. Это смерть. Без него я умирала миллионы раз и каждый раз возрождалась вспоминая его улыбку.
Сидящая на полу решительно помотала головой с растрепавшимися каштановыми волосами.
- Что же. Не важно как она выбралась… важно, куда она пойдет. Может к Поттеру. Может к Люпину. Или к Уизли? Куда? Времени действительно очень мало и поэтому мы поторопимся. Мы потеряли приманку. Теперь нам нужен другой заложник. Одинаково дорогой для Сириуса, как и мерзкая Грейнджер. Это будет малыш Люпин. А если мы попросим прийти и отца ребенка, то получим Сириуса и отомстим Люпину-старшему за все, что он мне причинил. Это риск. Но рискнуть можно. Будь готов. – говорившая начала вставать с пола. - Сейчас я приведу Тедди Люпина. Ты найди Грейнжер. После этого используя Империо заставь ее пойти к дому Люпинов. Пусть нападет на Тонкс. Чем больше будет свидетелей у этого нападения, тем лучше для нас, и тем хуже для этой невзрачной простушки.
Слуга даже взвизгнул от восторга.
- Напоить ее оборотным зельем?
- Нет, не нужно. Пусть убьет Тонкс в своем облике. И ее будущее имеет лишь два выхода – либо ее убьет, защищаясь, жена Люпина, либо Грейнджер убьет Нимфадору и сядет в Азкабан. Хотя очень-очень плохо, что Сириус узнает о том, что я приняла облик Грейнджер. Невероятно плохо. Особенно, после того как ей удалось бежать, мы не знаем что она делает и у кого успела побывать. Нет. Мы их спутаем двумя Гермионами. А затем избавимся от нее руками ее так называемых друзей. Только поторопись. Для того, чтобы найти ее, используй все доступные средства. Все, - жестко повторила женщина, мрачно сверкнув карими глазами. Тщедушный, прижав потные ладошки с коричневыми пятнами к впалой груди, смотрел вслед обожаемой госпоже.
*********
Если бы кто-то из знакомых смог бы увидеть Амарока в тот миг, когда он, окрыленный мечтами, покидал дом Флер, то был бы немало удивлен. Глаза оборотня, чье обычное выражение было либо достаточно мрачным, либо просто равнодушным, сейчас просто лучились. Уголки жестких губ подрагивали в улыбке, светлые глаза сияли золотистыми отблесками солнца. Альбинос с наслаждением поднял навстречу неяркому осеннему солнцу лицо и мечтательно зажмурился. «День. Необходимо сжать зубы и пережить всего один день позорной службы, калечащей остатки его души»
Амарок ясно понимал, что если Камилла решила избавится от него, значит его присутствие рядом с ней будет мешать ее планам. Интересно, что она придумала, какие дьявольские планы рождаются в ее больном мозгу, одержимым одной целью – любой ценой получить Сириуса Блэка. Особенно сейчас, когда она, получив Чашу Шадата, решила окончательно и бесповоротно принять облик Грейнджер. Участь же самой Гермионы была предопределена, она должна была умереть. Оборотень был твердо уверен, что и тут не обойдется простой Авадой, нет, и здесь, скорее всего, припасен изощренный и жестокий план устранения более счастливой соперницы.
Мимо погруженного в невеселые размышления оборотня прошла молодая волшебница с собакой на длинном поводке. Девушка, скользнув с кажущимся равнодушием по лицу молодого мужчины, отметила про себя необычный цвет глаз: светло-зеленые, с искорками солнца. И длинные, абсолютно белые волосы. С удовольствием подумала о том, что у незнакомца на редкость ладная фигура, крепкая, сильная. С деланно невозмутимым видом прошествовала мимо него, но, пройдя несколько шагов, не удержалась, и украдкой оглянулась. Мужчина стоял и смотрел ей вслед неподвижными пустыми глазами. Словно кто-то невидимый стер рукой с этого лица все краски и саму жизнь. Очень странной была и резкая перемена в облике этого человека. Внезапно поводок в руке девушки ослаб. Собака, которая до этого тянула свою хозяйку с мощью молодого здорового сильного животного вперед, теперь тоже вела себя странно. Огромный дог, трусливо повизгивая и трясясь крупной дрожью, прижался всем телом к земле. Хозяйка с недоумением потрепала собаку по загривку, но это не возымело желаемого эффекта. Пес вставать отказывался. Альбинос сделал широкий шаг в сторону волшебницы, старающейся понять причину поведения своей любимицы. Порывисто, всей грудью глубоко вздохнул, шагнул еще раз не сводя все тяжелевшего взгляда с домашнего животного, в своем диком ужасе забывшем о том, что рядом хозяйка, которую нужно защищать. Ликантроп с усилием повернулся и размашистым скорым зашагал прочь.
