Глава 23. Карточные игрыНа последовавшей трансфигурации, а потом – и на заклинаниях, как Гарри ни пытался сосредоточиться на занятиях, его мысли все время возвращались к разговору в Больничном крыле. Он впервые задумался о том, что учащиеся в Хогвартсе различаются не только факультетами, на которые их распределили, характерами и способностями, но и национальностью… Причиной было то, что он никогда не наблюдал разногласий на этой почве, не только в нынешней школе, но и вообще в жизни. Равно как никто никогда не интересовался его национальной принадлежностью: как-то само собой разумелось, что он, живя в глубинном Литтл-Уингинге в английской семье, и сам является англичанином. В памяти всплыли некогда услышанные в новостях сообщения о волнениях в Северной Ирландии и неодобрительные замечания дяди Вернона про ирландскую алкашню, которая затевает все эти беспорядки единственно чтобы не работать. Тогда его не особенно волновали все эти политические перипетии, хватало других проблем.
Когда занятия наконец-то закончились, его ожидал приятный сюрприз в лице Люпина, которого он повстречал в коридоре.
– Гарри, прости, что я не смог поговорить с тобой сразу. Может, зайдешь ко мне на чашку чая?
Студент, который начал было дуться на него за утреннее бегство, с радостью принял это предложение.
Оказавшись в уютной комнате преподавателя, Гарри понял, что в его голове роится столько вопросов, что он не в силах выбрать, какой задать первым. Сидя в мягком кресле, он думал, насколько процедура заваривания чая и последующего его распития порой способствует разговору, давая обоим собеседникам время собраться с мыслями. Наконец он спросил:
– Наверно, мне все еще не полагается знать, где вы были и чем занимались, профессор?
– Боюсь, что нет, – вздохнул Люпин. – Это – чужая тайна, я не могу доверить ее тебе без согласия того, кого она касается.
– А кто он? – робко поинтересовался Гарри. На дне души всколыхнулись подозрения о том, что Сириус, быть может, выжил. Понимая, что, даже будь это так, едва ли профессор открыл бы ему правду, он надеялся уловить что-то в его реакции, хоть чуточку подтверждающее его догадку.
Взглянув в его глаза, Люпин словно догадался о терзавшей парня мысли: грустно усмехнувшись, он ответил:
– Уверяю тебя, Гарри, ты его не знаешь.
– Понятно, – вздохнул студент. – Мы очень волновались, что ваше исчезновение может быть связано с тем, что вы на уроке передали нам запрещенные сведения…
Преподаватель покачал головой:
– Сейчас у Министерства магии есть куда более существенные проблемы, чем оборотень, допустивший утечку информации.
– Профессор, – студент, наконец, решился на волнующий его вопрос, – а откуда вы все это узнали? Это правда, что вы работали в Азкабане?
Люпин вскинул голову, резко бросив:
– Кто тебе сказал?
Гарри, извиняясь, начал:
– Понимаете, некоторые профессора забывают, что в помещениях Хогвартса отличная акустика… Или лавры оперных певцов покоя не дают…
Выражение лица преподавателя смягчилось:
– О`Рахилли, что ли?
– В общем, да…
– Вот трепло… – Люпин со вздохом опустил чашку на стол. – Я всегда считал, что ему неплохо бы ампутировать язык. У РСД-шника в этом органе нет особой необходимости.
– Вы пошли работать в РСД… Это из-за крестного?
При упоминании имени Сириуса брови профессора ЗОТИ поползли к переносице, лицо приобрело замкнутое и отстраненное выражение. Моментально оценив эти признаки, Гарри понял, что ответа, видимо, не дождется, но зачем-то добавил:
– Вы верили в его невиновность?
Люпин отодвинул блюдце, ответив куда-то в стол:
– Ты думаешь, что, зная об этом, я стал бы молчать все эти годы?
