Глава 24Был первый в этом году урок защиты от тёмных искусств. Ученики вошли в класс, расселись по местам, достали книги, пергамент, перья и в ожидании профессора перекидывались шутками. Он наконец вошёл, улыбнулся и бросил на стол видавший виды портфель. Одежда на нём была та же, потрёпанная и заплатанная, но выглядел он лучше, чем в поезде, как будто поздоровел после нескольких сытных обедов.
— Добрый день, — поприветствовал он учеников. — Учебники можете убрать. Сегодня у нас практическое занятие, оставьте только волшебные палочки.
—Ну, ну.
Услышав это, ученики удивлённо переглянулись. Единственное практическое занятие за всё время их обучения проводил профессор Локонс, который принёс клетку с шалунами пикси, выпустил их, и они перевернули всё в классе вверх дном.
— Ну что, готовы? — спросил Люпин. — Пойдёмте со мной.
Они пришли к учительской.
— Ну, вот мы и пришли. Заходите. — И он открыл дверь.
В отделанной деревянными панелями просторной учительской стояло много старых разномастных кресел. В одном из них у камина сидел профессор Снегг. Он обернулся на шум и криво улыбнулся, блеснув глазами. Профессор Люпин вошёл последний и хотел было закрыть за собой дверь, но Снегг остановил его:
— Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных.
Снегг поднялся и широким шагом прошествовал мимо учеников, его мантия развевалась, словно чёрный парус на ветру. В дверях он остановился, круто развернулся и с усмешкой сказал:
— Запомните, Люпин, я вас предупреждал, что это плохая идея.
Он вышел и громко хлопнул дверью.
— Поглядите на гардероб, — сказал профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял большой старый шкаф для мантий.
Люпин поближе подошёл к нему, как вдруг внутри гардероба что-то завозилось, затем и сам предмет мебели покачнулся, а ручка его дверцы задёргалась. Ученики в переднем ряду отшатнулись.
— Там всего-навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего.
Большинство всё-таки полагало, что боггарта стоит бояться. Невилл с ужасом глядел на профессора Люпина. Симус Финниган не сводил опасливого взгляда с дверцы: только бы не открылась.
— Боггарты любят темноту, — рассказывал Люпин. — И чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником, одного я нашёл в футляре напольных часов. Этот появился здесь только вчера. Я попросил директора оставить его для нашего сегодняшнего урока. Кто ответит, что такое боггарт?
Никто не отвечал.
— Неужели никто не знает?
Гермиона подняла руку.
— Боггарт — это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится.
— Том, мне это не нравится, — мысленно пожаловался Гарри.
— Мне тоже, — высказался он.
— Замечательно, даже я не ответил бы точнее. Так вот, боггарт в гардеробе ещё ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит, неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете. А это значит, что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можешь сказать, Гарри, какое?
Мальчик нахмурился. Происходящее нравилось ему всё меньше и меньше.
— Ну... нас здесь много.
— Правильно, — сказал Люпин. — Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоём, втроём, и вообще: чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Однажды боггарт на моих глазах хотел напугать сразу двоих и превратился в половинку слизняка. Вот смеху-то было! Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: ридикулус!
— Ридикулус! — хором воскликнули ученики.
— Замечательно! Но это самая лёгкая часть. Волшебное слово само по себе вам не поможет.
— То есть будет ещё и практика? Он издевается? — всё больше раздражался Поттер.
— Он думает, что так лучше. Гриффиндор — это диагноз, — сделал вывод Реддл.
— Бред какой-то. По его мнению, я просто жду не дождусь продемонстрировать свой самый худший страх всем присутствующим?
— Поддерживаю.
Тем временем фарс продолжался.
— Невилл, подойди, пожалуйста. Мне нужна будет твоя помощь.
Гардероб снова задрожал, Невилла затрясло от ужаса. К шкафу он шёл, как на эшафот.
— Встань вот здесь. Скажи, чего ты боишься больше всего на свете?
Мальчик невнятно что-то пробормотал.
— Что ты сказал, Невилл? Я не расслышал.
Невилл умоляюще оглянулся в сторону товарищей и шёпотом произнес:
— Профессора Снегга.
— Так-так... профессора Снегга... ты ведь, Невилл, кажется, живёшь у бабушки?
— Да. Только я не хочу, чтобы боггарт обернулся моей бабушкой.
— Нет, нет, я тоже этого не хочу, — улыбнулся профессор Люпин. — Скажи, во что обычно одета твоя бабушка?
— Это плохо закончится, Поттер. Очень плохо, — сказал Том.
И не ошибся. Профессор Люпин начал вещать, что вот, мол, выйдет из гардероба страшный профессор Снегг, но под воздействием заклинания вырядится в шляпу с чучелом грифа, зелёное платье, и в руке у него будет красная дамская сумочка.
— Если у Невилла получится, боггарт станет пугать всех по очереди, — сказал Люпин. — Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище.
— Сэр, а если мы откажемся?
Люпин удивлённо уставился на мальчика.