Амарок глубоко вздохнул, пытаясь, успокоится. Как это произошло? Может быть, увлеченный мыслями о возможных скорых переменах в своей жизни, он что-то упустил? Оборотень и сам не смог бы ответить, почему обычная собака вызвала у него такую реакцию. Он шел, погруженный в думы, как вдруг почувствовал запах собаки. Сильной, здоровой. Амарок подавил рождающийся в груди почти плотоядный стон. Его сводил с ума запах страха, исходящей от пса, когда тот почуял, кто же находится рядом с ним. Почувствовал мощь и смертельную угрозу, исходящую от одинокого пешехода. И жажду, зарождающуюся жажду хищника в крови, и еще больше в жажде преследования... Амарок жестко прищурился и нервно облизал пересохшие губы. Он давно не охотился. Очень давно. Еще при жизни отца. Он привык подавлять инстинкты хищника, от которых его племя при всем желании так и не смогло окончательно избавиться. Но, зато, оборотни веками учились самообладанию. Альбинос знал, что у него очень сильная воля, и объяснить то, что произошло только что посреди белого дня, на глазах свидетелей он не мог. Это беспокоило. Но об этом следовало подумать позже, оборотень подходил к домику Камиллы.
Тщедушный услышал звук открываемой двери и кинулся навстречу, надеясь увидеть вернувшуюся госпожу. Однако в коридоре, против его ожидания, стоял оборотень.
- Это всего лишь ты, - разочарованно и злобно кинул он в его сторону. - Вместо того, чтобы служить нашей госпоже, пропадаешь непонятно где. Давно стоит задуматься над твоим поведением. Чистокровные оборотни не представляют себе, что такое верность. Оставайся в доме и дожидайся госпожу, я же спешу выполнить ее распоряжение.
И, не удержавшись, бросил – Вот уж позор для всех оборотней вы, надменные ликантропы, которые считают себя не больше не меньше образцом для всех магических существ. А всех отличий то, что у ваших предводителей волосы белые как у трясущегося от годов, выжившего из ума старика. И толка от вас чуть.
Выпалив тираду он попытался юркнуть мимо возвышающегося мрачной скалой альбиноса, но тот тяжело шагнул вперед, и в свете, падавшим из окна гостиной в полутемный коридорчик, тщедушный увидел насколько неестественно блестят глаза Амарока.
- Что ты хочешь мне сказать, трансформированный? - с нескрываемым высокомерием и брезгливостью произнес Амарок. - Что ты равен мне? Ты, ничтожное подобие животного, ты желаешь преподать мне урок преданности? В тебе нет ни инстинктов присущих настоящим животным, ни мудрости истинных оборотней. Кто же ты и тебе подобные? Насмешка природы. Любой самый ничтожный из забитых, униженных домовых эльфов, тем не менее, более достоин признания, чем ты.
В зеленых глазах с пугающей стремительностью стала проявляться тусклая желтизна, зрачки увеличивались. Чуткие крылья носа раздулись, Амарок схватил пискнувшего от ужаса противника и легко поднял вверх. Тщедушный трепыхался в могучих руках стараясь вырваться, но ему не удавалось даже чуточку ослабить мертвую хватку хищника, вцепившегося в свою жертву. Альбинос разглядывал его, словно видя в первый раз, склоняя голову то к правому плечу, то к левому.
-Боишься, - отчетливо прошептал он, зажмуриваясь от удовольствия, - ты меня боишься. Хорошо.
Его недруг почувствовал, как по спине ползет тоненькая струйка пота. Ему казалось, что альбинос наслаждается его беспомощным состоянием, пьет его страх и растерянность.
-Амарок, Амарок, - полузадушено хрипел, брызгая слюной тщедушный, глядя с мольбой, - я погорячился. Я очень виноват. Возьми себя в руки. Извини меня. Оборотни должны держаться друг друга. Кто нас поймет так, как подобные нам?
