Глава 24– Знаешь? – переспросила Ариадна, непонимающе глядя на мужа.
Артур утвердительно кивнул и ответил:
– Да. Не волнуйся, все нормально.
– Но откуда ты мог это узнать?
Она была поражена его спокойствием, которое говорило о том, что он ждал этого разговора и был к нему подготовлен.
– Я умею считать, – все так же невозмутимо сказал он, поднимаясь с кресла и подходя ближе. – День рождения Джо совсем несложно связать с той ночью, когда ты побывала в доме у Кобба. Все просто, мне даже не пришлось ни у кого ничего спрашивать.
– И давно ты знаешь? – глядя на него широко раскрытыми удивленными глазами, спросила Ариадна.
– На самом деле, не очень давно. Мог бы и раньше догадаться, но я слишком верил тебе, чтобы подозревать в чем-то. Поначалу я думал, что кто-то из студентов-сокурсников соблазнил тебя, а потом бросил. Это казалось весьма вероятным и легко объяснимым, и я принял эту версию за наиболее подходящий вариант. Просто хотел успокоиться, понимаешь?
Вместо покоя, который должны были дарить его слова, Ариадна ощущала, как ее сердце наполняется негативными эмоциями. Значит все это время, пока она считала, что Артур честно держит слово, он все-таки проводил свои собственные изыскания? Она не надеялась, что он станет любить чужого ребенка так же сильно, как и своего собственного, но тот факт, что он искал и просчитывал какие-то варианты, чтобы найти всему объяснение, превращал их отношения в нечто другое. Если прежде ей казалось, что Артур просто идеален, теперь выходило, что и ему никогда не была нужна женщина, запятнавшая себя чужими ребенком.
– Что значит успокоиться? – она нахмурилась и отстранилась от него, когда Артур протянул к ней руку.
– Пойми, я просто хотел знать, кто поступил с тобой таким образом.
– Но я же сказала, что он остался в прошлом, и теперь меня с ним ничего не связывает.
– Я просто хочу, чтобы ты меня поняла. Я не собирался отказываться от тебя или Джо, единственное, что мне было нужно – просто знать, кто он, тот, другой парень. И, как бы мне ни хотелось побежать в университет и начать опрашивать твоих соседей по комнате, я этого не сделал. Просто ограничился пустым предположением.
– Ты думал, что я могу связаться со студентом, наделать ошибок, а потом прийти к тебе за помощью?
– Будем откровенными и признаем, что это я пришел к тебе, а не наоборот. Именно поэтому я не имею права злиться на тебя или требовать чего-то взамен, – тоже начиная нервничать, заметил Артур.
Ариадна прикрыла губы ладонью и остановилась, глядя прямо перед собой. Что значат его слова? В каждой мысли, высказанной им за последние минуты, сквозил холодный расчет и ничего больше.
– А если бы я пришла к тебе за помощью? Ты бы держал меня на цепи?
Он отошел от нее на несколько шагов и заложил руки в карманы – верный признак того, что разговор начинает злить его, и он прилагает максимум усилий, чтобы не сорваться.
– То, что я думал, совершенно не имеет отношения к моей любви к тебе.
– Но мысли как раз и отражают то, что ты чувствуешь, Артур! Если ты был так заинтересован в правде, не нужно было соглашаться на мои условия.
– В том-то и дело. В твоих условиях. То, что ты их вообще поставила, говорило о том, что ты меня не любишь. Мне следовало догадаться раньше, но я надеялся на лучшее, а кое о чем предпочитал вообще не думать.
– Об этом ты мог не думать? – с усмешкой спросила она.
– Я не понимаю смысла твоих обвинений, Ариадна, – стараясь успокоиться и не наделать глупостей, произнес Артур. – Я обещал никогда не задавать вопросов, и, насколько я помню, еще не нарушал своего слова. Но я не мог перестать думать о том парне. Ты любила его так сильно, что даже оставшись одна, ты не пожелала избавиться от ребенка. Большинство женщин так и делают – обрубают все концы, чтобы ничего не служило напоминанием о прошлом. Ты рассудила иначе. Джо будет взрослеть и со временем станет все больше походить на своего отца, и ты знаешь об этом. И каждый раз, глядя на него, ты будешь вспоминать другого мужчину. В нашем доме живет призрак, лицо которого знаешь ты, но не знаю я. Как я мог смириться с этим? Джо навсегда останется живым напоминанием того, что с тобой произошло. Он нисколько на меня не похож, и ты любишь его так беззаветно, что я почти уверен в том, что ты продолжаешь чувствовать то же самое по отношению к Коббу.
– Я люблю его, потому что он – мой сын! Я родила его, я его мать, как я могу не любить собственного ребенка?! – срываясь на крик, возразила Ариадна. – Ты говоришь так, словно теперь считаешь его ошибкой, которую я должна была исправить прежде чем выходить за тебя замуж.
– Я этого не говорил.
– Ты имеешь это в виду. И, раз уж ты сейчас об этом сказал, то, выходит, что так было с самого начала. Как я могла поверить тебе? – не замечая, как по ее щекам текут слезы, говорила она.
