Глава 25Очнулся я с мыслью о том, что так жить нельзя. Собрать чемодан и аппарировать куда подальше, а если Альбус опять начнет напоминать о моей вине, я тоже кое-что припомню.
Голова раскалывалась так, будто сто оборотней играли ею в квиддич. Я коснулся пальцами затылка – кровь… Жить, наверное, буду, но чувствовал я себя препаршиво.
Что было дальше, помню смутно. Я куда-то шел, кого-то искал, что-то левитировал. Помню, что на входе в Хогвардс столкнулся с Дамблдором, Фаджем и Хагридом. Все трое, как по команде, уставились на меня. Дамблдор засуетился, отдавая приказы. Откуда-то появилась Помфри. Все завертелось перед глазами, кто-то куда-то меня вел. Рядом бубнил министр, про какой-то орден. Я ему что-то отвечал. Из этого полубессознательного состояния меня вывел вопль Поттера. Пока Поттер с министром препирались, я успел сообразить, что происходит. Ни в коем случае нельзя дать им заговорить министра.
– Господин министр, пожалуйста, послушайте, – Грейнджер заглядывала Фаджу в глаза. – Я тоже его видела. Это крыса Рона, он анимаг. Я имею в виду Петтигрю.
Крыса, не крыса, какая к черту разница. Зачем мне журавль в небе, если есть синица в руке.
– Видите, министр? – вмешался я. – Заморочены, оба. Блэк над ними славно поработал.
– Мы не заморочены! – вскричал Поттер. – Я хочу рассказать, как было дело! Если бы только вы послушали...
Обожаю Помфри за ее интуицию. Поттер даже пикнуть не успел, как она заткнула ему рот шоколадом. Я потянул министра к выходу, но тут на мое несчастье появился Альбус, а Поттер как раз успел прожевать шоколад.
– Профессор Дамблдор, Сириус Блэк...
– Ради всего святого! – закричала Помфри. – Здесь больница или что?! Директор, я настаиваю...
Надо подарить Помфри на Рождество что-нибудь стоящее, например, мое коллекционное издание справочника усовершенствованных лечебных зелий. Таких изданий всего три на всю Англию. Вот она обрадуется.
– Приношу свои извинения, Поппи, но мне необходимо переговорить с мистером Поттером и мисс Грейнджер, – сказал Альбус. – Я только что побеседовал с Сириусом Блэком...
– И он, конечно же, рассказал вам ту же сказочку, которой задурил голову Поттеру? –спросил я, ухмыляясь. – Про крысу и про то, что Петтигрю жив.
– Да, действительно, это версия Блэка, – пристально посмотрел на меня Альбус.
– А мое свидетельство для вас ничего не значит? Питера Петтигрю не было в Визжащей Хижине, и я не видел его на территории школы.
– Это потому, что вы были без сознания, профессор! – нагло заявила Грейнджер. – Вы пришли позже и не слышали.
– Мисс Грейнджер, придержите язык!
– Да что вы, Снейп, – пробормотал Фадж, – юная леди нездорова, нам следует сделать скидку...
Юная леди будет совсем нездорова, если сейчас же не заткнется.
– Я бы хотел побеседовать с Гарри и Гермионой наедине, – прервал его Альбус. – Корнелиус, Северус, Поппи – прошу, оставьте нас.
Так, а это зачем? Как-то нелогично. По идее он сейчас должен сопровождать Фаджа к дементорам. Зачем ему, спрашивается, говорить с Поттером?
– Вы ведь не поверили сказочке Блэка? – спросил я, все еще надеясь на его благоразумие.
– Я хотел бы побеседовать с Гарри и Гермионой наедине, – повторил Альбус.
– Сириус Блэк был способен на убийство много лет назад, – прошептал я, подойдя к нему почти вплотную. – Надеюсь, вы не забыли, что однажды он хотел убить меня?
– С памятью у меня все в порядке, Северус.