-Ты оборотень? – хрипло хохотнув, издевательски осведомился Амарок. - Пресмыкаешься, унижаясь сам и унижая других для прихоти госпожи. Ты боишься, - вновь, с каким то садистским удовлетворением подтвердил свои ощущения оборотень, - боишься за свою никчемную, слабую жизнь. Фенрир, которого ты тоже презирал, хотя бы не был трусом, несмотря на свою ярко выраженную противоестественную породу. Из-за таких как ты, из-за таких, каким был Сивый, оборотней отвергли и маги и простые люди. Кто сейчас вспомнит, что именно мой отец отказал Темному Лорду, не желая присоединяться к его окружению? Никто, – с болью выплюнул альбинос.
- Кто сейчас сможет вспомнить, что наше племя покинуло свою родину, уводя с собой молодых оборотней, которые горели желанием доказать всему миру, что мы есть и нас стоит уважать и считаться с нами. Они бы смогли объяснить волшебникам, чего стоят "племена полумагических существ". Так они нас называют. До сих пор министерство магии со страхом вспоминает моего деда, который в одиночку держал в страхе всю Францию. Или моего предка Изегрима, терроризировшего Германию. Кто смог их остановить? Никто! Ни оружие маглов, ни изощренные заклинания волшебников. Еще не известно чем бы закончилась война магов. На чью сторону бы пал перевес сил и знаний. Лишь мой отец смог предотвратить то, что смогло бы перевернуть ваш лицемерный мир магии. За ним была и сила и мудрость.
-А ты, Амарок? Ведь ты же сын своего отца. Как же ты? – с робкой надеждой проблеяло существо, которое альбинос по-прежнему продолжал держать на весу.
Оборотень внезапно безмятежно, почти ласково, улыбнулся и, прижавшись щекой к лицу жертвы выдохнул:
- Правда, а как же я? – жутким контрастом с улыбкой, с лица оборотня смотрели холодные, безжалостные глаза палача.
- Ты… издевка над природой… пародия на мыслящее существо… как смеешь считать себя равным мне, - прерывистый голос звучал низко и угрожающе. Амарок, словно лакомка, долго оттягивающий удовольствие, резким движением руки сломал шею тщедушному. Невозмутимо перешагнул через мертвое тело и, оскалив внушительные клыки в равнодушно-ленивой усмешке, направился в комнату. Взяв в руки Чашу Шадата, он казалось, наслаждался тяжестью каменной вещи, затем заглянул в комнату, где находилась кровать, к которой была привязана Гермиона. Амарок чуть озадаченно приподнял широкую бровь, не увидя пленницы на месте. Усмехнулся своим мыслям, подкинул на ладони Чашу и поспешно вышел из дома, таща за собой тело тщедушного, ухватив его за щиколотку ноги. Голова убитого с жидкими волосками билась об пол, в такт размашистому шагу оборотня, и подпрыгивала.
*********
- Здравствуй, Нимфадора.
Голос говорящей был спокоен и ровен, словно его обладательница не пропадала никуда, а отлучалась на несколько минут.
- Гермиона, - всплеснула руками Тонкс, - милая, мы покой потеряли, где же ты была?
- Потом, Тонкс, потом, - нетерпеливо перебила ее Грейнджер. - Ты дома одна?
- Нет, я с Тедди, - сказала Тонкс и, не замечая как нервно дернулась в сторону ее гостья, скороговоркой продолжала. - Ты чуть-чуть разминулась с Сириусом и Ремусом. Мужчины всю ночь тебя искали, Гарри и Джинни, Рон и Невилл, Билл и Артур Уизли, мы все тебя искали и безумно беспокоились. В свете событий, которые произошли в последнее время, твое исчезновение казалось таким странным и Сириус предполагал самые пугающие последствия. А сегодня, когда Сириус и Ремус пришли, чтобы пообедать, не успела я собрать на стол, как появляется Кикимер и со своим невразумительным кваканьем что-то пытается рассказать Блэку. Тот срывается из-за стола и кидается из дома, Ремус за ним.
Что же ты стоишь, дорогая, присаживайся. А мне нужно отправить патронуса. Я уверена, что они моментально вернутся.
- Мне так... некомфортно, решила прийти к вам. А я пока обниму крестника. Где он?