– Не думаю… – пробормотал Гарри. – Но…
По-своему истолковав его реакцию, оборотень повысил голос:
– Да, несмотря на то, что я считал его виновным в смерти твоих родителей, я не отвернулся от него! Это ты хотел спросить? Ты можешь перестать доверять мне, как это сделали все остальные, но знай, что я не помогал Сириусу бежать!
Гарри ерзал в кресле, соображая, как бы подоходчивее объяснить Люпину, что он вовсе не это имел в виду, пока тот не разошелся окончательно, когда его тираду прервал неожиданно объявившийся профессор Снейп. Студент про себя отметил, что в последнее время зельевар начал появляться в исключительно удачные моменты, и успел предположить, что, возможно, это связано с его, Гарри, сменой факультета.
Люпин, однако, был не столь доволен появлением коллеги в своих апартаментах и бросил на него красноречивый взгляд, поймав который, Гарри поспешил бы по-тихому убраться. Но Снейп, удрученный какими-то своими мыслями, никак не отреагировал на неприязненные взоры и напряженную тишину, воцарившуюся в комнате, сразу приступив к делу:
– Люпин, мадам Помфри поручила мне спросить, нет ли у вас какой-нибудь литературы… Или вообще каких-нибудь сведений о недомоганиях, происходящих от дементоров. Она обеспокоена тем, что состояние О`Рахилли не улучшается.
– И не улучшится, – кривовато усмехнулся Люпин.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился Мастер Зелий. – До сих пор ему не раз делалось дурно, но слабость быстро проходила…
– Я только что был в больничном крыле, – продолжил Люпин. – Все бесполезно, он уже не придет в сознание.
Лицо зельевара побледнело до цвета сбитых сливок:
– П-почему вы так решили? – запнувшись, выговорил он.
– Я сполна в Азкабане на такое насмотрелся. – Люпин был мрачнее тучи. – Отлетался наш лунь, горстка перьев осталась…
– Неужели ничего нельзя сделать? – В голосе профессора послышались нотки бессилия, знакомые Гарри по событиям прошедшей ночи.
– Ничего не поделаешь. – Лицо Люпина приняло непроницаемое выражение. – Все РСД-шники этим кончают.
Снейп с ненавистью уставился на коллегу:
– Как ты можешь так спокойно говорить об этом?
– Сейчас во множестве гибнут невинные люди, и это уже никого не шокирует, – произнес Люпин так, что даже Гарри покоробил его ледяной тон. – Почему я должен убиваться по тем, кто это заслужил? – С этими словами Люпин поднялся и со словами: – Я – в Больничное крыло, – покинул помещение.
Все еще не вполне пришедший в себя после услышанного профессор Снейп, провел рукой по лицу и поспешил за ним. Гарри тоже побрел в коридор, понурившись. Он почему-то чувствовал себя виноватым, хотя не произнес ни слова. Причиной было то, что он окончательно запутался в отношении к Люпину и O’Рахилли, который повинен в смерти Сириуса разве что тем, что из-за халатности служащих Азкабана Беллатриса Лестрейндж оказалась на свободе… Несмотря на все свои добрые чувства к другу отца, а, может, именно из-за них, Гарри не мог не мучиться от его чудовищно несправедливых слов.
Захваченный этими мыслями, Гарри сам не заметил, как ноги принесли его к гостиной Гриффиндора. Только очутившись перед портретом Полной дамы, он сообразил, что забрел не туда. Но подошедший Дин Томас махнул ему рукой:
– Пошли, Гарри! – и произнес пароль: – Душистый горошек!
– Давно у вас такой? – поинтересовался Гарри.
– Дня три, наверно… – задумался Дин.