Новый поворот событий. Альбус, кажется, сомневается. Нельзя допустить, чтобы он все узнал. Но, с другой стороны, Фадж говорил, что дементоры уже прибыли. Мое свидетельство против свидетельства двух несовершеннолетних детей. Альбус ничего не успеет предпринять, даже если и поверит словам Поттера. Время сейчас на моей стороне.
И я выбежал за министром.
– Надеюсь, Дамблдор не станет чинить препятствий, – поинтересовался я у Фаджа, – Поцелуй будет запечатлен незамедлительно?
– Сразу, как только Макнейер приведет дементоров. Вообще, вся эта история с Блэком в высшей степени таинственная. Вы не представляете, как мне хочется сообщить в «Пророк», что мы наконец-то взяли его. Осмелюсь предположить, Снейп, они захотят взять у вас интервью. И, когда малыш Гарри придет в себя, он, видимо, тоже захочет в подробностях рассказать репортерам о том, как вам удалось спасти его...
Ага, просто мечтаю это услышать. Как только дементоры разберутся с Блэком, я вытащу на свет историю с Петтигрю. Заодно и с вами поквитаюсь, дорогой министр. Мол, погубили зазря невинного человека, не выслушали бедных детей.
Встретив Макнейера с дементорами и немного подождав Альбуса, мы двинулись к западной башне. Я держался подальше от директора, чтобы он не услышал, как колотится мое сердце в предчувствии скорой расправы.
Макнейер отпер дверь и…
– Поттер, – захрипел я в ярости. – Это точно он.
И пока они соображали, в чем дело, я быстрым шагом направился в больничную палату, чтобы поймать Поттера с поличным.
Фадж и Альбус догнали меня почти у входа в палату.
– Он, должно быть, аппарировал. Надо было кого-то при нем оставить. Когда об этом узнают...
И этот человек – министр…
– Он не аппарировал! – рыкнул я на Фаджа. – Нельзя аппарировать ни в Хогвардс, ни из Хогвардса. Нет, тут замешан Поттер!
– Северус, о чем ты? Гарри был заперт...
– Мне бы вашу уверенность, Альбус.
Я пнул ногой дверь, она жалобно скрипнула и почти слетела с петель. На мое удивление и Поттер, и девчонка были на том же самом месте, где их и оставили. Я был твердо уверен, что без них тут не обошлось. Ну кому еще нужен Блэк? Люпин, озверев, сейчас где-то по лесу бегает. Так что, это они, больше некому. Было бесполезно что-то доказывать, но я от ярости лишился рассудка и выставил себя дураком.
– Признавайся, Поттер! – завопил я. – Что ты еще вытворил?
– Послушайте, Снейп, будьте благоразумны, – вмешался Фадж, – дверь была заперта, мы сами только что видели...
– Я уверен, они помогли ему сбежать! – орал я в бешенстве.
– Придите в себя! Перестаньте нести чепуху!
– Вы не знаете Поттера! – кричал я, срываясь на визг. – Это он, я знаю, это он!
– Довольно, Северус, – прервал мою истерику Дамблдор. – Подумай, что ты говоришь! Эта дверь была закрыта – я сам запер ее десять минут назад. Мадам Помфри, дети вставали со своих кроватей?
– Разумеется, нет! – подтвердила Помфри. – Я бы услышала!
– Надеюсь, ты убедился, – продолжил Дамблдор. – Если только ты не подозреваешь Гарри и Гермиону в том, что они способны быть в двух местах одновременно…
Я посмотрел на Фаджа, он выглядел злым и озадаченным. Нет, Фадж тут точно ни при чем, ему же больше всех выгодно было казнить Блэка. Я посмотрел на Альбуса. Секундочку, а почему Альбус такой спокойный и довольный? Допустим, спокойный, потому что поверил Поттеру, и, значит, побег Блэка его не пугает, это можно понять. Но почему он такой довольный? Стоп. Он последний вышел отсюда, и он же закрывал дверь. Все сходилось на нем. Но этого не может быть. Альбус, ну, пожалуйста, пусть на этот раз это будешь не ты.
