Глава 26Аноним, Дамблдор знал только, что их Волди грохнет. Гарри партизанил в первой части...
26
Утро начиналось донельзя приятно – впору насторожиться – впервые за несколько недель. Да и солнце примерно впервые за такой же промежуток времени выглянуло, а так все дождь и дождь. Просто хорошо полежать на кровати, когда солнечные зайчики устраивают на тебе гонки на перегонки: на глаза они не покушаются, так что я спокоен. Тем более, что нежусь я в своей постели и в своем доме. И тоже впервые за несколько, только не недель, а месяцев. Как же все же хорошо, что мы назначили с Лил Хранителя тайны. Теперь можно хоть немного расслабиться, Пит в безопасности – ничего его жизни не угрожает, а, следовательно, и нашим жизням тоже. Хорошо…
А вот то, что Хвост – наш Хранитель лучше никому не знать: времена, знаешь, Сохатый, неспокойные. И так уже много людей просвещены в эту Тайну. Я, Лили, Пит, Сириус… Глупо полагать, что среди них есть предатель. Сириус уже прилюдно послал Волдеморта несколько раз. Так что, если Бродяга и завалится к нему на чаек, то он скажет Сириусу только два слова. Несложно догадаться какие, явно не «Добро пожаловать». Хвост слишком труслив (сознайся, Джеймс, что это именно так), чтобы ни с того ни с чего переметнуться в другой лагерь. Да, в принципе. Нет причин ему это делать.
Такое чувство, что я сам себя убеждаю в правильности своего решения…
Может, стоит рассказать все Рему. Рассказать ему о нашем выдуманном с Бродягой блефе? Он поймет и поддержит. Но… а вдруг Рема действительно поймают во время полнолуния? Он же совершенно не может себя тогда контролировать… В такие моменты он может выдать Тайну… Тогда Волдеморт спокойно найдет Пита… А Пит сломается под пытками, как бы он нас не заверял, что он сильный, он сломается обязательно. Нет, Рему не стоит рассказывать. Вот, если бы он не был оборотнем. Чертов этот убийца детей, что его покусал!
Солнечный зайчик прошелся по моей щеке. Тепло… приятно… не хочу выползать, а надо. Кто обещал Лили прибраться? Домовой эльф один не справляется, вместе с Лил тоже – слишком большой беспорядок – здесь же месяца три точно никто не жил…
Надо бы действительно встать. Потянемся… как все же хорошо вернуться домой. Знакомая обстановка и тому подобное, даже Гарри чувствует, что мы наконец-то вернулись домой. Кстати, а где он? Кроватка пуста, соски на месте нет. Может, Лил взяла его с собой вниз на кухню.
Самому за ними последовать не мешает: с кухни-то уже ароматным мясом пахнет. Завтрак – мечта голодного человека.
Лили сидела в гостиной, пытаясь развеселить Гарри летающими игрушками. Сын недовольно поджимал пухлые губки и, пытаясь встать на ножки, тянулся за одной из них. За снитчем что ли? Точно за снитчем, как раз за тем, что я давно из школьного инвентаря умыкнул. Молодец, Гарри, хороший ловец из тебя выйдет – весь в меня. Стоит его уже к метле приручать, к полетам. Только, чувствую, Лили будет возражать. Сильно возражать…
- С добрым утром, Джеймс, - Лили повернулась ко мне, улыбнулась. – Вот смотри, что твой сын вытворяет…
Между прочим, Гарри еще и твой сын, Лили!
В это время Гарри удалось схватить золотой мячик за крылышки. Радостно рассмеявшись, он, довольный собой, четко произнес:
- Мой!
- Твой, твой, - погладила сына по голове Лили, - поприветствуй отца, милый.
- Хочу, - сын, проигнорировав просьбу матери, ткнул пальчиком в снитч, опять вырвавшийся на свободу, - мама, хочу!
- Бесполезно, - этот маленькое чудо отца ни во что не ставит. От меня Гарри только вовремя поесть и поиграть требует, ничего больше. – С добрым утром.
Снитч полетел ко мне. Машинально его поймав, я вернул мячик в руки сына, пусть играет, мне не жалко.
- Скажи папе спасибо, - Лили решила не мытьем, так катаньем привлечь внимание Гарри к моей скромной персоне. – Джейми, - она встала с дивана, на котором сидела вместе с Гарри, - как ты думаешь, они смогут найти Питера?
Если наш блеф удастся, то вряд ли…
- Только, если Пит сам этого захочет, Солнышко.
Лили кивнула.
- Сил! – пролопотал Гарри, указывая куда-то за нашими спинами, - Сил!
Кто? Сириус… где Сириус? Ой, точно Сириус. Что-то уж больно он веселый и счастливый. Насколько я помню, у него сегодня ночное дежурство было. Видимо, его так разнесло по полной. Волдеморта, что ли поймали?
- Как отпуск, Сохатый? – деловито поинтересовался Бродяга, кивнув в качестве приветствия, и, особо не церемонясь, подхватил крестника на руки. Гарри счастливо взвизгнул. – Вот после смены решил к вам заскочить, Пита записку попросил написать.
Свободной рукой он поохал перед моим носом клочком бумаги, на котором неровным почерком Хвоста был накарябан наш адрес. Потом он небрежно взмахнул палочкой, уничтожая клочок.
- Отлично, недавно проснулся. Хмури очень сердится?