– Я никогда не считал его ошибкой, Ариадна, – еще раз, спокойно, с расстановкой проговорил Артур, надеясь, что это хоть немного успокоит ее. – Но я должен был знать правду. Ты говорила, что тот мужчина больше никогда не появится, но твои надежды не оправдались. Он не только появился, он вошел в наш дом, брал на руки своего сына и проводил рядом с ним столько времени, что, наверное, уже помимо воли почувствовал связь с ребенком. И ты все это время умирала от страха, но продолжала хранить свое упрямое бессмысленное молчание. Если бы я знал обо всем до того, как Кобб вернулся в город, я смог бы лучше ко всему подготовиться.
– К чему именно ты хотел быть готовым?
Артур тяжело вздохнул, прикрыв глаза и сжимая руки в кулаки. Разговаривать с ней сейчас было очень тяжело. Она редко признавала свои ошибки и почти никогда не считала, что поступает неправильно. Сейчас Ариадна не собиралась делать исключения.
– К тому, что происходит сейчас. Поначалу я ведь даже не мог понять, отчего ты так болезненно реагируешь на его присутствие? Кобб – более опытный специалист по невербальным знакам чем я, он наверняка тоже должен был заметить неестественность твоего поведения, что и повлекло за собой закономерные последствия. Именно по этой причине у вас двоих появились дела за моей спиной.
– Я все тебе рассказывала, ничего не скрывая и не утаивая.
– Я знаю и ценю это, но общность выражается не только в том, что можно объяснить словами. Ваши взгляды, жесты, его стремление быть ближе к тебе – все это… ты не представляешь, как сильно это выводило из себя. Тебе стоило обо всем рассказать раньше, и тогда мы вместе смогли бы решить, что делать после его возвращения. Ты не верила мне, полагая, что меня взбесит тот факт, что ты родила ребенка от моего лучшего друга. Но поверь, гораздо больше меня злит то, что ты предпочла скрыть от меня то, что гнетет тебя уже столько лет.
Ариадна кивнула и вытерла слезы ладонями. Слышать правду было больно и неприятно, но какими бы ни были его слова – это было честно.
– Так, когда ты догадался связать дату рождения Джо и ту ночь? – со вздохом спросила она, поднимая глаза.
– В тот день, когда ты заселила аквариум. Я пришел домой, и вы были вдвоем в гостиной, а Джо спал наверху. Ты вышла ко мне с раскрасневшимся лицом, такая взволнованная, я прямо почувствовал присутствие Дома. Когда я прошел в гостиную, он едва посмотрел на меня, все его внимание было занято тобой. Если бы ты осознавала, как именно он смотрел на тебя, все сразу же стало бы ясно. Так не смотрят на тех кого любят безответно. Так смотрят на людей, с которыми имеют общее прошлое. А потом проснулся Джо, ты принесла его на руках в гостиную, села позади меня, и вы стали о чем-то разговаривать. Вы говорили шепотом, мы даже не слышали, о чем именно, и вы совсем не мешали нашей беседе, но Доминик постоянно вслушивался в вашу речь, и его взгляд временами соскальзывал на вас. Когда он ушел, я по-другому посмотрел на нашего сына. Меня поразило то, что я был так слеп и не заметил очевидного раньше. Он похож на Дома.
– Господи, – она не удержалась и всхлипнула в голос, содрогнувшись всем телом. – Господи, неужели это будет продолжаться бесконечно? Ты ведь уже подумал над тем, что с этим делать?
– Что ты имеешь в виду? – сейчас ее слова не сулили ничего хорошего, и Артур насторожился, ожидая ее ответа.
– Ты говорил о себе. Да, я вспоминаю Кобба когда смотрю на сына, но мне это причиняет гораздо меньше боли, чем тебе. Ты говорил, что в нашем доме живет призрак. Так вот, этот призрак будет мучить тебя, а не меня, особенно теперь, когда ты знаешь правду. Ты будешь искать в нем особые черты и связывать их с Коббом, ты не сможешь смотреть на него спокойно. Мы не сможем так жить.
***
Доминик словно видел себя со стороны. Вот он встает с постели, идет по коридору, затем спускается в гостиную и в полутьме находит диван, на котором спит Ариадна. Она лежит на боку, положив ладонь под щеку, и поджав ноги. Ее волосы разметались по подушке.
Некоторое время он стоит над ней, просто рассматривая ее и находя новые детали, которые придают ей еще больше привлекательности. Так могло бы продолжаться еще долго, но приходит какой-то момент, и он опускается на колени и склоняется к ней.
Она не возражает, не жалуется на то, что он так бесцеремонно прервал ее сон. Все происходит очень быстро, он сам не знает, откуда взялась эта уверенность, наполняющая каждое его движение. Но главное – он все понимает и полностью себя осознает.
Так все и было. Торопливые движения, пальцы, путающиеся в пуговицах, испуганные поцелуи, скомканная простыня. Словно все это было только вчера – мокрые ресницы, закушенные губы, крепко зажмуренные глаза и прерывистое теплое дыхание. А вместо обещаний и благодарностей – просьбы. Бесконечные просьбы, оставшиеся без ответа.
Доминик летел домой, в Лос-Анджелес. Он точно знал, чего хочет и что будет делать. Теперь, когда все воспоминания оказались на своих местах, в его истории не осталось белых пятен, и страх перед неправильным решением исчез, он не сомневался в том, что его поступки будут правильными.