Гарри кивнул, проходя внутрь. Действительно, несмотря на то, что, казалось, пролетели месяцы, героическое деяние Рональда Уизли имело место всего-то позавчера… И в родной гостиной он находился не далее как прошлым вечером, но тогда, охваченный волнением в связи с предстоящим переходом он не испытывал никаких эмоций, кроме сильнейшей тревоги. Теперь, когда гостиная уже не была полна взбудораженных студентов, здесь воцарилась особенно умиротворяющая атмосфера. Гарри с радостью отметил, что никто не удивился его приходу и, тем паче, не выразил недовольства – он все еще был здесь «своим». Казалось, вот-вот с башенных лестниц спустятся Рон с Гермионой… Гарри вздохнул – он все еще не знал, что с ними, оставалось лишь внимать заверениям преподавателей, что его друзья в безопасности.
Появление Гарри привлекло только внимание Невилла, который о чем-то шушукался с Луной Лавгуд, разложив книги и пергаменты по всему пространству массивного стола, в то время как их беседе благоговейно внимали несколько младшекурсников. Луна соорудила себе весьма затейливое ожерелье из стручков душистого горошка, а у Невилла на отвороте мантии была приколота конструкция, которая словно была предназначена для того, чтобы нагонять ужас на юные, неопытные побеги этого растения.
Заметившая его первой Луна не замедлила похвастаться:
– Посмотри, Гарри, как ты думаешь, что это такое? – Она дотронулась рукой до своего украшения.
– Ну-у-у, надо думать, это ошейник морщерогого кизляка? – рискнул предположить парень.
– Совсем холодно, – девушка улыбнулась рассеянной улыбкой. – Этот амулет позволяет на большом расстоянии почувствовать дементоров.
– Чтобы вовремя убраться подобру-поздорову, – добавил Невилл, с некоторой опаской ощупав свою ершистого вида брошь.
– Когда рядом появляется дементор, – доверительно сообщила однокурснику Луна, – стручки душистого гороха начитают посылать сигналы тревоги прямо в сознание; правда, у всех они проявляются по-разному, я вот, например, внезапно вспоминаю, что забыла запереть садок с бублеваргами, когда уезжала из дома.
– А я – что забыл надеть теплый свитер, – со вздохом поделился Невилл.
– Хочешь, я сделаю тебе такой же? – просияла Луна.
– Да я, э-э-э, и так их, в общем-то, чувствую… – уклончиво отозвался Гарри.
– Наверно, это оттого, что сущность душистого горошка считает тебя дружественным объектом, – задумчиво предположила девушка. – Потому что ты друг Рона Уизли.
– Гм, спасибо, – буркнул Гарри, отметив, что так изящно с овощами их с Роном еще не сравнивали.
– А как там О`Рахилли? – вмешался Невилл. – Удалось тебе его повидать?
Вместо ответа Гарри опустился на стул рядом с ними, испустив тяжкий вздох.
– Что, он выписывается? – живо поинтересовался сидевший рядом Симус, закладывая страницу массивной книги.
Гарри бросил на него уничтожающий взгляд и буркнул, почти скопировав интонацию Гермионы:
– Скорее, наоборот.
Встревоженный его реакцией Финниган отложил книгу:
– В каком смысле? Он что, тяжело болен?
– Люпин сказал, что он долго не протянет. – Гарри вовремя сообразил, что чуть не разгласил секрет профессора ЗОТИ, и поправился: – Преподаватели так говорят.
Лаванда свела брови домиком к переносице:
– Неужели мадам Помфри не поможет?
– Она не знает, что делать, – пожал плечами Гарри.
– Плохо дело, – пробормотал Симус. – Это что же мы теперь с дементорами делать будем?
– Будем пугать их чучелом Патронуса, – мрачно пошутил Гарри.
Поставив локоть прямо на кляксу на пергаменте, Невилл неожиданно предложил:
– А мы можем чем-нибудь помочь?
– Хотел бы я знать, чем, – буркнул Гарри, – если даже преподаватели не знают…
– Прежде всего, надо посмотреть его медицинскую карту, – неожиданно предложила Луна. – Папа всегда говорил, что после внимательного прочтения медкарты половина проблем отпадает.
Гарри подумалось, что если изучать этот документ с достаточным прилежанием, пожалуй, половина болезней за это время и вправду пройдет сама собой; он недоверчиво спросил:
– Думаешь, мадам Помфри еще не выучила ее наизусть?
