Глава 24Поместье Малфоев оставило во мне самые лучшие воспоминания. Конечно, не всегда у меня всё шло гладко, но радушие хозяев и красота обстановки придали особое очарование Рождеству и последующим праздникам. Тем не менее, я вздохнула с облегчением, когда окончилась долгая череда торжеств в поместье Малфоев и в доме остались только Малфои, Блэки и Лестрейнджи.
Я практически всё время просиживала в библиотеке и леди Малфой великодушно списывала такое моё состояние на подготовку к экзаменам. Только один раз мне пришлось вылезти из моего убежища - когда та же леди Малфой мягко упрекнула меня за то, что я так и не полетала с детьми на мётлах, хотя обещала. Я, конечно, ничего такого не обещала и обещать не могла, я этих детей вообще две недели тому назад впервые увидела но доказать это у меня не было ни малейшей возможности. К моему огромному облегчению, на улицу с нами вышел только Родольфус, который гораздо больше был озабочен безопасностью детей, чем моими умениями, поэтому мне удалось, летая на совсем маленькой высоте и на черепашьей скорости, сделать вид, что я просто придерживаю метлу и играю с детьми, а не боюсь до истерики свалиться с высоты в пять метров. Зато в последовавшей за этим игре в снежки я участвовала вовсю - так весело и беззаботно мне бывает только с Гарри и Роном, от Родольфуса я не ждала такого задора: он помогал детям лепить снежные замки и придумывал хитрые стратегии обстреливания врага (то есть меня). В поместье мы вернулись все в снегу, зато румяные и хохочущие.
Разумеется, чтение дневников и появления перед публикой занимали не всё моё время. Кроме этого я, разумеется, готовилась, как и предполагала Нарцисса, к экзаменам и выполняла домашние задания. Труднее всего мне, на удивление, давалась Нумерология. Всё шло просто отлично до тех пор, пока я не дошла до самого последнего задания. Я выполнила уже эссе по Зельям и Астрономии, нарисовала десяток схем по Трансфигурации - в общем, сделала всё, кроме самого последнего задания по своему любимому предмету. Я была почти в отчаянии, когда Драко вдруг решил сменить гнев на милость после выходки с Чжоу и на моём пергаменте появились его слова:
«Чем занимаешься?»
Изобретать оригинальный ответ сил не было.
«Уроками.»
Я отчетливо представила себе, как он закатывает глаза при виде этого ответа и усмехнулась. Моя предсказуемость, однако, не помешала Драко продолжить разговор.
«Как Нумерология?»
Моим первым порывом было вскочить и проверить все углы с целью обнаружить Малфоя, подглядывающего за мной. Однако, его нигде не было, значит он просто так удачно задал вопрос. Я решила не говорить ему о своих затруднениях, по крайней мере не сразу.
«Почти доделала. А ты?»
«Я закончил.»
И чуть погодя Малфой снова написал.
«С последней задачей проблемы?»
Я скрипнула зубами, но капитулировала. В конце концов, раз Малфой закончил, пускай даст мне ответ.
«Стыдно сознаваться, но это именно так.»
Я ждала полминуты. И за эти полминуты успела сотню раз пожалеть о том, что созналась в неудаче, но Малфой меня удивил. Он вообще много удивлял меня на седьмом курсе, да и сейчас продолжает.
«Проверь знаки, скорее всего ты где-то забыла минус.»
Я лихорадочно зарылась в груды исчёрканного пергамента. Минус нашёлся на третьей строчке запутанных логарифмических вычисление. В порыве радости я едва не расцеловала зачарованные пергаменты.
«Драко, ты гений!»
«Я знаю.»
Да, Малфой оставался самодовольным хорьком даже в переписке, даже помогая мне с домашним заданием, но я всё же до странности была привязана к нему уже тогда, особенно после всего, что узнала из его дневника. Да, я узнала не так много, но я поняла самое главное - он такой же, как я, как Гарри и Рон, обыкновенный студент, просто на его лице отображается меньше чувств, и учится он на Слизерине.