Я поймал его взгляд, и Альбус даже не сопротивлялся. Все понятно. Ну что ж, спасибо вам, Дамблдор. Теперь я знаю, как вы это провернули. Теперь я знаю, что мне делать. Не проронив больше ни слова, я покинул эту обитель заговорщиков и направился к себе. В голове созрел четкий план, и я с убийственным спокойствием собирался его реализовать. Главное – никаких эмоций, никакой боли.
Для начала я написал письмо Люци с предупреждением, что собираюсь к нему в гости, и отослал сову. Пока писал, вспомнил его слова: «Никогда не позволяй себе работать бесплатно. Это сделает тебя рабом». Я тогда подумал, что речь идет лишь о материальной награде, но сейчас до меня дошел весь смысл фразы. Сам того не замечая, я стал рабом Дамблдора.
Остается пережить неделю с экзаменами, и свобода. Я бы мог и сейчас уйти, но выглядело бы это как трусливое бегство. А я не трус!
Снова разболелась голова. Равнодушно вспомнил про тройной экспеллиармус и направился в ванную. Да, неплохо приложили. Засохшая кровь, слипшиеся волосы, вид еще тот. Я, морщась и шипя от боли, промыл ссадину. Повязку накладывать не стал, перебьюсь.
***
Я пришел на завтрак последним. Мое обычное место возле Дамблдора занял Люпин. Что ж, значит, это судьба. Оборотень стыдливо отвел глаза, но Альбус мне подмигнул. Я демонстративно отвернулся от него и сел рядом с Люпином. Подождал, пока затихнет шум, вызванный моим появлением.
– Уважаемые профессора и студенты, – я встал и взял бокал с тыквенным соком. – Я хотел бы поднять этот бокал за профессора Люпина, который столь героически проявил себя сегодня ночью. Не скромничайте, Люпин, страна должна знать своих героев. Вы так отважно сражались со сбежавшим Блэком. Боюсь представить, что было бы с бедными детьми и со мной, если бы не вы. Я прошу поприветствовать нашего бесстрашного профессора.
Аплодировали все, кроме моего Слизерина. Мои змейки, я буду скучать по ним. Краем глаза я увидел, как настороженно смотрит Дамблдор.
– Я также хочу поднять этот бокал за нашего добрейшего директора, который, несмотря на то, что профессор Люпин – оборотень, принял его на работу. Ведь, если бы директор послушал увещевания своих коллег, возможно, сегодня ночью все могло бы быть по-другому.
И я залпом выпил свой тыквенный сок. Прости, Люпин, ничего личного. Скажи спасибо своему любимому директору.
В воздухе повисло напряженное молчание. Я, стараясь изобразить радушие, улыбнулся посеревшему Люпину и быстрым шагом, почти бегом, вышел прочь.
***
Я призвал бутылку с виски. Напиваться нельзя, а вот выпить не помешало бы. Сделал пару глотов и еле успел добежать в ванную, как меня стошнило. Я без сил сполз прямо на пол, плитка приятно холодила щеку.
– Ты счастлив? – спросил знакомый голос откуда-то сверху.
– Не ваше дело.
– Ты можешь сколько угодно злиться на меня, но причем тут Ремус?
Я промолчал. Мне все равно. Пусть убирается.
– Ремус уволился…
– Дамблдор, идите вы… куда-нибудь… И вообще, как вы смели сюда придти?
– А с каких пор я должен спрашивать у тебя разрешения?
Он даже не скрывал свою злость. Я валяюсь на полу, а его интересует оборотень. Я, может быть, тут умираю, а он даже не поинтересовался, что это со мной. Как же я устал…
– Уйдите, – огрызнулся я. Приподнялся и пополз мимо него в спальню на четвереньках.
– Не уйду, – заупрямился Дамблдор.