- На кухне, я учила его заклинанию Репаро. Когда на кухне появился этот премерзкий домовик, Сириус так стремительно сорвался с места, что чашка со стола слетела. Я решила совместить склеивание разбитой чашки с уроком для Тедди.
Нимфадора почти выбежала из кухни и кинулась в спальню, где находилась ее волшебная палочка. Она вызвала патронуса — серебристого волка и, удерживая палочкой сияющее животное, радостно проговорила.
- Гермиона нашлась, она жива и невредима. Возвращайтесь.
Волк, неся с собой послание, исчез. Вздохнув с явным облегчением женщина поспешила к подруге.
- Теперь они быстро вернуться. А где ты была? Гермиона?
Тонкс осмотрелась и вскрикнула. Не было на кухне ни чудом появившейся Гермионы, ни ее крестника, Тедди. Не веря собственным глазам, с трудом принимая чудовищную догадку, Нимфадора осмотрела комнату.
На столе лежал кусок пергамента.
"Сириус и Ремус. Мне нужны только вы двое. Третий рядом с вами – смертный приговор для Тедди. Палочки оставьте дома. Я узнаю, если вы их возьмете с собой. Не старайтесь меня перехитрить".
********
В прохладной тишине библиотек Снейп всегда чувствовал себя уверенно. Вот и сейчас он перебирал пожелтевшие от времени свитки, уголки которых крошились от прикосновения к ним.
- Хранители – небольшая группа магов, отрицавших разницу между волшебниками и простыми людьми. Время существования – неизвестно. Приблизительно две тысячи лет назад. Личности Хранителей – неизвестно. Место проживания – неизвестно. Деятельность Хранителей – отрицая какие-либо различия между волшебниками и простыми людьми, не имеющими магических способностей, использовали свои возможности для исследований в области переселения души после смерти физического тела, также изучали влияние внешних воздействий на душу человека, таких как страдание, любовь, счастье, могущих как очистить душу от скверны и зла, так и наоборот, имеющих силы заразить чистую прежде сущность. Хранители старались постичь тайны самого существования сознания.
Снейп достал свиток с записями Гермионы и пробежал глазами.
« Пациент пришел в себя поздно вечером. Физическое состояние – медицинские препараты, которыми его накачивали в психиатрической лечебнице еще не полностью нейтрализованы»
Снейп нахмурился, все не то, что нужно.
"Личное примечание – мой кот Косолапус, с момента появления Сириуса не отходит от него. Агрессии не проявляет, но категорически отказывается покидать Блэка".
Зельевар помнил, что при его посещении Блэка, кот Гермионы действительно не отходил от лежащего Сириуса. И, если сопоставить информацию из свитка, который предоставил Малфой, поведение кота, и то, что было известно о самом Сириусе…Необъяснимым все казалось только при первом взгляде. Директор Хогвартса угрюмо молчал, переплетя пальцы рук.
Так вот в какие игры играли маги древних времен. Вот для чего предназначались ваши непонятные и не нужные игрушки. Вы считали себя равными людям далеким от магии, но взяли на себя задачу равную богам магглов. Лицемеры. Насколько все причудливо и нелепо. Даже Мерлин, в своем могуществе и мудрости, не брался за эту задачу. Попади в Арку кто нибудь другой, и никто уже никогда не слышал бы об ушедшем в небытие волшебнике. Но в Арку упал именно Блэк. Не упал около этой самой проклятой Арки, сраженный смертельным заклятьем сумасшедшей кузины. Что же, загадкой меньше. Только что дала разгадка Северусу Снейпу? Почему он так рвался узнать причину, по которой в его жизни вновь возник самовлюбленный заносчивый гриффиндорец. Возник, чтобы внести сумятицу и уже порядком подзабытое чувство неуверенности. Будь проклят Блэк. Будьте прокляты Хранители с вашими попытками стать ближе к магглам... Будьте прокляты! Вашим самомнением подавились бы даже неприхотливые, неразборчивые дементоры.
********
-Я убью ее, клянусь Мерлином, убью своими руками это порождение тьмы!
Блэк в ярости метался по небольшой гостиной в доме Люпина.
Ремус хмуро, с бессильным гневом смотрел на небольшой листок бумаги, словно он и был причиной их несчастья. В комнате было тихо, лишь время от времени ее нарушали всхлипы Тонкс.
