Улицы отчаяния

Глава 23

Глава 23.

На Рождество Женевьев осталась в Хогвартсе. Мародеры полным составом отправились отмечать праздник в Потер-Мэноре, прихватив за компанию Эванс, которую Джеймс собирался знакомить со своими родителями. Джеки по глазам Блэка видела, что он бы ее пригласил, но сколько бы раз Сохатый не заявлял громогласно «мой дом - твой дом», присутствию Регинлейф там бы точно не обрадовались.
Прощание получилось каким-то скомканным. Трудно сохранять самообладание, когда по пятам за Блэком ходят толпы поклонниц, а лучшие друзья бросают скупые замечания о странном выборе дамы сердца. А уж то, что с Женевьев Сириус еще не расстался с начала учебного года, только подливало масла в огонь. Джеки пятой точкой чувствовала, что ее со дня на день ожидают большие неприятности. Например, сладости с отравой в подарочной упаковке от Фло. С равенкловки станется. Тем более, что она становилась просто бешеной, если при ней упоминали имена Женевьев и Сириус в одном предложении.
В холле замка у них было всего несколько минут, чтобы постоять, обнявшись, и поцеловаться напоследок. Женевьев чувствовала странную тоску, вглядываясь в серые, как грозовое небо, глаза любимого. В последнее время на нее накатывала странная меланхолия, распаляемая снами-воспоминаниями из жизни Гермионы. Странное ощущение двойственности существования выбивало гриффиндорку из колеи. «Депрессия» - поставила сама себе диагноз Джеки после особенно яркого сна, показавшего ей исхудалого и измученного Сириуса в Визжащей Хижине в прошлом-будущем, пытающегося исправить ошибки молодости.
Она была почти рада одиночеству, надеясь привести мысли и чувства в порядок.
- Не скучай без меня.
- О, - Женевьев прищурилась и насмешливо посмотрела в лицо Сириусу, - здесь остаются так-а-акие мальчики… не заскучаешь.
Блэк фыркнул.
- Мне жалко мальчиков.
- Эй!
Сириус притянул к себе девушку и с упоением поцеловал. От двери донесся недовольный голос Поттера, призывающего своего друга собрать, наконец, лапы в руки и отправиться на официальные каникулы.
- Можно, я запущу в него книгой? – со вздохом поинтересовалась Женевьев.
Сириус ухмыльнулся.
- Я подумаю. Люблю тебя.
- И я тебя люблю, - прошептала в ответ Джеки. Парень в последний раз легко коснулся губ девушки и направился к выходу из замка. Женевьев сложила руки на груди, стоя посреди холла с рассеянным видом. Только когда главные двери Хогвартса закрылись, она отправилась в гриффиндорскую гостиную, поражаясь пугающе пустым коридорам школы. Девушка впервые не уезжала на каникулы домой.

