Chapter XXIII. Огненный цветокТорин видит свой драгоценный камень в руках у врага и приходит в неописуемое бешенство.
- Кто-то из вас предал меня! - гремит его голос, и гном оборачивается к своим подданным, которые совсем недавно были всего лишь его собратьями и друзьями. - Кто из вас, вероломные трусы, посмел предать меня?!
Он бросается то на одного, то на другого, и эти разборки у всех на виду совсем не делают ему чести. Леда видит Бильбо рядом с Гэндальфом и Бардом и чувствует облегчение за его судьбу.
- Это я, - говорит она спокойным тоном, словно сообщает о погоде на завтра. - Я отдала им камень.
Фили обреченно выдыхает. Эта девчонка никогда ничему не научится.
Торин поворачивается к ней с таким видом, словно готов самолично сбросить ее со стены в ручей с обломками каменного моста.
- Ты?.. - он выглядит уязвленным и шокированным, будто не понимает, потому что ожидал удара совсем с другой стороны. Леде кажется, что вот теперь она точно верит в его помешательство: чертов король, будь он в здравом уме, обязательно подумал бы в первую очередь на нее, а не на всех остальных своих сородичей, с которыми он провел бок-о-бок большую часть своей жизни.
- Ты сошел с ума, Торин, - спокойно заявляет она, выступая вперед перед окоченевшим от шока Бофуром. - Этот камень развращает тебя, ты изменился. Гном, которого все знали, никогда не отказался бы от своего слова и не усомнился в преданности своих братьев. Посмотри, что Аркенстон сделал с тобой.
- Не смей... - шипит он сквозь сдавленные до скрежета зубы, - не смей говорить мне о преданности, подлая змея!
Он шагает к ней, хватает за отвороты тулупа с легкого плеча Ори, который девушка стащила сегодняшней ночью, и дергает, отрывая от земли. Взрывоопасный Торин страшнее, возможно, даже дракона, но Леда не боится его, потому что в его глазах настоящие чувства погребены под призрачной, навеянной камнем, вуалью из лжи. Она помнит, как выглядит сошедший с ума от жажды власти и денег киношный гном, и ей не хочется видеть то же выражение лица у того, кого она знает лично.
- Ты предала меня! - рычит Торин. - Ты не заслуживаешь ничего, кроме смерти!
Он разжимает руки, и Леда грузно оседает на землю, но выглядит отрешенно и безучастно. Кому-то надо было принять на себя удар, и если это поможет девушке вернуть короля в чувства - проклятье, пусть это будет она.
- Сбросить ее с бастиона! - внезапно рявкает гном, плюясь ядом от снедаемой его нутро ярости. - Пусть предательница поплатится за свои грехи!
Никто не двигается: все смотрят на своего предводителя такими глазами, будто он просит достать ему луну с неба и убить солнце. Торин рычит, оглядывается на своих подданных, и сам бросается к девушке.
- Тогда я самолично сделаю это!
Леда дергается назад, но перед ней - как всегда, как во все предыдущие моменты опасности - встает Кили. Она не видит его лица, но чувствует каждую напряженную мышцу в его теле, как свою. На ее глазах творится что-то первобытное, чего никто никогда не делал, и это пугает ее сильнее, чем возможная смерть от рук Торина.
- Отойди! - кричит на племянника гном. - Я приказываю тебе сбросить ее со стены или дать мне это сделать!
Он хватает Кили за плечо и тянет в сторону, но гном, стискивая пальцы рук, не сходит с места. Фили бросается ему на помощь, и вокруг Леды встают остальные.
- Я не дам тебе убить ее, дядя, - ледяным тоном говорит Кили, и этот голос проникает девушке в самое сердце. Даже не зная ничего о гномьих обычаях и укладе жизни, сейчас она понимает, что Кили, возможно, рушит себе будущее своим отказом исполнять приговор короля.
- Ты не посмеешь... - Торин трясется от гнева и в любой момент готов вцепиться в свой тяжелый меч, висящий у его бедра в ножнах. - Она предатель, она должна умереть! Это мой приказ!
Кили игнорирует его слова полностью.
- И я не стану его исполнять. И никому не дам. Леда - моя.