– Вряд ли она пыталась постичь все скрытые в ней уровни смысла; а при таком чтении многие важные вещи выпадают из внимания, – рассудила Луна.
Хотя Гарри сильно сомневался, что медсестра при написании этой самой карточки потрудилась туда эти уровни смысла вложить, он рассудил:
– Это всяко лучше, чем сидеть сложа руки… А ты хоть представляешь, где эти карты находятся? И наверняка ученики туда не допускаются.
– Вовсе нет, – возразила девушка, – просто никому не приходит в голову туда ходить. Это рядом с Больничным крылом; я иногда беру там старые колбы, чтобы настаивать приманку для бублеваргов.
– Я пойду с вами. – Невилл тоже встал, сгребая пергаменты в кучу.
– А кто такие бублеварги? – поинтересовался Гарри по дороге. В обычное время он бы вряд ли решился поднимать этот наверняка весьма скользкий в биологическом плане вопрос, но, судя по всему, им предстояли долгие поиски, к тому же, парень в отсутствие друзей уже начал испытывать дефицит общения.
– Бублеварги – очень забавные существа, – охотно поделилась с ним Луна. – Про них говорят, что они содержат в себе души всех вещей и событий, вот только понять, что именно находится в каждом бублеварге, весьма непросто, потому-то они мне так интересны…
– Они, надо думать, невидимые? – несколько сочувственно предположил Гарри, ибо он не то чтобы считал свою боевую подругу сумасшедшей, но полагал, что она, пожалуй, умудряется обитать более чем в одной реальности, причем в его, Гарри, мир многие из ее тамошних знакомцев никогда и носу не кажут.
– Отнюдь, – медленно покачала головой девушка, – и по-моему, они очень даже красивые…
– Да, так и есть, ты не подумай, – неожиданно согласился с ней Невилл. – Они выглядят, как обычные мошки, вот только ведут себя странным образом, если присмотреться.
– И вовсе не странным, – поправила его Луна. – Как бы ты сам себя вел, если бы в тебе заключался дух расчески профессора Снейпа, например?
Гарри с Невиллом невольно прыснули, хотя голос девушки звучал вполне серьезно.
– Кстати, вот мы и пришли! – сообщила Луна.
Они очутились в коридоре несколькими этажами выше палат Больничного крыла, заваленном поломанной мебелью и треснувшими котлами, полными побитых пробирок и пустых пузырьков, с потемневшими от времени портретами на стенах, которые, по-видимому, принадлежали людям, сильно провинившимся при жизни. Обозрев обстановку, Гарри начал всерьез сомневаться, припоминая, насколько оригинальным типом мышления обладает его боевая подруга по Отряду Дамблдора. Невилл тут же начал чихать, его лицо покраснело, он не отрывал платка от распухшего носа, а потом споткнулся об отвалившуюся дверцу шкафа, прочертив своим телом темную полосу на пыльном полу и едва не угодил ногой в дыру прямо за диваном.
– Вот здесь и лежат медицинские карты. – Луна указала на возвышающуюся в отдалении бесформенную груду запыленных коробок.
– И как только мадам Помфри их тут находит? – в изумлении спросил Гарри.
– Они принадлежат выпускникам, – пояснила девушка. – Поэтому больше не требуются. Их сюда складывают и забывают, а данные из них переписываются. Карты учащихся, конечно, хранятся внизу.
– И как мы тут нужную найдем? – начал рассуждать Гарри. – По годам? Постойте, значит, он был на третьем курсе, когда мои родители…
– Нет, они лежат по алфавиту, – прервала его Луна. – Я тут как-то искала медкарту отца, а оказалось, что коробка с фамилиями на «Л» стояла в самом низу… Боюсь, до этого коробки лежали несколько ровнее… Надеюсь, что буква «Р» окажется не слишком глубоко.