После Рождественского ужина Альбус Дамблдор вызвал Женевьев к себе. Каково же было изумление теряющейся в догадках по поводу визита девушки, когда в кресле для гостей она увидела свою сестру Элизабет в бордовом платье и с растрепанными волосами, комкающей в руках теплую мантию. Элиза выглядела нездоровой или не спавшей несколько суток.
При виде Джеки она вскочила со своего места и порывисто обняла сестру.
- Хаски!
Лизи неожиданно смутилась, бросив взгляд на директора. Женевьев поморщилась – свое детское прозвище она не слышала из уст домочадцев уже лет десять.
Дамблдор вышел, оставив родственниц одних.
- Чем обязана? – холодно поинтересовалась Женевьев.
Элизабет опустила взгляд.
- Я из дома. Отец… - девушка замолчала, но справилась с собой и продолжила, - отец официально исключил тебя из завещания. Приданного за тобой не будет, только то, что в твоем личном сейфе, квартира и завещанное тетей Лоис.
Женевьев изогнула бровь в вопросительном жесте.
- И сколько она мне завещала?
- Свою личную ячейку и фамильные украшения Йорков. Недурно, если подумать. Ты была ее любимой племянницей, - Элизабет неожиданно усмехнулась, - а помнишь весь этот шум по поводу ее последней воли? «Не зачитывать завещание ранее двухгодичной даты моей смерти»… Зачем, интересно?
- Хотела сохранить интригу, - тоже улыбнулась Джеки, - знаешь, это едва ли меньше обычного приданного, закрепленного за тобой и Кэрри. Отец не мог не понимать, что его угроза – мелочь.
- Выжигать тебя с фамильного древа не будут. Это ниже его достоинства, - Элизабет поморщилась, - зато с этого дня официально тебе запрещено появляться на территории всех поместий, принадлежащих Регинлейфам, а также… если ты умрешь, то тебя не будут хоронить на фамильном кладбище. Общественное порицание и отсутствие поддержки со стороны семьи. Если подумать, то это очень много…
Женевьев кивнула. Отсутствие поддержки семьи только на словах казалось слабой угрозой. На самом деле, если за спиной стоит такой могущественный род, как Регинлейфы, можно было смело чувствовать себя как за каменной стеной. В случае же Женевьев это означало, что у нее будет не больше преимуществ, чем у обычной магллорожденной ведьмы… Уж отец-то постарается донести до общественности простую мысль, что младшая дочь стала ему неугодна.
Джеки тяжко вздохнула.
- Спасибо, Лиз, за информацию.
- Не за что, - девушка помолчала, а потом тихо добавила, - мне стыдно за отца.
- Мне нет. Он делает то, что должен. Брак с Розье принес бы семье благополучие. Но я не хочу быть пешкой в чужих руках.
- Это нечестно. Хаски! – воскликнула Элизабет, - понимаешь, ведь все мы, все!, имели возможность выбрать себе спутников жизни самостоятельно. Да, обязательно чистокровных и богатых, но это, если подумать, не так уж и мало! И только тебя решили выдать замуж по расчету, что не практикуется в нашей семье уже на протяжении двух веков. Мы с Кэрри не понимаем, какой гиппогриф клюнул нашего отца в з… ммм…. Ну ты поняла.
Женевьев улыбнулась.
- Политические игры, Элиза. Всего-навсего. Не расстраивайся за меня. И спасибо за заботу.
- Ты извини, если что не так, - Элизабет неловко улыбнулась сестре, - ты же знаешь, я тебя очень люблю…
- Знаю.
Когда-то Женевьев была очень близка с Элизабет, особенно в тот период, когда та не ладила с Кэролайн. Но разные школы и разница в возрасте почти в полтора года сделали свое дело. Со временем сестры охладели друг к другу.
- Кстати, я скоро стану миссис Ларсон, - Элиза подняла вверх правую руку, на которой красовался перстень рода, - Стефан из немецкой линии. И он чудесный.
- Да? А когда состоялась помолвка?
- На прошлой неделе. Если бы ты читала газеты…
Женевьев рассмеялась.
- Увы, дорогая, моя голова сейчас забита исключительно выдержками из учебников. Поздравляю. Кажется, он в самом деле замечательный, раз у тебя так глаза загораются при одном упоминании его имени.
Элизабет покраснела.
- Приятно было тебя повидать, Хаски. Ты, кажется, стала еще красивее с последней нашей встречи. Неудивительно, что тетушка Лоис так тебя любила. Ты – Йорк, а от Регинлейфов тебе досталось преступно мало. Разве, что упрямство.
- О, буду считать это комплиментом, - Джеки покачала головой, - что ж, упрямство лучше твердолобости, тебе так не кажется?
Элизабет фыркнула и махнула рукой. Потом, спохватившись, добавила:
- Эмиль и Сьюзан поженятся в марте. Отец запретил приглашать тебя на свадьбу. А Оливер разорвал свою помолвку с Марисой. Наша домашняя вейлочка оказалась банальной подстилкой. Не думала, что Делакуры настолько низко падут… ну да ладно, домашние сплетни я тебе в письме перескажу.
Женевьев кивнула. Поднявшись, Элизабет обняла сестру и грустно вздохнула.
- Знаешь, я в последнее время постоянно думаю, как так получилось, что мы с тобой стали совсем чужие друг другу. И не могу понять…
Женевьев похлопала Элизабет по руке.
- Все меняется, Лиз. Главное, что ты задумалась об этом.
- Кэрри странная в последнее время. Отдаляется от нас… меня, - Элиза закусила губу, а потом дрогнувшим голосом добавила, - после возвращения в Англию она сама не своя. Не понимаю.
- Все будет хорошо.
- Надеюсь. До встречи, Джей.
- Пока, Русалка, - Женевьев назвала сестру старым детским прозвищем и неожиданно почувствовала облегчение и тихую радость. Наблюдая, как Элизабет исчезает в пламени камина, Женевьев неожиданно подумала, что это ее лучшее Рождество.