В этот момент вокруг девушки взрывается вакуум, который поглощает в себя весь воздух со звуками, оставляя ее в полнейшей тишине и без кислорода в легких. Она смотрит в затылок Кили и чувствует, как трепещет ее сердце, бьется в один такт с его и умирает от боли и внезапной, неосознанной до этих слов, такой ненужной сейчас радости. Ей так плохо, что слезы сами текут у нее из глаз, размывая очертания и силуэты остальных замерших от изумления гномов.
А потом Леда видит, как рука Торина тянется к мечу у него на поясе, и делает первое, на что оказываются способны мышцы ее тела - она обнимает Кили за плечи и прижимает к себе, оттаскивает от дяди, закрывая ладонями его грудь.
Фили встает перед бесповоротно неконтролируемым Торином, бросает короткий взгляд на Леду и брата за своим плечом, и отрезает: «Бегите».
Кили хватает изумленную девушку за руку и буквально тащит за собой вглубь горы длинными изрытыми коридорами. Леда бежит, спотыкаясь об каждый камень, рвано, яростно дышит и ничего не понимает, ничего...
Они пробегают между разрушенными галереями вдоль ряда колонн - здесь когда-то был зал коронаций - и останавливаются только у пыльных изъеденных временем железных балок в кузницах. Кили оглядывается, убеждаясь, что за ними нет погони, и вдруг резко, без предупреждения, прижимает ахающую Леду к себе, вжимает в свое плечо ее голову и дрожит - то ли от того, что тяжело дышит, то ли по каким-то другим причинам, о которых она предпочитала никогда не думать.
- Зачем, ну зачем ты это сделала... - шепчет он, рвано вдыхая затхлый воздух у разбитых стен. Девушка жмурится так, что перед глазами ее пляшут белые точки, и обнимает гнома в ответ.
- Это не я, это Бильбо, - тараторит Леда в ответ, но ее слова тонут в его пропахшей потом и дымом рубашке, - мне просто надо было защитить его, иначе...
- Нет-нет, - Кили мотает головой, щетиной задевая ее макушку, - ты снова себя подставила под удар, глупая! Ну вот что нам теперь делать, а?
Леда знает, что. Она давно и долго об этом думала, и сейчас должна, наконец, взять себя в руки и вправить Торину мозги до того, как начнется битва, но ее мысли рядом с Кили разбегаются быстрее скорости света, и девушка не может думать ни о чем важном, кроме запаха и тепла его тела.
Она позволяет себе замереть в руках Кили еще на несколько секунд. Только немножко, пожалуйста, Боже, дай еще чуть-чуть времени.
- Надо вернуться, - тихо говорит Леда, понимая, что разбивает самой себе сердце. Кили дергается, наконец-то выпуская ее из объятий, но его взгляд такой горячий и непонимающий, что лучше бы она не видела его глаз.
- Ты шутишь! Мы не можем вернуться, дядя прикажет убить тебя! Леда, скажи, что ты не серьезно!
Девушка поджимает губы и мотает головой, опуская взгляд. Теперь она точно не может на него смотреть.
- Но мы должны, Кили! - восклицает она, позволяя голосу распадаться на эхо в этой пустой заброшенной кузнице. - Торин сойдет с ума, если мы ничего не сделаем! Я ДОЛЖНА вернуть ему разум.
- Нет! - гном снова в ярости, он дергает девушку за плечи и заставляет поднять к нему лицо, впиваясь обжигающим взглядом в каждую морщинку у ее глаз. - Ты ничего никому никогда не должна, сколько можно повторять одно и то же! Ты не вершительница судеб и никакая не защитница чужих жизней! Ты должна думать о себе и о том, что уже два короля жаждут твоей смерти! Ты меж двух огней, и тебе нельзя возвращаться, слышишь меня?!
Леда пытается зажмуриться или отвести взор куда угодно, лишь бы не видеть лица Кили, но он так разгневан, что сжимает пальцами ее подбородок и не дает отвернуться. В конце концов это ломает весь ее внутренний мир, каким бы разрушенным он уже ни был.
- Можно! - кричит она ему прямо в лицо. - Нужно вернуться! Там скоро будет битва, и эльфов и гномов зажмут в долине между двух орочьих армий, и если Торин ничего не сделает, их уничтожат, а потом примутся за Эребор! Нам надо вернуться и помочь королю!
