Улицы отчаяния

Глава 24

Глава 24.

Возвращение студентов вновь наполнило Хогвартс гамом и шумом голосов. Женевьев предпочла пережить нашествие детей в библиотеке, куда не сунулась ни одна живая душа. Как только в коридорах стало относительно тихо и немноголюдно, девушка вернулась в Гриффиндорскую Башню. Удачно избежав компании сокурсниц, желавших выплеснуть кому-нибудь, неважно кому, всю радость от прошедших праздников и пикантные сплетни, она поднялась в спальню мальчиков седьмого курса. Там были только Мародеры и Эванс. Мелькнувшие было мысли о том, что она здесь не к месту, исчезли, стоило только Женевьев оказаться в объятиях радостного Блэка.
- Можно подумать, вы на сто лет расставались, - проворчал Питер, лежащий поперек своей кровати на животе. В руках у юноши был журнал с яркими фотографиями маглловских автомобилей. Джеки одарила его тяжелым взглядом.
- Как прошли каникулы? – поинтересовался Блэк, подводя ее к своей кровати, где она и устроилась, сев по-турецки.
- Как они еще могут пройти в пустом замке в компании преподавательского состава? – лениво отозвалась девушка, - ничего примечательного. Кроме, пожалуй, парочки напившихся хаффлпаффцев, попавшихся в совсем непригодном состоянии профессору МакГонагалл. Было забавно.
- А кто это был? – лениво поинтересовался Поттер, накручивая на палец прядь волос Эванс, которая лежала на кровати, положив голову ему на колени и читала какую-то книжку, совершенно отрешившись от реальности.
- Не знаю. Малолетки какие-то. А у вас?
- О, - Джеймс ухмыльнулся и бросил взгляд на Сириуса, который устроился на свой постели точно в такой же позе, как и Эванс. Зажмурив глаза от удовольствия, он чуть ли не мурлыкал, наслаждаясь прикосновениями Женевьев, которая гладила его по волосам.
- Понятно, - девушка сжала кулак, собирая волосы парня, и слегка дернула. На возмущенный возглас она мило улыбнулась. Сириус фыркнул.
- Мстишь за скучное рождество?
- А почему не съездила домой? – вступил в разговор Люпин.
Сириус открыл глаза и взглянул снизу вверх на Женевьев, почувствовав, как она напряглась. Перестав гладить юношу по голове, Джеки рассеяно уставилась на оборотня. Тот невольно поежился, заметив взгляд синих глаз. Девушка отвернулась и посмотрела на Блэка. Потом медленно ответила:
- Вряд ли я теперь буду частым гостем в родительском доме.
- Тебя выгнали? – тихо спросил Сириус.
- Можно и так сказать, - она вздохнула и вновь запустила пальцы в шевелюру друга, - теплый прием мне точно не обеспечат.
- Джей, - парень мягко перехватил ее руку и переплел свои пальцы с ее.
- Ничего страшного. Просто я не смогу присутствовать на свадьбе Эмиля, хотя, в общем-то, и не особо хотелось. Он всегда был напыщенным козлом. Но обидно… И Элизабет обручилась, а мне ничего не сказали. И… В общем, неважно.
- Извини, - тихо ответил Ремус.
В спальне повисла тишина. Женевьев почувствовала раздражение на старосту за его глупые вопросы и злость на себя. Потерев виски пальцами, девушка натянуто улыбнулась Сириусу.
- Тогда откуда ты знаешь эти новости? – не отрываясь от журнала, поинтересовался Питер. Женевьев даже восхитилась такой явной бестактности.
- Пит, - угрожающе начал Сириус, но девушка прикрыла ему рот ладонью.
- У меня еще есть сестры и братья, Петтигрю, - спокойно ответила Джеки, - и не у всех из них стереотипное мышление.
- А из какого рода у тебя мать? – поинтересовался Поттер и поспешно добавил, - уж она-то должна была возразить твоему отцу.
- Она из Йорков. А по матери Сигхильд. Так что тут ловить нечего. Для нее честь рода превыше любви к дочери, к тому же у нее их еще двое осталось.
- Не понимаю, - подала голос Лили, - почему честь рода должна быть превыше родительской любви?
- Традиции, - ответил Сириус.
Лили и Блэк начали обсуждать особенности воспитания в магическом обществе, а Женевьев задумалась, перебирая в памяти все моменты своего разговора с Элизабет. Что-то в ее словах настораживало Джеки, но что именно, она никак не могла понять… Девушка с досадой подумала о том, что во время каникул стоило проводить больше времени в родительском доме и быть в курсе хотя бы самых основных событий. Тогда, возможно, Женевьев бы уже поняла, что так не понравилось ей в разговоре с сестрой…

Последний семестр в школе, наверное, запоминался всем выпускникам. Джеки казалось, что ее голова лопнет от того количества знаний, которые она в нее пыталась впихнуть. Домашние задания, практики, лекции, дополнительные занятия… Казалось, день состоял исключительно из перебежек из одной аудитории в другую, и постоянной учебы.
Вечером ее хватало лишь на то, что бы дойти до своей кровати, скинуть все учебники в кучу и забраться под одеяло, с блаженством погружаясь в мир снов. Впрочем, идиллии, как обычно, не получилось – ночные кошмары, наполненные чужими воспоминаниями и страхами, не давали покоя, а утром нервотрепка начиналась снова.
После очередных занятий Джеки пришла на берег озера. Присев на камне, который обычно омывался с одной стороны озерной водой, но не сейчас был просто вросшим в лед булыжником, девушка рассеяно уставилась вдаль, изучая чуть размытый горизонт. Многодневная усталость давала о себе знать, и Женевьев была бы не прочь отправиться в постель, но почему-то именно сегодня идти в гостиную факультета не хотелось. Словно седьмое чувство не давало ей покоя. Или, может быть, это было банальное нежелание оказаться в толпе гомонящих детей.
Иногда Джеки чувствовала себя просто древней развалиной, внешне идеальной, но способной рассыпаться в труху от единственного неуклюжего прикосновения. Ей даже было немного стыдно за свои мысли, но, когда ты знаешь намного больше, чем способна на самом деле осознать, поневоле в голову начнут лезть странные мысли. Девушка слабо улыбнулась, порылась в сумке и вытащила оттуда небольшую записную книжку в кожаном переплете. Половина листов уже была испещрена ее аккуратным почерком. Проведя пальцами по обложке, Женевьев грустно улыбнулась.
Мемуары пишут старцы. Биографии пишут великим. А у нее была просто маленькая книжечка, полная ее мыслей, воспоминаний не из ее жизни, и потайных страхов. Джеки еще не была уверена, что хочет, что бы в случае чего это прочитали. Но надеялась. Что времени на решение у нее хватит.
Спрятав книжку в сумку, она встала и медленно побрела к замку. Тревожное чувство надвигающийся беды никак не хотело отпускать…