Заклятье Нерушимой Связи- Мы пришли, проходи.
Кейт осторожно переступила порог фамильного особняка Блэков. Коридор тонул в полумраке, и тишина стояла почти оглушающая.
- Знаешь, здесь даже говорить отчего-то хочется шепотом, - Кейт оглянулась на Сириуса, - дома что, никого нет?
- Нет, а кому здесь быть? После скоропостижной смерти моей матушки дом остался пустым. Пойдем, - Блэк взял Кейт за руку, увлекая за собой дальше по коридору.
- И что, теперь дом твой?
- Ну да, мой. Мой и брата.
- У тебя есть брат?
- Есть. Он учился в Хогвартсе курсом младше. На Слизерине. Краса и гордость нашей семьи, - в его голосе явственно звучал сарказм.
Новость была, по меньшей мере, ошеломляющей. Кейт, конечно же, знала о том, какие отношения у Сириуса с семьей, но наличие родного брата, который к тому же учился в Хогвартсе, и о котором он никогда не рассказывал…
- Вы что, совсем не общаетесь? - Кейт поднималась по широкой лестнице на второй этаж. Сириус уже ждал ее там. На втором этаже было также сумрачно и тихо. Старинная мебель, высокие вазы с сухими цветами вдоль стен и портреты, портреты, портреты… Блэк подошел к одной из дверей и толкнул ее, приглашая Кейт войти. Девушка улыбнулась и вошла внутрь. Когда они шли сюда сегодня, она очень волновалась, волновалась и вместе с тем очень хотела увидеть дом, в котором прошли шестнадцать лет его жизни.
Дом оказался огромным, холодным и мрачным, похожим на склеп, словно бы он и впрямь скорбел о своей хозяйке. Абсолютно все в этом доме говорило о высоком положении его хозяев, только вот мысль о том, что здесь можно жить, удивила Кейт. Вернее, ее удивило то, что дом можно обставить и оформить таким образом. Теперь она мало-помалу начала понимать, что имел в виду Сириус, говоря о том, что жить в этом доме невозможно.
- Нет, мы с ним не общаемся. Совсем.
- Почему? - Кейт остановилась на пороге и принялась с интересом рассматривать комнату.
- Потому что я устал от них, - Сириус сел на кровать, - я устал от них, как только родился. Они никогда не понимали меня, а я никогда не понимал их.
- Почему?
- Потому что у них была мания чистоты крови. Чистота крови навек. Меня воротило от этих их принципов, меня раздражало то, как они жили, с кем общались и о чем думали. Меня бесило, что я непременно должен учиться на Слизерине, видите ли, потому, что все представители нашего славного семейства там учились! Я попал на Гриффиндор, и моя мать была на грани нервного срыва. Когда мне исполнилось шестнадцать, я ушел из дома. Внизу висит гобелен с нашим генеалогическим древом, а вместо моего имени там прожжена дыра. В нашей семье считалось хорошим тоном отрубать головы эльфам, а потом украшать ими стены. Можешь себе представить этот дурдом?
Кейт молча прошла в комнату и села рядом с Сириусом.
- А брат? Ты теперь с ним не дружишь?
- Я никогда и не дружил с ним. Мы с ним даже не разговаривали последний год.
- Но он же твой брат.
- Кейт, я не хочу поддерживать с ним никаких отношений. Не хочу и не могу.
- А не думаешь, что однажды может стать слишком поздно?
- Кейт, - он поднял на нее глаза, и она прочла в них усталость, - тебе никогда не приходилось быть позором для своей семьи? Да еще и по причине того, что ты не разделяешь фанатичного желания истребить всех маглорожденных?
Кейт упрямо сжала губы, поднялась с кровати и отошла к окну. Она отвернулась, и теперь Сириус видел ее напряженную спину. Когда она заговорила, голос ее звучал глухо и как-то отстраненно.