- Menu shirumund khazad!*
Кили рычит, отталкивает девушку от себя и начинает мерить шагами узкий ход между огромными наковальнями. Леда сжимает себя руками и дрожит, но думать о причинах вселенского холода, пробравшегося ей под кожу, размышлять уже не может.
- Ты не понимаешь, Кили! - рьяно восклицает она, взмахивая руками. - Слишком многое поставлено на чертову карту, чтобы думать о себе! Я не могу прятаться, пока там творится черт знает что!
- Нет, можешь! - обрывает ее гном. - Можешь, черт возьми, потому что нет ни одной причины, ради которой ты должна рисковать собой!
- Даже ваши жизни?!
В голове Леды взрываются сотней осколков все ее твердые убеждения и принципы, которыми она руководствовалась раньше, и один Эру ведает, что теперь в ней останется после этого взрыва.
- Все, что я делала с тех самых пор, как оказалась в этом богом забытом мире - это следовала за вами, чтобы спасти! Как я могу прятаться теперь, когда ты, Фили и Торин стоите на волосок от смерти?!
Она дышит с трудом, едва понимая, о чем говорит, кричит, думает. Все вокруг больше не кажется ей реальностью, все тонет в ее же панике, всепоглощающем страхе и ужасе перед еще не сбывшимся. Кили останавливается и смотрит на нее так, словно все знает.
- Вы погибнете там, если я ничего не сделаю, неужели ты не понимаешь!
Леда падает на колени и трясется, слова больше не служат ей и разрывают голову, и она думает, что сейчас умрет на месте, сгорит от силы своих же чувств. Гном медленно опускается рядом с ней и мягко, вразрез прежним действиям, берет за плечи.
- Ты не можешь думать за остальных, Леда. И то будущее, которое видела ты, может не наступить, если его будет знать хоть один из нас. А я знаю.
Девушка вскидывает к Кили заплаканные глаза и еле дышит.
- Знаешь? - неверяще шепчет она. Гном медленно кивает и глядит на нее так, будто чувствует себя старым мудрецом перед маленькой несмышленой девочкой. Ей уже все равно, откуда и как он что-то узнал. - Если все знаешь, тогда пойми меня. Позволь помочь, давай вернемся!
- Чтобы ты погибла? - вновь взвинчивается Кили.
- Чтобы вы жили! - Леда хватает его лицо в свои руки и тянет к себе. - Чтобы ты жил! Я вернусь, вытащу Торина из его сумасшествия и расскажу все, что знаю, только позволь мне!
Кили стонет в ее руках и хочет вырваться.
- Ты упрямее гномов! - восклицает он. - Я отведу тебя в твои покои и запру до окончания битвы. Вставай!
- Нет! - Леда шарахается в сторону, отползает назад и упирается спиной в стену. - Я там сойду с ума, а ты умрешь, и какой во всем этом будет смысл? Если ты погибнешь, то все, за что я боролась, умрет тоже! Что будет со мной, если вы падете в битве, а я не смогу это предотвратить - почему ты не думаешь об этом?!
- Да какая разница, Леда, ты можешь умереть сейчас, если вернешься к Торину! - Кили тянется к ней, но девушка вжимается в холодный камень еще больше, неловко сдирая кожу с лопаток своей спины. - Почему ты такая упрямая?
Леда мотает головой, стонет сквозь стиснутые зубы и плачет сильнее, чем когда-либо ранее.
- Потому что ты ничего не понимаешь! - кричит она, закрывая уши руками, чтобы не слышать своих криков. - Я люблю тебя! Как я могу позволить тебе уйти, зная, что ты можешь погибнуть там?
Горячие слова слетают с ее губ, разрывают воздух на миллионы частей и уносятся с порывом слабого ветра вверх, под своды пещер. Кили замирает, думая, что его больное сознание вдруг решило посмеяться над ним.
- Что... - выдыхает он, словно не понимает, что сам подталкивал Леду к признанию все это время. - Что?
Она распахивает глаза, смотрит прямо на гнома и теперь шепчет, глотая слезы.