- Я думала, что это Гермиона, - истерично причитала Тонкс. - Лишь потом я поняла, она не отвечала на мои вопросы, а первым делом спросила одна ли я в доме.
Люпин обнял жену и нежно погладил ее по волосам.
- Ты не могла знать, что это не наша Гермиона. Эта женщина, Камилла, хитра и изворотлива. Она обнаружила, что Гермиона исчезла из ее дома и предприняла шаги к тому, чтобы одного заложника заменить на другого, - голос оборотня предательски дрогнул.
Сириус прекратил метаться по комнатке и повернулся к плачущей женщине.
- Вспомни день рождения Гермионы, Тонкс. Тогда эта проходимка обвела вокруг пальца всех, кто находился в тот час в доме.
Блэк пересек гостиную в несколько шагов и опустился рядом с супругами.
-Видишь ли, я дал своему эльфу Кикимеру прямой недвусмысленный приказ найти Гермиону и доставить ее в мой дом. Несмотря на всю вздорность и кажущееся безумие, этот домовик обладает некоторыми... кхм… достоинствами. И одно из них - это то, что он отличается невероятной, просто маниакальной одержимостью при поиске людей. Он нашел Гермиону в доме на окраине города, она была одурманена зельями и вообще была в беспомощном состоянии. Эльф сказал, что в соседней комнате находились два человека, мужчина и женщина.
- Амарок? – подняла залитое слезами лицо Нимфадора.
Блэк помолчал, затем нехотя произнес:
-Скорее всего. Кикимер настаивал на том, что мужчина в соседней комнате – оборотень. И утверждал, что не ошибся.
- Не укладывается в голове. Амарок знал, где содержится Гермиона и ничего не сказал нам.
- Не похож он на простого предателя, - тихо пробормотала Тонкс.
- Я иду один, - отчеканил Сириус, - ей нужен я. Я верну вашего мальчика и покончу с ней. Моя вина, что раньше не сделал этого.
- Это мой сын, значит, я тоже иду, - вскричал Люпин, который словно постарел за несколько минут, прошедших с той минуты, как он прочитал послание Камиллы, - как ты себе это представляешь? Я остаюсь дома, в то время как мой ребенок в руках этой женщины? Как ты посмел это предложить, Сириус? Если я не вцепляюсь в глотку своим обидчикам по малейшему поводу, это не означает, что я боюсь умереть.
Оборотень вскочил на ноги, сжав кулаки и с нескрываемой обидой глядя на друга. Блэк успокаивающе вскинул вытянутую руку с раскрытой ладонью.
- Ремус, дружище, она постарается убить тебя... меня она побоится тронуть, не захочет причинять боль. Только я смогу войти в ее дом не боясь Авады. В записке сказано, что нельзя появляться троим, но она ничего не сказала, что мне нельзя приходить одному.
- Сириус, ты не можешь быть так уверен, - плакала Нимфадора. - Если ты ошибаешься, то подвергнешь себя опасности. Она убьет вас... Убьет Ремуса, убьет тебя и... ик... Т... Тед... едди-и-и, - истерично вырвалось у несчастной матери.
- Жизнь ребенка в любом случае дороже моей, - Блэк запустил пальцы левой руки себе в волосы и взлохматил их. - А насчет меня не переживай, я как раз в меньшей степени рискую. Меня она не убьет.
-Вот именно, - внезапно довольно хмыкнул Люпин, - вот именно. Тебя она не тронет. Вот пусть она тебя и получит. Помнишь годы учебы в Хогвартсе? Пора вспомнить наши шалости.
********
Камилла посадила мальчика на кресло и с недовольством огляделась. Не было ни одного из ее помощников. Ни одного. Амарок, скорее всего, сейчас получал зелье вызывающее его инстинкты хищника из рук так нежно любимой им внучки вейлы. А тщедушный выполнял приказ своей госпожи, искал сбежавшую непостижимым образом эту сбежавшую девчонку Грейнджер для того, чтобы покончить с ее никчемным существованием.
Мальчик, с любопытством оглядывая незнакомое ему жилище, слез с кресла и подошел к окну.
- Сиди спокойно, Тедди, не вставай, - стараясь говорить мягче, но тем не менее твердо произнесла Камилла.
- Почему?