Я дополз до кровати и уткнулся лбом в мягкий край.
– Как хотите. Лично я собираюсь спать.
Забираться на кровать было лень. Я стянул одеяло и, завернувшись в него, улегся на ковер. Где-то там, в комнате, топтался Дамблдор, на которого мне было откровенно плевать.
– Завтра жду тебя, как только ты проснешься.
– Не дождетесь, – сквозь сон произнес я. – И вообще я увольняюсь.
– Я не приму твое заявление!
– А мне плевать! Плевать на вас и ваше заявление. Я все равно уволюсь.
– Это мы еще посмотрим, – отвечает Дамблдор со злостью в голосе.
– Ага. Альбус, будете уходить – дверь закройте.
Через несколько секунд я слышу, как громко хлопает дверь, и засыпаю.
***
– Директор, мое заявление, – произношу я как можно более ледяным голосом.
Я всю неделю избегал разговора с ним, неделю терпел Поттера. Но теперь я могу спокойно уйти. И никто меня не остановит.
– Северус, садись.
Значит сменил злость на добродушие. Он меня за дурака принимает? Если бы он признал свою вину тогда, когда я валялся на полу, а не злобно орал, я бы его, возможно, простил. А теперь поздно.
– Ваши уловки не пройдут. Либо вы подписываете, и я ухожу, либо вы не подписываете, и я все равно ухожу.
– А тогда зачем ты пришел, если все равно уходишь?
– Чтобы предупредить вас заранее. Ищите себе другого зельевара, – отвечаю я.
Кажется, мне удалось научиться его непробиваемому спокойствию.
– Я не буду это подписывать, – он рвет мое заявление. Я достаю еще одно и левитирую к нему на стол.
– У меня с собой много копий.
– Не буду подписывать, – упрямится Дамблдор и кидает мое заявление на пол.
– Как вам угодно, – я разворачиваюсь и собираюсь выйти.
– Северус, постой. Тебе не кажется, что ты кое-что забыл?
– Да, я обещал помочь вам защитить Поттера в память о его матери, помню. Только сроки мы не оговаривали. Так что я вам больше не помощник.
– Мне казалось, что тебе нравится тут работать…
– Работать? Мне не нравится быть вашим рабом!
Он удивленно вскинул брови.
– Рабом? Так вот как ты это называешь…
– Не смотрите на меня так. Не пройдет.
– Ты все решения принимал сам. Я лишь предлагал, ты мог отказаться. Я не понимаю, причем тут рабство.
– Не вы ли заставили меня тут работать? Не вы ли требовали уплаты долга? Не вы ли играли на моей совести?
Альбус посмотрел на меня так, как будто в первый раз увидел.
– Северус, – выдохнул он. – Подумай, как я могу заставить кого-либо? Ты мог уйти в ту же ночь после слушания. Ты мог уйти в любой момент. Как бы я тебя удержал?
Я рассмеялся. Нет, не истерически, мне действительно смешно слушать его рассуждения.
– Я заметил, что любая чушь в вашем исполнении может звучать очень логично и правдиво.
– Знаешь что, – он задумчиво вертит перо в руках, – в тебе сейчас говорит злость. Если ты к началу следующего учебного года останешься при том же мнении, я подпишу.
– Я абсолютно спокоен. И потом, я вам не верю. Я каждый год подаю вам дурацкое заявление, и вы его рвете. Альбус, вы меня больше не увидите.
– Так это все из-за должности? Если ты ее так хочешь, ну что ж, подпишу прямо сейчас.
– Нет, – качаю я головой. – Я больше не хочу видеть ни вас, ни вашего Поттера, ни ваших мародеров.
Он снимает с лица добродушную маску. В его глазах отчаяние, но я не уверен, что это и есть его настоящее лицо, а не очередная маска.
– Северус, я буду ждать тебя через три месяца.
– Ну и зря, – бросаю я уже через плечо и выхожу.