- Я люблю тебя. И одна только мысль о твоей смерти убивает во мне все хорошее и светлое. Если ты или кто-то из гномов погибнете сегодня, я не смогу с этим жить. Неужели это так сложно понять?
Кили медлит, склоняет голову набок и будто видит Леду впервые. Она снова утирает грязными пыльными руками слезы с щек и больше не может ничего говорить.
- Клянусь Эру, я ненавижу и тебя, и себя за это, - тихо стонет она, всхлипывает себе в ладони, думает, что теперь она точно все изменила, все... - Будь проклят тот день, когда я позволила себе сесть на ту чертову лошадь на ипподроме.
- Леда... - Кили, наконец, тянется к девушке руками и сминает в своих объятиях. Она дрожит, плачет, но гном гладит ее по волосам, вдыхает их пряный аромат и - проклятье, так не вовремя! - хочет улыбаться. - Леда, Леда... Amralle me...*
Девушка не знает этих слов, не может знать, но она вдруг обнимает его в ответ и целует в единственную оголенную часть его лица - в кончик уха под волосами. Кили замирает на мгновение, чувствуя, как внутри, прямо в груди, наконец, распускается огненный цветок, которому теперь можно дать имя.
Леда стоит посреди оружейной, пока ее гномы надевают доспехи и ищут мечи и молоты, и просит о невозможном: найти Торина и поговорить с ним. Кили вскидывается уже в миллионный раз - ему-то казалось всего мгновение назад, что он держит ее сердце в своих руках, но откуда тогда это неповиновение, несмирение и ярость в глазах той, которая вручила ему себя и свою жизнь?
- Леда, тебе нельзя показываться ему на глаза сейчас, - говорит Фили, когда у его брата заканчиваются доводы. - Дядя зол и ведет себя совершенно как...
- Больной? Сумасшедший? - девушка и сама выглядит не лучше - красные от слез и переживаний глаза, бледная кожа щек, трясущиеся руки - но это не мешает ей давить на каждого гнома с абсурдной просьбой привести ее к королю. - Торин приказал вам вооружаться? Отчего вы все вдруг решили взяться за мечи?
Двалин бурчит под нос какие-то несуразицы, которых Леда почти не слышит - никто из них не может назвать внятной причины, по которой они стоят посреди оружейной и надевают доспехи. Торин четко отдал приказ не высовываться из-за стен Эребора.
- Ты сама говорила, что скоро здесь будет армия орков, - говорит Бофур, вручая в руки девушке изогнутую саблю средних размеров, которую тут же отнимает у нее Кили. - Мы должны прийти на помощь нашим братьям.
- Да, только без позволения короля вы ничего не можете сделать! - стонет Леда. - Давайте сходим к Торину! Кто-то должен вправить ему мозги.
- И почему это должна быть обязательно ты? - взвинчивается Кили, грубо хватая девушку за руку. - Мы с Фили к нему сходим, а ты сиди здесь.
Он разворачивается и покидает оружейную, думая, что Леда будет ждать их возвращения, считая, что признание своих чувств сделало ее послушной его словам.
Конечно же, Леда бросается следом за ними, прихватив с собой Двалина для храбрости. Гном ворчит, но идет с несмышленой девчонкой (кто-то должен присмотреть за ней, пока она не вляпалась в очередную катастрофу на почве своих эмоций).
Торина все четверо находят в зале с золотым полом. Тут прохладно, пахнет гарью, и Леда не помнит, чтобы в Эреборе были такие залы, а в дальнем конце этого должна стоять огромная золотая статуя Трора, но ее нет. Сам король наворачивает круги по полу и бормочет себе под нос что-то на кхуздуле.
- Леда, стой! - шипит на нее Кили, и его голос эхом отражается от всех стен, но девушка упрямо идет к Торину, вскинув голову.
- Что ты делаешь в моем королевстве, предательница? - не глядя, спрашивает король. - Убирайся с глаз моих, пока я не скинул тебя со стены.
- Всенепременно, - кивает Леда. - Но сначала я расскажу тебе одну историю.
Она косится на вставшего по обе стороны от нее Двалина и Кили с Фили и вздыхает.
