Глава 27Январь незаметно сменился февралём, а холода всё ещё держались. Ничего особо интересного не происходило. Прошёл матч по квиддичу между командами Когтеврана и Гриффиндора, который Гарри благополучно пропустил. Нервозность Гарри усилилась из-за Сириуса Блэка, который опять проник в школу. На этот раз посреди ночи, но почему-то снова полез в гриффиндорскую гостиную. В ту ночь никто в башне Гриффиндора не спал. Все знали, что замок снова обыскивают сверху донизу. На другой день было решено принять более жёсткие меры по охране всего замка. Профессор Флитвик с помощью каких-то сложных чар сделал так, чтобы главные входные двери могли распознать Блэка по увеличенному портрету в том случае, если преступник окажется где-то поблизости от них. Филч носился по всем закоулкам и коридорам, заколачивал все щели и мышиные норы. Сэра Кэдогана уволили, его портрет отправили обратно на пустынную площадку восьмого этажа. На входе в башню Гриффиндор опять появилась Полная Дама, отреставрированная специалистами. Она всё ещё нервничала и согласилась вернуться на работу при одном условии: ей дадут дополнительную охрану. Специально для неё наняли грозного вида троллей, которые ходили по коридору, злобно хрюкали и мерились дубинками. Это и многое другое рассказала мальчику Гермиона.
— А ты знаешь, что Уизли теперь заделался местной знаменитостью?
— Да? Что так?
— Ну как же, полог его кровати порезал Блэк. Первый раз в жизни не кто-нибудь, а он в центре всеобщего внимания. И надо сказать, ему это нравится. Хотя он всё ещё окончательно не пришёл в себя после ночных переживаний, он взахлеб рассказывает всем и каждому об этом происшествии, украсив его россыпью подробностей: «Сплю я и вдруг слышу, как будто кто-то что-то рвёт. Я подумал — это во сне. Но тут, представляете, чувствую сквозняк… Проснулся, гляжу: полог с одной стороны сорван. Я повернулся, а он прямо надо мной стоит... как скелет. Волосы колтуном. В руке огромный нож, сантиметров тридцать, а то и сорок. Смотрит на меня, а я на него. Я как заору — и его как ветром сдуло».
— Знаешь, Поттер, это очень странно.
— Да я, знаешь ли, это уже понял. Понять бы ещё, в чём именно заключается странность.
— Почему он так упорно рвётся именно в гриффиндорскую гостиную?
— Да тут может быть куча версий.
— Например?
— Ну, например, он не знает, что я учусь в Слизерине.
— Допустим. Ещё какие предположения?
— Он охотится не за мной. За чем или за кем, не знаю, но предмет его поисков находится в Гриффиндорской башне.
— Логично.
Впрочем, раздражал Гарри Поттера и Тома Реддла не только Сириус Блэк. Драко Малфой тоже не добавлял настроению хотя бы каплю позитива. Неестественно бледный слизеринец ходил напыщенный, аки павлин, и рассказывал всем желающим да тем, кто попадался ему на глаза, про суд над гиппогрифом, который имел неосторожность на него напасть. Да, суд должен был состояться, но учитывая то, что защищал зверя Хагрид, шансов у зверя практически не было. Том недоумевал.
— Чего ты так прицепился к этому гиппогрифу?
— Тут дело не в гиппогрифе, а в факте поощрения чужого идиотизма. Это если бы ты после того случая не начал мне читать мораль про недопустимость риска, а сказал, мол, прекрасно, продолжай в том же духе.
— Ладно, ладно. Убедил.
С началом экзаменационной сессии на замок опустилась удивительная, почти неестественная тишина. В понедельник, ближе к обеду, бледные и замученные третьекурсники выходили с экзамена по трансфигурации, обсуждая результаты и горько жалуясь на трудность заданий — требовалось, например, превратить фарфоровый чайник в черепаху. Ситуация достигла критической точки после экзаменов. Позже Гарри так и не смог найти ответ на вопрос: «Что же привело к таким последствиям?». Факт оставался фактом: в Визжащей хижине собралась очень странная компания. Во-первых, Рон Уизли со своей крысой, во-вторых, учитель по ЗОТИ Ремус Люпин, и, в-третьих, сбежавший из Азкабана маньяк и убийца Сириус Блэк. Разумеется, там ещё присутствовал и сам Гарри Поттер с Гермионой Грэйнджер. Куда же без них? Уизли подвывал, Блэк брызгал слюной, пытаясь что-то доказать, Люпин предпринимал тщетные попытки всех успокоить, Гермиона вещала, что она знала, знала, что преподаватель ЗОТИ помогает Блэку. И то, что он оборотень, она тоже знает.