– А разве не на «О» надо искать? – Невилл вновь чихнул, неприязненно косясь на коробки.
– Может, и на «О»… – задумалась девушка. – Но на «Р» тоже не помешает проверить, если найдете.
Невилл оказался прав – Рахилли проживал под буквой «О», коробку с которой вскоре раскопал тот же Лонгботтом. Но ему не сразу удалось отделить его медкарту от соседских – такой она была тощей. Все трое тут же углубились в ее изучение. Через некоторое время Гарри подытожил:
– Чтоб нам так жить! Ну и здоровье…
В начале карты значилась разочарованная запись мадам Помфри: «Едва ли он когда-либо появится в Больничном крыле…» Лишь страничка третьего курса была исписана заметками о травмах, полученных в результате применения различных атакующих и защитных заклинаний.
– Ну, вот и все, – подытожил Гарри, когда Луна перевернула последний лист. – Единственное, что нам удалось выяснить – что О’Рахилли был некогда не в пример здоровее…
– А вот и нет, – заявил Невилл и, перевернув карту, указал на строчку на лицевой стороне, прямо под колдографией мальчика с лицом, наполовину скрытым буйной порослью кучерявых волос. Там значилось: «Охранное растение – астра».
– Думаешь, мадам Помфри этого не знает? – засомневался Гарри.
– Вообще-то, медики в первую очередь выясняют охранное растение при составлении зелья, – согласилась Луна.
Невилл, от волнения переставший чихать, заметил:
– Здесь указан только род растения, без вида! А ведь в роде «Астра» видов немало… Может, это повлияло?
Гарри нахмурился:
– Не может быть, чтобы это не пришло в голову мадам Помфри… Но уточнить не помешает. Пойдешь со мной в Больничное крыло? Я один уже боюсь – медсестра на меня смотрит, как пастуший пес на волка…
– Хорошо, – чихнул Невилл с облегчением, глядя, как Луна ищет место, куда засунуть карточку. – Только загляну в справочник по немагическим растениям…
Неожиданно медицинская карта, которую девушка отодвинула, чтобы запихнуть карту Рахилли, привлекла внимание Гарри: он вытащил тетрадку потолще, подписанную «О`Рафферти, Бреоган».
– Гарри, может, пойдем отсюда? – Луна бросила встревоженный взгляд на Невилла, который вновь прижал платок к носу.
Но Гарри засунул карту под мантию и двинулся к выходу из коридора. Луна догнала его, пытаясь остановить:
– Я, конечно, сказала, что смотреть их можно, но, честно говоря, я не до конца уверена... Может, там какие-нибудь охранные заклинания стоят, кто знает… Лучше положи ее на место, а?
Но парень, не отвечая, направился прямо в апартаменты Люпина. Тот, похоже, успел возвратиться в нормальное состояние духа и раскладывал на столе какие-то травки, составляя из них узор. Гарри бухнул карточку на угол стола, сухие стебельки сместились под дуновением воздуха.
– Гарри, что случилось? – недовольно произнес Люпин, отрывая взгляд от нарушенной конструкции.
– Я узнал его на карточке! Это его я видел во сне! – студент указал на колдографию на лицевой странице.
– Кого? – досадливо спросил оборотень, поправляя стебли.
– Бреогана О`Рафферти! Он и Дэвид Уолтер – одно лицо! Я во сне видел его в молодости, а потом – как он изменялся, потом – его колдографию в «Пророке», а потом вспомнил… Зачем он скрывается?
– Потому, что Бреоган Рафферти мертв, Гарри. – Люпин зябко поежился. – Ты успел кому-нибудь рассказать об этом?
– Нет, – растерялся студент. – Вы знали?
– Я догадывался. И лучше тебе оставить это при себе.
– Да кто же он такой, в конце концов?
Люпин качнул головой:
– Без его содействия Том Риддл не стал бы Темным Лордом. Тот, кто поддержал Риддла, когда у него еще не было сторонников. Вот кто.