- В одном государстве жил гордый тщеславный король, - тянет Леда, хватая за руку Кили для храбрости. Гном сжимает ее ладонь в своей, горячей как пожар. - Жажда золота, власти и силы так поглотила его жадную душу, что он не заметил, когда к нему в дом пришла война. Орки из Дол-Гулдура и Гундабада явились, чтобы вырезать каждого жителя его неокрепшего королевства. Его люди бросились на защиту своего короля, но без предводителя все они были обречены на гибель.
Торин дергается в сторону девушки, кидает на нее угрюмый до невозможности взгляд, а глаза блестят навязанной недугом манией. Слышишь ли ты, король под горой, как стонут твои люди, умирая от рук кровожадных орков?
- Гордый король сидел в своей горе и не хотел даже выглянуть, чтобы подбодрить свое войско. А в то время, пока он тонул в своей жадности, его народ умирал рядом с эльфами и людьми, неожиданно вставшими на защиту некогда прекрасного государства. И даже его семья, ради которой он решился на опасный поход, отвернулась от него и ушла воевать. И его верные преданные племянники, сыновья его любимой сестры, погибли, защищая гору, в которой прятался тщеславный король, не сумевший побороть страшный недуг.
Торин смотрит на девушку и не понимает, о чем она говорит - но хотя бы не кидается на нее с кулаками - только вот Леда ожидает от него хоть каких-то действия, хотя бы вспышки разума в его замутненных глазах. Он молчит, и девушка перестает ждать провидения, разворачивается и уходит, ведя за собой Кили и Фили. Двалин стоит рядом со своим узбадом некоторое время, а потом тоже покидает его.
- Он должен вернуться, - говорит Леда, украдкой смахивая с глаз злые упрямые слезы. Кили видит это и останавливает на полпути к оружейной.
- Что там произойдет? - спрашивает он, поворачивая девушку за плечи к себе. Она испуганно вздрагивает. - Расскажи нам, мы будем знать и не пострадаем.
Леда опасливо косится на Фили и Двалина рядом с ними и кусает губы, пряча их дрожь.
- Азог придет со стороны Вороньей высоты, - тихо произносит она, так, словно, кто-то клещами вытягивает из нее каждый звук. - Останется там, чтобы следить за боем. Торин захочет обезглавить все его войско, убив предводителя. И поведет на тот пик тебя, Фили и Двалина... Ты же знаешь все, ты сам мне признался! - Леда дергается из рук Кили, вскидывает голову и смотрит на него так, будто он уже умер. - Пожалуйста, почему я должна говорить об этом снова, ты ведь понимаешь, как мне...
- Леда, - он обрывает ее на полуслове, сжимает девушку за плечи и легонько встряхивает. Сейчас Кили действительно кажется ей настоящим мужчиной, и она рядом с ним - всего лишь слабенькая беззащитная девочка.
- Азог спрячется в пещерах и переходах, так что Торин пошлет тебя и Фили на разведку, а сам останется с Двалином на плоском плато. Вы разделитесь где-то внутри пещер, и потом Фили схватят на верхних ярусах, и Азог... - Леда жмурится, мгновенно представляя себе эту сцену. Ее сердце рвется на части, когда она продолжает: - Азог убьет его прямо на ваших глазах.
Фили вздрагивает - слышать хоть что-то о своей смерти не желает никто, а из уст провидицы это звучит, как приговор, но ей самой едва ли легче. Леда поднимает на него глаза и договаривает, не смотря больше на Кили.
- Ты кинешься мстить за Фили, и тебя поймает Больг, сын Азога. И тоже...
Представлять смерть Кили оказывается выше ее сил, Леда падает в руки гнома и снова плачет, пряча слезы у него на плече. Тяжелые доспехи царапают ей подбородок, и Кили прижимает девушку к себе, гладя грубой перчаткой по голове.
- Торин схватится с самим Азогом на замерзшем пруду, утопит его, но эта сволочь почему-то не умрет, - быстро-быстро шепчет Леда, глотая упрямый всхлип. - Торин убьет его, только сам погибнет от ран. Махал, Кили, если это случится, я...
- Тшш... - гном вздыхает, вдыхает тонкий аромат мыла, исходящий от волос Леды, и смотрит поверх ее плеча на брата и Двалина долгим внимательным взглядом. Что бы ни случилось в грядущей битве, на Воронью высоту они не пойдут.