— Ты не говорил.
— Ты не спрашивал.
Профессор Люпин, видимо, убедившись в безуспешности своих усилий, обратился к Блэку:
— Где он, Сириус?
Гарри поднял глаза на Люпина: что тот говорит? О ком? Мальчик снова посмотрел на Блэка. Лицо узника решительно ничего не выражало, минуту он лежал не шелохнувшись, потом очень медленно поднял руку и указал на Рона. Гарри озадаченно оглядел пространство справа и слева от гриффиндорца, который был тоже явно сбит с толку.
— И что это значит? — поинтересовался мальчик у Тома.
— Сейчас услышишь.
— Но тогда... — Люпин глядел на Блэка так пристально, словно пытался прочитать его мысли. — Почему он до сих пор не открыл себя? Разве что… — Глаза Люпина расширились, как будто он увидел позади Блэка нечто такое, чего не видел никто другой. — Разве что это был он… Он, а не ты?.. Но ты не успел мне это сказать.
Блэк, не сводя с Люпина немигающего взгляда исподлобья, чуть приметно кивнул.
— Хотя это может несколько затянуться.
— Да что ты говоришь? — огрызнулся Гарри.
Тем временем провидение, или кто там за это отвечает, решило, что градус абсурдности ещё не поднят окончательно. И ниспослало профессора Снегга. Снегг слегка запыхался, но на его лице сияло выражение плохо сдерживаемого триумфа.
— Возможно, вас удивляет, как я узнал, что вы здесь? — глаза профессора сверкали. — Я как раз шёл в ваш кабинет, Люпин. Вы забыли вечером принять своё зелье, я понес вам лекарство и тут, к большому счастью — к счастью для меня, разумеется, — увидел у вас на столе некую Карту. Я взглянул на неё и сразу всё понял. Вы бежали известным мне туннелем и далее исчезли…
— Северус… — воззвал Люпин, но профессора было не остановить.
— Сколько раз я говорил Дамблдору, что это вы помогаете старому другу Блэку проникать в замок. И вот оно, доказательство. Но мне и во сне привидеться не могло, что у вас хватит духа вновь воспользоваться этой развалюхой как убежищем...
— Северус, вы ошибаетесь, — настаивал Люпин.
Тот его не слушал.
— Меня удивляет другое. Как тут оказался Поттер? Впрочем, это будет выяснено позже. Идите сюда.
— Мне кажется, или он тут один из самых адекватных?
— Значит, уже двоим кажется. На твоём месте, мелкий, я бы его послушался.
Мальчик так и сделал. Большая часть гриффиндорцев зыркнули на него, как на предателя. К счастью, Гермиона подобной ерундой не занималась.
— Мисс Грэйнджер, вам что, особое приглашение требуется?
Та последовала примеру друга. Тем временем Люпин решил продолжить:
— Вы слышали далеко не всё, я сейчас объясню… Сириус здесь вовсе не для того, чтобы убить Гарри…
— Этой ночью в Азкабане станет на двух узников больше. — Глаза Снегга пылали фанатичным огнем. — Вот интересно, как это понравится Дамблдору… Он был так уверен в твоей совершеннейшей безвредности, Люпин, вервольф ты наш домашний…
— Но это же глупо, — заметил Люпин мягко. — Неужели старая школьная обида стоит того, чтобы отправить невинного человека в Азкабан?
— Покушение на убийство считается школьной обидой? Интересная классификация, но я ей следовать не собираюсь.
— Профессор, это же легко проверяется. Просто используется Сыворотка правды, не так ли?
— Радует, что вы интересуетесь моим предметом, но сейчас не случай блеснуть знаниями.
— Мне не интересно, что у вас с Блэком за личные счеты. Я хочу знать правду. Не хотите тратить дорогостоящую Сыворотку правды, так ведь есть Легилименция.
Это возымело определённое действие. Во всяком случае, фанатичный огонь немного потух.
— Это ничего не изменит, но так даже будет эффектнее. К тому же, директор не будет упрекать в отсутствии справедливости.
