Тривиум

Глава 25

Мерное вздрагивание почвы под тяжестью огромной туши. Басовитое хрюканье. Он почуял меня? Нет, ветер дует в мою сторону. Драко осторожно выглянул из своего укрытия за старой изогнутой ветрами сосной. Кабан приблизился к реке и стал шумно пить воду. Пора. У меня есть только один шанс. Безо всяких ухищрений, Авада в лоб. Изо всех сил. Если он устоит – мои внутренности будут размазаны по всему берегу. Так не вовремя накатила эта слабость! Опять спускаются сумерки… Нет! Не позволю! Малфой яростно оскалился и вытянул вперёд руку. Со всей силы! Сейчас! Пальцы словно сковало льдом – серебряный браслет налился мертвенной тяжестью. Он совсем про него забыл, точнее, эта заколдованная змейка стала частью его самого. Почему он до сих пор не сломал печать? Он боялся. Он боялся самого себя.
Браслет. Невидимый никому. Последняя ниточка, что связывала его с отцом. Последний оплот перед наступающим безумием. Он не сломал серебро, не разрушил обжигающие невыносимой болью чары… После того, как отец окольцевал его руку, они не говорили об этих изящных драгоценных кандалах. Даже в темнице, когда Драко швырнул к ногам Люциуса амулет с частицей своей души – и тогда они ни словом не обмолвились о блестящем металлическом гаде, обвившем запястье младшего Малфоя. Табу, неприкосновенная тема… в той тюремной палате он пытался вызвать отца на откровенность. Тщетно. И во злобе и в ярости Малфои остаются интриганами. Искусными фехтовальщиками, чьё оружие – намёки и полуправда. Отец поведал ему многое. Но не всё – Ронан сказал в своё время куда больше. А Драко, в свою очередь, разыграл удивление и страх. Он хорошо научился обманывать отца, секрет был прост – он его больше не боялся. Они так и не поговорили начистоту, без фальши. И теперь уже наверно никогда…
А после встречи с воскресшим Салазаром он цеплялся за этот кусок серебра, как утопающий за соломинку. Сны, шепчущее в уши предназначение, вкус крови – он едва не сорвался. Знал, если сейчас освободит свои руки, если сможет легко убивать – ему уже не остановиться. Он сам, по доброй, если можно так выразиться, воле перейдёт в стан Слизерина - Основателя. Какая ирония… Люциус невольно дал ему опору, силу противостоять зовущей Тьме.
Но теперь ему потребуется каждая ничтожная частица его силы. Он не имеет права на ошибку, не имеет права отвлекаться на боль! Подцепив пальцем невидимую чешую, Драко рванул змею напополам, выдохнув слова, которые так долго не давали ему покоя: «Не прикасайся ко мне!» на латыни. Только наоборот.
С тихим печальным звоном магические оковы распались в прах. У Драко закружилась голова – его наполнила такая мощь, что он едва не оторвался от земли и не взмыл над верхушками деревьев. Только избавившись от пут, он понял, что все эти годы жил наполовину. А теперь он свободен!
Секач уже заметил его и нёсся прямо на человека, замершего с вытянутой вперёд рукой. Страшный утробный визг, маленькие глазки впились в это жалкое худое тело, которое сейчас будет опрокинуто одним мощным ударом, разодрано, втоптано в землю, в траву, в опавшую хвою!
- Авада Кедавра!
Кабан ткнулся рылом в землю и пропахал длинную борозду, прежде чем окончательно остановиться. Задние ноги ещё подрагивали, но могучий зверь был мёртв. Драко подошёл к горе поверженной плоти, опустил ладонь, которую после заклятия покалывало сотнями раскалённых иголочек, на щетинистую холку. Внутри туши ещё всё клокотало, горячая кровь ещё струилась по жилам. Кровь… надо торопиться…

* * *