- Если вы погибнете, я жить не смогу! - срывается невольная фраза с губ Леды; Кили сжимает зубы, пытаясь не сдавить девушку от злости в своих объятиях. Слышать такое слишком жестоко, и он совсем не понимает, что с подобными мыслями она живет не первый день, и что признание своих чувств к гному сыграло с Ледой злую ужасную шутку, что она страшится смерти гномов с того самого момента, как узнала их на пороге дома Бильбо.
Двалин качает головой, думая, что все это, по крайней мере, плачевное зрелище.
- Прекращай ломать трагедию, девчонка!- гремит голос Торина у них за спиной, и все четверо оборачиваются к идущему им навстречу гному. Его богатые одежды остались лежать на золотом полу в странном зале, корона забыта там же, а сам он снова облачен в простой плащ поверх тонких доспехов. - Никто из вас, негодников, сегодня не погибнет!
Фили и Кили радостно улыбаются дяде, Двалин с гордостью снова смотрит на своего короля. Леда благодарно кивает ему и шепчет «Спасибо», обращаясь к валар и всем духам, хранящим мир в Арде.
За стенами Эребора гудит орочий рог, предвещая кровавую бойню. Девушка вжимается в бок Кили, закрывая глаза. Вот бы кто-нибудь спрятал их под своим крылом и уберег от всех бед.
- Мы отвоевали свой дом у дракона, - объявляет Торин в воздух, побуждая всех повернуться к нему. - Теперь пришло время защитить его от врагов!
Взявшиеся неизвестно откуда двенадцать гномов вскидывают вверх кулаки и радостно кричат - одно лишь слово пришедшего в себя короля побудило их воспрянуть духом. Леда вглядывается в лицо каждого, заново запоминает родные и любимые уже черты - и не видит для себя никакой радости.
Кили поворачивается к ней, когда остальные уже спешат взять в руки мечи и щиты.
- Спрячься в комнатах, хорошо? Я вернусь за тобой, когда все закончится.
Леда думает, что ослышалась.
- Прости? - она изумленно таращится на него так, будто он говорит несусветную чушь. - Я, по-твоему, похожа на собачку, которой можно сказать «Сидеть», и она послушается? Никуда я не пойду.
- Леда... - гном тяжело выдыхает, стараясь взять себя в руки. Только бы не дошло до запирания этой безумной девчонки... Ему бы не хотелось применять силу, но Леда, кажется, думает, будто все вокруг одни игры на всеобщих нервах, и на его - особенно.
- Вы ведь не пойдете на тот пик? - встревоженно спрашивает она, не обращая внимания на закипающий гнев в глазах гнома. - Кили, прошу тебя...
- Не пойдем. И постараемся не рисковать понапрасну, обещаю.
Он смотрит на нее так, будто хочет убедить и Леду, и себя, но девушка видит болезненный блеск в его глазах - то горит огонь в его сердце, который зовет на подвиги и свершения, несмотря смертельную на опасность.
- Я не верю тебе, - цедит она сквозь сжатые зубы. Слезы снова наворачиваются ей на глаза, но Леда упрямо смахивает их тыльной стороной своей ладони, а затем Кили неожиданно ловит ее пальцы и прижимает к своей груди. Его сердце гулко стучит внутри, и это чувствуется даже под тяжелыми доспехами.
- Ты - моя жизнь, Леда, - тихо говорит гном, вырывая из отчаявшейся девушки очередное рыдание. - Я вернусь к тебе, обещаю.
Он переплетает их пальцы, как делал это миллионы раз раньше, и пока Леда снова плачет, Кили дает ей в руки какой-то гладкий отполированный камешек с вырезанными на нем символами, которые невозможно прочесть.
«Что это?» - хочет спросить девушка, но вдруг с ужасом понимает сама.
- Нет! - она испуганно вырывает свою ладонь из руки гнома и возвращает оберег обратно. - Оставь его себе. Это твое обещание матери, я не буду его брать.
Кили хмурится и не понимает ее. Леда мотает головой, как будто боится оберега.
- Сдержи данное тобой слово, - грубо цедит она. - Можешь отдать мне этот камень, когда вернешься, а сейчас не смей пихать его мне в руки! Не понимаешь разве, что после таких жестов обычно не возвращаются, тупой ты гном!