Хлоп!
Тонкие, гибкие, как змеи, шнуры вылетели из волшебной палочки Снегга и захлестнулись вокруг рта, запястий и лодыжек Блэка; он потерял равновесие и рухнул на пол, не в силах пошевелиться.
— То, что Поттер готов верить всем подряд, не значит, что окружающие будут поступать так же. Так что, Люпин, только дай мне повод, дай повод, и, клянусь, я убью тебя.
— Да он прямо мастер запугивания.
— А ты сомневался.
Видимо, окружающие прониклись, во всяком случае, возражать особо не пытались. То, что произошло дальше, походило на фрагмент какого-нибудь фильма ужасов. Облака разошлись, и на землю пали неясные тени; вся компания словно окунулась в лунный свет. Все застыли. Гарри видел силуэт Люпина, профессор точно окостенел, и тут же его руки и ноги стали дрожать.
— Господи! — ахнула Гермиона. — Он же сегодня не принял зелье! Он опасен!
Раздался грозный рык. Лицо Люпина вытягивалось, то же происходило и с телом; плечи сузились, руки обратились в когтистые лапы, прямо на глазах он оброс шерстью. Превращение произошло, и оборотень лязгнул страшными длинными зубами. Тут профессор Снегг продемонстрировал, что не зря он столько лет претендует на место преподавателя ЗОТИ. И то, что отогнать оборотня для него вполне посильная задача, он тоже доказал. Тем временем Блэк выпутался из связывающих его верёвок, исчез — вместо него приготовился к прыжку огромный, похожий на медведя пес. Он схватил его за холку и потащил в сторону, подальше от остальных. Звери сцепились, клык к клыку, царапая друг друга когтями. Тишину разорвал вой и громовое рычание. Гарри оглянулся — оборотень во весь опор мчался к Запретному лесу. Блэк выглядел плохо, морда и спина у него были в крови.
— Я надеюсь, мы не собираемся разыскивать оборотня?
— А я-то как на это надеюсь. И кто бы мог подумать, что Люпин окажется оборотнем?
— Нельзя сказать, что это был большой секрет. Дамблдор не мог не знать, Северус точно знал, да и вообще, кто задался целью, тот вычислил. Поверь, не много есть болезней, в которых ухудшения всегда приходятся на полнолуние.
— Кошмар.
— Ну, что-то мне подсказывает, что скоро эта тайна потеряет свой статус-кво.
— Думаешь?
— Уверен.
Тем временем Снегг немного пришёл в себя. Во всяком случае, он наколдовал светящуюся лань и начал ей что-то надиктовывать. Блэк смотрел на этот процесс широко открытыми глазами, что не укрылось от бдительного ока зельевара. Когда лань ускакала, он перевёл палочку на Блэка.
— Если ты сейчас откроешь свой поганый рот, то я тебя убью при попытке к бегству, и общество мне за это будет благодарно.
— Ты тоже это видел?
— Если ты имеешь в виду то, что сотворил профессор, то да. Что это было, кстати?
— Патронус. Обычно он отгоняет дементоров, но еще с ним можно отправлять сообщения.
— А ты...
— Я что?
Гарри замялся. Он чувствовал, что, затевая этот разговор, он ступает на очень зыбкую почву, и он понятия не имел, как отреагирует Том.
— Ты можешь меня научить?
— Вызывать Патронус? Вряд ли.
Мальчик сник. Всё-таки он слишком привык, что Том всегда что-то придумывал. Конечно, это начиналось с очень обстоятельной критики, но если уж он признавал просьбу важной, то результат был на лицо. Неужели он всё же перегибает палку? Гарри мог бы ещё долго заниматься самокопанием, но его остановили.
— Хватит уже занимать мозг всякой ерундой. Он и так работает от случая к случаю. Я не могу вызывать Патронус, если тебе интересно, поэтому, если тебе он так нужен, придётся учиться самому. Фронт работы понятен?
Гарри улыбнулся. Том, однако, не похож на остальных взрослых. Это давало надежду. Реддл же пытался понять, что его беспокоит кроме того факта, что его подчинённый (ведь бывших Пожирателей смерти не бывает) владеет телесным Патронусом. Какая-то мысль мелькала на краю сознания, но поймать её никак не удавалось. Ничего, он никуда не спешит, не сейчас, так позже поймёт.