- Знаешь, когда мама вышла замуж за папу, то ее родители с ней рассорились в пух и прах по причине того, что мой отец был маглом. Долгое время родители вообще не поддерживали с Алин никаких отношщений, и только спустя пять лет после смерти отца мама получила письмо от них, - голос Кейт дрогнул, и она замолчала ненадолго. - Мне было шесть тогда, но я отчетливо помню тот день, когда мы пришли в дом, где мама выросла. Ее отец оказался мрачным типом, которого окружающая действительность, казалось, не занимала вовсе, а ее мама все время как будто ждала того, что дочь раскается и признает, что была не права. Они, мне кажется, не ожидали, что Алин многого добьется в жизни и без их помощи. И, как мне показалось, это стало для них большим разочарованием. А на меня они смотрели как на диковинного зверька, как будто каждую секунду ждали, что я выкину что-нибудь из ряда вон выходящее. Примирения, увы, не вышло, потому, как моя добрая бабушка заявила, что согласна принимать Алин в своем доме, но только без «девочки». Без меня, то есть. Хорошо, что я маленькая была тогда, не все понимала.
- И что, ты с ними общаешься?
- Нет, - она грустно покачала головой, - я даже не знаю, живы ли они. И, честно говоря, особого желания знать это не испытываю. Я всю жизнь жила с мамой, ну и с Мэдисон. В перерывах, когда она не была замужем. Кстати, она сказала, что ты, конечно, слегка сумасшедший, но зато с чувством юмора.
- Это комплимент? - Сириус улыбнулся.
- Из уст Мэдисон, надо думать, да! - Кейт рассмеялась.
- Теперь ты понимаешь, почему я не хочу никаких отношений со своими родственниками? Я и сегодня бы сюда не пришел, если бы не письмо, - Сириус поднялся с кровати и подошел к письменному столу, на котором лежало несколько запечатанных конвертов. Он быстро перебрал их, и протянул Кейт один. Она недоуменно посмотрела на него.
- Когда ты сказал, что тебе нужно забрать письмо, я думала, оно для тебя, а не для меня, - девушка разорвала конверт и вытащила сложенный вчетверо листок пергамента.
Несколько строк, лаконично сообщавших, что мисс Николет Блант, выпускница Хогвартса образца такого-то года проживает по таком-то адресу.
- От кого оно? - Кейт вернула листок Сириусу.
- От Дамблдора. Он не знает моего нового адреса, поэтому я был уверен, что письмо придет сюда.
- Но я же оставила ему свой!
- А я сказал ему, чтобы на твой адрес он письмо ни в коем случае не посылал, потому что ты бы немедленно поехала туда, а я не мог отпустить тебя одну.
- Я что, маленькая, что ли? Что может быть опасного в посещении дома безобидной старушки?!
- Это они только с виду такие безобидные, - его лицо приняло заговорщическое выражение, он подошел к Кейт, слегка приподнял и поцеловал. Ее глаза, цвет которых он так и не сумел определить, оказались теперь совсем близко, - а на самом деле, никогда не знаешь, чего от них ожидать! - прошептал он. Кейт счастливо засмеялась.
- Да ну тебя, ты просто знаешь, что я не могу на тебя сердиться, и бессовестно пользуешься этим! Давай окно откроем, а то душно очень.
Кейт, намереваясь распахнуть тяжелые рамы, вдруг остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Сириус резко подошел к ней и развернул к себе.
- Что, опять? Кейт!
Она посмотрела на него слегка испуганно и утвердительно кивнула. Сириус чертыхнулся.
- Я убью его, если это он! Ему что, неясно объяснили?
- Не кричи!
- Это он, больше некому!
- Это не он, Сириус, не он! - Кейт сорвалась на крик.
Потом, поняв, что это было лишним, отвернулась, надеясь, что Блэк отстанет от нее.
- Кейт, - сказано это было таким тоном, что сомнений у нее не осталось - Блэк не отстанет. Она устало опустилась на кровать.
- Откуда ты можешь быть в этом так уверена? Или… или ты продолжаешь с ним общаться? - в его голосе зазвучал металл.