– Но Волдеморт хотел убить его…
– Неудивительно. Как самого сильного союзника. Слишком много общих тайн. Теперь многое становится понятным…
– А я так ничего и не понял, – тоскливо заметил Гарри. – Почему, когда Уолтер пропал, всполошилось все Министерство магии? Да, и почему все эти годы он был на свободе?
– Гарри, тебе ни к чему беспокоиться об этом, – твердо ответил Люпин.
– Но ведь из-за этого чуть не посадили моего лучшего друга! – не унимался студент.
– Рону сейчас ничего не угрожает.
– Я бы на вашем месте не был так уверен – я даже не знаю, где он…
– С ним и с Гермионой все в полном порядке, – повторил оборотень.
– Вы знаете, где они? – обрадовался Гарри. – Хотя наверняка это опять чужие секреты… Как всегда…
Люпин перешел на поучающий тон:
– Мне уже указывали на то, что ты нередко интересуешься тем, что тебя совершенно не касается. И кое-кто этим изрядно недоволен…
– Да он всеми недоволен… – буркнул Гарри.
– Кто? – удивился было Люпин, но быстро поправился: – Да, Снейп. И в одном он прав: ты можешь оказаться в большой опасности, если не разучишься совать нос в чужие дела…
– Да они сами мне покоя не дают, – возразил Гарри. – Ладно, в конце концов, этого О`Рафферти-Уолтера не я похитил.
– Тише ты. – Люпин опасливо оглянулся по сторонам. – Я же сказал тебе, что эту тему лучше не затрагивать!
– Да я понял… Я только боюсь, что на экзаменах не смогу ответить ни на один вопрос, боясь затронуть не ту тему. Я уже запутался, про что можно говорить, про что нельзя… А вообще-то, у меня другой вопрос был. Невилл что-то говорил, что тут, – он показал на строчку в карточке Рафферти, где значилось: «Охранное растение – гиацинт», – не указан вид растения, наверно, нужно это выяснить…
– Нет, вид здесь не важен, – покачал головой Люпин.
– Понятно, и оно не меняется, значит…
– Почему же, меняется. У оборотней, анимагов…
– А Рахилли – не анимаг? – поинтересовался Гарри без особой надежды.
– Нет, но у служащих РСД оно тоже меняется, по мере перерождения, – огорошил его Люпин.
– На душистый горошек? – предположил студент.
– Нет, на кровохлебку.
– А мадам Помфри об этом знает?
– Может быть… – Гарри и Люпин застыли, глядя друг другу в глаза, и одновременно сорвались с места.
Добравшись до больничного крыла, они сначала пытались рассказать мадам Помфри об этом вместе, потом Люпин замолчал, предоставив говорить Гарри, медсестра прервала его, велев, чтобы говорил преподаватель. Выслушав оборотня, она тоже пришла в сильнейшее волнение и влетела в больничную лабораторию с такой скоростью, что Гарри и Люпин едва за ней поспевали.
– Кровохлебка, Северус! – крикнула она роющемуся в пузырьках Снейпу. – Его охранная трава – не астра!
– Что? Дементорная травка? – оторопел зельевар.
– Да! – выкрикнул Люпин. – И уж вы-то, Снейп, могли бы сообразить!
Мастер зелий осел на стул, с которого только что поднялся.
– Ну зачем вы так… – вздохнул Гарри, – профессор Снейп теперь с горя на шнурках повесится…
– Поттер!!! – По лицу Снейпа было видно, что он разрывается между желаниями порвать студента на мелкие кусочки и как можно быстрее сварить новое зелье. Однако победило чувство долга, и от охватившего профессора негодования пострадала лишь дверь, чуть не слетевшая с петель, когда зельевар бросился к своей лаборатории.
– Гарри, ты ходишь по краю пропасти, – покачал головой Люпин.
– Если профессор Снейп до сих пор меня не убил, – вздохнул тот, – значит, у него есть серьезная причина этого не делать...