Дневники Эдмунда Малфоя, надёжно спрятанные и бережно завёрнутые в пергамент, ждали отправки в Хогвартс вместе с остальными моими (то есть Малфоевскими) вещами, когда я спустилась в библиотеку в последний раз. Чудесный запах чего-то особенного, чего-то, что уже было и чего-то, что никогда не случится, коснулся моих ноздрей едва я переступила порог. Книги всегда были чем-то особенным для меня а в этой библиотеке книг было так много, что, казалось, я могла бы там поселиться. Но в тот, последний, раз я решила уделить время не собранию редчайших и интереснейших томов, а картинам. Многочисленные Малфои и их родственники глядели на меня с интересом, но молчали. Я тоже не стала заводить с ними разговор, опасаясь, что у портретов есть какое-то сверхъестественное чутьё и они смогут увидеть во мне меня, а не отпрыска их славного семейства. Так я проходила мимо всех этих людей с благородными чертами лица, высокими лбами, в роскошных одеждах самых разных эпох. Я чуть помедлила у портрета Эдмунда Малфоя, но мужчина дремал, и я прошла мимо. Его сын Люциус I чуть усмехнулся, оглаживая свою бородку клинышком. Я кивнула ему и поспешила дальше.
Остановилась я у застеклённой витрины, где лежал крупный кусок старинного барельефа. К Малфоям он, разумеется, никакого отношения не имел - то был осколок древней цивилизации на территории современной Греции, выполненный в том великолепном стиле эпохи эллинизма, который дал толчок классицизму и который до сих пор восхищает всех.
На барельефе мужчина одной рукой удерживал за шею кентавра, а второй рукой вонзал ему копьё под рёбра. Тонкость работы потрясала воображение: самые мельчайшие детали, даже волосы в бороде и хвосте кентавра, были видны невооружённым глазом, хотя материалом для барельефа служил мрамор. Самой же интересной частью барельефа я бы назвала лица сражающихся. Грек был спокоен, на его лице не дрогнул ни единый мускул, тогда как кентавр корчился в муках, умирая. Греки верили, что благородный муж не должен ни при каких обстоятельствах показывать свои чувства, словно какой-то плебей, отсюда и идёт такая странноватая манера изображать греков бесстрастными в любых условиях. Я невольно хмыкнула, вспомнив об отце и сыне Малфоях и Родольфусе. Они, похоже, придерживались того же правила.
— Ты обнаружил что-то забавное, Драко? — послышался за моей спиной голос. — Мне эта витрина всегда казалась до ужаса скучной.
Я обернулась, пытаясь скрыть изумление и замешательство. Я, очевидно, так увлеклась, что не заметила сидящую в кресле Нарциссу.
— Да так, — я неопределённо махнула рукой и поспешила сменить тему. — Что читаешь?
Леди Малфой тонко улыбнулась и указала на обложку книги в её руках.
Фиалковый Венец.
Я улыбнулась и присела напротив женщины.
— В тебе проснулась любовь к истории или это патриотическое стремление читать британских авторов? — подколола я.
Нарцисса засмеялась своим мелодичным смехом и тепло улыбнулась. Драко невероятно повезло, что его мать такая великолепная женщина.
— Нет, это всего лишь попытка прочитать что-то, что можно было бы обсудить с тобой или в обществе. Джейн Остин, боюсь, для этого не совсем подходит, а Макиавелли, так любимый мужчинами, мне не слишком интересен.
Настала моя очередь рассмеяться.
— Тут ты, пожалуй, права - Джейн Остин не подходит. Беллатриса поднимет тебя на смех.
— Твоей тётушке не нужны для этого особые поводы.
Улыбка Нарциссы на секунду увяла, но тут же снова осветила лицо. Она была уже далеко не молода, как и моя мать, но она, волшебница, обладала гораздо большим запасом жизненных сил и проживёт намного дольше обычной маглы.
Леди Нарцисса Малфой стала для меня за время проживания в поместье неким идеалом настоящей аристократки. Она не была замкнута и холодна, подобно своей сестре, но не была весёлой и крикливой, как её кузен. Она была мягкой, заботливой, радушной хозяйкой, но внутри неё чувствовался некий стержень, который не давал никому усомниться в её самостоятельности, и даже её сестре не удавалось прибрать власть в поместье к своим рукам.
Пожалуй, мне действительно не хотелось покидать поместье.
Несколькими часами позже Хогвартс-экспресс нёсся сквозь густой снег, дальше и дальше на Север. В купе горел жёлтый свет и слышалось монотонное постукивание колёс. Поезд чуть качало и подвесные лампы в коридоре подскакивали, стреляя светом во все стороны. Я сидела, держа в руках книгу, но страницы переворачивала только для виду, чтобы Забини, болтающий, как сорока, не вздумал переключить внимание с угрюмого Нотта на меня.