- Потому, что я сейчас немного занята, а еще нужно успеть подготовиться к приходу гостей.
- А я тебе помогу, - с готовностью отозвался Тедди, соскакивая с кресла. -Я маме всегда помогаю. Она меня даже учила чашки склеивать разбитые.
-Тедди, - медленно, стараясь сдержать растущее недовольство, повторила Камилла, - не вставай с кресла.
Ребенок незамедлительно надул губы, плюхнулся назад, и стал демонстративно болтать ногами. Улучив момент, он скривив рожицу, с проказливость мартышки показал в спину предполагаемой крестной язык.
Женщина тем временем почувствовала беспокойство. Время бежало, а ее тщедушный слуга еще не появился, а значит девчонка Грейнджер может быть где угодно и рассказать о том, что с ней произошло кому угодно. Это плохо и нежелательно.
На пороге, словно из ничего бесшумно вырос Амарок.
- Амарок, - завопил во все горло Тедди, - ты тоже гость у Гермионы? – и, не дожидаясь ответа, возмущенно затараторил, стараясь выплеснуть свои маленькие мальчишеские обиды. - А Гермиона меня ругает, и с кресла, говорит, не вставай. И вообще она сегодня злая. А сейчас еще гости придут. И папа придет с мамой. И все придут. И домовой эльф Сириуса тоже, наверное, придет, он у нас сегодня в гостях был. А папа и Сириус сразу же ушли с ним через камин. Но они скоро придут. Будет весело. А у Гермионы дом новый. Она раньше жила в красивом доме и у нее был большой сад. А еще я хотел поиграть с Косолапусом, а его нет, и Гермиона мне не разрешает его искать.
Хозяйка дома резко и неприятно расхохоталась.
- Так ты говоришь - домовик Сириуса, малыш?
- Ну да, -терпеливо повторил Тедди, - мы хотели сесть покушать. Мама уже собирала на стол, а тут появился Кикимер и начал что-то говорить Сириусу. Я его не понял, – повинился мальчик, - он так непонятно говорит, словно квакает. Но Сириус все понял, и они с папой очень обрадовались и тут же ушли. Даже не покушали. Мама сказала ,что папа так себе желудок испортит. А потом мы кружку склеивали, меня мама учила. А потом пришла ты и без разрешения взяла меня в гости. Мне кажется, мама не поймет твоей шутки и будет ругаться. И меня будет ругать, – сокрушенно вздохнул Тедди.
Амарок перевел взгляд на Камиллу, ожидая ответа на немой вопрос.
- Тедди погостит у меня немного, - отвернулась женщина.- Это решение было спонтанным.
Оборотень подошел к креслу, опустился на колени перед ребенком и пристально посмотрел в лучистые глаза ребенка.
- Ты любишь играть?
- Да, люблю. Я люблю летать на метле, я люблю играть в прятки, я люблю бегать, а еще... – кивал каштановой головой Тедди.
Амарок встал, отряхнул брюки и наклонившись к уху ребенка что-то шепнул.
- Амарок, - предостерегающе воскликнула Камилла. Она подошла ближе и подозрительно спросила:
- Тедди, что такое сказал Амарок тебе?
Мальчик растерянно переводил взгляд с крестной, которую сегодня словно подменили, на своего друга.
- Ну? Я жду ответа, – с нажимом повторила женщина.
- Амарок сказал, что нужно быть сильным всегда. Даже в играх
Женщина недовольно посмотрела на альбиноса, но решила промолчать. Раздался резкий металлический звук, извещающий о том, что к дому приближаются посторонние люди.
- А вот и гости... Амарок, скройся.
Неслышно ступая, оборотень исчез за дверью, ведущей в соседнюю комнату, ту, в которой держали Гермиону. Камилла заговорческим тоном прошептала:
- Тедди, сейчас в комнату зайдут Сириус и твой отец. Будут тебя звать, а ты молчи и не откликайся. Они будут тебя искать и не найдут. Будет весело. А потом ты появишься, и все будут смеяться над нашей шуткой.
- Ладно, если все будут смеяться, то я согласен, - покладисто кивнул каштановой макушкой ребенок.
Убедившись в том, что ребенок сидит спокойно и не пытается подать голос, Камилла решительно открыла дверь. На пороге дома стоял Сириус Блэк.
- А где же Люпин? – мягко, почти вкрадчиво поинтересовалась Камилла.