— Прости, что, Гарри?
— Если я не намерен выставлять свой самый сильный страх на всеобщее обозрение?
Его выступление не осталось без поддержки. Многие ученики согласно загомонили. Профессор растерялся.
— Но я думал...
— Что выставить профессора Снегга на посмешище — очень весёлое дело?
Мальчик покачал головой и вышел из класса. Несколько секунд все переваривали сказанное, но потом... Сначала слизеринцы, потом Гермиона и ещё несколько человек последовали примеру Поттера. Через пару минут профессор продолжил преподавать предмет лишь небольшой горстке гриффиндорцев.
— Ничего не хочешь мне сказать?
— Нет, Том, не хочу. По-твоему, я неправильно поступил?
Тот только вздохнул.
— Я этого не говорил.
— По-твоему, я должен был сначала наблюдать злорадные физиономии гриффиндорцев, а потом опытным путём выяснять свой самый большой страх?
— Нет, не должен был.
— Вот и не стоит тогда об этом говорить.
— Хорошо.
***
Северус Снегг знал, что этот урок ЗОТИ может принести уйму проблем, но он даже не подозревал, какой они примут масштаб. Действительно, кто же мог подумать, что Поттер не просто откажется демонстрировать свой самый сильный страх, но и решит обидеться за декана. В результате — демонстративный уход с урока почти половины учеников. И всё бы хорошо, но Люпин шутки не оценил и решил нажаловаться директору. Тот вызвал к себе в кабинет пострадавшего, то есть Люпина, зачинщика, то есть Поттера, ну, и Снегга, видимо, для комплекта. Когда все собрались, Дамблдор начал свою прочувственную речь:
— Гарри, профессор Люпин рассказал мне про то, что произошло на уроке. Не мог бы ты рассказать мне о причинах такого твоего поведения?
— А ведь я предупреждал.
— О причинах чего, профессор? Того, что я отказался публично демонстрировать свой худший страх? По-моему, это вполне логично.
— Честно говоря, я не совсем это имел в виду, но давай разберём этот момент. Профессор Люпин хотел помочь вам преодолеть собственные фобии. По-твоему, это плохо? Мне кажется, что лучше столкнуться со своим страхом под контролем взрослого человека, чем случайно наткнуться на боггарта и понятия не иметь, как с ним бороться.
— Профессор, я видел Волан-де-Морта в двух обличиях — гигантского василиска и дементора. Как именно это можно представить в смешном виде?
— Хорошо. Я понимаю, почему ты отказался сам выполнять задание, но почему ты не дал профессору продемонстрировать всему классу... — его прервали.
— Выставленного на всеобщее посмешище профессора Снегга?
— Не стоит преувеличивать, мой мальчик.
— Я не преувеличиваю. На самом деле это демонстрация не совсем взрослого поведения со стороны профессора Люпина, а так же пренебрежение к Слизерину — с вашей. Почему-то мне кажется, что если бы профессор МакГонагалл оказалась в аналогичной ситуации, то никто бы не оставил это без внимания.
— Не стоит так думать. Но что означал твой демонстративный уход с урока?
— Насколько я помню, ушёл с урока не только я.
— Боюсь, Гарри, что зачинщиком был именно ты.
— Вот как?
Директор вздохнул. Похоже, он не подозревал, что разговор с лёгкостью сможет повернуться в неожиданное для него русло.
— Он никак не желает осознать, что ты не гриффиндорец.
— Гарри, ответь на один вопрос: что же ты хотел продемонстрировать?
— Что за всё нужно платить. Раз профессор, вопреки педагогическим соображениям, хочет выставить коллегу на всеобщее посмешище, то он должен быть готов к любой, даже отнюдь не положительной реакции на свои действия. Ничего более.
— Думаю, что дальнейшее обсуждение бессмысленно. Несмотря на обстоятельства, прогул урока — это нарушение правил. Именно поэтому я снимаю со Слизерина тридцать балов и назначаю две недели отработок.
Мальчик, услышав это, только смиренно кивнул.
— Ты можешь идти.
Гарри так и поступил.
— Ну что, подведём итоги? Мы ещё легко отделались.
— Да?
>— Ну, почти. Разумеется, тебе ещё нужно пережить реакцию остальных слизеринцев, да и выволочку от декана ещё никто не отменял.
— Да уж. Непонятно, кто будет сильнее злиться.
— Думаю, Снегг. Баллы можно отработать, но вот простить такое... Он вряд ли сможет. Гордость присуща не только гриффиндорцам, знаешь ли.
— И что мне теперь делать?
— Думать о последствиях. Это в целом. Если конкретно сейчас, то идти в гостиную и надеяться, что однофакультетники не удумают решать проблему радикальным образом.
— Нечего сказать, обнадёжил.
— Ничего, прорвёмся.
Примечание: Возможно, что следующие главы будут выходить реже. Разумеется, я не собираюсь бросать эту работу, но моё дело — предупредить. Еще один момент: комментарии приближают продолжение.