— Она из тех, кто в одежде выглядит лучше, чем без неё, но когда доходит до дела... — Блез многозначительно помолчал, а я подавила желание поморщиться. — В общем, всем советую.
Забини похабно улыбнулся и подмигнул, но Нотт рядом со мной даже не шелохнулся.
— Блез, если у тебя нет более нормальных историй, то, будь добр, помолчи. У меня жуткая мигрень.
— Так вот чего ты такой кислый? Весёлая ночка выдалась перед школой? — Забини хлопнул ладонью по колену. — Так я знаю отличное средство!
— Мерлина ради, Забини, перестань издавать громкие звуки и даже не думай доставать алкоголь в поезде.
Блез усмехнулся и на секунду принял виноватый вид. Но быстро вернул себе хамоватую улыбку.
— А ты Драко? У тебя тоже что-нибудь болит?
Я поняла, что отвлеклась и уже несколько минут как перестала симулировать чтение. К счастью, придумывать ответ мне не пришлось - в дверь купе постучали.
— Войдите, — властным тоном ответил Блез, устраиваясь поудобнее. Он, похоже, был захвачен новой игрой.
Дверь отодвинулась и в купе просунулась голова Герберта Грина, третьекурсника из Хаффлпафа.
— А, это ты, — кисло констатировал Забини. — Чего пришёл?
— Я пришёл к Малфою, — залопотал парень, — мне нужно...
— Какая разница, чего тебе там нужно! — Забини тяжело опустил ладонь на откидной столик. Теодор вздрогнул от громкого хлопка. — Не видишь разве, что ему не до тебя? Здесь важная беседа идёт.
Паренёк побелел и стал пятиться обратно в коридор, не сводя глаз с Забини.
— Сгинь! — нарочито грубо бросил Блез.
Грин выскочил в коридор и задвинул дверь. Забини весело расхохотался, но ещё прежде чем он успел повернуться к нам с Тео, чтобы и мы разделили его шутку, я вскочила на ноги и, бросив книгу на столик, выбежала из купе. Грин не успел уйти далеко и когда я тронула его за плечо, подпрыгнул почти до потолка и начал лепетать что-то в своё оправдание.
— Да успокойся ты, — взмолилась я, когда Герберт пошёл на третий круг завываний о том, что не хотел меня отвлекать. — Говори, что случилось.
Оказалось, меня просто просили пройти в вагон старост, чтобы раздать новые указания относительно прибытия младшекурсников в школу. Инструкции ничем не отличались от тех, что давали каждый год, так что я целиком сосредоточила внимание на заснеженных холмах за окном. До самого прибытия в Хогсмид я не возвращалась в купе, радуясь тому, что была избавлена от общества Забини почти всю жизнь.
Я, может, и грязнокровая, но я не обязана постоянно терпеть рядом напомаженных чванливых петухов, возомнивших себя пупом земли просто потому, что их предки родились в семьях волшебников. Я не обязана общаться с теми, кто «равен по статусу», с подлецами, которые улыбаются тебе, а пройдя два шага и оказавшись за твоей спиной, раздумывают, как ловчее тебя унизить или как хитрее подставить.
***
Свадьбу Регулуса Аркутруса Блэка и Дафны Гринграсс справили ещё до конца месяца. Газеты отпускали шуточки и намёки по поводу такой спешки, но никому из действующих лиц не было до этого дела. Астория Гринграсс теперь заняла место самой завидной невесты Британии и этому только способствовала шумиха вокруг её многочисленных фотографий на свадьбе сестры. Она попеременно улыбалась, опираясь то на руку Драко Малфоя, то танцуя с Сэмом Роули.
Если бы Джинни Уизли не была моей лучшей подругой долгие годы, я скрипела бы зубами от злости так, что было бы слышно на Южном полюсе, но Джинни была моей подругой и я здраво оцениваю свою внешность. Какие у меня шансы, если рядом прекрасная и утончённая Астория?
Да что я несу, какие у меня вообще шансы, даже если не считать красавицу Асторию?! Гермиона Грейнджер, ты форменная дура, если думаешь, что Драко Малфой хоть когда-то... Нет, не хочу даже думать обо всём этом!