Сириус достаточно грубо оттолкнул ее и прошел в дом, следом за ним шел второй Сириус.
- Даже так? – покусывая губы, с горечью прошипела женщина. И крикнула в спину первого Блэка:
- Ты обязан мне повиноваться, иначе хуже будет только для мальчика.
Мужчина остановился, словно наткнувшись на невидимое препятствие, медленно повернулся, и послал издевательски-пренебрежительную усмешку-полуоскал в лицо Камилле.
Напустив на себя как можно более равнодушный вид, волшебница развернулась ко второму Блэку, стоявшему у входа в дом. И снова ненавидящий взгляд серых глаз, и снова злость и пренебрежение летят ей прямо в лицо.
- Заходите в комнату и встаньте у стены, - как можно жестче приказала женщина, стараясь изо всех сил, чтобы ее голос не дрожал из-за близкого присутствия любимого человека, чье расположение она старалась завоевать такими сомнительными способами.
Оба Сириуса влетели в гостиную, лихорадочно озираясь по сторонам. Ребенка нигде не было видно. Но осмотреть дом полностью они не успели. Взмах палочки и мужчины оказались туго стянутыми веревками. Камилла опустилась в кресло, и небрежно покачала изящной туфелькой.
- Что же, мой любимый, теперь мы сможем поговорить спокойно.
- Где Тедди? – почти одновременно рявкнули оба пленника.
- Не здесь.
- Если с ребенком произойдет хоть что-то неприятное, я тебя скормлю гиппогрифу, - угрожающе начал Блэк, но в этот момент послышалось довольное детское хихиканье и невидимость произнесла, - А Сириуса стало два. И он ругается. Гермиона, теперь можно показаться или еще рано?
Женщина нервно проговорила слова заклинания, и мужчины увидели Тедди, сидящего в кресле у дальней стены. Мальчик вскочил было, но второе заклинание обездвижило его, приковав к креслу.
- Мне не нравится такая игра, -заявил маленький Люпин, - С кресла слазить нельзя, с Амароком разговаривать нельзя, ты обещала, что придет и папа и мама, а пришло два Сириуса. Косолапуса нигде не видно. И вообще ты сегодня нехорошая, я тебя сегодня не люблю.
- Не бойся малыш, скоро ты пойдешь к маме домой.
- С папой? – недоверчиво Тедди.
- С папой... и с Сириусом.
- И с Амароком?
Камилла рассмеялась.
- Видишь ли, Тедди. Я думаю, что твой отец сам не захочет, чтобы Амарок уходил вместе с вами.
- Неправда, - негодующе заявил мальчик, - Амарок мой друг. И папин, - ребенок немного подумал и убежденно закончил, - и Сириуса тоже. И ты мне сегодня очень не нравишься, Тедди скривил губы с явным намерением заплакать.
Один из мужчин остановившимся взглядом смотрел на маленького Люпина. Другой, изрыгая проклятья на голову виновницы, бешено озирался по сторонам.
- Амарок.
Из соседней комнаты шагнул оборотень. Горящие бешенством две пары серых глаз повернулись к нему с одинаковым выражением надежды.
Мнимая Гермиона Грейнджер нетерпеливо осведомилась у появившегося альбиноса:
- Кто из этих двоих настоящий Блэк?
Оборотень, какое то время изучающее смотрел, затем сказал :
– Я не могу это определить, внешность изменена с помощью оборотного зелья, которое меняет наряду с остальным и запах. Я затрудняюсь сказать.
Тем не менее, он, отходя, пристально посмотрел в глаза тому, кто стоял справа и незаметно для хозяйки, чуть заметно усмехнулся.
- Я обещала тебе полную свободу. Этот мальчик – сын Люпина. Его отец оборотень, не так ли? Пусть же и Тедди станет им.
