2.3Призраки прошлого больше не являлись Сириусу так отчетливо, как в пустоте — теперь леди Вальбурга взирала на него свысока, каждый раз в новом обличии. Сириус давно отчаялся угадать, в честь какого из проносящихся над ними астероидов получила имя мать, поэтому ее снисходительный взгляд мерещился ему в каждой космической вспышке.
— Ты и самому себе давно не веришь, — веселилась Вальбурга, словно читая мысли сына. — Ты принес предательство внутри себя. Ты отказался от своей семьи, превратил в ничто наши достижения, позволил всякому сброду осквернять дом своим присутствием, и скоро придет час расплаты…
— Я восстановил родовой гобелен, — раздраженно огрызался он. — Провел ритуалы крови, принял в род наследницу по всем правилам! Что еще тебе надо, чтобы оставить, наконец, меня в покое?
Вальбурга никогда не отвечала, предоставляя ему право догадаться самому, и Сириуса подобная игра воображения приводила в состояние чистой ярости. Увы, теперь он не мог заглушить муки совести, всего лишь задернув шторки перед портретом матери.
Оссе не понравился Сириусу с первого взгляда. Увы, его единственным единомышленником в этом вопросе оказались лишь валараукар. Вода с огнем ладили скверно.
— Я бы не спешил увеличивать число наших майар, — попытался он повлиять на решение Мелькора. — По крайней мере, прежде чем этот Нептун не докажет свою благонадежность.
— Совет валы, приведшего в крепость слугу Феантури, — язвительно поддел его Мелькор. — Оссе хотя бы не присягал на верность никому, кроме нас.
— Майрон никогда не был слепым исполнителем воли валар, — не согласился Сириус. — Тхури так вообще считает, что это тебе он страшно подражает. А вот Оссе пришел к нам лишь потому, что метит на место Ульмо. И останется, в итоге, с тем, кто предложит ему больше.
— По крайней мере, он не метит на мое место, — усмехнулся Мелькор. — Назовем это временным союзом. И будем надеяться, что нам удастся выведать от Оссе хотя бы некоторые секреты магии морской стихии.
За новоявленным повелителем морей Сириус следил с параноидальностью, которой позавидовал бы сам Хмури. Вьющиеся над водами чайки казались ему шпионами Манве, всякий сигнал следящих чар — нападением из Валинора, а посещения Ангбанда превратились в инспекцию побережья.
О том, что в действительности ему надлежало обратить внимание совсем в другую сторону, Сириус узнал едва ли не в последний момент.
Готмог никогда не славился излишней общительностью: их отношения с Сириусом строились на сдержанной вежливости, а разговоры вращались, преимущественно, вокруг стратегических вопросов и поддержания дисциплины среди их многочисленных подопечных. На этот раз, однако, балрог выглядел обеспокоенным.
— Я тоже не доверяю Оссе ни на грош, — сказал Сириус, неверно истолковав сомнения Готмога. — И идея заселить море нашими творениями кажется мне преждевременной. Глаз с него не спускай.
Глаза Готмога протестующе вспыхнули, и внутри у Сириуса все замерло от череды образов, что в мгновение ока пронеслись у него перед глазами.
Дорогу до подземелий он помнил смутно — гоблины предусмотрительно не попадались ему под ноги. Сняв со стены один из светящихся кристаллов, он спустился на один из нижних уровней.
Надо отдать должное Майрону, фэйри содержались в достойных условиях — хоть и вдалеке от света столь любимых ими звезд. На Сириуса многие уставились в неподдельном испуге — он и сам мог представить, сколь угрожающий вид являл собой.
— Как давно вы здесь? — хрипло спросил он. Эльфы — он насчитал их пять — переглянулись и заговорили параллельно, на языке, которого Сириус не понимал.
Он повторил свой вопрос, используя мыслеобразы. Этот способ общения фэйри ошеломил: теперь на Сириуса взирали откровенно враждебно, как на злого колдуна. Галдеть, во всяком случае, перестали.
— Углук, — рявкнул он, поднимаясь в верхний коридор крепости. — Найди мне Майрона. Живо!
— Господина Майрона нет, — осклабился гоблин. — Чем Углук может быть полезен благородному хозяину Сириусу?
Пожалуй, предложение гоблина может быть весьма кстати. Из своих собратьев Углук больше других проводил в обществе Тхурингветиль — его речь в большей степени напоминала человеческую, и свою природную кровожадность он отлично умел контролировать.
— Рассказывай, — распорядился Сириус. — Что у вас здесь творится? Кто позволил содержать в крепости эльфов?
— У Углука есть распоряжение на вопросы хозяина Сириуса не отвечать, — мерзко пропел гоблин. — И ничего ему об албаи не рассказывать. Хозяюшка Тхурингветиль приказала.
— Я должен был догадаться, — прошипел Сириус. — Что же, раз от тебя нет никакой пользы, я сам все выясню. И, можешь не сомневаться, виновные пожалеют, что на свет появились.
Послав Мелькору патронуса, Сириус приступил к основательному осмотру крепости. По мере изучения тех ее частей, куда раньше никто по беспечности визитов не наносил, настроение его все ухудшалось.
Он обнаружил еще, по меньшей мере, с десяток фэйри, чувствовавших себя в Ангбанде, как дома. Гоблины будто сговорились — наиболее разумные бежали от него, как от чумы, ссылаясь на Тхури, те же, кого цивилизация обошла стороной, не могли поведать ему ничего связного.
Неудивительно, что к тому времени, когда Майрон, наконец, соизволил вернуться, Сириус уже готов был, по примеру Тулкаса, метать гром и молнии.
— Предупреждаю сразу, — с обманчивой мягкостью проговорил он. — Времени на то, чтобы объясниться, у тебя не так много. Потому что на этот раз даже я не стану выгораживать тебя перед Мелькором.