- Сердится? Да он просто в бешенстве, - Сириус широко улыбнулся. Гарри усердно отверчивал ему пуговицу на куртке. – Давай, Гарри, мы тебе такую же подарим? – он подбросил его в воздух. Лили ойкнула.
- Не надо! – она решительно отобрала дите из рук Бродяги. От чего дите заплакало и залопотало нечто вроде: «Па… Сил… па».
- Может, хватит болтать? – Лили пресекла на корню мои попытки придушить Бродягу. – Сириус, завтракать будешь?
- Силиус, - повторил за ней Гарри, умильно улыбаясь.
Вот зараза! Как Гарри, так и Силиус! Значит, маму, крестного мы узнаем и приветствуем. И, что самое-то обидное, Силиуса мы даже иногда слогом «па» награждаем, а на отца ноль внимания, фунт презрения… Так не честно!
От завтрака Бродяга, конечно же, не отказался, от чая и домашнего пирога тоже. Пока я поглощал завтрак, он, прожевывая вишневый пирог, рассказывал о последних новостях.
- Кстати, друг мой рогатый, - Бродяга усадил Гарри себе на колени поудобней. Теперь малыш с любопытством наблюдал, как Лили пьет чай, - Дамблдор тебе просил передать.
Он извлек из кармана куртки письмо.
Быстро же директор среагировал на мое письмо. Я ж его только вчера известил, что Хранителя мы уже назначили. Только вот, мы не сообщили ему, что Хранитель – это Хвост, а не Сириус.
- Что пишет? – поинтересовалась Лил.
Директор весьма кратко объяснил мне, что теперь мы не должны вообще высовывать носа из дома. Пояснил, что теперь Хранителю грозит большая опасность. Все как обычно.
- Ничего нового, - пожмем плечами.
Сириус заинтересованно кивнул.
- Чем будешь заниматься?
Как всегда, фигней маяться. Чем же еще может заняться мародер, которого заперли в четырех стенах?
- Не знаю… займусь воспитанием поросенка, что тебе куртку запачкал.
О, Гарри, спасибо тебе огромное! Извозюкать прикид Бродяги в варенье… Я тебе даже Силиуса, пожалуй, прощу.
Сириус внимательно посмотрел на Гарри, потом на меня.
- Он не поросенок, - изрек он поле минутного молчание, - от оленей только оленята рождаются…
Гарри, не понимаю, с чего вдруг его крестный поднял с таких удобных колен завозмущался.
- Силиус, папа! – последнее слово он произнес четко.
- Удачи… папа.
Лили поперхнулась.
- Повтори, что ты сказал, милый, - попросила она.
- Папа, - серьезно отозвался Гарри, упрямо смотря на крестного.
Сейчас я кого-то придушу… И я пока еще не решил, кого точно. Гарри, милый мой, сложно сказать то же слово, только мне?
Лили тряслась от смеха, прижимая левую ладошку ко рту, сдерживая громкий смех.
Ребенок к оклюмеенции особых способностей не проявлял. Он все так же радостно смотрел на Сириуса и повторял, как заведенный: «Папа!» Не завидую я его учителям, ой как не завидую… Что же будет, когда это чудо ходить нормально научится?
Сириус, потрясенный своим неожиданным отцовством, оправился быстро. Что его! Сориентировался он тоже быстро.
-Лили, как? Ты ему все рассказала? - ему не жить. Я сморщил нос, наблюдая, как Лили уже смеется в открытую. – Ну, ты же обещала хранить молчание!
Сейчас будешь хранить молчание, вечно.
Сириус изобразил самую восторженную улыбку, на которую ему хватило сил, раскрыл объятья для Гарри.
- Сын мой, иди сюда! Теперь род Блэков не умрет бесславно! Я чувствую, ты совершишь великие дела, - произнес он так торжественно, что даже я не удержался и хмыкнул. Гарри же устроился на коленях Бродяги и всем своим видом показывал необыкновенное счастье и довольствие.
- Силиус, - вновь сказал Гарри, радуясь каждому нововыученному слову, потом он взмахнул рукой в сторону Лили, - мама, – затем он повернулся ко мне и после некоторой заминки произнес, несколько раз моргнув, - папа.
Бродяга положил руку на грудь.
- Ты разбил мне сердце, Гарри!
Клоун! Как его только Хмури терпит. Ладно, что скрывать. Все мы иногда любим повыделываться, но вот Бродяга затмевает всех.
Гарри назвал меня папой! Наконец-то!
- Привет… папа.
Что же это за голос?! Обещал же себе, что спрошу у Дамблдора обязательно! Может, если мотнуть головой, все пройдет?
– Кстати, нас так толком и не представили. Джеймс, Джеймс Поттер.
- Наслышан, - я пожал протянутую мне ладонь. – Гарри, Гарри Поттер.
- Взаимно.
Такое чувство, что долгожданное обращение ко мне Гарри пробудило некие воспоминания. Какие воспоминания?
- Джеймс, с тобой все в порядке? – Лили положила мне на плечо руку.
- Все нормально, просто неожиданно, что Гарри наконец-то признал мое отцовство.
- Радуйся, - Сириус пересадил Гарри на мои колени, - и наслаждайся.
Принимаю и наслаждаюсь…
- Ладно, я, наверное, побежал, хочу пару делишек провернуть, - Сириус повернулся к Лили. – Ты смотри за ними, Эванс, а то его, - он махнул в мою сторону, - скоро удар хватит.
С твоей помощью, Сириус.
Бродяга, раскланявшись, исчез на своем мотоцикле.