Кейт закрыла лицо ладонями.
- Нет. Я просто знаю, что это не он.
- Мы ведь договорились с тобой, что у нас не будет друг от друга секретов.
Она молчала, и он в этот момент почти ненавидел это ее молчание. Все из-за него… Дейв Хейгл, Сириус знал, что она не переставала думать о нем. Те несколько недель, которые прошли после окончания школы, были бы просто безоблачными, если бы не он. Вернее, если бы не ее воспоминания о нем и не ее чувство вины. Сириус знал, что Дейв Хейгл не стоял между ними, но, тем не менее, она его не отпускала. Блэк это чувствовал, и ненавидел его за это.
- Хорошо, я расскажу, - она отняла ладони от лица, - но я делаю это только потому, что не хочу, чтобы ты думал, будто это он.
Она глубоко вдохнула, словно собираясь с силами. Дейв. Мысли о нем не отпускали ее ни на минуту, мучили и заставляли в который раз убеждаться в том, что она виновата перед ним, и вину эту искупить у нее вряд ли получится. И ей было немного стыдно перед самой собой, что она так счастлива. Жаркое лето, которое она никогда не забудет, когда любовная лихорадка переплеталась с экзаменационной, и она не понимала, почему голова идет кругом ,и сердце не помещается в груди - то ли из-за страха перед вступительными экзаменами, то ли из-за нежного, упоительного тепла его губ. Порой ей даже начинало казаться, что это сон, что наяву все не может быть так замечательно, или же это вовсе происходит не с ней. Но это было, и она без остатка растворялась в своем неожиданном счастье, и загоняла в самые дальние уголки подсознания страх того, что это все вдруг может закончиться. Весь этот сон и его нервная, красивая любовь...
- Мне было двенадцать тогда, и это были первые наши каникулы в качестве учеников Хогвартса. Мы с Дейвом уехали к его родственникам, они жили за городом, и мы каждое лето пару недель проводили у них. У нас там была большая компания, я уже даже и не вспомню, во что мы играли тогда, но факт в том, что мы все разбрелись по лесу, и я заблудилась. И ладно бы просто заблудилась, меня угораздило угодить ногой старый проржавевший капкан. Он там, наверное, лет сто валялся. Я очень сильно повредила ногу. Каким-то непостижимым образом мне удалось его разжать, но идти я все равно не могла. Сколько времени прошло, я не знала, но начало темнеть. Я так отчетливо помню тот панический страх, который охватил меня тогда. Мысль о том, что мне придется провести ночь в лесу, кишащем змеями, оптимизма не внушала. Я знала, что меня могут не хватиться до самой ночи, а в темноте найти кого-то шансов практически не было. Я помню, что в какой-то момент я поняла, что никто не придет, никто меня не найдет, и будет чудом, если я вообще останусь в живых.
Кейт неожиданно запрокинула голову, словно пытаясь загнать назад непрошенные слезы, а потом продолжила:
- Дейв нашел меня тогда. Когда уже совсем стемнело. И нес на руках до самого дома. А после неделю приходил ко мне, и сидел возле моей кровати, потому что ходить мне запретил доктор. Все прошло потом, только вот шрам остался, - она вытянула вперед ногу, и Сириус действительно увидел у нее на лодыжке шрам. - А когда мы вернулись в Хогвартс, он сказал, что никогда больше не допустит, чтобы я оказалась в опасности, а он не смог бы мне помочь. Я до сих пор не понимаю, как у нас получилось тогда сотворить это заклинание, но как-то получилось. Дейв нашел его в каком-то старинном фолианте в библиотеке, и мы с ним сделали все, как там было написано. Нам здорово досталось от мамы, она сказала, что лезть в такие дебри магии в нашем возрасте - верх безрассудства, и так далее, и тому подобное. Сейчас-то я тоже понимаю, что это было очень опасно. В общем, мы сделали так, что он и я могли бы общаться телепатически, это не то, чтобы чтение мыслей, но как если бы я тебе сейчас это все рассказывала про себя, а ты бы меня слышал. И расстояние при этом не имело значения. Мы делали так на экзаменах, - она улыбнулась, - он учил первую половину вопросов, а я вторую. Ну а потом мы диктовали их друг другу мысленно. Нас это забавляло сначала, а потом стало обыденностью, вошло привычку. Мы потом экспериментировали и с другими заклинаниями, и одно из них нам удалось. Именно поэтому я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что за мной следит не Дейв. Я умею чувствовать, если в непосредственной близости от меня находится кто-то чужой. Я чувствую всех, в общем-то, просто я научилась этого не замечать. Я могу чувствовать тебя, маму, Мэдисон. Дейва. Я его знала, понимаешь? Человека, который следит за мной, я не знаю, и никогда не знала. Но это совершенно точно не Дейв. Клянусь тебе.