Черты лица Амарока словно заострились и сделались еще резче, делая выражение почти пугающим. Чуть сдвинув белые брови, он словно старался убедить себя в том, что ослышался, и не совсем верно понял слова, предназначающиеся для него лично. Люпин, в своем обычном состоянии не мог сделать своего сына таким, каким был в полнолуние. Не мог, даже будучи подверженным заклятью Империо. Только в полнолуние. А вот он, чистокровный оборотень, мог. Для этого ему не пришлось бы даже принимать вид волка. Мужчина едва не застонал вслух. Так вот она, последняя служба, с болью подумал он. Она, разрушившая его мир и искалечившая его душу, продолжала убивать его, безжалостно, изобретательно. Все, что у него появилось в последнее время, она уничтожала одним приказом. У него появился друг, Сириус Блэк. У него появилась любимая, а с ней и надежды на будущее. И вот теперь, одним ударом, все его немногочисленные жизненные принципы, которые оставались от того Амарока, каким он был до встречи с этим чудовищем, смотрящим на него карими глазами Гермионы Грейнджер, уничтожались и втаптывались в пыль. Оборотень решительно поднял подбородок, и, стараясь не смотреть в сторону обездвиженных пленников, облизал пересохшие губы.
- Я прошу разрешения зачаровать мальчика, что бы он не почувствовал боли, - глухо выдохнул невольный палач маленького Люпина.
- Можно, - карие глаза милостиво взглянули на послушного слугу.
Комнату заполнили гортанные грубые звуки неизвестного языка. Насупленный и встревоженный Тедди безвольно откинул голову и сонно засопел.
- Люпин, то, что я скажу, эти слова предназначены для тебя. Когда-то ты и твой друг Поттер решили за меня мою судьбу. Вы не дали мне ни одной возможности обьясниться. Настолько вы были уверены в своей правоте. Вмешавшись, вы разрушили мою жизнь. Ни одного дня я не была счастлива. Я предполагала, что ты, Ремус, должен лучше других понимать, каково это – ощущать бессилие от того, что твоей жизнью распоряжается чужой равнодушный человек. Но и ты был против меня. Жаль, что Поттер не дожил до сегодняшнего дня. Его я хотела бы видеть немного больше, чем тебя. Но он погиб. Что-же, значит ты. Возможность того, что твой сын будет нормальным ребенком, без проклятья оборотничества, была ничтожно мала. Но Тедди удалось избежать твоей особенности. Это несправедливо. Сначала в мои планы входило сделать оборотнем твою жену, но мне помешали. Фенрир не справился.Но у меня есть Амарок. Ты сделаешь это? – темные глаза госпожи требовательно уставились на невозмутимого альбиноса. – Награда за верность будет более чем щедрой.
- Я готов ,госпожа, - спокойно сказал оборотень.
- Как ты можешь, - взревел Блэк.
Камилла насмешливо взглянула на двух бледных мужчин.
- Разве вы не знали, что основной чертой характера настоящего оборотня является его верность? Этот оборотень не такой, каким кажется. Я сразу поняла это когда увидела его.
- Не правда, не правда, - исступленно говорил Ремус, - Амарок, ведь Тедди ребенок. Ни кентавры, ни вейлы, ни вы, чистокровные оборотни никогда не обижали детей.
Оборотень, оставаясь равнодушным к мольбам обезумевшего Люпина, смотрел холодными глазами на свою госпожу, ожидая приказа.
Камилла снисходительно вздохнула.
- Люпин. Сириус. Как вы могли не поинтересоваться возникновением шрамов на груди вашего так называемого друга? Я, видимо, все-таки переоценила ваши умственные способности. Он мог бы вам ответить, правда, - внезапно она повернулась к оборотню, - ведь ты вспомнил все, не так ли, мой верный, мой преданный Амарок?
Оборотень чуть прикрыл глаза.
- Он мог бы много рассказать, - резко звучал голос Камиллы, - и это было бы невероятно интересное повествование.
Она подошла и посмотрела в глаза Сириусу и проникновенно произнесла:
- Неужели ты ждал помощи от того, кто убил собственного отца?
Оборотень слегка пошевелил кистью правой руки, словно разминая ее.
- Не делай этого Амарок, вспомни свои слова о том, что дети неприкосновенны для истинных оборотней.
Ничего не выражающим взглядом пустых глаз оборотень скользнул по бледному от ярости лицу Блэка.
Странным длинным и текучим движением Амарок приблизился к мальчику.
В бессильной ярости взвыл один из двух обездвиженных мужчин.
Словно голова атакующей змеи, стремительно опустилась к плечу мальчика белая голова. Тедди негромко жалобно пискнул, когда клыки, пропоров нежную кожу, вошли в плоть тонкой шеи. Острые зубы хищника окрасились теплой кровью ребенка.