Она смотрит на него с неожиданной злостью, и Кили вдруг понимает, что Леда боится всего и сразу, что она суеверна и подозрительна, но больше всего - что она начинает верить в то, что все могут выжить, несмотря на то трагичное будущее, которое видела.
Гном неожиданно улыбается и хочет сказать ей что-то, но голос Торина прерывает возникшую на мгновение идиллию.
- Оставайся в стенах Эребора, девочка, - говорит он, опуская тяжелую ладонь ей на плечо. Леда кривится, пытаясь выдавить из себя улыбку - она видит прежний ясный взгляд королевских глаз, и это дарит ей надежду.
- Торин, только не умирайте и не рискуйте понапрасну, пожалуйста! - шепчет она, неожиданно обнимая гнома. - Ни Вы, ни Ваши племянники не должны пострадать, помните это, хорошо?
Гном чувствует себя не в своей тарелке, но, кажется, нынешняя ситуация позволяет ему ответить на всплески сентиментальности со стороны мягкотелой девчонки. Он коротко обнимает ее в ответ, надеясь, что никто этого не видит. Двалин стоит позади узбада и хмыкает себе в ус.
Леда хочет обнять каждого, но ее дорогие гномы лишь улыбаются ей и уходят за стену, где уже разгорается страшная битва; в них столько силы и отваги, что хватит на целую армию. Только вот девушка все равно боится за их жизни больше, чем когда-либо могла бы бояться за себя.
- Фили! - она хватает гнома за руку, тянет к себе и порывисто обнимает за плечи.
- Мы помним, Леда. Все будет хорошо.
Он кивает ей, бросает короткий взгляд на стоящего рядом брата и тоже уходит. Леде кажется, что все они покидают ее навсегда, что она видит их в последний раз, но упрямо гонит прочь страшные мысли. Нельзя навлекать беду тяжелыми помыслами, нельзя.
- Я прослежу за ними, - бросает Двалин, хмыкая на хрупкую девчушку, которая так и не научилась держать в руках меч. Она всхлипывает и тоже бросается ему на шею, соленые слезы мажут его по щеке, и гном удивленно вздрагивает. Ох уж эти женские слабости...
Тем не менее, он чувствует приступ странной ненужной нежности и клянется, что никто в целом мире не узнает об этом до конца его жизни.
- Пора! - кричит Торин, выхватывая из ножен меч Оркрист. Гномы вскидывают вверх руки с зажатыми в них топорами, секирами и алебардами, орут боевые кличи и срываются почти на бег, спеша к разрушенными вратам Эребора.
Леда не может бежать за ними, боясь потерять сознание от страха, но когда рука Кили выскальзывает из ладони девушки, она не выдерживает.
- Стойте! - ее голос вонзается в спины гномов, Кили оборачивается и ловит Леду у самой стены. Она вжимается в его грудь с такой силой, словно хочет растворить в себе или себя в нем, и гном почти задыхается.
- Леда, все будет... - он не договаривает, потому что губы девушки впиваются в его, и это почти разбивает их до крови. У нее горячее рваное дыхание, в котором чувствуется извечная мята, соленый привкус слез и отчаяния, оно смешивается с дыханием гнома - пряным, резким, таким живым, что его силы хватило бы на двоих. Леда целует его, чувствуя, как жесткая щетина колет ей щеки, как руки Кили вжимают ее в себя, отрывают от земли, и пола под ногами она больше не ощущает.
Кто-то кашляет или хмыкает - или смеется и улюлюкает - звуки врываются в голову Леды все разом, и девушка отстраняется от Кили с выражением безграничного горя во взгляде. Но он отчего-то улыбается.
- Ты просто не представляешь, что только что сделала, глупая, - говорит он и опускает Леду на землю.
- Я же люблю тебя, идиот! - выплевывает она, ловя на себе отчего-то шокированные взоры стоящих рядом гномов. Фили смотрит на нее так, словно сейчас грохнется в обморок. Теперь Леда смущена и растеряна, и, встречаясь глазами с Торином, краснеет как маков цвет.
- Azbadu men...* - шепчет Кили, проводит рукой по щеке девушки и покидает ее, как и остальные гномы. Ей кажется, что она сойдет с ума от вида их удаляющихся фигур.