Она договорила и принялась с повышенным вниманием рассматривать рисунок на ковре. Сириус не знал, как ему реагировать на то, что она рассказала. Почему-то он вдруг понял, что ее прошлое значит для Кейт очень много, и отказаться от него она не захочет. И заставлять ее он не имеет права. Хочет он этого, или нет, но Дейв Хейгл в жизни Кейт играл роль не меньшую, чем в его жизни играли Джеймс или Ремус. Осознание того, что до встречи с ним у нее была своя жизнь, со своими радостями, огорчениями и воспоминаниями, почему-то огорчала, словно бы это ушедшее прошлое навсегда лишило его какой-то частички девушки, сидящей рядом. А Дейва Хейгла и вовсе навсегда лишили ее самой, оставив ему только воспоминания о ней и горечь оттого, что все осталось позади. Это было жестоко.
Кейт продолжала безучастным взглядом смотреть куда-то, пытаясь забыть о том, что только что пережила. Она знала, что это навсегда останется с ней, и у этой истории сроком давности станет ее жизнь, не меньше. Она не знала, где теперь Дейв и что с ним. Его родители сухо здоровались с ней при встречах, а спрашивать о нем она не решалась - ей это казалось неуместным. Говорить с ним мысленно получалось еще хуже - он ей не отвечал, может, не хотел, а, может, не мог. Она не знала. А еще она ловила себя на мысли, что ей его не хватает. Она иногда смотрела из окна своей комнаты на его дом, прекрасно зная, что его там нет, и все равно ждала, что в окне вот-вот мелькнет знакомый силуэт. Ей очень хотелось бы, чтобы он нашел свое счастье, но она прекрасно понимала, что прошлое держит его гораздо сильнее, чем ее, и значит для него гораздо больше.
- Прости меня, Кейт, - Сириус обнял ее, вдыхая едва уловимый аромат ее духов, - просто я очень боюсь тебя потерять. Я, знаешь, каждый раз, когда иду к тебе, боюсь, что тебя вдруг не окажется дома. Глупо, правда?
- Правда, - она подняла на него глаза, - я никуда не пропаду, обещаю тебе. Ты только выброси эти мысли из головы, хорошо? А эта слежка, да и черт бы с ней, быть может, мне показалось.
Она улыбнулась, пытаясь заставить голос звучать увереннее. Она знала, что это не глупости, и ей вовсе не показалось, но говорить об этом Сириусу ей не хотелось.
- Ну что, пойдем, навестим нашу новую знакомую? Может, еще успеем сегодня.
- Пойдем. Как думаешь, Дамблдор предупредил ее о нашем визите?
Старый дом словно вздыхал о чем-то своем, когда Кейт и Сириус спускались вниз. Яркий свет летнего дня показался после недавнего сумрака почти ослепляющим. Сириус взял Кейт за руку, и они быстро пошли прочь. Человек, стоявший в тени деревьев на другой стороне улицы, глянул на часы, словно стараясь что-то запомнить про себя, а потом, проводив взглядом ту, ради которой был здесь сегодня, поспешил прочь.