Скрежет металла о металл, предсмертные крики, вой орков и боевые кличи гномов, громогласные приказы эльфийского короля... За стеной Эребора все звучит приглушенным гулом, но Леда все равно различает каждый звук, словно стоит посреди поля битвы. Она зачем-то осталась стоять прямо у врат, зачем-то мучает себя и вздрагивает от любого крика - на плач и слезы у нее уже не осталось ни сил, ни терпения, так что теперь девушка ходит кругами вдоль стен и кусает губы до крови.
- Леда, ты здесь? - внезапно раздается голос Бильбо, который она успела позабыть за всеми этими тревогами и страхами. Девушка вздрагивает, осматривается по сторонам и видит своего милого хоббита на верхних ступенях.
- Бильбо! - она бросается к нему, обнимает за плечи и стонет. - Бильбо, миленький мой, я так волновалась за тебя!
Он гладит ее по спине и волосам, и от него пахнет кровью, дымом и потом.
- Я боялся, что ты сбежишь в эту бойню, - признается он, пожимая плечами и крутя носом. Эти знакомые жесты вызывают на лице Леды вымученную улыбку. - Пришла армия с Гундабада, орки думали, что окружили нас в кольцо, но тот эльфийский князек, Леголас, выступил из-за гор с подкреплением.
Леда вытягивает шею, пытаясь разглядеть рисунок сражения за стеной. Холодный воздух треплет ее косу с выбившимися из них прядями и заставляет жмуриться. Все поле усеяно живыми гномами и орками и огромным, бесчисленным количеством мертвых тел. Смотреть на это больно, жутко, страшно.
- А Элрохир и Беорн - где они?
Бильбо торжественно вскидывает кулак в воздух.
- Прибыли совсем недавно, но очень вовремя - они взяли на себя армию Больга. А Трандуил сейчас добивает остаток войск Азога.
Леда вздыхает, высматривая посреди поля блестящие русые волосы эльфа.
- Кажется, все-таки придется Торину отдать ему его камушки, как думаешь? - горько хмыкает она, кусает губы и задает вопрос, о котором боится думать. - А Торин? Ты видел его?
Бильбо хмурится.
- Да, он вместе с Фили и Кили скакал в сторону озера. Кажется, туда сбежал Азог, и он хотел убить его.
- ЧТО?! - у Леды перед глазами на мгновение все темнеет, кружится, и она упирается рукой в плечо хоббита, чтобы не упасть.
Мир прыгает ей в голову с головокружительной скоростью, все путается, мешается, крики со стороны поля давят так, что хочется вывернуться наизнанку, чтобы умереть на месте от страха.
- Я... Я должна спасти их! - Леда срывается с места, почти кубарем скатывается с крутых ступеней каменной лестницы и выскакивает через выбоину в стене, прямо на воздух, туда, где ветер вьется между сражающихся людей, гномов, эльфов и орков. Бильбо кричит ей вслед, бежит следом.
- Леда! Леда, постой! Тебе нельзя туда!
Девушка поджимает губы, выхватывает из-за пояса меч и держит его обеими руками, чтобы унять дрожь. Она злится, страшится того, что уготовано тупоголовым упрямцам и хочет стать - всего лишь на одно мгновение, Эру! - повелительницей времени, чтобы успеть спасти тех, кто ей дорог.
- Торину тоже нельзя было туда соваться, но он пошел! - рычит она, выискивая среди мечущихся по полю людей знакомые лица. Над мертвым орком нависает на своем коне силуэт темноволосого эльфа, и Леда кричит ему, что есть мочи:
- Элрохир! Мне нужна твоя помощь!
Он замирает, высматривает у стены девушку и скачет к ней.
__________________________
*Menu shirumund khazad! (кхуздул) - Безбородый гном! (в данном случае, ругательство, что-то вроде "Проклятье!")
*Amralle me... - Моя любовь, или Любовь моя, мне так даже больше нравится (фраза взята из киноверсии, кхуздул это или нет, я не знаю)
*Azbadu men... (кхуздул) - Моя владычица (вообще, это обращение к титулованной особе, но можно использовать фразу в качестве значения "Владычица моего сердца" или "Моя леди")
